Или это очередная неизбежность по имени Судьба, и жизнь всегда ставит нас в положение, когда мы получаем именно то, чего нам особенно недостаёт? Ведь искусство друидов, даже применяемое без лишнего фанатизма, исподволь, год за годом добавляло и в итоге добавило мне жизни. Отогрело достаточно, чтобы я смог найти друга, да притом не одного. Научило заботиться о близких и учениках. Да просто позволило полюбить, наконец! То, что я чувствую, вспоминая Схетту — не всепоглощающая сумасшедшая страсть, многократно воспетая поэтами разных миров и на которую я, пожалуй, всё-таки не способен. Но это чувство куда больше и ярче, чем всё, на что мог рассчитывать книжный мальчик, не имевший и не искавший привязанностей...
Я открыл глаза.
Значит, в Дурашке я вижу мать? Пожалуй, нет. Но если женщина, которая заботится о тебе, склоняется над твоим ложем — ассоциация возникает неизбежно. Будь это не мать, а сестра, подруга, возлюбленная, даже дочь... тепло и забота неизбежно сопутствуют этой ситуации, служат непременными атрибутами данного архетипа.
"Ну вот, опять свёл всё к рациональному подходу.
А почему бы мне этого не делать? Кроме того, никакое умение раскладывать пасьянс архетипов не отменит простого факта, что забота Дурашки мне приятна.
Ты уже здоров. И был бы здоров даже без посторонней помощи. Эта забота тебе не нужна.
А разве я утверждал нечто подобное? Я не сказал — "нужна", я сказал — "приятна".
Да, Рин. Как был ты по натуре бродягой, так и остался. Все эти посвящения Предвечной Ночи, купания в реке смыслов и прочие приключения мало тебя изменили.
Ну и хорошо. Я вполне доволен тем, кто я есть".
Открыть глаза. Посмотреть на Дурашку... в полном соответствии с архетипом ситуации. Вот кстати, сколько ей лет? Из-за этих рубцов и рытвин толком и не поймёшь...
— Приветствуй рассвет.
— Это значит — "с пробуждением"?
— На реке туман. Река не спешит, река тиха. Слушай её.
Пожалуй, решил я, взглянув на гладкую кожу шеи, она ещё молода. Может, для гарантии прощупать магией?
— Послушай, тут есть вода? Я хочу пить.
(На самом деле не очень-то и хотел, но мне было интересно, поймёт ли Дурашка просьбу).
— Вода к воде, — пробормотала она. — Река к реке. Так всегда бывает.
С тихим шорохом грубой материи платья Дурашка обернулась. Судя по звукам, перелила из сосуда побольше в сосуд поменьше немного влаги, потом снова обернулась и, аккуратно приподняв мою голову, поднесла к губам глиняную плошку. Я выпил содержимое, не сопротивляясь, хотя вода неприятно отдавала затхлостью. И двигаться не стал, хотя вполне мог бы и сам взять плошку. Да что там, я бы легко мог встать и чечётку станцевать!
Но куда спешить? Побуду пока "больным".
— Послушай, как всё-таки тебя звать? Я Рин. Рин Бродяга. А ты?
Увы, на этот раз ламуо помогло мне не больше, чем во время предыдущей попытки.
— Плохо замку без ключа. Плохо ключу без замка. Плохо ветру без неба. Плохо, плохо. Всё неправильно, всё плохо.
— Хочешь, я дам тебе новое прозвище?
— Сильный берёт не спрашивая.
Я аж вздрогнул. Вгляделся... но нет. Прозрачные светло-синие глаза по-прежнему смотрели так, как могло бы смотреть безоблачное небо.
Ни единого живого облачка. Ни единой птицы мысли. Простор без содержимого.
— Я буду называть тебя Луной. Нравится тебе такое прозвище, Луна?
— Холодно. Далеко. Тень свечи в зеркале, рисунок угольком.
Неожиданно Дурашка зажмурилась, и по её щекам скатились капельки тихих слёз.
