Сандэр - 2. Убийца шаманов

Валерий Теоли

Сандэр. Убийца шаманов

Пролог

Почерневшие останки когда-то огромного дуба лежали на вершине Лысого Холма в беспорядке, точно разбросанные разгневанным великим духом. Прошедшая прошлой ночью гроза не пощадила дерево, одиноко возвышавшееся на лишённом травы и кустарника древнем холме. Немало сотен зим пережил дуб, прежде чем молния прекратила его существование. Древесные духи, обитавшие в нём, должно быть, разбрелись по лесу, если их не испепелил небесный гнев.

Грал-Тар нехотя ступил на землю, присыпанную опавшими дубовыми листьями. Будь его воля, он бы сейчас пировал с друзьями в родной деревне, празднуя День Однорогого буйвола. Но приказы мудрейшего Трон-Ка не обсуждаются, и невыполнение хотя бы одного влечёт, по меньшей мере, изгнание из числа его учеников, чего молодой тролль не желал. Девять долгих лет провёл он в обучении у шамана и девять зим, постигая тонкости запретных знаний Тьмы и Теней.

Ещё три года, и он пройдёт Посвящение Ночи, станет Говорящим с Духами. Пожертвовать будущим званием шамана ради сиюминутного удовольствия слишком безрассудно даже для него, Грал-Тара, Бегущего-по-Отравленному-Лезвию, самого отчаянного из последователей Трон-Ка.

Его одолевала скука. Задание, данное ему, не отличалось опасностью и было пресным, словно листья желтотравицы. Сегодня утром он получил от учителя сообщение о вспышке духовной Силы в лесу. Ученик быстро нашёл причину. Вчера разыгралась гроза, молния ударила в старое дерево, в котором обитало множество мелких духов и Хозяин Древа. Небесное пламя мгновенно сожгло его, из-за чего высвободилась Сила Хозяина, привлекшая внимание шамана. Случается подобное нечасто, примерно раз в несколько лет, да и гроза поздней осенью редкость.

И надо же было произойти вспышке на участке леса Грал-Тара. Он как раз охотился на вепря, нападавшего на жителей окрестных деревень, когда татуировка на виске заныла, вынуждая войти в мир духов и встретиться с посыльным Трон-Ка. Выслеживать громадного кабана-убийцу куда интереснее, чем лазать вокруг Лысого Холма, выискивая следы чужого вмешательства. Поиски займут целый день.

Тролль внимательно осмотрел каждую пядь леса, подступающего к подножию холма. Никаких признаков чужака. Впрочем, ливень мог смыть следы, а после грозы в мире духов всегда творится неразбериха. Лоа и стихийные духи взбудоражены, вызнать у них что-либо в такие моменты невозможно. Грал-Тар и не пытался провести ритуал, сочтя его лишним. Через два-три дня беспокойство уляжется. Тогда можно и спросить.

Покончив с окрестностями, ученик перешёл к самому холму. Ничем примечательным, кроме росшего на нём дуба, земляная гора не выделялась из ряда подобных зловещих мест. Трава на ней не росла, звери обходили стороной. Безлунными ночами сюда слеталась нечисть выбирать себе новых предводителей.

Дуб вырос, скорее всего, по прихоти какого-нибудь великого духа. Неохватный выгоревший изнутри ствол торчал обломком грубого копья из мёртвого тела. Куски дерева валялись поблизости, ни щепки не упало за пределами земляного бугра. Следов в опавшей листве не разобрать. Ветер раскидал листву, дождь выровнял почву.

Дерево было настоящим великаном. Оно простирало ветви надо всем холмом, а в корнях мог устроить берлогу медведь. В щель у основания дуба этот зверь легко протиснулся бы. За ней располагалась маленькая пещера, то ли вырытая в незапамятные времена, то ли образовавшаяся по воле Хозяина Древа. Свет почти не проникал внутрь, и тролль зажёг дымную сырую охапку хвороста. Бросив в темноту лучины и убедившись, что там никого нет, он неторопливо пролез в щель. Пахло горелыми деревом и листвой. На естественных стенах, сужающихся кверху, пламя выхватило неясные очертания фигур, напоминающих колдовские знаки троллей. Грал-Тар поднёс к ним огонь и, узнав, облизнул пересохшие губы.

