Та, что любила небо

— Я устала и хочу побыть одна. — Отчеканила я бесцветным голосом. — Оставьте меня в покое, пожалуйста.

— Принцесса, — вкрадчивый тон Дайнмаара мне не понравился, — ну-ка, посмотри на меня.

— Зачем? — Я с сомнением взглянула на чешуйчатого и попала под воздействие драконьей магии: Первого интересовали мои мысли. Ну уж нет! Нечего в моей голове копаться! Я глухо рыкнула и призвала на помощь силы, доставшиеся мне в наследство от кровных родителей. Крылья распахнулись, без труда оттолкнув в сторону тёмного лорда, с губ сорвались незнакомые мне самой слова, а руки, ведомые древней магией Света, принялись формировать изумительной красоты и мощи плетение, которое затем сорвалось с кончиков пальцев и полетело в основателя Ювон-брода.

Мгновением позже я очутилась за широкой спиной Элоха, чудом успевшего заслонить меня от праведного гнева, а заодно и от выдуваемого древним драконом пламени. Даже находясь в импровизированном укрытии, я ощутила, как нагревается в помещении температура воздуха.

— Дайн, прекрати! — Новый правитель Умбравиума взывал к разуму предка, но тот отказывался вступать в диалог. Новая порция огня, опалившая краешек оперения, заставила меня застонать от боли. Осторожно высунувшись из-за плеча молодого Повелителя, я сдавленно ахнула, поскольку медноволосый частично трансформировался в свою вторую ипостась: длинные когти, покрытое чешуёй тело (нормальный вид имело только лицо Первого) и золотые крылья за спиной. Хорош, ничего не скажешь! Но тут я столкнулась с преисполненным ненависти и злобы взглядом и поняла: здесь определённо что-то не так.

— Ты запустила в него плетением, вызывающим приступ бешенства у драконов. — Тихо пояснил мой брюнет. Эх, пришла пора перестать употреблять по отношению к нему притяжательное местоимение 'мой'. Я тяжело выдохнула. — Не бойся, нам нужно продержаться всего пару часов, к тому времени магия спадёт.

— Прости, я не знаю, как так вышло. — Повинилась я.

— Ничего, — тёмный повернулся так, чтобы я могла увидеть его профиль, и подмигнул: — Есть одно безотказное средство, которое сработает, в каком бы состоянии он ни был. Сейчас проверим...

Элох сделал шаг вперёд, плотно обхватил основателя Ювон-брода за предплечья и, глядя ему в глаза, почти что по слогам произнёс:

— Дайн, если ты остановишься, я откажусь от мести. — Что?! Я не ослышалась? Он готов простить предка ради меня?!

— И согласишься пройти обучение. — Довольно промурлыкал этот кареглазый паразит и расплылся в улыбке. — А то позоришь весь клан! И зачем я только тебя в него принял?!

— Договорились. — Кивнул дракодемон. — Даю слово прекратить попытки убить тебя.

Обновление от 28.05.2015 (ночь)

Само собой, чешуйчатый потребовал принесения клятвы на крови. В результате брюнет слово в слово повторил озвученную основателем рода речь, состоявшую преимущественно из шипящих и свистящих звуков. Дайнмаáр удовлетворённо хихикнул, похлопал потомка по плечу и принял привычный для меня облик.

— Что же, — дракон сиял как начищенный самовар (есть у гномов такое удивительное изобретение — реально всё варит сам; чай, суп, кашу: что закинешь в него с вечера, то к утру и сварит), — теперь разберёмся с нашей принцессой.

Так-с! Я внутренне сжалась, ожидая очередной атаки на незримое пространство, служившее домом моим мыслям, но медноволосый, видимо, решил не повторять эксперимент. Вместо этого он учинил допрос и весьма быстро выяснил, что мой спящий дух находился в спальне Элоха в момент их разговора. Тёмный лорд внезапно покраснел и начал пятиться к выходу... С чего бы это?

— Деточка, — обратился ко мне древний дракон сладким голосом (вот точно использует магию, гад чешуйчатый!), — что именно ты слышала?

