Всего одно желание

Вокруг по прежнему шумел лес, но теперь на землю опустилась темнота, и если бы не луна, чей серебряный диск светил с ночного неба, Роман не смог бы увидеть ничего дальше своего носа. Сейчас он отчётливо видел разобранные временем каменные колонны, заросший травой, белеющий фундамент. Серебрящиеся разломы стен, сквозь которые с лёгкостью можно было пройти. Когда то здесь был замок, но наверное это было так давно, что об этом месте не осталось даже памяти, лишь груды булыжников вокруг, смутно белеющие в призрачном свете.

— Алексис — Роман позвал напарника, очень тихо. Следовало крикнуть громче, но по какой — то причине, Валь понял, что Сорра не придёт. Что они не прошли испытание, и сейчас ему предстоит сделать это в одиночку. Вот только все карты и коды остались у напарника, а свой собственный амулет он потерял. Роман совершенно не представлял в какую сторону идти, и стоило ли идти вообще. В ночном лабиринте было гораздо опаснее, чем в дневном. Самое разумное, что мог сделать ромеец, это забраться на дерево и дождаться утра, но какое то врождённое упрямство, а может быть чутьё, подсказывало ему, что проявленное благоразумие выглядит скорее как трусость. И поэтому вместо того, что бы устроиться на ночлег, Роман выдернул меч и шагнул вперёд.

Музыка зазвучала снова. На секунду Роману показалось, что у него слуховые галлюцинации, но затем он отчётливо услышал клавесин, и бросился туда, сообразив, что дом совсем рядом, стоит прибавить шаг, как он...

Роман перелез через фундамент, сделал шаг и оказался в библиотеке. Такой, какой она стала после нападения норманнов. Перевёрнытые книжные стеллажи, разорванные полуобгорелые переплёты, дорогой ковёр залитый водой, всюду разгром и хаос и клавесин, драгоценный клавесин разбит напополам ударом топора. Картины сорваны со стен, а те, что не сорваны изрезаны и испохаблены, дорогой бархат гобеленов, вспорот мечом, стёкла выбиты и никому не пришло в голову убирать осколки. Они так и валялись на полу, точно так же как разбитые стулья и выломанные рамы, когда тушили пожар.

— У меня руки не доходят, убрать здесь всё — пожаловался знакомый голос за спиной. Роман резко обернулся и замер, увидев

Динас.

Ноги ослабели отказываясь держать, потому что...

Динас

— Не волнуйся роме, я знаю, это твоё любимое место. — сказал брат, поднимая одну из валявшихся на полу книг, посмотрел на неё и небрежно бросил покалеченный стол. — Когда восстановим нижние покои, сразу же прикажу реставрировать здесь всё. Я уже заказал мебель. Если бы ты не упрямился, смог бы поехать со мной.

— Динас

— Не начинай — брат насупился и сдёрнув с себя плащ, накинул его на плечи попятившегося Романа.

— Зачем вылез из кровати? Тебе ещё не разрешали вставать, да ещё босиком.

Роман с недоумением покосился на ноги, и вдруг понял, что стоит абослютно босой, хуже того полуголый, в одних лёгких штанах, а его грудь и плечи, и даже голова замотаны бинтами, повязка держит правую руку, и весь он израненный и избитый, не способен оказать никакого сопротивления своему брату, не

Алиссинди ты стала смыслом всей моей жизни. Правду говорят в жизни человека должны быть две опоры, любимая женщина и лучший друг, и клянусь богом у меня есть и то и другое

Роман с нежностью смотрел на спящую рядом с ним девушку. Светлые волосы разметались по обнажённым хрупким плечам, прикрывая округлые щёчки. Одна прядка забавно упала на нос и Роман осторожно отвёл её в сторону и не удержавшись поцеловал Алиссинди в носик. Девушка что то забормотала во сне и улыбнулась, даря ему свою улыбку, а следом за ней сияние туманного взгляда. Роман тонул в этих серых глазах, в которых прятались янтарные солнечные искры.