Хищные, крючковатые линии вырезали сравнительно недавно, дерево не успело залечить оставленные ритуальным ножом раны. Разрезы чернели запёкшейся кровью. Судя по запаху, её пролили вчерашней ночью. Присмотревшись, ученик обнаружил неглубокие отпечатки босых ступней в мягком грунте.

Задание стремительно становилось интересным. К дубу перед грозой приходил колдун. Судя по знакам, не до конца понятным и старшему ученику мудрейшего шамана Трон-Ка, искушённому в тайнах тёмного колдовства, колдун обладал знаниями древнейшего языка, полузабытого в пору расцвета единого королевства длинноухих эльфов. Грал-Тар осторожно, точно к спящей ядовитой змее, прикоснулся кончиками пальцев к кровавым линиям. Сила ушла из них, осталась почти пустая оболочка, шелуха, в которой раньше пребывало могущество великих духов.

Водя пальцами по кривым, глубоким царапинам в древесине, тролль задавался вопросом, кто мог вырезать их. Заключённым в знаках Знанием обладали единицы из Говорящих с Духами. Помимо учителя, всего несколько старейших верховных шаманов самых больших тролльих племён. Неужто кто-то из них решил посетить земли озёрных кланов? Верно, так и есть.

Ученик аккуратно дотронулся до углубления в почве. След принадлежал троллю, необычна лишь лёгкость оставившего его. У взрослого синекожего отпечаток значительно глубже. У Грал-Тара ступни погружаются едва ли не на два пальца в грунт, а он далеко не гигант. На детский либо женский след не похож, по размеру подходит мужчине.

Тролль зашептал заклятие Духовного Ока, сосредоточившись на ощущении следа. Мир для него сузился до единственного углубления в земле, внутренним взором он увидел протянувшуюся от отпечатка нить и почувствовал колдуна. Сначала ощущение было смутным, затем стало чётче. Грал-Тар едва не вскрикнул от боли и возвратился в пещеру под сожжённым дубом. На лбу выступил пот, в висках стучало. Пальцы точно побывали в жарком пламени.

Тот, кому принадлежали следы, обладал могуществом, недостижимым для старшего ученика Трон-Ка. Да и сам учитель не столь силён. Аура колдуна соткана из огня, он будто и не смертный вовсе.

Синекожий проглотил застрявший в горле комок, встал. Колени и руки дрожали. Он больно ударил кулаком в дерево, чтобы изгнать проникший в тело страх. Чего ему, сражавшемуся с духами, бояться? На его счету пять вражеских шаманов, он призывал и приказывал младшим и старшим лоа. Чужак далеко, его колдовство не достанет Грал-Тара.

Тролль тряхнул бритой головой, отгоняя наваждение. На страх нет времени, так всегда твердит учитель. Нужно срочно связаться с ним и сообщить о враге. Сойдя с холма, войти в мир духов и передать посыльным весть.

Ученик не сразу понял, почему в пещере вдруг стало темнее. Хворост догорал, отдавая последние крохи света. Грал-Тор резко развернулся к выходу и лишь сейчас увидел заслонившее щель меж корней нечто. Рука рефлекторно дёрнулась к кинжалу на поясе, но противник оказался быстрее. Тролль не успел понять, что произошло. На него обрушилась тьма.

Он очнулся от того, что его тащили по тёмному подземелью, сдирая в кровь кожу на обнажённой спине острыми камнями и выступающими из земли сухими твёрдыми кореньями. Темнота окутывала его, саднящая боль разливалась по всему телу. Руки и ноги тесно оплетены колючей лозой, на половине лица кровавая корка от раны на виске. Правый глаз залит кровью, левый заплыл, хотя всё равно ничего не увидишь в густом мраке.

Шагов тащившего неслышно. Его сила и ловкость поражали. Незаметно подкрасться к лучшему следопыту отряда Трон-Ка дорогого стоит. Звери не могли подойти к нему незамеченными, он издалека чуял приближение чужого. И вот, сплоховал. Не иначе, враг пользовался колдовством. Он не ощущался ни как дух, ни как тролль.

Не имея возможности видеть, Грал-Тар сконцентрировался на слухе и обонянии. Пахло сырой землёй, кровью и жжёной плотью. Слышались затихающая капель и шорох.

— Ты знаешь, кто я? — вытолкнул из себя синекожий слова, пытаясь вызвать реакцию чужака. — Чей я ученик?

