| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Почему же — мама заправила мне прядь выбившихся волос за ухо — поверю. Заходи, отдохнешь, а потом и расскажешь. Я пока травы переберу, тебя послушаю... А ты их потом отвезешь как раз!
Я трагически простонала и поплелась в дом.
* * *
Все-таки я люблю раннее утро. Пусть и дрыхну чаще до обеда, ложась далеко за полночь, пусть и вижу солнце аж в зените, но тем ценннее становятся те моменты, когда можешь увидеть сонный лес, плавающий в легкой дымке тумана, услышать этот свежий запах...
Выйдя утром на крыльцо, я подставила лицо легкому ветерку. Босыми ногами прошла по траве, мокрой от росы, остановилась у забора, уперев в него руки, и с мечтательной улыбкой запрокинула голову назад, глядя в бездонное небо, без единого облачка, представлявшееся гигантской опрокинутой чашей. Хотелось взлететь, и в то же время броситься бежать по земле, расстилаясь в легком и стремительном зверином волчьем беге. Подумав, я выбрала второе, и, серой тенью перемахнув через забор, скрылась в лесу, уже не видя стоящую в дверном проеме маму, с полуулыбкой глядящую мне вслед.
Я дома...
* * *
Ночь унесла тяжелые тучи,
Но дни горьким сумраком полны.
Мы расстаемся, так будет лучше,
Вдвоем нам не выбраться из тьмы...
...Я любил и ненавидел...
...Но теперь душа пуста...
...Все исчезло, не оставив и следа...
И не знает боли в груди осколок льда...
Пусть каждый сам находит дорогу,
Мой путь будет в сотни раз длинней.
Но не виню ни черта ни бога.
За все платить придется мне...
(Ария — Осколок льда)
В трактире, в связи с поздним временем, было почти пусто. Не было сегодня праздников и подвыпивших гуляк, да и из-за хмурой погоды и дождя местные приходить не спешили. Занятых столов было мало, и никто не обращал внимания на сидящую в углу у окна фигуру, закутанную в темный плащ. Трактирщик слушал рыбацкую байку старого знакомого, восседающего у стойки, подавальщица проходилась с тряпкой, протирая свободные столы. Остальные посетители вяло переговаривались, больше времени уделяя горячему сбитню в кружках, сегодня почти неразбавленному водой.
Скрипнула входная дверь, звякнул повешенный над ней колокольчик. Вошедших было двое, один тут же направился к стойке, другой сел за стол рядом, слыша разговор трактирщика. Заказав еды, двое от скуки принялись рассматривать зал. На местных обывателях их внимание не задержалось, а вот странный тип в черном, сидящий в темном углу и пялящийся в темное окно, вызвал интерес именно своей непонятностью и даже загадочностью.
-Слышь, как думаешь, местный?
Второй смерил типа внимательным взглядом желтых глаз чистокровного оборотня.
-Да нет, не думаю. Странный он какой-то. Сидит, молчит, еще и в угол забился. И место какое хорошее выбрал, сам все видит, а мы его почти не видим.
-Угу — первый отвлекся на принесенные кружки, одарив подавальщицу обаятельной улыбкой. Та покраснела, смела с соседнего стола несуществующие крошки и медленно удалилась, оглядываясь через плечо. Первый же отхлебнул из кружки и снова посмотрел на незнакомца.
-И что-то в нем не то... — пробормотал оборотень тихо, сидя спиной к человеку в черном, и не оборачиваясь.
-В смысле не то?
-Не человек он. Это точно тебе говорю. Странный какой-то, ну его — оборотень решил что сбитень в такую непогоду, больше подходящую концу, а не началу осени, заслуживает куда больше внимания.
Зато у его собеседника не было такой интуиции.
-А раз не человек, то кто же? Уж не нечисть ли какая-нибудь?
Доселе недвижимый незнакомец в углу повернулся к ним, не скрывая лица. Впрочем, лица друг оборотня и не разглядел, осознав лишь полоснувший по лицу изучающий взгляд светлых глаз, пробравший до костей.
Подобных глаз он не видел еще. И надеялся, что не увидит.
-Шедар?
