— Давно, года четыре уже, с тех пор, как тут строить начали, — равнодушно ответил сторож, однако в его глазах промелькнул интерес: он словно бы почувствовал, что этому мужчине, так же, как до него девушке со своими друзьями, что-то нужно от его скромной персоны, причем нужно настолько сильно, что он готов прилично за это заплатить.

И это предчувствие оправдалось по полной программе.

— Меня интересует, бывает ли здесь, на стройке, вот этот человек, — ночной гость Матвея достал из кармана помятую цветную групповую фотографию и ткнул пальцем в лицо одного из заснятых на ней парней. — Может быть, он здесь работает, а может, еще для чего-нибудь сюда ходит... В общем, видели вы его здесь или нет?

Охранник прищурился в тусклом освещении и поднес снимок к самым глазам:

— Вот этот? Нет, вроде бы не припомню.

— Вы уверены? Постарайтесь вспомнить точно. Я вам за это хорошо заплачу.

Старик задумался, машинально разглядывая лица остальных членов снявшейся на этой карточке компании. Несколько мужчин и женщин на фоне какого-то леса, все очень разные на вид — есть постарше, есть помоложе, одна девушка вообще на редкость красивая...

— Я смотрю, вы тоже здесь есть? — спросил Матвей, ткнув пальцем в еще одно запечатленное на снимке лицо.

— Ага, — кивнул молодой человек. — Мы когда-то дружили... Так что, видели вы этого парня или нет? Сейчас он, правда, должен немного старше выглядеть, этой фотке почти пять лет.

Сторож наморщил лоб и некоторое время напряженно изучал фотографию, после чего с виноватым видом вернул ее своему собеседнику:

— Может быть, он сюда и приходил, но я его не помню. Среди рабочих его вроде бы нет, хотя кто их разглядывать будет... Не знаю, в общем.

Молодой человек вздохнул и, забрав фотоснимок, протянул Матвею смятую купюру:

— Вот возьмите.

— Спасибо, приятель, удружил, — как-то натянуто улыбнулся ему старик — по всей видимости, он надеялся на более щедрое вознаграждение. — Уж извини, что не могу тебе помочь.

— Да ладно, — его ночной гость вышел из будки и зашагал к припаркованной через дорогу машине. Вид у него был раздосадованный, но не сильно: он с самого начала предполагал, что все эти старые алкоголики, непонятно от кого охраняющие стройплощадку, вряд ли вспомнят родную мать, не говоря уже о случайно увиденном человеке. Тем более, что тот, кого он искал, мог и не приезжать на эту стройку, да и вообще в Петербург — добытые с большим трудом сведения об этой персоне были весьма сомнительными.

Дорога домой заняла у молодого человека больше часа — несмотря на глубокую ночь в центре носились автомобили и гуляла куча людей, с удовольствием наслаждавшихся этой ясной летней ночью. Высоко в небе сиял яркий, слегка приплюснутый слева круг луны, и, взглянув на него, молодой человек грустно улыбнулся каким-то своим тайным мыслям.

Придя к себе домой, он в первый момент замер от неожиданности: рядом с дверью его квартиры, прислонившись к стене, сидел на корточках какой-то мужчина. Услышав шаги, он поднял голову, и хозяин квартиры с трудом удержался, чтобы не отступить назад — с этой личностью он был уже давно и очень близко знаком.

— Не нервничай, Борис, я по делу пришел, — незванный гость поднялся на ноги и потянулся. — Где тебя носит? Полночи тебя тут жду!

— Здравствуй, Ким, — Борис достал ключи и шагнул к двери. — Надеюсь, тебя никто не видел?

— Я здесь абсолютно легально, — Ким сунул ему под нос уставленный печатями листок бумаги. — Разрешение от всех охотников — наших и питерских. До четвертого числа я имею полное право здесь находиться.

— Значит, полнолуние у нас четвертого? — Борис вдруг понял, что уже давно перестал следить за лунным календарем и запоздало удивился: два года назад ему бы и в голову не пришло, что такое возможно.

