Круиз на корабле дураков/

А Китти и Кэтти отвлекаться на творчество никак не желали и всерьёз собирались со всем этим хламом идти в абордаж! Попали близнецы крупно, и ещё неизвестно когда они попали крупнее — померев на том свете или втюрившись в близняшек на этом. Случайно, наверное, так получилось, что все рэп-батлы с брейк-пати проходили в штрафкоманде с их обязательным участием. Трудно сказать, что между ними заискрило, по девчонкам-то хотя бы заметно было, что они одинаковые. Вот и защемило что-то в душах братцев. Но как Кэтти с Китти опознали в непохожих друг на друга Тони и Пью родственные души — просто мистика какая-то. Сердцами заведует само Провидение, а оно на нашей стороне — ребят стало не узнать, они как засветились, освещая наших мальчишек. Ведь недаром говорят, что лишь влюблённые могут называться людьми.

Но просто называться людьми с штрафной точки зрения маловато, вот пришлось пацанам чисто на слабо отведать наших штрафных радостей с прыжками, заплывами, пробежками от овчарок. Только драться с ними не стали, прониклись к ним ребята симпатией, да и близняшек не хотели огорчать, чревато это. Их только один раз Плюшевый успокаивал, когда они не поняли про наши учения, я раньше рассказывал. Но близнецам и без побоев хватало впечатлений — визгу было! И ничего, в общем, для них не изменилось, только КМБ стал штрафным, а штрафные запросы в общем обеспечении стали приоритетными. Ну как им было близняшкам отказать? Вот и не отказывали, даже отчётливо понимая, по чьему наущению их снова "мило попросили". Милыми этими просьбами ожидаемо заинтересовался Командор. Он у нас вообще не сильно важный начальник и попасть к нему на приём запросто, особенно из SC. Но только когда он доктор-травматолог, то есть почти всегда, а по разным прочим вопросам у него часов приёма нет, только иногда на фехтовании с ним и перемолвишься.

Явился он однажды на "Д"Артаньяна" как всегда запросто, своим ходом и направился почему-то сразу в капкаюту, махнув нам с Плюшем рукой. Мы в недоумении и с некоторым беспокойством направились за ним. В каюте он радушно усадил нас за стол, потребовал угощения. Ну как ему отказать? При наших достатках можем позволить — организовали кофе, пирог у нас ещё оставался. Он удивлённо так спросил, кого это мы успели ограбить? Типа, встречных судов он не замечал! Плюшевый попросил его не шутить так несмешно — знает же, что у нас серебро имеется. А он продолжил дурака валять — серебро ж несъедобное! Будто не в курсе, что и почём можно купить у тётушек на "Подарке"! Он покивал нам и снова за своё — как, мол, живётся? Никто не обижает? Вши, клопы, крысы не донимают? Новые комбезы не трут? Башмаки не давят? Отвыкли ж, небось, деточки от обуви-то? Мы уже мрачно уткнулись в стол, дошло, что воспитывают. Дожили, блин!

-Вы, вообще, взрослеть собираетесь? — перешёл Командор к первым тезисам.

-Руда, мы ж это... стараемся же! — пытаюсь как-то заявить позитивный настрой.

-Мало вам, вашу пробирку так, твари экстракорпоральные, что я из медотсека вылезти не могу, ещё и близнецов хотите угробить! — рявкнул Командор.

-Да они ж сами! И мы за ними смотрим всегда! — Плюшевый убедительно так успокаивает начальство.

-И что вы, ё... б... и с поворотом, видите? — юмористически задрал бровь Командор, — ну, кроме себя, любимых?