-Угу? — отвлекся оборотень от своих ногтей.
-Что-то мне этот тип не нравится.
-Не беспокойся, ты ему тоже — хмыкнул вервольф. Разносчица принесла дымящиеся тарелки и неловко приблизилась к незнакомцу в углу. Шедар, по-прежнему не оборачиваясь, слушал ее шаги и их разговор. Ему тоже было любопытно, но своего интереса он решил не выказывать.
-Закажете еще что-нибудь?
Задумавшийся человек, рассеянно перебиравший в пальцах серебряную монетку, словно очнувшись перевел взгляд на девушку. Та чуть не вздрогнула от взгляда слишком светлых и холодных голубых глаз. Впрочем, пугать ее никто и не думал. Просто маска дала трещину.
-Хм, нет. Пожалуй, я пойду — он отдал монету ей и, поднявшись, вышел на порог трактира, закрыв за собой дверь. Колокольчик звякнул еще раз, и затих.
Оказавшийся на темной улице незнакомец застыл посередине небольшой площадки, закинув голову к небу. Прошедший дождь все еще сверкал где-то на краю неба сполохами молний, будто грозя "я еще вернусь!". Ветер был слабый, впрочем, наверху он будет в самый раз, и не слабый, и в то же время не сносящий в сторону.
Никто не видел, как фигура путника сгорбилась, а потом выпрямилась, распахнув крылья, сливающиеся с темнотой. Он шевельнул ими, будто пробуя, а потом словно пропал.
Не оставив и следа.
* * *
В какой-то момент что-то надломилось, или наоборот, встало на место. Ветер, бьющий в лицо и поддерживающий крылья, ночь вокруг уже не радовала. Даже дышать было трудно. Будь проклят тот день когда я ее встретил, или тот день, когда я вообще родился... Уже поздно сожалеть и думать, вот если бы, да если бы. Прежней жизни уже не вернуть, как бы ни мечталось.
Забыть — не могу. Вспоминать — еще сложнее. Ведь я для нее никто, скорее враг, причем враг опасный, от которого любой будет держаться подальше. И кто бы мог подумать, что когда-нибудь подобное мнение может меня ранить.
Она, усыпив меня зельем, словно дала понять "не стой у меня на пути". Не мешай. Я и не мешал больше...
Давно, еще давно я думал, что когда-то во время падения не захочу взлетать. Вот и сейчас, я, вспарывая ночной ветер, поднялся до немыслимой высоты и замер, паря на раскинутых крыльях, ловя ими восходящие потоки воздуха. И знаю, что будет дальше. Я искал покоя, но теперь знаю, что приобрету его лишь в одном случае. Я полагаюсь на судьбу. Дракон, упав с такой высоты, выживет. Демон — тоже. А полудемон? Сейчас узнаем.
Пан или пропал. Либо выживу, и поставлю перед собой цель забыть эту полукровку, либо нет... и тогда забывать будет некому.
Крылья мне больше не нужны. Я медленно, полной грудью вдыхаю свежий воздух и позволяю им уйти, раствориться в окружающей мгле, втянуться обратно.
На секунду, лишенный всякой поддержки в воздухе, я зависаю на месте, закрываю глаза. Потом вокруг яростно всхлестывает воздух, бьет в спину...
И я камнем падаю вниз.
Конец первой части.
Диалоги с музом.
Сидим, пялимся в экран компа. С восхищением и обожанием — недавно нам его купили, и мы снова начинаем творить — и с интересом. Перечитали первую часть книги, прониклись. Понимаем, что надо бы приниматься за вторую.
Но о чем писать!?
Любовь? И все? Я — категорически против. Нужно еще чего-нибудь. Приключения там, проблемы, драки, еще чего... Муз чешет затылок и тянется к тарелке с антоновками. Получает по рукам. Мое!!! Я жутко жадная.
Муз обиженно хлопает глазами, так что я оглядываюсь, ища, откуда сквозняк. Вздыхает, как обиженная вдовушка и начинает от нечего делать подкручивать колки на гитаре, настраивая струны. Я флегматично катаю последнее яблочко по тарелке, словно надеюсь, что оно начнет показывать мне желаемый сюжет.