— Прости, если я тебя обидел.
— Надежда и боль — родные сёстры. Укройся туманом, мальчик. Укройся!
— Но я не хочу больше спать.
— Укройся туманом, — повторила Ду... то есть Луна с особой настойчивостью, глядя мне в глаза. А я снова вздрогнул, почуяв в её безумии намёк на нечто вполне осмысленное.
Укрыться туманом, значит... или правильнее — Туманом? Я принимаю желательное за действительное или она в самом деле советует мне бежать в Межсущее?
Но как это сделать? Круга камней под рукой нет, а иные варианты требуют...
— Зеркало? — шепнул я. — Луна, ты принесёшь мне зеркало?
— Река течёт в небо. Туман на реке, облака в небе. Река тиха.
— Принеси зеркало! Пожалуйста, Луна!
— Далеко.
Надо понимать так, что зеркала мне у неё не выпросить. Раз "далеко". Если слова Луны вообще имеют какой-то смысл, а не выбрасываются помрачённым сознанием наружу по совершенно случайному алгоритму.
Но нет. Искусство друидов не позволяет общаться с настоящей пустотой. Мне доводилось уже говорить с безумцами, и я отлично знаю: любой выверт разума, сколь угодно изувеченного, имеет в своей основе какую-то логику. Главное — понять, какую. Разгадать код. Жаль, что мы не в одном из доменов, и пользоваться ламуо здесь на порядок труднее, чем в том же Теффоре. Может, тогда я бы яснее понял, что же имеет в виду Луна.
А может, плюнуть на разгадку чужих головоломок и попробовать решить задачу с другого конца? Заклятья, позволяющие открывать проходы из Сущего в Межсущее, я позаимствовал в готовом виде из памяти Инконта Лысоухого. Но ведь любое заклятье, как показывает практика, можно проанализировать, постичь и усовершенствовать.
Вот и займусь анализом.
...увы, уже через полчаса выяснилось, что свои силы по части анализа заклятий я несколько преувеличил. Впрочем, почему сразу "преувеличил"? Не настолько уж я безнадёжен. И в первых попытках решить очередную задачу в лоб повинными следовало назвать не столько мои несчастные мозги, сколько существенный недостаток исходных данных.
Если опять прибегнуть к метафоре, я получил от Инконта готовую заклинательную форму, как мог бы получить в виде трофея, например, револьвер. При самом минимуме аналитических способностей можно понять, как из этого стреляют; имея чуть больше минимума — сообразить, как нужно действовать, чтобы перезаряжать эту штуковину. Но мне-то этого было мало, я-то со своей привычной самонадеянностью вознамерился постичь законы конструирования огнестрельного оружия "вообще", чтобы собрать для собственного пользования пулемёт (причём желательно — не заклинивающую каждые двести выстрелов тарахтелку с водяным охлаждением, а сразу роторную шестистволку, ага).
Надо ли объяснять, почему у меня ни фигусеньки не вышло?
Но ладно. Я — парень упрямый... а решить задачку с вызовом Тумана Межсущего в любом удобном месте, а не только там, где условия будут подходящими и где будут материальные якоря нужного "формата" — значит обрести такую свободу перемещений, какой я и в "родных" доменах не знал. Ведь Межсущее — это как Дорога Сна, только оно куда ближе и доступнее для смертных...
Я навесил на вход и внутренний объём клетушки несколько несложных следящих контуров. Впрочем, это они по отдельности могли показаться несложными и легко преодолимыми, но в сумме давали почти стопроцентную гарантию, что никакая зараза — физически ли, магически ли — не сможет незаметно подобраться на расстояние броска или просто тайно следить за мной. Закончив с установкой сигнализации, я оградил себя дополнительным барьером, в котором ментальные блоки пронизывало, усиливая их, искусство друидов.
После чего погрузился в аналитический транс.
Итак, Межсущее.
В памяти послушно и во всех подробностях всплыли мои собственные воспоминания о нём, переплетаясь с воспоминаниями, позаимствованными у Инконта — увы, слишком бледными и не содержащими полного набора желаемых подробностей. Когда я допрашивал мага воздуха, я пользовался грубым, на ходу изменяемым инструментом и потому не стал останавливаться на "лишних", как мне казалось, деталях... и вот в очередной раз столкнулся лоб в лоб с банальностью, гласящей, что лишних знаний не бывает.
То есть будь я ограничен в объёме памяти физическими резервами своего мозга, это было бы не так. Физически нельзя запомнить больше, чем это позволяет нервная система, и неспроста умница-природа предусмотрела в пару к способности запоминать способность забывать. Но имея возможность фактически ничем не ограниченного запоминания, то бишь записи данных на втором ярусе сознания, прохлопать ушами шанс по-настоящему выпотрошить память воздушника... а ведь он даже ментальные блоки убрал, поскольку по быстро заключённому договору я обязался не убивать его и вообще никаким образом ему не вредить... в общем, бери — не хочу... эх!
(Довольно рефлексий. Сначала дело, а сожаления потом).
В Межсущем почти нет плотной материи. Единственное исключение — Туман и его Стражи, порождённые для борьбы с так называемыми нетварями, охочими до плоти, крови, вообще любых проявлений существенного. Нетвари суть то, чего нет, но что очень хочет быть... (как в Бездне Голодных Глаз? ну... аналогия далёкая, но уместная). Можно сравнить Межсущее с пресловутой Связующей Бездной... или, что мне куда ближе, с Предвечной Ночью. Только эта последняя есть едва ли не чистая абстракция, та потенциальная яма, на фоне которой разыгрываются драмы бытия, и вряд ли может быть достигнута существом с материальным телом без его утраты или как минимум радикальнейшего преобразования. А вот в Туман Межсущий не просто можно попасть во плоти: он предназначен именно для этого...
Стоп. Стоп-стоп-стоп! Вот оно!
Вспышка правильно подготовленного инсайта едва не вышвырнула меня из аналитического транса. Я искал всего лишь понимания природы Межсущего, но получил, кажется, гораздо больше, чем рассчитывал. Не только творение Эвелла Искусника высветил мой инсайт. В режущем свете понимания воздвиглись контуры иных реалий. Свет отразился от дна реки смыслов, от цепочки моих дискретных обличий, принимавшихся во время скачки по Дороге Сна, от слов лорда Печаль, описывающего обнаруженные им возможности Мифрила — и над всем этим и ещё многим иным простёрлась колоссальная тень чего-то едва вообразимого... не Тихих ли Крыльев?
А потом вспышка угасла. Моё понимание всеобщей сути снова умалилось, утрачивая почти все открывшиеся измерения. Однако сохранившихся искр понимания всё же было достаточно для того, чтобы перевести исследования из чисто теоретической в практическую плоскость.
Имея вполне обоснованные догадки о природе Межсущего, я мог достаточно легко и с уверенностью, близкой к ста процентам, изменить известные мне заклятия призыва Тумана. Если продолжить уже использованную аналогию, я теперь знал, как сконструировать для этого "револьвера" хороший "глушитель". А в перспективе и ещё кое-что можно было сделать, но "глушитель" — важнее всего.
В чём ведь заключается основной недостаток создания перехода на Шёпот Тумана с использованием зеркала? Да длительностью в первую очередь и во вторую очередь — тем, что этот переход порождает значительное "эхо" магии. Не говоря уже о том, что переход при помощи зеркала, а не древних заклятий, наложенных на каменные круги, съедает много Силы (это и есть причина неизбежного сильного "эха"). Если бы даже Луна послушалась меня и принесла достаточно крупное зеркало, за время моей возни с ним к нам на огонёк быстро сбежались бы десятки гвардейцев, а то и парочка младших аватаров...
Но теперь я усовершенствовал заклятье призыва. Затраты Силы и время создания перехода в Межсущее упали почти на два порядка — причём, что особенно меня радовало, без каких-либо рискованных радикальных изменений, просто за счёт оптимизации магической формы и развёртки её до полноценной трёхмерной структуры. Ларчик просто открывался: избыточная длительность и энергоёмкость варианта с зеркалом в сравнении с вариантом каменного круга являлась всего-навсего следствием неустранимых недостатков распаковки плоской заклинательной структуры в рабочую объёмную структуру.
Если создавать сразу последнюю... да, это гораздо сложнее, но такая сложность для меня, владеющего техникой "метельного взгляда", вполне посильна. Да и жёсткие требования к точности исходного рисунка сильно смягчаются...
Хотя проверять, насколько именно, я не намерен. Все эксперименты — потом. Сначала надо решить, стоит ли мне вообще сматываться из дворца-крепости вот так резко. Ведь обратного пути не будет. Что там подсказывает моё чутьё на самые выгодные действия?
Толком вопросить своё чутьё мне не удалось. Потому что в клетушку, резко отшвырнув рукой тканый полог, ввалился очередной здоровяк-имперец. Более того, гвардеец. Я моментально опознал его: в памяти, вытянутой у Самора, имелось среди прочих лицо и этого Меча. Вдобавок в моей собственной памяти сохранился разговор Хмирлета с побеждённым, но не убитым Цуграчем. В том разговоре этот гвардеец, Равочу, был назван в числе сторонников седьмого аватара.
Вопрос, что здесь делает этот тип с обнажённым мечом покойного Ларрега в косматой лапе, отпал почти сразу. Когда такой вот вооружённый облом замахивается, чтобы рубануть тебя по шее, сомневаться в его намерениях не приходится.
20
Если бы он воспользовался каким-нибудь хорошим боевым Словом, он размазал бы меня в слизь, как тапок — таракана. Я непозволительно расслабился, да и резерв мой истощился так, что хоть плачь. Но Равочу отчего-то решил, что я достоин смерти от меча.
(Кажется, среди имперцев бытовало сразу несколько суеверий на этот счёт: вроде как душа воина не найдёт покоя, если оружие, отведавшее крови врага, не пресечёт его жизнь. А ещё — мстящий за смерть друга должен воспользоваться для добивающего удара именно оружием последнего. В общем, возвышенно-идиотическое бла-бла-бла, накрученное вокруг простых и честных вещей: мести, смерти, справедливости. Хотя уж о чём, о чём, а о соблюдении всех этих дурных ритуалов менее всего должен заботиться человек, врывающийся к — предположительно — тяжело раненному с намерением его добить).
В общем, как я уже сказал, от Слова я бы мог и не уйти. Но Равочу решил поразить меня не теологической магией, а оружием.
Фатальная ошибка.
Хотя мой резерв пал много ниже нормы, зато физическое состояние не оставляло желать лучшего. Предпринятые меры позволили мне восстановиться полностью, не оставив от ран даже шрамов. К тому же Меч совершенно не ожидал от меня сверхчеловеческой прыти. В общем, он ещё замахивался, а я уже вскочил; он ещё не успел отреагировать, а я уже раздробил ему ударом кулака кадык и гортань (гарантируя заодно, что никаких Слов на меня уж точно не будет направлено). Обычному человеку такой удар заодно сломал бы шею, но этих имперских здоровил трудно ставить в один ряд с обычными людьми.
В общем, смертельную рану Равочу я нанёс, а мгновением позже, вырвав у него клинок покойного Ларрега, для гарантии ещё и проткнул незваному гостю сердце. По принципу: "кто с чем к нам зачем, тот от того и того".
Не без усилия подхватив рушащуюся башню гвардейского тела и опустив его на нагретое мною ложе, я вспомнил о Луне и резко развернулся. Но она, похоже, и не думала кричать. Вполне возможно, она даже толком не осознала произошедшего: всё-таки расправа над врагом заняла у меня немногим более секунды.
Так. Хорошо. Значит, время ещё есть.
Зато выбора нет. Покойник, на сей раз ставший таковым целиком и полностью из-за меня, не оставил мне свободы манёвра.