— В ночь с четвертого на пятое, — уточнил Ким. — Но я должен буду уехать четвертого днем, не позже трех часов. Ты же знаешь, мы, охотники, всегда были перестраховщиками.

— Да уж... — поколебавшись еще немного, Борис все-таки открыл дверь и жестом пригласил Кима войти — в конце концов, он вряд ли стал бы выбивать себе разрешение на приезд в большой город только ради того, чтобы отомстить своему более удачливому противнику. И даже если бы это было так, ему никто не мешал сделать это сразу, не устраивая на лестнице "светскую беседу".

— Ну сказал же, не нервничай, — усмехнулся Ким, входя в прихожую. — Я не собираюсь тебя трогать. Черт, неужели я раньше сам так глупо со стороны выглядел?

— Извини, — Борис виновато развел руками. — Я просто не ожидал тебя здесь встретить...

Через несколько минут они уже сидели на кухне и жевали бутерброды, приготовленные Борисом из найденных в холодильнике остатков еды — не то ужинали, не то завтракали.

— В Выборге все по-прежнему, — рассказывал Ким. — Илона вышла замуж за своего парня — два дня весь поселок гулял, и весь лес вокруг ходуном ходил. Василия охотники постоянно штрафуют. Завел парень моду: как с кем-нибудь из своих дружков поругается, так подкарауливает его в подъезде в волчьем облике и зубами клацает. Народ в панике, мой бывший шеф орет на всех, кто под руку попадется, мы все орем на Василия, а он кается и обещает, что это, мол, в последний раз и что он больше не будет. Охотники хотели ему вообще запретить в городе показываться, но Тимофей его отмазал... Слушай, Борис, а ты что же, получается, вообще ни с кем из них никакой связи не поддерживаешь?

— Нет, почему же, — возразил его собеседник. — Я с Филиппом переписываюсь. Но об остальных он мне не рассказывал — мы с ним только по делу общались.

— Как стал человеком — так сразу их всех забыл? — прищурился его гость.

— Да нет, не в этом дело, — раздраженно поморщился Борис. — Я как раз никого не забывал, но неужели ты думаешь, что им всем теперь было бы приятно со мной общаться? После того, как мне повезло, а им — нет? Да они ненавидеть меня за это должны!

— Ну уж и ненавидеть! — хмыкнул Ким. — У Громова, чтоб ему на том свете икнулось, такие проблемы, наверное, и правда бы возникли. А остальные вполне нормально к тебе относятся. Скучают даже.

— Шутишь? — точно так же хмыкнул в ответ Борис. — Ты еще скажи, что сам безумно рад меня видеть, потому что жутко по мне соскучился!

— Нет, я по тебе не сильно скучал, — Ким равнодушно пожал плечами. — Но мы, если ты помнишь, и раньше друзьями не были — скорее уж, наоборот. А вот Илона и Тимофей действительно говорили, что хотели бы снова с тобой увидеться. И Филипп тоже, и Василий...

Борис не ответил. Разве объяснишь этому бывшему охотнику на вервольфов, с которым они, к счастью для одного из них и к несчастью для другого, два года назад "поменялись местами", что дружба — это тоже относительное понятие? И что даже если поначалу Илона, Тимофей и все остальные и в самом деле не собирались ему завидовать, то чуть позже, постоянно видя того, кто, в отличие от них, может больше ни о чем не беспокоиться по полнолуниям, они все равно стали бы относиться к нему хуже — пусть даже это происходило бы неосознанно. Так уж устроен человек, и даже став оборотнем, он в этом смысле нисколько не меняется.

— Я был очень занят, — произнес он вслух после некоторой паузы. — Сначала устраивался на новом месте, искал работу, а потом... Да ведь ты, как я понимаю, и так все знаешь. Это же Филипп тебе рассказал, где я живу и чем занимаюсь?

— Да, Филипп, — не стал спорить Ким. — Но о том, что ты пытаешься найти Афанасия, я сам догадался. Фил от всех скрывал, куда ты уехал, но неделю назад я его разговорил.

