2. Тайяна. Раскрыть крылья

— вы же не исправляете?

— среди нас нет магов. Жрецы — это другое, совсем другое.

— поговори с ним, может, получится. Но я бы на твоем месте сильно на него не рассчитывала.

— Значит, я просто буду рядом. Если он пожелает.

Гарт и Аэлена переглянулись.

М-да, проблема оказалась куда как серьезнее. А потому...

* * *

— Яна? Какое милое имя! Вы нархи-ро?

— да, лара.

— Как это... необычно! Вы мне расскажете о вас?

— Да, лара.

— Тогда присаживайтесь. Мне так интересно, кого выбрал себе мой сын! Нам о многом надо поговорить, я уверена!

Яна так уверена не была, но и отказать не получилось бы. Так что...

Кузина Шармиль уехала утром, Аэлена предложила подвезти ее до города. А вот лара Авельен решила остаться. Надо же познакомиться с невестой сына!

Гарт умоляюще смотрел на Яну — и сердце нархи-ро дрогнуло.

— Ладно. Я побуду, пока она не уедет. Но будешь должен!

— Благодетельница!

— Цени!

Яна не догадывалась, что целью сговора было изолировать ее от Ландара,, а заодно разузнать о нем побольше. Лойрио Эрен написал в столицу своим друзьям, обещал навести справки некромант, но на это требовалось время. Отдавать девушку невесть кому друзья не собирались.

Рошер тоже не терял времени.

Он собирал сведения о Валайре Атион. А то вернется Яна, а домой ей нельзя. Это неправильно!

Только вот и сказать люди могли очень мало.

Первым жертвой любознательности Рошера пал сам Славерус. Но — увы...

— Валайра? Да я ее, почитай, лет десять не видел. Меня она терпеть нее могла. Вот бабку любила, да и та ее обожала, а на меня девчонка крысой смотрела. Гадкая она получилась. Злая, противная, сплетни вечно собирала, за людьми подглядывала, грязь искала...

— Сочувствую.

— Вот уж не стоит. Не знаю, кто ее мог любить,, а ненавидели многие, это точно.

— Говорите, грязь искала. А выкладывала кому?

— А и такое бывало. Две семьи на нашей улице по ее вине разошлись. Узнала, что жена неверна, да муж донесла. Так парень жену убил и ее любовника, а потом и на себя в тюрьме руки наложил.

— ужас какой.

— Да и второе не лучше. Тут парень контрабандой промышлял, так она на него страже донесла. Его на каторге сгноили. Жена ребенка скинула, уехала из дома, где сейчас — Четырехликий ее знает. И это только то, что нам известно. Ох и налупил я ее тогда — до визга. Да толку-то!

Жене говорил сколько раз — гадина растет! Слова не впрок! Отломать бы хворостину, да не одну, да взгреть ее получше, ан нет! Она перерастет, она поймет... да ежели кто гадина, что она понять сможет?! Натура у нее подлая была — такая и осталась. Гадюка только шкурку меняет, а зубы про запас оставляет.

— Ясненько, — кивнул Рошер.

— но последние годы она здесь не жила. А уж кого там где обидела...

— Будем искать. Ддля работы расстилалось поле непаханое, но Рошера это не смущало. Ради друзей и Разлом прокопать можно, а уж отследить жизненный путь одной девицы?

Ерунда!

Итак, Валайра Атион...

Соседи о ней, кстати, ничего сказать не могли. Валайра с супругом уезжала из города, вернулась под крыло Тенсора и пока никак себя не проявила. Мать и мать, с ребенком и мужем, не особо замеченная в порочных связях, любящая посплетничать с соседками, погулять по базару, но и только.

Рошер подумал — и отправился расспрашивать соседей не там, куда приехала Валайра, а там, где жил Славерус.

* * *

Соседи словно дали обет — все, как один позабыть Валайру, как страшный сон. Как Рошер понимал их!

Сам бы позабыл, да не получится, особенно после того, что он увидел. Все, как один, твердили, что вроде как она жила здесь, но это ж так давно! Чуть не пятнадцать лет тому! Целая жизнь!

Торес Шардан твердил, закатывая глаза, что видеть вот это в своем саду... это ужасно! Он чуть от ужаса не помер!

Какая б Валайра не была дрянь, все одно — нельзя так с людьми! Рошер заинтересовался, почему именно дрянь — и получил исчерпывающие разъяснения примерно того же свойства, что и от Славеруса.

Шпионила, пакостила людям, распускала сплетни, не прочь была прыгнуть в постель к чужому мужу, разбила семью... гадина та еще. Да что далеко ходить — их сын из-за Валайры с женой сильно поссорился. Вали была уверена, что он на ней женится, а Лерн Шардан не захотел. Переспал с ней, да и женился на другой. Более доброй и умной. И несравненно более порядочной. Вот Валайра и отомстила.

Кто может рассказать в подробностях?

Да, пожалуй, только сар Турмис. Если он чего-то не знает, считай,, что вы и ни от кого не дознаетесь. Сам-то Шардан не то,, чтобы ко всему прислушивался, неинтересно ему это, да и не нужно. Неважно. Сын вырос и улетел из родительского гнезда, кстати, вместе с женой. Как Валайра ни старалась им подгадить — не получилось.

А кому еще?

Да, кажется, кому-то. Но подробностей даже и не просите. Он что — вздорная баба, чтобы сплетни собирать?

Жена его? Кайта Шардан тоже не отличается любовью к болтовне у колодца. И вообще... идите-ка вы, а? Ходите тут, вопросы задаете, сейчас собаку спущу! Вот!

Рошер вздохнул — и отправился на поиски сатро Турмиса. Впрочем, того и искать не пришлось. Сей сатро действительно был в курсе всего происходящего на улице — стоял, облокотившись на забор и с интересом наблюдал за Рошером.

— Мое почтение, сар Турмис, — недолго думая раскланялся Вайст.

— И вам доброго дня сатро Вайст, — Турмис улыбнулся. Вид у дедушки был благообразный донельзя, так, что у Рошера аж зубы заболели. Точно — прохвост. Но полезный ли?

Сплетник — лучший друг сыщика, это Рошер уже понял.

— Вы меня знаете?

— Валайра такой шум подняла, что сложно было ничего не узнать. Да и то сказать — вы личность в нашем городке заметная. Руки лишились, пенсию от казны получили...

— Ну, сатро!

— так слухами земля полнится,. — усмехнулся старик.

Рошер посмотрел в хитрые голубенькие глазки.

— Сар, а вы со мной ли не поделитесь частью слухов? Или тоже верите, что моя подруга виновна в убийстве Валайры?

— Как не поделиться, — усмехнулся сар. — Вы проходите ко мне в дом-то, ланти попьем. Я в молодости в Равхе был, там они этот напиток уважают. Я и наловчился варить, человека угостить не стыдно. Да и на всю улицу о своих делах кричать не след.

Рошер заметил, что про виновность Тайяны старик и слова не сказал. Но...

Кухонька была маленькой, но очень чистой. Беленые стены, выскобленный до блеска пол, чуть ли не прозрачная посуда на полках. Но чего-то не хватало. Рошер всматривался, пока не понял — уюта. Женщина это дело иначе обставит. Тут и яркие полотенчики будут, и прихваточки-занавесочки, и вышивки, и вазочки, а здесь — ничего.

— вы один живете, сар? — для проверки спросил Рошер.

Сар Турмис кивнул, выставляя на стол специальный сосуд для ланти и коробочки с пряностями.

— Как жена померла два года тому — так один и остался. Ходит тут одна... помыть, убрать, еще чего по хозяйству, — сар Турмис подмигнул Рошеру и мужчина впервые пристально оглядел старика.

А старика ли?

Ну да, ему лет шестьдесят, но не старик, вовсе ведь не старик. Такое впечатление создается из-за окладистой белой бородки и седых волос, но и только-то. а так морщин на удивление мало, глаза задорные и яркие, да и тело под мешковатой одеждой не кажется по-старчески высохшим, вовсе нет. Этакий боровичок, который может вовсе даже и ядовитый мухоморище.

— Надеюсь, ваша подруга в порядке?

— Да, сар, благодарю вас. Тайяна, конечно, понервничала, но сейчас в полном порядке. Живет у друзей...

— Это у Авельенов, что ли?

— Все-то вы знаете, сар.

— Чего уж тут герб не узнать? Семья известная. Младший у них уже женат, значит, старший подсуетился, нет?

Рошер промолчал.

— вроде как у него невеста была, у старшего-то? Или ошибаюсь?

— ошибаетесь, — не выдержал Рошер. — Вы про Валайру мне рассказать хотели, сатро?

— А что не поговорить с достойным собеседником, — сар Турмис усмехнулся. — Оставим вашу подругу, раз у нее все благополучно. Знаете, на мой взгляд, это все Вали виновата.

— Вали?

— Ну, Валайра-старшая. Жена Славеруса. Я ведь тут, почитай, с детства живу, всех знаю. Вали мне никогда не нравилась...

— Старшая?

— Сатро Вайст, давайте договоримся. Раз уж у Тенсора на большее фантазии не хватило — буду я старшую Валайру, с которой это и началось, называть Вали, как в детстве привык, а младшую Атион — Валайрой. Пойдет?

— Вполне, сар. Я вас слушаю.

— Ну, слушайте...

С точки зрения Турмиса, Валайра-старшая совершила одну, но главную ошибку. Не родила Славерусу еще детей. Глядишь, был бы Тенсор не один — человеком бы вырос, а не паразитом при властной и умной матери. Но там так получилось...

— Я-то знал, от кого она Тенсора родила.

— И от кого же?

— Вам это, сатро, ни к чему, он умер уже давно. Да и Тенсор про него не знал.

— Ой ли?

— Как Вали умерла, он пытался правды искать, да только кто ж ему расскажет?

— а вы, сар?

— А что я? Знаете, Тенсор мне никогда не нравился. Гнусная тварюшка, правду сказать, еще в детстве мерзким мальчишкой был. Думали, потом выправится, ан нет, гнилое дерево на доски не распустишь.

— А в чем это выражалось?

— Да так сразу и не скажешь. Вроде особых признаков и нет, ну, чуть трусливее, чем обычные ребята, чуть подлее, чуть гнуснее, но по совокупности-то сразу видно — гнида. Неужто, сатро, среди ваших знакомых таких людей не встречалось?

— Еще как.

— Вот и я о том же. Все знали, все понимали, но Вали никто не жалел. Она девочка была хваткая, лавочку открыла, торговать начала, да так это дело лихо пошло, что Тенсор быстро нос задрал. В къянтийский шелк одевался, нос драл...

— А Славерус?

— А вот этот — нет. Эх, занесло ж волка в лисью стаю, так и шкуру сняли...

— То есть?

— Вали ему ведь детей не родила. Не хотела больше. Я даже знал, у кого она зелье берет, чтобы детей не было, советовал Славерусу поговорить с ней по-хорошему, но куда там! То ли он ее любил, то ли ему удобно было — Бог весть.

— а у вас дети есть, сатро?

— дочь есть. Сейчас она не в этом городе живет, но вроде как довольна и счастлива.

Рошер подумал, что так тоже бывает. И намного ли сар Турмис счастливее, чем сар Атион? Оба на старости лет остались без детей, и то, что у одного их нет рядом, а у другого просто нет — разве это многое меняет? И то, и другое одинаково грустно.

— Так вот, — вернулся к теме сар Турмис, — Тенсора Вали обожала. Как же, единственный сыночек. Он вчерную пил — она только что деньги ему давала, да дорогое вино покупала, чтобы сыночка в портовых кварталах не оказался. Там народ разный случается, свернули б дураку башку, что тому куренку. И когда Тенсор женился, жену его приняла... плохо. А вот Валайру — с обожанием.

— Какая ж бабушка внучку не полюбит? Да единственную?

— Любить и курица умеет. А ты попробуй, вырасти, да воспитай, да в люди выведи. Это-то куда потруднее будет, сатро. Своих-то, чай, нету?

— Нет пока.

— Потому и говорите, что не знаете.

— Верю, — согласился Рошер. Сложно спорить с тем, о чем имеешь самое смутное представление.

— Вот. И Вали принялась баловать девчонку. Кукла не кукла, конфета, да не эта, платье не из шелка, книжка не того толка... там много чего было. Но выросла — дрянь. Такая же, как Тенсор. Злая, завистливая, а что самое печальное — ни руками, ни головой работать не обученная. А к чему? Она ж точно знала, что добрая бабушка все в клювике принесет и в ротик положит.

— А потом бабушка умерла.

— Именно. И оказалось семейство на мели, да так лихо они на нее налетели, что брюхо пропороли.

— Вы не моряк ли, сар?

— Нет. Но по миру попутешествовал, было дело. Наемничал в молодости, бросил быстро, потом в лавке работал.

— Понятно, сар.

— Вот и слушайте дальше, коли понятно. Славерус эту шайку на себе везти не захотел, да после смерти Вали ему дурно стало, сердце прихватило. Тут Тенсор подсуетился, мамину лавочку под себя пригреб, да торговать не сумел. Прогорел быстрее, чем отчим выздоровел. Тут-то они и поругались впервые. Вали уж не было, мирить некому, но по бумагам дом этот — Славеруса. Так что тот в канцелярию бросился бить челом, ну Тенсору быстро от ворот поворот дали. Он, конечно, не унялся, пытался ходить, скандалить, да только стража это дело быстро пресекла...

— А Валайра?

— а та оказалась похитрее, она иначе подлезть попыталась. Сначала к деду лезла, мол, отец неправ, давай я вас помирю. Но тут Славерус себе подругу нашел, он и сейчас-то мужик видный, а тогда на него все бабы головы оборачивали. Та Валайру и шуганула, мол, иди-ка отсюда, крыска, тебя напросвет видно...

— и как?

— Может, она б и не утихомирилась, да как раз замуж вышла, уехать пришлось. Тенсор тут ходил, воевал, потом Славерус его жердью по улице гонял, опять сердце прихватило... много тут веселого было.

— А кто на Валайру мог собак спустить?

— Я, наверное, мог.

— Если б они у вас были.

— Именно, сатро.А может, и не спустил бы, охота была руки об эту дрянь марать.

— говорят, она тут кого до развода, кого до чего довела. Имен не назовете?

— а вы хваткий,, сатро. Назову, как не назвать, проверяйте. Семья Гьент, Демарис, Калтон, Оварин — это краткий список.

— А полный?

— А полного Валайра и сама не знала. Она ж не гадости людям делала, понимаете, сатро? Она за свое боролась, как ее бабушка научила. Глотки рвала, по головам шла, подставляла, предавала... а по сути — считала, что берет свое. Мало ли кому она гадостей по такому случаю наделала...

— Вот даже как...

— Именно так. Ищите, проверяйте...

— а на улице на этой никого не осталось?

— Молодой человек, а вам бы в таком месте жить понравилось? Где вам подлость сделали? Или с женой поссорили, или еще чего?

— Нет.

— Вот то-то и оно. Так что ищите — и будет вам справедливость. А Валайре она уже отлилась.

— Думаете, так — правильно?

Рошер вспомнил окровавленное тело. Вспомнил следы когтей и клыков, страшные раны, выражение изумления на чудом уцелевшем лице...

— Знаю, — с уверенностью ответил старик. — Знаю.

* * *

К вечеру Яна поняла, почему Гарт так недоволен своей матерью. Анфимия Авельен была неглупа, мила, добра к возможной невестке, но окажись они запертыми в одной комнате — Яна бы стену пробила через сутки.

Хоть своим лбом, хоть ее.

Лара болтала без перерыва то об одном, то о другом, расспрашивала Яну, тут же приводила тысячу и одну историю из своей жизни, потом опять возвращалась к нархи-ро... держать нить разговора была безумно трудно. Легче стало, когда приехала Аэлена. Она тоже заняла стратегическую позицию рядом с ларой Анфимией и принялась поддакивать 'Да-да, вы правы', 'Вы так думаете?', 'Неужели?'. Других фраз у нее в речи не появлялось. Яна прислушалась и выявила даже закономерность. Три 'да-да...', потом 'неужели', 'вы так думаете?' и опять 'неужели?'. И снова три 'да-да'.