-Ладно, бери.
Струны забыты, довольное музье чавкает последним яблочком.
-Шпащибо. А ты щего акая добгая штала?
-Да оно все равно червивое.
Муз подавился и с подозрением осматривает коварное яблочко. Пожимает плечами, не обнаружив никаких дырочек, я же тактично умалчиваю о то, что несчастный червячок, должно быть, уже погиб геройской смертью.
-Ну, значит с мясом — и хрустит дальше. Мда-уж.
-О чем писать будем?
Муз дожевывает яблоко, привычно ищет, куда бы упрятать огрызок, потом спохватывается и кладет его на тарелку, к остальным. Мне тарелку убирать неохота, ему тем более, оба делаем вид, что это часть интерьера. Отодвигаю блюдо, делаю внимательные глаза и старательно сверлю ими муза.
-Ну-у-у... он задумчиво, не глядя, перебирает струны. Мелодия подозрительно смахивает на Металлику.
-Идеи какие-то были — стучу пальцами по столу. — Примерные. Что-то о путешествии Райс, о том, что она не по заказу, а по личной причине (или все же по заказу?) должна доставить какую-то важную, волшебную книгу из одной страны в другую. Но! Далее мысли стопорятся, разве что ясно, что ее должны как-то подло подставить, и бедолага некоторое время посидит в тюрьме.
-Не очень впечатляет — музье закатывает глаза вверх, вид потолка его не вдохновляет, и глаза опускаются. — давай так. Райс, ее банда и (черт с ним, нехай живет!) Скарт едут... — барабанная дробь — в темноэльфийское государство!
Я поперхнулась невесть чем и валяюсь под столом, а муз весело трынькает мотив "в траве сидел кузнечик".
Издевается, сволочь.
Заползаю на стол, умащиваю пятую точку поудобнее и смотрю на него.
-Ну дык? С чего начинать?
-О темноэльфийском государстве пока не надо, это потом. Вначале...
(вначале было слово) — вспоминаю я.
-Было плохо — подхватываю ехидно.
-Точно! Вначале — было плохо!
Нет, ну почему здравые мысли он слушать отказывается, а всякий бред принимает с восторженной миной, вопя, что он за эту вот идею руками и ногами!?
Часть 2. Мой темный ангел.
Глава 1.
...Свет солнца, такой яркий, режущий, неприятный, пробирается даже сквозь шелестящую листву дерева, раскинувшего крону надо мной, и проникает сквозь закрытые веки. Не дает покоя, жжет лицо и будит, поднимая из забытья. Даже на то, чтобы открыть глаза, мне требуется усилие.
Надо мной небо, бескрайнее небо, частично заслоненное той же листвой. Что ж, другого вида я и не ждал.
Стоит попрбовать пошевелиться, повернуться, как тело скручивает приступ боли, змеей впивается в позвоночник и затылок. Я вздрагиваю и замираю. Из горла, пересохшего от жажды уже давно, вместо крика вырывается еле слышный сиплый хрип.
Я словно распят, не могу пошевелиться, так что о том, где я нахожусь, делать выводы не могу. Да мне и все равно, в принципе. Я плохо вижу, ничего не понимаю. Кажется, смерть для меня сейчас — это лучший выход. Вот только смешно получается: столько личностей меня не переносило и втайне мечтало прикопать под ближайшим кустиком (еще и колом проткнуть, чтобы точно не вылез), а как только понадобилось — никого нет. Я пытаюсь усмехнуться, но вместо этого кривлюсь от боли и закрываю глаза, все равно перед ними все темнеет, а свет режет их. Беспомощен, как рыба, выброшенная на берег. Точнее, сама выбросившаяся...
Вот так мне, наверное, и надо.
Каким-то шестым чувством ощущаю движение рядом. Наплевав на все, чуть поворачиваю голову, жду пока перед глазами прояснится, а боль отступит, точнее поутихнет, и перестанет мешать думать трезво. Чувствую на себе пристальный, голодный взгляд, а когда получаю возможность снова видеть, вижу как рядом щерится зубастая пасть.
Ну вот и все...
* * *
Райс.