Мы сразу не нашлись, что ему сказать, а он продолжил. По его словам, пока мы в детство ударились, и нам, героям таким, никто не мешал, клан работал. Как нормальные, взрослые люди. Под их руководством и при полном содействии мобилизованных кузнецов и прочих специалистов принялись решать задачи общего технического обеспечения. Сделали совместными усилиями первый кузнечный горн. Сколотили ящик, обтянули его железом, изнутри выложили кирпичом. На дно насыпали песочек, еще слой кирпичей. По стенкам то же самое, только сначала с отступом укладывали кирпич, а потом песочек сыпали. Верх тоже несложно, дощечки им сэр Израэль сделал, чтобы четырёхгранная усечённая пирамида получилась, их под последний ряд кирпичей завели. Поверх дощечек кирпич, песок, кирпич. Подвесили на цепях, таль-рефами... э... ну винты нашли и гайки, когда горн на палубе стоит, в звенья цепей продевают винты, наживляют гайки. Подняв его над палубой, гаечки затягивают. Получилось надёжно и почти безопасно при несильном волнении, да при сильном-то не до кузнечных работ. И не мы ли с Плюшем возникали ещё в М-ке нафига кирпич, да зачем глина? Молодцы близнецы, продавили вопрос горластые. А Руда не возражал потому, что кому горн, а кому вошебойка. Прачечная и парная. Нравится нам? Отчего ж тогда даже спасибо не сказали? Кому? Да вот хоть ему, Командору. Некогда нам? Да мы ему обязаны после каждого посещения гальюна в ножки кланяться за салфетки, пропитанные слабоспиртовым раствором! Ведь он ещё и директор пионерского лагеря на секундочку, а для директоров подобным учреждений альфа и омега — камбузы и гальюны. Сколько мы уже в океане болтаемся? А пресная вода не кончается почему-то, здорово, правда? Просто гадить в клюзы запретили, дождевую воду собирают. Первый сепаратор скоро запустят... близнецы, если выживут, нашу пробирку...! А пирог этот откуда? Хорошо, что Зуба с Клыком не вдруг угробишь, благодаря им на камбузе есть яйца и молоко. Даже крольчатина больным — мы, вообще, сколько пацанов собираемся живьём довезти? А они иногда болеют, особенно после каторжного меню, им диета требуется. Ещё глистов как-то травить...

Вот честно — тогда мы теми приговорёнными им глистами себя ощущали. Прав он... молодцы парни, только пошли бы они верной своею дорогой! Мы с Плюшем переглянулись, вздохнули сочувствующе, ну и не выдержали, конечно — заржали.

-Руда, вы просто сделали свою часть работы, кстати, ещё не до конца...

-Неждан, вы тоже не до конца!

-Для нас это до смерти, — огрызнулся Плюш.

-Ты, конечно, будешь смеяться, но для нас тоже, — простецки улыбнулся Командор. — Выкладывайте, что у вас на уме.

-Ты ж сказал — баловство, — ещё дуется Плюш.

-Да ладно, братец, — не могу я на них злиться, — просто кажется нам...

Эскадра сменила курс, идём кратчайшим и труднейшим путём, который не каждому по плечу. И кого мы можем на нём встретить? На этот раз именно встретить. Каперы и приватьеры также режут маршруты, закладывают восьмёрки. Руда, вообще, хоть раз видел, как на карте морской поиск изображают? Ах, ему что-то дядя Сэнди говорил! Что нам снова остаётся уповать на Господа? Чудесно, вот мы, уповая на милость Его, готовим тактическое решение. Не докладывали пока, потому что нечего ещё толком докладывать. А в общем...

Ну, что может быть на уме у штрафников, кроме абордажа? Мы ему так и сказали, то есть Плюш сказал, его была очередь. Не даст нам серьёзный противник спокойно встать с ним борт в борт, и сам к нам не полезет, пока ядрами не изуродует. Вот и подумалось нам повторить тот же финт, что и с "Забиякой" провернули, только без девчонок. Отчебучить чего в нормальную голову серьёзного противника в жизни не придёт — напасть в открытом море со шлюпок. Нынче ж на судах одна-две убогие шлюпбалки, чтоб лодку спустить, нужно сначала судно остановить, лечь в дрейф. Потом люди в них по верёвочке слазят. А нам всё это лишнее — лодки можно сбросить на полном ходу, даже отстрелить, пацаны в них хоть с рей за две секунды спрыгнут. Делаем четыре таких э... пусть катапульты, чтоб десант одновременно стартовал. Лодки б нам только длинные и узкие с нормальными вёслами и банками. Думаем по десятку пацанов и по четвёрке взрослых бойцов в шлюпку. Мы на них неожиданно, если получится незаметно, сближаемся с вражеским бортом, забрасываем в пушечные порты гранаты или просто дымовуху и лезем на палубу сразу на мостик. Или на бак канаты и парусные фалы рубить.

-Угу, а пока вас и мальчишек ваших будут убивать, мы должны будем сблизиться с неприятелем... чтоб смерти ваши не были напрасными? — змеем прошипел Командор, сузив зрачки.

-Руда, родненький, — как ребёнку ласково говорит Плюш, — на то и смертники.

-И на то нам умный Командор, чтоб смерти...

-Заткнись, Нежданушка, — тихо проговорил Руда, — пожалуйста!

-И что ты предлагаешь? — изобразил удивление Плюш.

-Как всегда — ничего не предлагаю, всё услышите в приказе, только..., — Руда картинно задумался, задрав рыжую голову, — только давайте меняться? Отдайте Люту "Д"Артаньяна" совсем? А то вы его отвлекаете. А сами перебирайтесь на "Забияку".

-Не-а, в смысле ладно, переберёмся, но фарт наш первый останется за нами и...

-И второй, и третий, Нежданушка! — улыбнулся Руда, — вы только не помрите... ещё раз.

-И "Забияка", — не даю сбить себя с мысли, — тут Стужа звал ему помочь что-то там переделать, так вот — даром нам некогда!

-Хорошо, шлюп ваш, но после удачного дела, выкупите у владельцев из своих долей, если фарта хватит.

-Согласны, но с учётом переделки ты наши текущие доли в шлюпе удвоишь, — нехотя согласился Плюш. Добрый он, жалостливый, не захотел Руду огорчать, я б утроить потребовал. Но ладно и так. Не будем жадничать, как маленькие. "Забияка", если всерьёз — вообще джокер. И так достанется почти даром, и это будет чисто абордажный корабль! Драккар в натуре, вот Ёнушка порадуется!

Глава 32

Штрафнику собраться — только фальшборт перемахнуть. Речей не толкали, обещаний не давали, просто спросили, — кто с нами?

Простой этот вопрос вызвал эмоциональный отклик в совершенно для нас неожиданном месте — на лице Йона отразилось что-то похожее на удивление и досаду. Гигант поморщившись (!) отчётливо произнёс, — за мной.

И направился на нашего "Забияку". За ним (!) ушли наши, блин, его (!)мужики, а мы вынужденно потащились следом! Нехитрую свою снарягу перетащили на шлюпках, шлюпки вернули на место, а сами своим ходом перебрались, конечно. Йон, дождавшись кворума, на новом, старом нашем (!) корабле прямо на мостике двинул программную речугу. Вообще-то, когда он изредка открывает рот, я едва сдерживаю возглас "разговаривает!" Однако в тот раз на языке вертелось много больше разных оборотов. Йонушка, ярл, как мы его стали называть с подачи Черныша, ударил ножищей в палубу и заявил, — мой!

Плюшевый задумчиво уставился на его бычью шейку, прям на ярёмную жилу. Я братца за рукав дёрнул отвлечь, так он и мне подарил романтический вурдалачий взгляд. Улыбаюсь ему грустно, мол, пусть Ёнушка порадуется, доли ж мы всё равно с Командором сами пересчитаем. Плюш улыбку понял правильно, тоже заулыбался, мы ярлу дружно закивали, мило улыбаясь, почти как японские таможенники скандинавскому туристу. На его лице снова отразилась эмоция, в этом мире почти немыслимая, но легко нами угаданная по прошлым жизням. Такое лицо бывает у всякого нашего соотечественника-современника при ожидаемой и неизбежной встрече с очередным дебилом, или с бабушкой-вахтёром, или с инспектором ДПС, или свидетелем Иеговы...

-Ладно, — проговорил он, снова закаменев обликом и закончив речь.

Мы с Плюшем озадаченно переглянулись, — что-то он не договаривает!

Впрочем, догадаться было нетрудно, нас, как и полагается штрафникам, снова поимели сверху. Достаточно вспомнить Черныша, это с нами ярл, хоть и красноречив, не слишком многословен, а с идеологом о чём-то же они говорили. Зная обоих, можно было смело предполагать, что не анекдоты травили, правда, юмору нам таки хватило.