Неделю назад Борис позвонил в Выборг и сообщил своему бывшему вожаку, что напал на след Афанасия Ликина. Правда, полностью уверен он в этом не был, но вероятность того, что Ликин живет в Петербурге и часто бывает на одной из строек, была достаточно велика.

— И зачем ты решил меня отыскать? — спросил Борис у своего гостя.

— А зачем вам с Филом нужен Афанасий?

Два бывших врага встретились взглядами. "Прямо как в старые добрые времена!" — фыркнул про себя Борис и наградил Кима своей любимой чуть издевательской улыбкой, которая когда-то, два года назад, едва не вывела его из себя:

— Я не собираюсь устраивать над ним расправу без суда и следствия. Это будет решать вся наша с ним бывшая стая. Хотя не буду отрицать — у меня нет никаких сомнений в том, как они с ним поступят.

— И ты все равно пытаешься его поймать? Хотя это именно он подсказал тебе, как стать человеком?

Борис повторил недавний жест Кима — равнодушно передернул плечами:

— Он убийца.

— Я так и предполагал, — медленно произнес Ким, о чем-то думая.

— Но ты на мой вопрос не ответил, — напомнил ему Борис. — Для чего ты сам приехал в Питер? Предупредить своего бывшего стукача, что мы за ним охотимся? Не советую.

На мгновение Ким вспыхнул и даже немного привстал со стула, словно собираясь кинуться на Бориса с кулаками.

— Мне никто ни на кого не стучал! — отчеканил он ледяным тоном. — И вмешиваться в ваши с Афанасием счеты я не собираюсь. Но от тебя мне действительно кое-что нужно — прежде, чем ты потащишь его обратно в Выборг, я хочу сам с ним кое о чем побеседовать.

— О чем же? — удивился Борис.

— О том, не узнал ли он еще что-нибудь от наших охотников, когда они ему сказали, как перестать быть вервольфом, — медленно выговорил Ким, снова уставившись Борису в глаза. Тот открыл было рот для нового вопроса, но внезапно на его лице обозначилось понимание:

— Ты думаешь, есть другой способ? А почему же ты сам у них об этом не спросишь?

— Того, кто научил этому Афанасия, уже нет в живых, — объяснил Ким. — Он уже после того, как ваш Ликин стал человеком, уехал к подмосковным охотникам, и там его загрыз кто-то из оборотней. И мне кажется, этот охотник мог знать о превращении в человека что-то еще — очень уж скрытным он был...

— И ты думаешь, что он мог рассказать Афанасию больше, чем другим охотникам? — удивился Борис.

— А почему бы и нет? Что тебя так удивляет? — с вызовом спросил Ким. — Ты же сам говорил — надеяться надо всегда, даже если все вокруг точно знают, что надежды нет!

— Это верно, — согласился с ним бывший вервольф.

— Во всяком случае, я хочу попытаться узнать у Ликина хоть что-нибудь, — уже не так резко, а как будто оправдываясь, продолжил Ким. — Вероятность, конечно, минимальная, но вдруг..?

Ночное небо за окном начало сереть, а со стороны востока еще и наливаться розовым цветом. Заметив это, собеседники одновременно посмотрели на часы.

— Черт, надо хотя бы немного поспать. Ляжешь на раскладушке? — спросил Борис, поднимаясь и заходя в комнату. Ким согласно кивнул.

Задернув шторы и устроившись на раскладушке и на диване, хозяин и гость некоторое время лежали молча, однако, несмотря на то, что оба не спали всю ночь, сон к ним почему-то не шел. Поворочавшись полчаса с боку на бок и послушав, как у противоположной стены точно так же вертится Борис, Ким не выдержал.

— Борь, — позвал он, — а можно тебя спросить? Как у тебя вообще теперь дела? Ну... После всего, что произошло?

Борис выглянул из-под одеяла и опять немного помедлил с ответом.