Я от неожиданности вскрикнула, дернулась, и глупо свалилась с кровати. Еле успела выставить руки вперед и спасти нос от встречи с валяющимся на полу сапогом. Встала, отбросила волосы за спину и заползла обратно на кровать, увидев что еще рань несусветная — солнце лишь начало вставать. Точнее, уже встало и ползет к зениту... Но я поздно легла, мне можно и поваляться.
Брррр, ну и сон. Вообще непонятный. И я в нем не я. И все не то. И боль какая-то слишком уж реальная. И в лесу лежу, при смерти. Мда-а-а... как бы вещим не оказался. Хотя гадалок в моем роду не было, (только мама ведунья) так что авось обойдется.
Все, попробую еще поспать... А-аха-а-а...
Где-то через полчаса беспрестанного ворочанья, кряхтенья, перекатывания одеяла и недовольного сопенья, я отбросила одеяло в сторону и села, свесив ноги с кровати. Одеяло упало на мыша, прикорнувшего у меня в ногах, послышался возмущенный писк, и грозное чудовище выползло наружу, сверкая обиженными янтарными глазками. Я зевнула, взъерошила волосы, радуясь что они короткие, до плеч, как всегда, а не спадают по спине и лезут куда не надо.
Мама в соседней комнате варила одновременно суп и два зелья, то ли бурча наговор, то ли просто напевая себе под нос, я было сунула нос к кастрюлям, но получила по носу ложкой, обиженно его потерла и, гордо фыркнув, удалилась из кухни, решив почтить своим присутствием неприметную будочку за домом.
Идя обратно, замерла у заборчика, глядя на недалекий лес, темнеющей громадой окутавший невысокий холм, и раскинувшийся на многие километры за ним. Нет, похоже у меня классическая паранойя, потому что только сумасшедшая может слышать что ее тянет к лесу, словно кто-то зовет: "Ра-айс, Ра-айс, иди сюда-а... сюда-а-а... Кому сказал, сюда иди!!!"
Я помотала головой. Вот это уже точно лишнее и явно имеет отношение к моей бурной и неуемной фантазии.
Супчик оказался вкуснющим, мама в кои-то веки не перепутала куда что сыпать, и в нем не плавало нечто постороннее из компонентов зелий вроде полузасушенных жаб, когтей какой-нибудь невинной лесной зверушки (хотя, как правило используются когти хищников, и вопрос об их невинности спадает сам собой) или еще чего похуже. Не успела я как следует насладиться заслуженным завтраком, как передо мной на стол бухнули внушительных размеров сумку с травами и зельями, заявив что вот это все надо развезти страждущим. Я обиженно засопела, прикидывая сколько же тут насчитается страждущих, но встала, хапнула себе яблоко и вышла на двор, "позабыв" убрать за собой со стола. Решила не мучать Тмирру лишний раз и прогуляться пешком.
Зря так решила, потому что к городу подполз уже не полуоборотень, а полутруп. Я завалилась в небольшую таверну, где меня в чувство привел крепкий кофе в тройной дозе. Ну, ладно, пойду.
В сумку догадливая мама положила список, кому чего нести, потому что я бы точно перепутала (страшно подумать, что было бы, если бы старая вдова получила средство от импотенции, танцовщица — мазь от радикулита, а средство для сведения прыщей попало бы в руки вампиру, просившему энергетик, ну а сам энергетик я бы точно сунула дедуле, которому должна бы была отдать ту самую мазь). Спешить было некуда, я прошлась по улицам прогулочным шагом, пока сидела в лавке травников, поболтала со своим знакомым Винсентом, травившим новые анекдоты, и закончила дела уже тогда, когда солнце начало сползать с точки зенита и клониться к закату. Хм... Я давно не видела Мириам...
Решить к ней зайти тоже было большой ошибкой. Как только открылась дверь, и Мириам убедилась что это не коварные сборщики податей, а драгоценная я, меня оглушили восторженным воплем и старательно придушили в объятиях. Только когда я жалобно захрипела и задрыгала ножкой, имитируя предсмертные конвульсии, меня наконец-то отпустили и за шкирку втащили внутрь.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