Прежде всего, мы с радостью узнали, что до этого момента всё время считались фактически вменяемыми! Радостную эту весть принёс Черныш лично сам, никому не доверил. Явился и вызвал нас на мостик, как начальник, пацана за нами в трюм послал. Мы, как ни заняты были, всё же оценили экстравагантность его поступка, аж интересно стало, что такого этакого мудрецы снова удумали. С его слов получалось, что мы всё-таки нашли выход с корабля дураков — добровольно сбежали в дурдом! А как ещё назвать место, из которого не выпускают и куда не впускают? Только психушка, ну, или армия. Черныш донёс до нас Командорское решение. Отныне в караване нашем пиратов нет, и не было никогда. А есть "Подарок", транспорт и пассажир с гражданскими и хозслужбами, "Бродяга", транспорт, тюряга и мастерская, "Д"Артаньян", учебно-боевой корабль и "Забияка", корабль охранения, как и задумывалось изначально. Длинный Джек, сынок лорда, правом данным ему от рождения восстановил на судах закон и право, пока в военно-полевом, то есть походном варианте, а мы, значит, призваны им на защиту флага и подданных его грёбаного величества! Мы, конечно, попросили Черныша успокоиться, подышать, и поточнее припомнить — он ничего не перепутал нахрен?! Фиг с его величеством, мать его Англию..., как Руде пришло в голову что-то запрещать смертникам?! Он, вообще, как это собирается воплощать? На что Черныш, грустно улыбнувшись, сказал, что они всего лишь надеются на наши, мои и Плюша, мозги. Все с нами согласны, смертнику никто не в силах что-то запретить... кроме него самого. Ведь именно по нашим понятиям, по нашей пиратской штрафной морали, неуправляемый смертник подлежит немедленному усыплению как больное животное. И он даже думал, что мы, соглашаясь с переводом SC на шлюп, сами всё понимаем! Просто потому, что боевых псов держат в вольерах, только щенята бегают и гадят, где попало. Мы его поблагодарили за сравнение, конечно, обещали оправдать оказанное нам высокое, рыжее, конопатое, блин, доверие...

А фигли нам оставалось, если он прав? И понимать тут, в общем-то, нечего, как было это ясно дедовскому Рексу моего детства, огромному, лохматому, клыкастому волкодаву. Немыслимо было его погладить, просто подойти к его миске, к его будке. Но он всегда сопровождал меня с приятелями в наших прогулках "без взрослых" на речку, в поселковый магазин, в лес за грибами... Конечно, без взрослых, совсем-совсем! Он даже позволял относиться к себе как к простой собаке, вообще не возражал, когда я нарочито небрежно говорил приятелям о нём "мой Рекс". Что ж, мы, кажется, доросли до собственной будки.

И совсем в другом свете предстал перед нами разговор с Командором. Они же все договорились заранее, даже с Йоном договорились, а нам предложили догадаться самостоятельно. Вот что с людьми власть-то делает! Ладно, пусть будет будка, но и миска тоже своя собственная. Плюш спросил Черныша, сколько он хочет за свою долю в шлюпе? Он правильно сообразил, что торговаться за корабль нужно до дела, неизвестно ж, как всё повернётся, и вообще, нафиг мертвецам деньги? Черныш с ним охотно согласился и послал к ярлу. Просто, совсем без аллегорий. Командор заключил с ярлом договор, во-первых, признав его ярлом, во-вторых, подарив ему свою долю в шлюпе, а в-третьих, парни клана также передали Йону свои доли — мертвецам они не нужны. Остались только доли дяди Яши, Билли Бонса, но ему тоже уже не нужно, и наши двенадцать уже паёв из тридцати двух. Доли, мою и Плюша, Командор удвоил, как договаривались. И Черныш не рекомендовал зря надоедать сэру Джэкобу, пока с ярлом о его драккаре не договоримся. Мы синхронно припомнили Ёнушкино лицо, когда он толкал свою программную речугу, и решили вообще к нему не лезть, сам пусть что-нибудь предлагает. О выкупе за свои паи лучше после дела поговорить, да и дядя Яша, скорей всего, сам предложит свой пай. Нафиг ему такие рискованные инвестиции?