— Сейчас ничего, — сказал он, наконец. — А поначалу, конечно, было очень непривычно. Я как уехал из Выборга — в первый же день здорово надорвался. Хотел помочь одной женщине на вокзале чемоданы перетащить и не рассчитал свои силы. Ну и потом была куча неудобств. Захожу в темную комнату и ничего не вижу, пытаюсь услышать, что люди рядом со мной говорят, и ни фига не получается, приходится ближе подходить. В общем, была куча разных мелочей, к которым надо было приспособиться.

— Но ведь ты не жалеешь, что всего этого лишился? — голос Кима заметно напрягся.

"Если бы даже и жалел, тебе бы об этом точно не сказал!" — подумал Борис и решительно замотал головой:

— Еще чего, да никогда и ни при каких обстоятельствах! Хотя, если честно, то некоторые из тех способностей мне бы сейчас очень пригодились. Того же Афанасия я бы в два счета нашел по запаху, вместо того, чтобы два года ездить по разным городам и выведывать о нем всякие случайные сведения.

— Ну, значит, не зря я к тебе приехал, — Ким с удовлетворенным видом откинулся на подушку, и его неудобное "ложе" издало очередной пронзительный скрип. — Раз такое дело, полагаю, от моей помощи ты не откажешься.

— Так ты хочешь помочь мне найти Ликина? — изумился Борис. — А разве ты знаешь его запах? Ты же с ним встречался, когда...

— Когда еще не стал оборотнем, — согласился Ким. — Но я бывал у него на даче. И перед тем, как сюда ехать, специально еще раз туда зашел. Так что не сомневайся — его запах я помню. Я собирался тебе завтра это предложить, но раз уж зашел разговор... Ты же не против, я надеюсь?

— Нет, что ты! Я не против, я просто немного удивлен.

— Мне тоже хочется найти его как можно скорее, — объяснил Ким. — И я, в отличие от тебя, теперь могу отыскать человека по запаху. Что скажешь?

Борис понял, что теперь ему уже точно не удастся заснуть — неожиданная радость взбудоражила его еще сильнее, чем неудача со сторожем и визит непонятно как попавшего в Петербург вервольфа. Если Ким готов ему помогать и если ему действительно необходимо встретиться с Афанасием, он постарается найти его до полнолуния, когда вынужден будет покинуть город! Значит, дело, которым он, Борис, занимается уже два года, будет закончено совсем скоро! Если им повезет, то не позже, чем через два дня!

— Ким, это просто замечательно, что ты сможешь мне помочь, — произнес он как можно убедительнее. Завтра... То есть, уже сегодня, я тебе покажу несколько мест, где видели Афанасия или кого-то, кто очень на него похож. Возможно, ты сумеешь почувствовать там его запах.

— Заметано, — согласился Ким и зевнул. Он, в отличие от Бориса, наоборот, почувствовал, наконец, сонливость и через пару минут уже громко храпел, невольно отбирая у своего гостеприимного хозяина последнюю надежду на отдых.

Глава III

Подходя к дому Рената, Мартиника Чернышева с удивлением проводила взглядом идущего через двор мужчину с огромной пепельно-серой собакой на поводке. По всей видимости, это была помесь восточно-европейской овчарки с какой-то другой крупной породой, потому что вид у собаки был весьма внушительный. Если бы не плотный, почти полностью скрывающий ее голову намордник, Марти бы, наверное, не рискнула приблизиться к этому зверю и обошла бы его стороной. Впрочем, собака не обратила на обогнавшую их с хозяином девушку никакого внимания: она шла совершенно спокойно, не натягивая поводок и не останавливаясь, чтобы что-нибудь понюхать, так что Мартиника прошла мимо этой дымчатой хищницы вполне благополучно.

Ренат ждал ее на пороге своей квартиры.

— Извини, Марти, но поговорить нам в этот раз не придется, — заявил он, захлопывая дверь. — Отложим на другой день. А сейчас едем в офис для других разговоров.

— С кем? — спросила Чернышева, разворачиваясь и начиная с обреченным видом спускаться по ступенькам. Ренат догнал ее и положил руку ей на плечо: