Бабочка под стеклом

— Добрый день, — поздоровался тем временем Гранович, и ловко схватил Антона за шкирку, приподнимая со стула. — Я вот за этим молодым человеком. Что он натворил?

Когда они вместе с Антоном спустя сорок минут вышли из школы, Дима очень чутко прислушивался к себе. Внутри всё нехорошо закипало, пытался переварить то, что ему учителя наговорили. Неизвестно почему, но они вывалили на него все свои упрёки, претензии, присовокупив к ним пожелания на будущее поведение и благоразумие Антона. Дима всё выслушал, силился улыбаться, и теперь точно знал, что Игорь к словам Марины не прислушался, и в школе не был. А ещё не понимал, с чего вдруг ему всё это рассказали! Анна Васильевна, та, которая классный руководитель, разговаривала с ним заговорщицким шёпотом, и даже один раз призналась, что Марине она не осмеливается обрисовать картину во всех её тёмных тонах.

— Марина Николаевна такая впечатлительная, — пожаловалась она.

— Да? — скрипучим голосом поинтересовался Гранович, косясь на виноватого Антона. Вот только Диме отчего-то не верилось, что тот в самом деле чувствовал такую сильную вину. Он явно был сам себе на уме.

К тому же, после Анны Васильевны, он попал в руки завуча, которая рвалась в бой и мечтала показать Грановичу все проблемные помещения школы. Он выдержал целых пятнадцать минут и осмотрел кабинет физики и актовый зал, а затем начал решительно прощаться. И теперь у него к Антону тоже появились претензии, большие. А тот, вырвавшись из школы, заметно повеселел, и едва ли не вприпрыжку рядом с Димой вышагивал.

— Если ты думаешь, что всё обошлось, и я матери не расскажу, то очень зря, — заявил Дима, чтобы мальчика спустить с небес на землю.

Антон тут же насупился. Пару секунд размышлял, после чего решил, что надо договариваться.

— Ей совсем не обязательно знать. Она расстроится. Ты слышал, что Василиска сказала? Мама — впечатлительная!

— Будешь тут впечатлительной, если тебя впечатляют и впечатляют.

— Да я ничего не делаю!

— Вот только не надо басен. Не делает он!.. Ты делаешь, только молчишь, как партизан. Вот только хочу тебя разочаровать, умник, если ты молчишь, то это не значит, что никто не замечает. Ещё одну сигарету стыришь, дам по шее.

— Да не курю я!

— Это ты маме будешь рассказывать.

Они подошли к машине, Дима щёлкнул брелком сигнализации, и приостановился, наблюдая, как Антон на переднее сидение забирается. Вздохнул глубоко, советуя себе пыл поубавить. Он даже не знает, имеет ли он право мальчишку уму-разуму учить. Вот только с языка так и слетает. Хочется в эту дурную подростковую голову хоть что-то вложить, пока Антон за черту не шагнул, когда уже никого слушать не будет.

— Сколько выиграл? — спросил он, когда они со школьной стоянки выехали.

Антон замком ремня безопасности щёлкнул, и возмущённо засопел, глядя в окно, а не на Дмитрия. А Гранович усмехнулся.

— Продул, что ли?

— А вот и нет. Я бы выиграл, если бы... физрук нас не застукал.

— Ну, конечно, физрук во всём виноват. А играли во что?

— В покер!

Дима не выдержал и рассмеялся.

— Совсем крутые пацаны, куда деваться. А то, что в нашей стране азартные игры запрещены с некоторого времени, вы слышали?

Антон к нему повернулся.

— Не надо смеяться. Думаешь, я не понимаю ничего? Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя глупым и маленьким. А у нас в школе... Все реальные пацаны играют! Учителя просто не знают. А старшеклассники на серьёзные деньги играют!

— На сто рублей что ли?

— На тысячи, не хочешь?

— Нет, не хочу. А тебе до старшеклассников ещё, — Дима кинул на мальчика выразительный взгляд, — минимум сантиметров на пятнадцать подрасти надо, так что губы-то на тысячи не раскатывай! Азартный игрок. В покер он играет! Хочешь, из школы вылететь? Вылетишь. И что тогда матери будешь говорить?

Антон голову опустил и снова запыхтел. А Гранович головой качнул.

— Дурью ты маешься.

— Маме расскажешь?

— Конечно. Она всё равно узнает. Пойдёт в следующий раз в школу и узнает.

— А про сигареты?

— От тебя зависит.

— Но я, правда, не курил!

— Неправильный ответ.

Антон явственно скрипнул зубами.

— Не буду больше.

Пальцы Дмитрия на руле сжались и разжались.

— Футбол или бассейн?

Антон непонимающе посмотрел.

— Что?

— Что больше нравится: футбол или бассейн?

— Ничего не нравится.

— Значит, бассейн, — решил за него Дмитрий. — Со следующей недели начнёшь ходить, я договорюсь.

— Но я не хочу! — повысил голос и засверкал глазами Антон. — Не буду никуда ходить!

— Будешь, у тебя выбора нет. А я с матерью поговорю.

Антон на спинку сидения откинулся и улыбнулся, как-то по-особенному неприятно.

— Ты не можешь за меня решать. Никто не может. А ты в особенности.

— Почему это я в особенности? — заинтересовался Дмитрий, хотя прекрасно знал ответ.

— Потому что ты мне никто. У меня уже есть отец.

— Точно. Слушай, а может вас двоих того, в бассейн-то записать?

Антон взглянул на него с вызовом.

— Ты просто не знаешь, какой у меня папа!

— Это сейчас угроза была? — хмыкнул Гранович.

А Антон разозлился, нижнюю челюсть вперёд упрямо выдвинул, и в этот момент стал очень похож на деда. Дима даже головой качнул, удивляясь, и не смотря на воинственный вид Антона, по голове его потрепал. Тот, правда, из-под его руки вывернулся и снова на сидении откинулся. Хмурился всё так же, после чего заявил:

— Ты просто в маму влюбился, вот и пытаешься перед ней героем выглядеть.

Это высказывание пришлось переварить.

— С чего ты взял?

— Вы оба такие глупые, думаете, что я ничего не вижу?

— Вообще-то, про тебя мы как-то забыли подумать. Считаешь, зря?

Антон обиделся, отвернулся к окну. Дима же минуту собирался с мыслями.

— Договариваться будем?

Антон молчал.

— В конце концов, цель у нас одна: маму твою не расстраивать. Так?

— Тогда не говори ей!

— Антон, это глупо. И ты сам это, наверняка, понимаешь. Если она узнает на неделю позже, то это ничего не изменит. Ты поговоришь с ней сегодня, и прощения попросишь. А в понедельник пойдёшь в бассейн. И уроки делать будешь, каждый день, а не раз в неделю.

— Я, значит, буду пыхтеть, а тебе одни плюсы? Так не пойдёт!

— Интересно, — искренне поразился Гранович. — Можно подумать, что это меня застукали под лестницей, играющим в карты на деньги! Вот и отдувайся, раз не головой, а другим местом думал! Я — не мама, чтобы зубы мне заговаривать.

Они замолчали, обиженные друг на друга и возмущённые исходом разговора.

Вечером Дима решил Марину с работы встретить. Особой надобности в этом не было, но он решил, что лучше её подготовить к тому, что Антон ей дома сообщить собирается. Мальчик по дому ходил надутый и мрачный и с Грановичем принципиально не разговаривал. Диму это не сильно волновало, он неожиданно понял, что знает, как его расположение вернуть, это не так уж и сложно, а вот Марина могла не сдержаться и устроить сыну скандал. Наверное, это был бы вполне оправданный поступок, но приведёт он лишь к тому, что будут развёрнуты военные действия и покой из дома уйдёт надолго. А так, как Дмитрий знал способ этого избежать, по крайней мере, попытаться это сделать можно, упускать его было грех. Подъехал к отделению Сбербанка, в котором Марина работала, к семи вечера, из машины вышел, и стал ждать. Для клиентов вход уже был закрыт, но свет внутри ещё горел. Прошло минут десять, прежде чем из дверей начали выходить работники банка. Марина появилась в компании девушек, они переговаривались между собой, смеялись, а потом замолчали, заметив Грановича, расхаживающего перед своей машиной. Марина, кажется, смутилась, скомкано попрощалась, и к нему направилась.