Я поджала губы и сложила руки на груди, всем видом давая понять, что не стану отвечать на этот вопрос. В любом случае информации было достаточно для формирования вполне себе логичных выводов. И я их сделала! Первый нахмурил брови, после чего, недолго думая, запустил в меня золотой бабочкой, которая легко вспорхнула с его изящных (для мужчины даже слишком) ладоней.

— Ты что творишь? — Зарычал на предка новый Повелитель.

— Ничего такого, что могло бы ей повредить. — Заверил его Дайнмаáр.

Тем временем магия, сотканная в форме прелестного невесомого создания, уселась ко мне на грудь (вот нахалка!) — и я ощутила приятное тепло, которое растекалось по телу, заполняя его негой и леностью. А потом перед глазами возникла картинка из недавнего сна. Что удивительно, я против собственной воли вспомнила каждую деталь в мельчайших подробностях, включая мои личные эмоции. Как только воспоминание растаяло, бабочка вновь поднялась в воздух и вернулась на ладонь творца.

В конце концов, основатель Ювон-брода полностью впитал (иначе и не скажешь) крылатую кроху в свою энергоструктуру и на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к неким внутренним ощущениям.

— Думаю, нам всем нужно это увидеть! — Заявил он и принялся производить странные пассы руками. Их странность, прежде всего, заключалась в том, что Первый не создавал никакого плетения... Вообще! Он просто аккумулировал энергию между центрами ладоней, наращивая диаметр искрившегося золотого шара. Когда последний дорос до таких размеров, что чешуйчатому пришлось развести руки на ширину плеч, мужчина выбросил сферу в пространство комнаты (моей, между прочим!) и, церемонно поклонившись, выдал: — Прошу!

Внутри этой невероятной конструкции началось движение: активизировались потоки, мельтешение которых приводило к любопытному эффекту, словно по поверхности шара пошла рябь. Секунда, другая... И вот появилась картинка. Да как он посмел?! Прямо сейчас мы (все трое) имели сомнительное удовольствие наблюдать мой сон моими же глазами! Более того, смутно знакомый женский голос озвучивал мысли, которые роились в моей голове на тот момент. Кажется, я начинаю понимать Элоха в его стремлении прервать чрезвычайно длинный путь одного выжившего из ума дракона!

Показ, наконец, завершился — и я услышала облегчённый выдох за спиной. Правитель Умбравиума подкрался незаметно, но теперь выдал своё присутствие. А затем я почувствовала нежное касание губ в области затылка.

— Майя, неужели ты не могла просто спросить? — Брюнет прижал меня к себе и уткнулся носом в мои волосы. — Зачем придумывать то, чего нет?

Я потупилась и зарделась: было жутко стыдно и обидно. Теперь он точно знает, как я к нему отношусь, но мне-то его мотивы по-прежнему неизвестны! Я всхлипнула.

— Нужно дать ей досмотреть до конца. — Проронил Дайнмаáр.

— Нет! — Рявкнул его потомок так, что у меня даже уши заложило.

— Да! — Спокойно постановил медноволосый. — Я воспроизведу по своим воспоминаниям, они более объективны и информативны.

Обновление от 29.05.2015 (ночь)

Сфера вновь ожила — и я узнала то, что явно не предназначалось для моих ушей. По мере того, как проекция нового Повелителя делилась с таким же полупрозрачным двойником чешуйчатого сокровенными мыслями в отношении меня, я всё больше понимала, почему щёки дракодемона приобрели пунцовый окрас, когда он решил, что я слышала разговор целиком. Хм... Какие у него, однако, интересные фантазии!

— Ваше Высочество, прошу простить за неподобающее поведение. — Брюнет виновато склонил голову, а я задумалась. Ну, положим, обсуждать с посторонними (пусть даже предками) то, что бы он хотел со мной сделать, неправильно, но мне вдруг стало так легко. Элох был абсолютно искренен, говоря о своих желаниях, а его бездонные глаза превратились в бушующие океаны, в глубинах которых время от времени вспыхивали золотые искорки то ли счастья, то ли безумия. Это могло означать только одно: тёмный лорд любит меня. О, гномий бог! Спасибо тебе! С радостным визгом я бросилась к моему дракодемону и повисла у него на шее.

— Дайн, оставь нас, пожалуйста. — Обратился брюнет к чешуйчатому.

— Развлекайтесь, дети. — Насмешливо бросил тот прежде, чем испариться.

— Майюшка, — мой (как здóрово, что это, действительно, так) мужчина легко приподнял мой подбородок указательным пальцем и мягко и нежно коснулся губ губами. О-ох! Ноги перестали держать — и я, потеряв точку опоры, плюхнулась на кровать. Элох уселся рядом и вновь накрыл мой рот поцелуем, на сей раз властным и глубоким. Я ощутила, как сердце колотится в бешеном ритме, норовя выскочить из груди, которая внезапно стала тесной для него. Наши языки переплелись в чувственном 'танце' — и я совсем перестала соображать что-либо. Как будто где-то на самом кончике моего органа вкуса находилась кнопочка с надписью 'выкл.' (гномы всегда подписывали функциональные кнопки разработанных ими механизмов и приспособлений... так, может, и я подписана где-то изнутри?). Тёмный, наконец, оторвался от моих губ (жаль, если бы я могла, ни на секунду бы не прекращала пить его страсть), но лишь затем, чтобы уделить внимание моей шее.

Обновление от 31.05.2015 (ночь)

Я выгнулась, предоставляя ему полную свободу действий и зарываясь тонкими пальцами в смоляные волосы. Мужчина, воспользовавшись ситуацией, перевёл нас обоих в горизонтальное положение и слегка прихватил зубами высокочувствительную область, которую какой-то абсолютно далёкий от романтики исследователь обозвал "трапециевидной мышцей". Хотя, сообразно женской логике, её следовало окрестить как минимум "горячей точкой". От места "укуса" по телу моментально распространилась жаркая волна, наполнившая сладкой истомой каждую клеточку моего организма.

— А-ах... — Я всхлипнула и забилась в руках брюнета, словно пойманная в силки птица.

Услышав жалобный стон, он отстранился и с сомнением заглянул в мои широко распахнутые глаза.

— Не останавливайся, прошу тебя. — Хрипло прошептала я, умоляюще глядя на него и притягивая дракодемона за плечи обратно к себе. Тело сотрясала мелкая дрожь... Дотронься до меня! Обладай мной! Хочу стать частью тебя! И чтобы ты стал частью меня! Казалось, если он сейчас не охладит мою плоть порцией пламенных прикосновений, я просто взорвусь изнутри и разлечусь на множество частиц Света и Тьмы.

Элох уловил мой безмолвный призыв и, низко рыча, порвал ажурный просвечивающий пеньюар, создававший иллюзию того, что я всё ещё одета.

— Майя, маленькая моя. — Он вновь склонился надо мной и судорожно втянул воздух, едва ли не касаясь кончиком носа нежной кожи груди. — Ммм... Как вкусно ты пахнешь... — Тёмный добрался до одного из затвердевших сосков, втянул его губами, облизнул, а затем резко отпустил и подул, будто на место ожога.

— У-у... — Я захныкала и потянулась за ним. Стало так холодно! Ну, зачем он надо мной издевается? — Элох... Пожалуйста... — Низ живота свела судорога.

— Тш... — Мужчина пригладил мои растрепавшиеся волосы и чмокнул меня в левый висок. — Не торопись, принцесса.

Он бережно провёл подушечками пальцев по моим лбу, глазам, носу, щекам, губам, — как если бы пытался запомнить на ощупь черты лица. Я нетерпеливо вцепилась коготками в предплечья дракодемона и потянула их вниз. Когда его ладони накрыли мои напряженные перси, я непроизвольно заурчала от удовольствия. Да, вот так! Здесь им самое место! Но стоило мне расслабиться, как лорд Умбравиума перехватил инициативу и переместил руки ещё ниже. Он легко с обеих сторон подцепил указательными пальцами последний предмет туалета — кружевные трусики — и вытащил их из-под моих нижних девяноста, предварительно разорвав по швам. Да, с таким любовником белья не напасёшься! — Промелькнула в сознании забавная мысль.