— Не спиться? — шепнула она ласково и высвободив ладонь провела по его небритой щеке, укоризненно погрозила пальчиком давая понять, что ему стоит привести себя в порядок, улыбнулась. Роман перехватил её запястье и поцеловал тонкие, изящные пальчики, чуть покусывая их и улыбаясь, в ответ на невысказанный вопрос.

— Я тебя люблю, ромэ — шепнула Алиссинди и высвободив пальцы притянула его к себе — Клянусь небом — эти слова она почти прорычала накидываясь на него страстной металлической тигрицей — Если бы ты только знал, как я люблю тебя.

— Алиссинди — Роман смеясь слабо выставлял перед собой руки, пытаясь уклониться, но девушка не давала ему этого сделать нападая на него раз за разом и прикусывая и целуя всё до чего успевали дотянуться её настойчивые губы, руки, пальчики.

— Люблю — протяжно смеялась она.

— Я тоже люблю тебя— Роман раскинул руки сдаваясь и поймал девушку в свои объятия. — Больше жизни.

Алиссинди перестав нападать на него, отстранилась заглядывая в лицо ромэ, серьёзными серыми глазами.

— Поклянись мне в этом — попросила она. — Поклянись мне в том, что мы никогда не расстанемся.

Роман ответил ей поцелуем

— Никогда. Обещаю тебе. Даже если мне придётся уйти из академии. Я никогда не расстанусь с тобой...Алиссинди — выдохнул он внезапно — Выходи за меня замуж.

Алиссинди только грустно вздохнула и взъерошила его волосы.

— Ты такой забавный Роман.

— Нет. Я серьёзно — Роман перестав мучить девушку, перевернулся на бок, облокачиваясь на руку.

— Стань моей женой. Я пока не богат. Но обещаю тебе, что я сумею сделать всё, что бы тебе не пришлось ни в чём себе отказывать. На мгновение лицо его словно омрачилось неприятными воспоминаниями, но тут же снова озарилось светом.

— Студиоз третьего курса — лукаво улыбнулась девушка.

— Зато целеустремлённый — Роман важно подняв кверху палец, состроил уморительное лицо и они одновременно расхохотались.

— Люблю тебя — эхо слов потонуло в тишине нарушаемой лишь страстным дыханием и лёгкими почти неслышными звуками страсти.

— Я счастлив — Роман с силой прижимал к себе хрупкое такое лёгкое тело.

Может ли быть кто то счастливее меня? Мне кажется, что я задыхаюсь от всех чувств, что переполняют моё сердце, чувств которых я не в состоянии высказать.

-Могу ли я тебе верить Роман? — Алексис держался за плечи Романа, потому что в его зыбком мире лишь они казались надёжной осязаемой опорой. — Могу ли я верить твоим словам. Роман, милый мой. Если ты уйдёшь от меня не в силах простить моего обмана. Зачем мне тогда жить, Роман?

Люблю тебя — повторяли они друг другу.

Люблю тебя. — встречи чередовались с расставаниями во время которых их чувства горели ещё сильнее.

Люблю тебя.

Роман никогда не задавался вопросом, сколько времени Алиссинди планирует жить в городе. И почему она упорно не желает знакомить его с дядей да и вообще с кем либо из своих родственников. На его расспросы она отвечала уклончиво, впрочем и он сам, избегал расспрашивать её о чём либо. Потому что тогда, ему бы непременно пришлось рассказать о себе, а он пока был не готов к встрече с прошлым. Роман и сам не задумывался о том, что станет целью его жизни. Он обучался в академии девяти стихий, которая была создана для защиты короля и его власти. И в то же время у него не было ни малейшего повода для того что бы любить короля. Скорее наоборот. Роман не хотел думать об этом. Сначала нужно было закончить обучение. Что ждёт его потом? Когда то находясь во власти отчаяния и ненависти он дал себе клятву отомстить за смерть своих родных. Но теперь спустя время всё это казалось абстрагировано далёким. Мстить человеку или целому королевству? И имело ли это смысл? Алиссинди помогла забыть ему о мести. Но он был графом ди Валем. Последним в роду ди Валей. Его сигна была тому свидетельством, а честь порукой. И неважно что от замка ди Валей остались одни развалины, рано или поздно он должен был нанести визит королю и попытаться начать свою жизнь заново. Но как? Потребовать восстановления себя в правах и вернуть земли которые отныне стали для него символом боли? Или же закончить академию и развернуть свою собственную личную войну, для того что бы заставить этого человека заплатить. Но действительно ли Динас сказал ему правду? Знал ли король о том, что происходит? Да и чем руководствуются люди стоящие у власти когда им приходится принимать решения? Имеет ли какое то значение человеческая жизнь. Роман не знал ответов на эти вопросы. Он понимал, что придёт время и ему предстоит сделать выбор. Смириться и забыть, попытаться начать всё заново, или пойти по пути бессмысленной мести и разрушения. Во имя чего? Ромейн. Прекрасный Ромейн край который был так дорог ему. Но замка Ромейн больше не существовало и официально все ди Вали считались мертвы. И хотя король без сомнения должен был понимать, кто обучается в академии девятки, тем не менее за прошедшие два года никто не вспомнил о нём. А Рогоза никогда не заводил с ним подобных разговоров. Как — то Роман пытался спросить у него совета, но Сильванир обрезал его непонятной фразой, смысла которой не счёл нужным раскрывать — Закончите обучение граф ди Валь. Это единственное что вы сейчас можете сделать. И кто знает, что принесёт нам будущее. Впрочем, с той минуты как в его жизни появилась Алиссинди, все эти размышления о будущем, перестали иметь значение. Боль постепенно забывалась, изглаживаясь из памяти, и Роман уже не просыпался по ночам крича от боли и страха. С той минуты как они начали встречаться постоянно, его практически перестали донимать кошмары.

— Люблю тебя. — они шептали друг другу нежные, и в то же время такие бессмысленные и невозможные клятвы, которые способны давать только юные влюблённые искренне веря в исполнение каждой из них.

А время текло, словно песок сквозь пальцы.

Холодное лето, сменила почти жаркая осень, а вослед за нею пришла ледяная стылая зима.

Они не задавали друг другу вопросов. Стремясь узнать о жизни друг друга всё, не лезли в душу, принимая рассказанное на веру, потому что у каждого из них была своя тайна, делится которой, они пока были не в состоянии.

— Придёт время — думал Алексис на тренировках, прижимая голову Романа к жёсткой поверхности ковра — И он расскажем мне всё сам. Придёт время и я пойму, почему он здесь. Придёт время, и я расскажу ему о себе. Любовь, моя, ты ведь не сможешь отказаться от нас. Ты же обещал мне. Любовь моя.

А время летело так стремительно. Для Романа оно измерялась встречами с Алиссинди, для Алексиса оно было стремительной волной по имени Роман. Он погрузился в этот новый мир, растворился в нём целиком перестав различать где сливаются ложь и правда. Самое важное было в том, что он видел Романа постоянно.

Что мог сидеть с ним за одной партой и любоваться на него во время уроков, что часами мог слушать его истории о прекрасной Алиссинди, и Ромейне, что мог быть с ним всё время. Каждую секунду.

На тренировках, и на тяжёлых и изнуряющих трансформациях и трансфигурациях которыми загонял их Рогоза.

Вместе они учились магии, вместе они сражались на учебных поединках, вместе проходили практику и вместе окунались в упоительный мир чувств. Всегда вдвоём. Иногда Сорра пытался понять, почему Роман стал так близок ему. Почему Роман никогда не надоедал ему, почему рядом с ним он не уставал и не испытывал раздражения. Иногда сидя в комнате за учебниками друг на против друга они за весь вечер могли не проронить ни слова, погружённые в сложную зубрёжку опасных формул и в то же время, молчание больше не тяготило их, окрашенное мягкой успокоительной аурой дружеского присутствия.

— Давай попробуем. Ты ударишь меня пульсаром, а я попробую поставить блок — Сорра тормошил Романа почти полчаса, предлагая ему провернуть то, что как обычно было запрещено правилами.

— Нет, нет и нет. Ты не понимаешь...Роман начинал занудно объяснять Сорре то, что ди Эрро знал и сам и в итоге проклиная его последними словами сдавался и покорно шёл за ним, готовый вовлечься в любые авантюры в которые втягивал его ди Эрро.

Он знал Тару и Сидера, и даже почти сдружился с ними. И был прощён прекрасной Бьорк. Хотя и нельзя было сказать, что в присутствии друзей Сорры он чувствовал себя естественно. Взгляды которыми они иногда смотрели на него. Особое неуловимое многозначительное выражение которое часто мелькало на их лицах, даже во время весёлых дружеских попоек, когда собравшись в приличном кабачке или в доме Алисы они праздновали очередное успешное прохождение экзамена. Эти вещи заставляли его чувствовать себя неловко, хотя ни один из иттанийцев не решился сказать ему правды. Достаточно было посмотреть на сияющие глаза Алексиса, услышать его звонкий смех и ни у кого из друзей не поворачивался язык. И все они принимая Романа, и даже любя его, потому что его невозможно было не полюбить, с тревогой и страхом смотрели за происходящим на их глазах развитием событий, почти с ужасом ожидая того дня, когда подойдёт выпускной экзамен и принц ди Эрро должен будет вернуться домой, для того что бы стать королём, или же добровольно отречься от всяческих прав на трон в пользу своего новорождённого брата. Королева родила мальчика. Второго принца Иттании происхождение которого отныне не подвергалось никакому сомнению и плевать на то, что ди Эрро старше, плевать на то, что король любил его мать, если каждый мальчишка босяк на улице знает песенку про пастушку которая осчастливила короля и родила принца в коровнике.

Роман не знал всех этих вещей. Он понятия не имел о том, кто такой ди Эрро. Как то раз Алисин выспросил его по этому поводу, и оказалось, что ромэ, что то слышал об этой истории, но слишком смутно, для того что бы предавать ей значение. Но его замечание по поводу того, что ему чертовски жаль бедолагу принца, который попросту оказался замешан в чужие жернова, заставили сердце Алисина преисполниться благодарностью.

Если ты будешь со мной Роман, мы могли бы начать новую жизнь — Алисин часто размышлял об этом, но его попытка расспросить Романа о планах на будущее приводила к тому, что ди Валь замыкался, становился угрюмым и уходил в себя. Даже несмотря на то обещание которое он дал ему в лесу. Роман рассказал, о себе многое, но не рассказал всего. Не захотел рассказать и ди Эрро не стал нажимать, справедливо решив, что Роману нужно время. Время для них, время для того что бы забыть прошлое и разобраться внутри себя. Ди Эрро хотел видеть его рядом с собой. В качестве друга, в качестве того кто будет биться с ним на одной стороне, пойдёт за ним в огонь и в воду, как готов был пойти он сам, и в то же время он не вправе был требовать от Романа подобной жертвы, даже осознавая, что является его лучшим другом. Впрочем он бы удивился, если бы узнал, что Роман и сам озадачен подобными вещами.

Для Сорры не имеет значения на какой стороне сражаться думал он — Если я решу выступить против короля, пойдёт ли он со мной? Имею ли я право просить его об этом, только потому что мне не хочется терять его по жизни.

Поднимая голову, Роман ловил на себе загадочный взгляд Алексиса и тепло улыбался ему, даже не подозревая, как судорожно бьется сердце Сорры, в осознании того, что Роман рядом с ним. Такой какой он есть на самом деле. Его Роме.

Впрочем и сам Роман не мог не радоваться тому, что Сорра оказался таким своим в доску парнем, что с ним удивительно легко и свободно. И им не надо думать и подбирать слова. И Роман уже не удивлялся, заставая Сорру сидящего на своей кровати и гладящего его по волосам. В первый раз открыв глаза и увидев своего приятеля, у себя на постели, он не то что бы испугался, но впал в некоторое состояние шока.