— Дим, ты чего приехал? — удивилась она. Но когда он к ней наклонился, от поцелуя не увернулась.

— Решил тебя встретить, — пожал он плечами. — А то пока ты на автобусе до дома доберёшься.

Прежде чем сесть в машину, Марина обернулась на коллег.

— Ты на работе сегодня так и не был?

— Сам на себя удивляюсь, — невесело хмыкнул Дмитрий, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Дима. — Марина руку протянула, чтобы по его волосам провести.

У него вырвалось нелепое бормотание, на Марину быстрый взгляд кинул, а после начал рассказывать.

— Я его убью, — проговорила Марина едва слышно, опешившая от таких новостей. — Точно, убью.

— Да подожди ты. Начнёшь кричать, совсем всё испортишь.

— Кричать? — изумилась она в полный голос. — Я не буду на него кричать, Дима! Я его просто... просто...

— Ну, что ты сделаешь? Выпорешь его? Поздновато, как мне кажется.

— Но додуматься до такого!.. В карты в школе играть! На деньги, Дима!

— Спокойнее, Мариш.

— Я не могу спокойнее!

Он руку на её колено положил, погладил. И решил порадовать:

— Кстати, он про нас знает.

У Марины разом все слова закончились. Рот открыла и на Диму в ужасе посмотрела.

— Откуда?

— Я же тебе говорил, он не маленький. И многое замечает.

Она лицо рукой закрыла.

— И что мне с ним делать?

— Поговори с ним, как со взрослым, не хватайся за ремень.

— Да я никогда не хваталась!

— Может, зря, — хмыкнул он. — Но сейчас об этом всё равно поздно.

Кричать Марина на сына не стала, обошлось. О чём-то долго с ним разговаривала за закрытой дверью комнаты Антона, видимо, внушала ему, как он не прав, но ни слова Дмитрием услышано не было. Хотя, он всё это время просидел в Элькиной комнате, делал вид, что помогает ей рисунок рисовать, но на самом деле подслушать пытался. И уже терпение терять начал, на часы поглядывал, и почему-то сочувствовал в данный момент Антону, представляя, как тому сейчас нелегко перед матерью оправдываться. Обещания, наверное, давал, клятвы разные. Но это Гранович так думал. Когда экзекуция, наконец, закончилась, и дверь открылась, первым из комнаты выскочил Антон, а, увидев Диму, возмущённо воскликнул:

— Не пойду я в ваш бассейн!

Марина расстроено на Дмитрия взглянула, но тот лишь усмехнулся.

— Пойдёшь, — заверил он мальчика.

На корабле всё-таки наметился бунт. Антон ходил на всех обиженный, отмалчивался, и только твердил, что ни в какой бассейн он не пойдёт. Никогда не ходил ни в какие секции и кружки, и теперь не собирается.

— Мне это не нужно, — уверял он мать раз за разом, но Марина решила сына на этот раз переупрямить.

— Пойдёшь. Дима уже договорился, в понедельник, в половине четвёртого, тебя уже ждут.

Антон за кухонным столом устроился, угрюмо разглядывал рисунок на скатерти и ногой мотал.

— А если я не хочу?

— Я хочу, Антош.

— Вот и запишись сама!

Марина отложила нож и выразительно взглянула на сына.

— Ты мне грубишь?

Антон голову ещё ниже опустил.

— Нет.

— Очень на это надеюсь.

— Но, мама, я не понимаю, почему я должен его слушаться! Мы так не договаривались!

Сын так смотрел на неё, с явным намёком, и Марине неудобно стало. Но постаралась взять себя в руки, глубоко вздохнула, и продолжить попыталась ровным голосом:

— Я не прошу тебя слушаться Диму, я прошу тебя слушаться меня.

Антон усмехнулся.

— Вот сейчас ты будешь врать, что это ты его попросила меня повоспитывать. А ведь это он первым про бассейн заговорил, а потом уже ты... подхватила. Так нечестно, мама! Я не обязан его слушаться!

— Ты повторяешься, Антон. — Марина подошла к столу. — И если хочешь знать, то мы это решили не вчера, разговор этот был некоторое время назад, и я ещё сомневалась, но последние события всё расставили по своим местам. У тебя слишком много свободного времени образовалось, его надо чем-то занять. И вообще, я не понимаю, что плохого в бассейне? Тебя же не на исправительные работы отправляют. К тому же, ты любишь плавать. В чём проблема?

Антон голову вскинул и упрямо выдвинул подбородок.

— В том, что вы за меня решаете! А я сам могу решить!

— Ах вот в чём дело. Ты взрослый стал.

— Вот именно!

— Тогда веди себя, как взрослый. Пока что я этого не вижу. Вместо этого ты связался со старшеклассниками, ты в карты на деньги играешь. Курить ещё начни, и это будет уже предел моего терпения.

Антон глаза в сторону отвёл и стал смотреть на закипающий чайник. Осторожно перевёл дыхание.

— Я ничего такого не сделал, мам, я только попробовал. У нас многие мальчишки... пробуют.

— Знаешь, Антош, у меня такое чувство, что ты сидишь и мне зубы заговариваешь. Честно. Ты не соседский мальчик, ты мой сын, и я тебя знаю, может тебе и покажется это странным. И я знаю, что ты прекрасно всё понимаешь. И из меня делать дурочку тоже не нужно. Ты в курсе, что того мальчика, что казино ваше школьное организовал, грозятся из школы отчислить? Он не просто в карты под лестницей с друзьями играл, он младших в это втягивал, которые все карманные деньги под этой самой лестницей оставляли. И ты не исключение, милый мой разумный сын. И я ещё поинтересуюсь у Анны Васильевны, ходишь ли ты на завтраки, деньги-то получал на это регулярно.

Антон снова замотал ногой.

— Ну, мам...

— Хватит. Всё решено. Ты не хотел по-хорошему, и вот чего добился. Я не ожидала от тебя такой глупости, вот дед приедет, я ему обязательно расскажу.

— Деда-то зачем втягивать?

— Затем, что может мозги тебе прочистит.

— Я наказан?

— Конечно, наказан!

Антон на стуле откинулся.

— А бассейн — это в качестве наказания? Когда я... — Он губами пожевал, подбирая слово, которое в полной мере позволит матери ощутить всю глупость её затеи. — Когда я исправлю своё поведение, я смогу его бросить?

Марина почти равнодушно пожала плечами, и выдала мимолётную улыбку.

— Конечно, милый, сможешь. Если тебе не понравится бассейн, найдём что-нибудь другое. А когда другое закончится, — она добавила в голос металла, — пойдёшь в кружок макраме.

Мать отвернулась, и Антон принялся взглядом её спину сверлить.

— То есть, теперь все вокруг будут заниматься моим воспитанием? Раньше я воспитывал Эльку, а теперь все вспомнили обо мне и будут воспитывать.

Марина повернулась к нему.

— Это было по-взрослому, Антош, — с сожалением проговорила Марина. — Словами бить ты учишься быстро.

Стало стыдно, и Антон снова взглядом в стол уткнулся. Носом шмыгнул. А Марина вернулась к столу и присела рядом с сыном.

— Мы хотим, как лучше, понимаешь? Вот если бы нам всё равно, никто бы тебе и слова не сказал. Но мы беспокоимся.

— Мы — это ты и твой Дима?

Она сглотнула.

— Он не мой.

— Да? А ведёт себя, как твой. Он всё решает, а ты соглашаешься.

Марина руки под столом в замок сцепила, и постаралась справиться с неловкостью.

— Антош, понимаешь...

— Да всё я понимаю! — Сын глаза на неё поднял. — Ты в него влюбилась, да? Но я ведь не против, мам, вот только у меня уже есть папа! И он меня в бассейн не отправлял!

Марина едва удержалась, чтобы не ответить ему, не сказать, что отец его даже после убедительной просьбы в школу не приехал и с учителями не поговорил, но это было бы неправильно и жестоко, и Антон услышать такое явно не заслуживал. Промолчала, взглядом сына проводила, когда он из-за стола встал, со скрежетом отодвинув от себя стул, и из кухни вышел.