Сандэр - 2. Убийца шаманов

Шаман не видел посетителя целиком. Лишь горящие глаза в клубке тьмы и голос, властный и сильный, пробуждающий в глубине естества древний, забытый поколениями синекожих страх и желание стать на колени, покорно опустив голову.

Он ненавидел страх и стыдился его. Отводил взгляд от ужасных очей, но, стоило смежить веки, они вновь полыхали перед ним во мраке беззвёздной ночи, срывая покров гордости и раскрывая его истинную сущность. Он не мог ни убежать, ни скрыться от очей, мерещившихся ему в тёмных углах жилища и в густых тенях хижин и деревьев.

— Мейзо жив? — из горла вырвался хрип, будто грудь придавило тяжёлой каменной плитой.

Огненные глаза вспыхнули, приблизившись. Не выдержавший Гал-Джин наклонился, дабы избежать страшного взора, заглядывающего, казалось, в саму суть тролля.

— Он устал и прилёг отдохнуть на ступенях, — промолвил равнодушно чужак, и от звука его голоса, наполнившего пространство хижины и внутренности синекожего, шаман невольно съёжился.

Желтоглазый обращался к нему, словно к насекомому, значащему не более, чем земляной червяк, ради интереса выдернутый из почвы. Червяк, жаждущий жить.

— А воины? — поперхнулся он словами.

Страх разрастался, оплетая разум и дух крепкой ядовитой лозой. Горло передавило, не давая произнести ни звука.

— Они спят, — мощь, исходившая от голоса, разбивала на куски остатки тролльей гордости, повергая в отчаяние и ужас.

Гал-Джин кричал бы, зовя на помощь, если бы имел хотя бы каплю надежды на спасение и уверенности в уязвимость говорившего. Он осознавал — простое оружие бессильно перед невероятной мощью, льющейся, подобно водопаду с высочайшей скалы.

Той ночью, придя в селение, Желтоглазый попросту погрузил улиточников в сон. Они пробудились с его уходом. Не помогли ни амулеты, ни ограждающие от лоа чары, завязанные на тотемном столбе. Они не отреагировали на чужое колдовство, будто бы его вовсе не применяли.

Целитель понятия не имел, кто этот незваный гость. Никто из колдунов троллей не способен обойти его сторожевые кольца, никто не обладает подобным могуществом. Синекожий многое повидал, познакомился с десятками шаманов. Некоторые из них превосходили его по колдовской Силе, единицы смогли бы победить Гин-Джина, но ни один из них не оказывал такого влияния на Гал-Джина, как Желтоглазый.

При единении с духом Озёрной Улитки тролль не чувствовал себя ничтожеством, несмотря на разницу в колдовской Силе. Давящая аура покровительницы племени окутывала его исцеляющей волной, и он ощущал доброту прародительницы. Пришедший нынешней ночью в обиталище верховного шамана посетитель сильнее неё. Он сравним со старейшими духами, властвующими над миром.

— Ты сказал сыновьям Водяной Крысы то, что я велел?

Целитель задрожал, сжимаясь в комок. Чего бы он ни отдал, только бы не слышать пробирающего до костей голоса.

— Да, — выдавил он еле слышно.

— Ученик Гин-Джина узнал о ведьме? — продолжал расспрашивать незваный гость.

— Я рассказал ему, — сипло ответил тролль. — Он последовал за ней к Лысому Холму...

Гал-Джин попробовал взять себя в руки, унять колотящую его дрожь. Он потомок Зелёной Улитки! Верховный шаман! Синекожие колдуны никогда не становились ни перед кем на колени, кроме своих покровителей.

Ему удалось подавить ужас, впав в целительный транс. Свет от костра померк, звуки утихли, мысли потекли прямой рекой, освободившись из-под гнёта потустороннего голоса.

— Зачем тебе понадобилось раскрывать правду о ведьме? — спросил целитель, еле слыша себя. — Она всё равно не поможет справиться с сэккой. Кто ты?

— Я обязан отвечать тебе, синекожий?

Гал-Джина выдернуло из транса, окунув в прежнее отчаяние. Перед внутренним взором зажмурившегося шамана пылали жёлтые глаза, сжигающие в пепел смелость и родовую гордость.

И вправду, разве отвечает пыли, летающей в лучах, всемогущее солнце? Разве небо откликается на зов земляного червя?

Страх с удвоенной яростью вгрызся в целителя. Язык примёрз к нёбу, горло сжалось, мешая дыханию. Ни двинуться, ни сказать без позволения Желтоглазого. Кажется, пожелай того чужак, и в тот же миг смерть настигнет парализованного ужасом Гал-Джина.

— Ты поступил правильно, — похвалил незваный гость. — Не бойся, я не убью твоих соплеменников и родичей. И ведьма их не тронет.

— Она... обещала убить всех, — с трудом произнёс Гал-Джин. Похвала придала ему смелости, уменьшив страх. — Она грозилась отправить меня в Серые Пределы последним, выпив жизнь из моих учеников и жителей деревни.

— Не стоило воспринимать сказанное ею всерьёз, — засмеялись глаза во тьме. — Её участь предопределена.

Шаман не поверил. Хитрый и мудрый всегда отыщет способ обмануть, а уж в мудрости Желтоглазого он не сомневался. Столь могущественное существо просто не может быть глупым.

— Я выполню обещание, синекожий. Твоё племя выживет. Ты же сдержал данное мне слово и предупредил сыновей Водяной Крысы.

— Зачем... зачем это тебе? — превозмогая оковы страха, выдавил целитель.

— Ты действительно хочешь знать ответ? — насмешливо ответил вопросом на вопрос незваный гость. — Если я скажу, рассудок окончательно покинет тебя. Тайны бессмертных не для ушей троллей, пусть и познавших таинства, дарованные старшими духами.

— Что... будет с ведьмой?

— Ты задаёшь чересчур много вопросов, — в голосе послышалось раздражение, напугавшее Гал-Джина. — Я же сказал — её судьба предопределена, как и твоя, синекожий.

"Великие духи, пощадите!" — пронеслось в сознании шамана.

Когда чужак в прошлый раз возник у него в хижине, казалось бы, из самой тьмы, и приказал поведать историю ведьмы иноплеменникам, всё его естество протестовало. Однако, он не смел ослушаться. Подолгу молился целитель духу-покровительнице, испрашивая совета. Озёрная Улитка молчала, предоставив ему возможность решать самому. И он решил, надеясь на благосклонность чужака, выполнить приказ.

Желтоглазый никогда не обещал сохранить ему жизнь.

Тьма вытеснила свет костра. Огненные очи надвинулись на Гал-Джина, сжигая мысли и чувства. Сейчас в них виделся голод хищника. Боль хлынула бурным потоком, сокрушающим наспех выставленные с помощью целебного транса преграды. Шамана пожирали живьём. Неспешно, смакуя каждый кусочек. Он завопил, не слыша себя, попробовал защититься руками, чувствуя открывающиеся раны и брызжущую из них кровь. Его дух распадался под чудовищным натиском чужой воли, вытягиваясь из тела тонкой струйкой духовной Силы.