Мужчина усмехнулся и загадочно прищурился (хм... он меня читает, что ли?), а в следующее мгновение моё тело оказалось приподнято над кроватью. Но... Как? Я закрутила головой по сторонам и выяснила, что лорд распахнул крылья, и именно они сейчас удерживали меня в воздухе.

— У-а-а! — Я не смогла сдержать очередной стон: он ласкал меня губами, руками, своими угольными пёрышками и даже ресницами множества чёрных глаз... Ой, я же совсем забыла: каждое око способно передавать 'картинку' своему владельцу. А это значит, что прямо сию секунду Элох при желании может увидеть 'то самое место'. Я густо покраснела и попыталась свести ноги максимально близко.

— Маленькая, что не так? — Спросил он, тяжело дыша. Затуманенный взгляд с полным отсутствием понимания происходящего выдавал степень возбуждения тёмного.

— Прости... — Я замялась, не зная, как объяснить, что конкретно меня смущает. — Всё хорошо... Стесняюсь просто. — Похоже, попытка выкрутиться увенчалась успехом. Хотя в таком состоянии он бы поверил во что угодно.

— Тебе нечего стесняться. — Убедительным тоном заявил дракодемон. — И бояться тоже не нужно. — Страстный поцелуй напрочь выключил рациональную часть моего существа. Действительно, чего это я? А вот то, что мой мужчина всё ещё в брюках, — это непорядок!

— Повелителю не жарко? — Поинтересовалась я, понижая голос и расстёгивая ремень, удерживавший его замшевые брюки.

— Майя, ты уверена? — Я кивнула и облизнула пересохшие губы. Элох широко улыбнулся (как же ему всё-таки идёт улыбка!) и в мгновение ока освободился от одежды. К слову, свои вещи рвать он не стал... А-а, ладно! Потом разберёмся...

— Моя принцесса, — тихий шёпот проник в тело, заставляя вибрировать каждую клеточку и извиваться в сильных руках. Казалось, кровь в моих венах заменили раскалённой лавой, которая подобно бурной подземной реке устремлялась на свободу — открытую поверхность, освещаемую небесными 'светлячками' (их каждую ночь 'зажигали' помощники гномьего бога). Только здесь и сейчас моими звёздами были глаза лучшего в мире мужчины. Его пальцы легко-легко коснулись ноющей точки, где сконцентрировалось тягучее и сладостное желание, но меня от этой едва ощутимой ласки выгнуло практически дугой. — Я люблю тебя! — Что он сказал?! Я хотела было задать всплывший на периферии сознания вопрос, но тут же почувствовала нечто горячее и пульсирующее там, где только что были его пальцы, — и мысли вылетели из головы. Всё, что я могла — хватать приоткрытым ртом воздух.

Чёрные угольные крылья приподняли меня выше — ненавязчиво подталкивая навстречу к брюнету и его жаждущей плоти. Я незаметно бросила взгляд туда... О-о! А это точно во мне поместится? Элох взял мою правую руку и прижал дрожащую вмиг заледеневшую от нервного напряжения ладонь к своему достоинству, пребывавшему в стопроцентной боевой готовности. Хм... Какой жаркий... и нежный будто бархат или шёлк... Я нерешительно погладила его — тёмный зарычал.

— Майюшка... — Дракодемон накрыл мои губы своими и одновременно заполнил собою болезненную пустоту внутри моего тела, внезапно превратившегося в пластилин. Сначала осторожно и медленно, затем всё быстрее и резче он двигался туда и обратно, присваивая, заявляя свои права, входя до предела... Не знаю, как долго это длилось, время сжалось в крохотную точку — 'сейчас'. Всё, что произошло 'до' и что ещё только случится 'после', стало абсолютно неважным.

— Ар-р-р... — Я вцепилась зубами в подвернувшееся плечо, чтобы хоть как-то сдержать эмоции. Они, между прочим, были весьма странными — хотелось в один и тот же миг смеяться и рыдать. А потом перед глазами засияли звёзды...