Враг молчал, продолжая угрюмо тащить обездвиженного тролля.

— Мой учитель Трон-Ка, слыхал о нём? Сильнейший шаман озёрных племён, Ночной Призрак. Он убьёт тебя, узнав, что ты собираешься причинить мне зло. Ему наплевать, кто ты — дух или тролль. Он найдёт тебя, призовёт из мира мёртвых, если понадобится, воплотит, и будет резать по кусочкам. Лучше отпусти меня, пока не поздно. Эй, слышишь?

Чужак либо не слышал, либо ему было абсолютно всё равно. Прекратив хрипеть угрозы, Грал-Тар попробовал успокоиться и войти в мир духов. Он должен предупредить учителя. Однако боль мешала трансу. Попытка прочесть заклинание привела к болезненному сжатию лозы на горле, а онемение рук предотвратило сложение колдовских жестов, заменяющих слова заклятья. Мысленно тролль грязно выругался. Ничего не оставалось, кроме как думать и ждать удобного случая для побега.

Сражаться ученик не мог. Колдовские принадлежности — варды, амулеты с заключёнными в них духами, снадобья — чужак отобрал. Без них в бою с духом не выстоять.

До слуха донёсся приглушённый женский плач. Женщина тихонько всхлипывала, перемежая плач хрипом, точно её душили. Тролль лишний раз проверил крепость впивавшейся в предплечья лозы и сжал зубы от усилившейся боли. Живые путы врезались глубже, раздирая плоть в клочья.

Его приволокли в большую, судя по отражению звуков от стен, пещеру с плачущей женщиной и затащили на плоский низкий камень. Там его и оставили, скрутив дугой, чтобы не возникло мысли о побеге. Он скрючился на боку, с загнутыми назад ногами и головой. Щека уткнулась в поверхность камня, шероховатую, холодную, иссечённую линиями.

Ученик шамана осознал предназначение узеньких желобков, коснувшись их. Его положили на жертвенный алтарь и готовят в дар духам. Жить ему до заката, ибо большинство жертвоприношений колдуны совершают по ночам.

Грал-Тар зашипел от бессильной злобы. Он не хотел умирать вот так, будучи поглощённым злыми духами. Он жаждал освободиться и разорвать горло врагу, выпустить ему кишки ритуальным ножом, окропив вражеской кровью алтарь и отправив дух в утробу его покровителю.

Лоза до хруста сдавила горло, заставив исторгнуть сипение вместо яростного рыка.

Над Лысым Холмом солнце неспешно клонилось к верхушкам деревьев.

Глава первая. Охотник

Я туго перетянул объёмистый мешок травяной верёвкой и взвалил на плечо. Тяжёленькая ноша получилась, килограммов семьдесят. Нести её на себе придётся аж до озера. Хоть бы дорога нормальная была. Звериные тропы в этой части леса узенькие и неровные, напрямик же идти по буеракам ноги сломаешь.

Эх, не ценились бы так дорого шкуры и головы водяных удавов, ни за что не взял бы с собой лишний груз. Как назло, перемётная сума вчера порвалась. Чинить нечем, пришлось все трофеи складывать вместе. Вот Акеле радость-то привалила. Ишь, бегает налегке с радостной мордой, носильщик хвостатый.

Свободной рукой я подобрал с земли корзину, глянул под плетёную крышечку. Змееглаз внутри свеж и зелен, такой же, как в Мокрых пещерах седмицу назад, когда его оттуда забрал. Зыркает на меня вертикальным "зрачком" из ядовито-зелёного бутона, точь-в-точь покойная змеюка, охранявшая его.

И чего ему цвести вздумалось в преддверии зимы? Загадка природы. У нас на Земле растения зимой спят, и в Лантаре естественная флора по осени отдыхает. Северные ветра дыханием приближающейся Ледяной Владычицы выстуживают землю, укрытую пёстрым одеялом палых листьев. К рассвету холодрыга, зуб на зуб не попадает и вода во фляге замерзает, а змееглазу всё нипочём. Волшебники объясняют, мол, растение магического происхождения и всё такое.

Жутковатая растительная копия змеиного глаза ценится совсем не из-за красоты. Лекари делают из него вытяжку, нейтрализующую действие большинства видов ядов. От мигреней она помогает, особенно при похмелье.

Позволить себе лекарство из него могут лишь богачи. Пыльцы, зачерпнутой кончиком иглы и размешанной в чашке с водой, достаточно для полной очистки крови. Стоит порция пятнадцать золотых.

Заказала змееглаз гильдия врачевателей Гарида. Есть такой город в пограничье, один из крупнейший. К границе он ближе других стоит, я там бывал пару раз. На экскурсию ездил, гильдейские заказы читал. За целое живое растение в хорошем состоянии, то бишь не помятое и жизнеспособное, обещали выплатить сто пятьдесят золотых.

Сумма баснословная, да хлопот доставляет поиск растения уйму. Попробуй отыщи цветок на землях троллей, куда людям ход, мягко говоря, воспрещён, и отбери у гигантских водяных удавов, устраивающих гнёзда в местах его произрастания.

Маги по сей день недоумевают, чем змееглаз привлекает рептилий. Возле него змеи вымахивают до десяти метров. На вторжение в гнездо реагируют соответствующе. Угрожающим шипением не ограничиваются, сразу бросаются на нарушителя спокойствия.

Вспомню свернувшуюся кольцами вокруг цветка змею, оторопь берёт. Здоровенная гадина. И быстрая, несмотря на комплекцию и время года. Поздней осенью холоднокровные впадают в спячку. На то я и рассчитывал, отправляясь в пещеры за змееглазом.

Не тут-то было. То ли удав неправильный попался, то ли сведения бестиологов устарели. Стартовал он распрямляющейся пружиной. А сначала казался спокойным флегматичным соней.

Благо, удав в гнезде один прохлаждался. Будь он с другом, не идти нам с Акелой к Зеркальному озеру.

Рептилия угодила в ловушку, установленную мною у выхода из пещеры. Как чувствовал, гладко операция по изъятию цветка не пройдёт. Едва змеюка выползла, на неё сверху повалились толстенные брёвна. Пришибло её немножко, тут и мы подскочили. Я организовал секир башка, пока Акела ей в шею вцеплялся.

Полосатая шкура и голова, высушенные на солнце, покоились в мешке вместе с кусками вяленого змеиного мяса и плодами хлебного дерева. За шкуру на рынке Гарида перекупщики дают десять золотых. Портным и башмачникам из столицы они, ясное дело, загонят материал втридорога.

Итого мне причитается сто шестьдесят золотых империалов. Из них шестнадцать Гварду за беспокойство. В Гарид товар повезёт, он ведь заказ принимал, и кожу продаст по выгодной цене. Я в империю ездить лишний раз не хочу во избежание проблем. Нажил там врага полгода назад. За оставшиеся сто сорок четыре империала в столице отдадут в хорошие руки породистого боевого коня вместе с качественной сбруей.

Голова останется мне для коллекции. Повешу над входом в мою берлогу на озере. Типа охотничий трофей, признак мужского авторитета. За неё тоже неплохо платят торговцы. Знатные особы империи питают страсть к диковинам и не преминут случая купить голову монстра, дабы похвастаться храбростью перед соседями и заезжими дамами.

— Доволен, да? — Акела, даром, что волк, чуть не приплясывал от счастья возле меня. — Иди путь проверяй, скотобаза белобрысая.

Акела белой молнией шмыгнул в кусты.

Ему семь месяцев всего, а размером с телёнка уже. Белые волки вообще крупнее серых собратьев и водятся в северных широтах. Из четверых щенков, найденных в конце лета, Акела самый большой, умный и самостоятельный. Остальных трёх воспитывает моя сестрёнка Лилька.

На охоте и просто в лесу белый волк незаменимый помощник. Путь разведает, дичь выследит, от зверя защитит. Кроме того, на него не действует магия разума. Иными словами, всякие мороки и внушения, насылаемые ведьмами, духами и прочими зловредными личностями, ему нипочём. Само собой, чувствует опасность он отлично.

Мы с Акелой в каких переделках только не бывали. И от упырей лаори спасались в Каменном Лесу, и на туманников охотились на Чёрных Болотах. Волк меня выручал, я его.

Тролли к нему относились настороженно до поры. Даже Гвард настаивал на том, чтобы я от него избавился. Мол, чересчур опасная зверюга растёт, контролировать её и приручить нельзя. После случая с дочкой вождя клана Красногубов отношение к Акеле кардинально переменилось.

Мы тогда начинали нашу карьеру озёрных искателей приключений. Акеле стукнуло четыре месяца, и я таскал его повсюду за собой по окрестностям озера. Меня интересовали гиблые места, откуда периодически вылезала разная мелкая и не очень нечисть. Мелочь я отлавливал и ставил над ней эксперименты под руководством Гварда, особей покрупнее и позлее мы с шаманами и охотниками троллей ликвидировали. Вот где пригодились нюх и чувство опасности белого волчонка.

Однажды у притока Громовой реки, впадающей в озеро, мы наткнулись на речную деву, по-тролльи Анукьель, редкостную нечисть, затаскивающую под воду кого ни попадя. Она как раз совершала акт насилия над девчушкой из синекожих, таща её в пучину. Мы подоспели вовремя.

Эх, несладко нам пришлось. Анукьель, будучи духом реки, пыталась смыть нас в водяными потоками, утопить норовила и покусать. Я в срочном порядке проводил ритуал отпугивания духов, читая заклятие и параллельно спасая ребёнка из воды. Волчонок рычал и хватал деву за хвост.

Позднее выяснилось, дочка вождя клана пошла с подругами купаться. Подруг к нашему приходу речная дева уже утопила, заманив на середину реки. Девчушке повезло, мы оказались поблизости.

Усилиями нашей команды нечисть удалось отпугнуть и спасти девочку. Мне в том бою здорово кости переломало, я лежал на бережку, стонал. Маленькая троллиха в сознание не приходила.

Акела оттащил нас от речки подальше и побежал в ближайшее селение за подмогой. Для убедительности прихватил браслет девчонки и мой амулет ученика верховного шамана.

Так белый волчонок заслужил расположение троллей. В клане Красногубов нам с тех пор всегда рады. Когда ни зайдём, накормят свежей едой, ночевать положат в хижине вождя, окажут любую помощь.

Деревня Красногубов нам по пути. До полудня туда дойдём, ежели не произойдёт непредвиденных событий. Отдохнём, пообедаем и на лодке поплывём на остров. Заодно повидаем спасённую.

Я обогнул невысокий холм. Деревья на нём не растут, зелени нет и в помине. Связано это не с наступлением холодов. Здесь ипокон веку ничего не растёт.

Синекожие обходят холм десятой дорогой, опасаясь ночевать неподалёку. Под ним, верят они, спят владыки прошлого. Искушённые в чёрной магии колдуны приносят на таких холмах в жертву разумных для получения частицы могущества древних владык. Сон повелителей стерегут злые духи, просыпающиеся с заходом солнца.

И вправду, проходить мимо обиталища лоа немного жутковато. Чувствуешь на себе тяжёлый сонный взгляд. Я не склонен верить россказням синек, но дыма без огня не бывает.

Как-нибудь спрошу у Гварда насчёт Серых Холмов. Он живёт на землях троллей лет двадцать и больше меня знает об их священных местах, не зря же верховный шаман.

До озера рукой подать. Пройти вон тот длиннющий овраг, болотце за ним обойти, и за теми холмами, теряющимися в гигантских многовековых деревьях, откроется вид на Зеркальное озеро, дом племени Водяных Крыс, где я живу.

Из ручья на дне оврага я наполнил опустевшую флягу, сделанную из выдолбленного плода дерева араксиса. Прополоскал рот, умылся ледяной водицей, шею смочил. Ух, хорошо, свежее и бодрее.

Болота не люблю, тем более, к зиме. Болотники нынче спать укладываются, группками собираются, тем самым становятся в разы опаснее для человека и тролля. Пересеку молодой лесок в стороне от топи. По весне старый лес бурей повалило. Тут же с потрясающей скоростью вырос новый, тонкий да гибкий.

Озеро окружено густым дремучим лесом, местами непроходимым. Тролли по тайным звериным тропам через него ходят и по прячущимся в ветвях подвесным мостам, откуда удобно наносить удар по крадущемуся внизу врагу, зверю и разумному. Деревни озёрников расположены на берегах.

Противник не пройдёт незамеченным. В окрестностях его засекут сторожевые амулеты, разведчики и выставленные в реках дозорные морлоки, входящие в состав племени.

Врагов у Водяных Крыс, владеющих озером, выше крыши. Соседи скалят клыки, засматриваясь на охотничьи угодья и рыбные места. Примерно раз в год вспыхивает война, стычки же продолжаются непрерывно.

— Ах ты, облезлый дракс! Чтоб тебе в ночной час с блудливым хобгоблином на узкой тропинке пересечься! Пропусти меня немедленно к мессиру Гварду Зверолову, ты, отрыжка дохлой мускусной крысы!

Поток ругани, доносящийся со стороны ворот деревни, исходил, как ни странно, от хрупкой девичьей фигурки в новёхоньком, только-только из-под иглы портного охотничьем костюмчике. Оливкового цвета приталенная по столичной моде куртка из плотной водонепроницаемой ткани, элегантные салатовые в крапинку лосины на манер эльфийских, очерчивающие стройные ножки обладательницы, и изящные мягкие сапожки из оленьей кожи. Венчала ансамбль широкополая шляпа с роскошным изумрудно-зелёным пером, позаимствованная, надо полагать, из запасников императорских егерей.

Чего я за пребывание у троллей не перевидал, но чтобы красивая девушка в одиночку заявилась к ним и что-то требовала... О подобном не слышал никогда и тем паче не ожидал увидеть. Акела изумлённо взирал на открывшееся нам зрелище, также, вероятно, не веря своим глазам.

На путешествие в леса синекожих троллей отваживаются немногие. Охотники Пограничья империи без весомой причины сюда не суются. Проповедники, бывает, приходят. Дворянчиков-самодуров с командами приятелей, жаждущих совершить подвиг на тролльей земле, добыв зубы дракона для прекрасной дамы сердца, на границе тормозят имперские погранцы и разворачивают на сто восемьдесят градусов. Иначе глупцы рискуют потерять головы в прямом смысле слова, очутившись во владениях синек.

Девушка из столицы, да ещё состоятельная, в здешних лесах зрелище неимоверное. На одежде ни соринки, обувь лишь чуточку испачкана на подошвах. Будто из экипажа вышла, а не преодолела более полусотни кэмэ от Крессова Вала по ярам да чащобам, где ни пройти нормально, ни проехать на лошади.

— Не стоит растрачивать понапрасну слова, — приблизился я к девушке. — Он всё равно не понимает общеимперского.

Путешественница сверкнула синими, точно небесная высь на исходе лета, глазами. На её щёчках горел румянец, густые чёрные локоны выбились из-под шляпы. В гневе она красива и, пожалуй, чересчур самоуверенна.

Под нацеленной дюжиной дротиков, торчащих из-за зубьев бревенчатого частокола, и бывалый воин придержал бы пыл. На воротах стоял вооружённый палицей с кремниевыми вкладышами огромный тролль, за ним с каменными топорами в руках четверо его соплеменников чуть поменьше ростом, поодаль застыл выжидающе старый шаман клана, положив ладонь на рукоять тотемного жезла. Девушка и бровью не ведёт от тёплой компании. Принадлежность девицы к неслабым магам очевидна.

— Мое почтение, сударыня, — я поприветствовал модницу полупоклоном. — Сандэр Валирио.

— Алисия Ветроносная, — бросила она, подтверждая статус сильной волшебницы.

Нас, похоже, почтила визитом магистр аэромантии. Бакалаврам не присваиваются личные звания.

— Я пыталась растолковать этому болвану, чего хочу, на его примитивном тролльем наречии. — Далее последовала грубая попытка повтора объяснения на языке синекожих. — Ты вести шаман дом. Понимать?

— Гркхм, — кашлянул я и обратился к стоящему на воротах синьке. — Здравствовать тебе, Граз-Нак. Откуда эта женщина?

Дюжий тролль, испугавший бы своим видом большинство знатных особ при императорском дворе, пожал плечами.

— Здравствовать и тебе, Кан-Джай. Явилась из леса. Мы её приняли за заплутавшую, да больно резво себя ведёт для измученной походом. Лепечет о доме шамана. За стариком Луа-Ту послали. Он у людей наёмником служил, поймёт, о чём она.

— Правильно сделали. Она ведьма людей, к Гин-Джину просится. Знаешь, где он?

— Недавно на остров уплыл. Ты, гляжу, удачно поохотился, — воин кивнул на мешок у меня за спиной. — С возвращением. Лило все уши нам прожужжала, спрашивая, не вернулся ли её братец.

О, да, сестрёнка может допечь расспросами, если реально волнуется о ком-то.

— Теперь-то отдохнёте от неё, — улыбнулся я. — Алисия, будьте добры, пройдёмте за мной. Отведу вас к Гварду.

Я повёл гостью вдоль частокола к берегу озера. Гварда люди посещают обычно в посёлке под фортом Веспаркастом. Он в заведении Матушки Альды и в харчевне Одноногого Хрехта последние дни месяца сидит.

Заказов у Зверолова всегда предостаточно. Гильдии магов, алхимиков и лекарей постоянно нуждаются в ингредиентах зелий, благородные хотят похвастаться диковинкой, родственники и друзья разыскивают пропавшего в тролльих лесах товарища. Все обращаются к нему, лучшему следопыту и зверомастеру Пограничья, по совместительству верховному шаману Водяных Крыс.

Я ему по мере сил помогаю. Иногда подряжаюсь на длительные походы, как вот сейчас. Две с половиной седмицы добывал змееглаз.

— Позвольте спросить, если не секрет, зачем вам нужен Гвард Зверолов? Не каждая девушка, пусть и волшебница Вашего уровня, осмелится в одиночку отправиться в логово кровожадных лесных троллей.

— Никакого секрета нет, — остывшая девушка говорила без повышенных тонов. — Вы верно заметили, я волшебница. В прошлом году с отличием окончила Академию волшебства Салютус, заочно получив степень магистра магии Воздуха.

Так я и подозревал. Ну, не одолела бы немагичка расстояние от имперской пограничной заставы до Зеркального озера. Скорее всего, Алисия не пешком путешествовала. Её бы засекли сторожевые амулеты, развешанные на границах владений племени.

Это объясняет, почему на костюме ни соринки. Заклинание Воздушного Очищения, насколько я помню из книг гвардовской библиотеки, полностью удаляет грязь с кожи и ткани. Заурядная хозяйственная магия, доступная студиозусам магических ВУЗов империи на средних курсах.

Степень магистра, ого. Чтобы добиться её, магу надо попотеть, вкалывая несколько лет на благо отчизны и разрабатывая собственное оригинальное заклинание. Магистрами становятся заочно, перескочив степень бакалавра, самые талантливые маги.

— С мессиром Гвардом меня связывает прошлое, — рассказывала она. — Он мой первый учитель магии. По его протекции меня приняли в Академию. Я хотела бы выразить ему свою благодарность и попросить помочь с изучением магии элементальных духов.

Похоже, девчонка метит в магистры-супремы и подготавливает почву для написания обязательного при получении степени трактата. У тролльих шаманов есть чему поучиться. Магия духов широкое направление магического Искусства, управление элементальными духовными сущностями занимает в ней особое место наряду со взаимодействием с лоа, духами умерших.

— А вы, наверное, тоже его ученик? Охотники Пограничья выглядят по-иному, и у них напрочь отсутствуют манеры.

— Вы правы, Алисия. Постигаю премудрости шаманизма, охочусь и наслаждаюсь прекрасными лесными пейзажами.

— И насколько давно? Вы выпускник какого-нибудь магического колледжа? Признаться, я удивлена и рада, повстречав здесь человека. Имперцы охотятся гораздо севернее, у границы, на Ничейной Земле.

— Я не обучался магии в цивилизованных странах. Возможно, потом попробую поступить. У Гварда учусь несколько месяцев, с конца лета. До того моим учителем был гоблинский шаман.

— О, у вас яркая биография, Сандэр. А куда мы идём?

— Пришли, Алисия. Скажите, вы ранее бывали на Зеркальном озере?

— В детстве с Гвардом. Плохо помню тот визит. Тролли, морлоки...

— Именно с морлоками я должен переговорить. Вы же волшебница, знаете, они естественные маги разума. Вас не пропустят на остров, не удостоверившись в вашей правдивости.

Я спустился к кромке воды и трижды хлопнул по глади ладонью, сняв амулет, защищающий от магии разума.

"Доброго пути, Кан-Джай, — раздался в черепной коробке голос дозорного ихтиана-телепата. — Лило обрадуется твоему возвращению, и Гин-Джин будет доволен".

"Доброго, Лаклак. Женщине со мной можно верить? Кто она?"

"Она говорит правду. Хм. Интересная у неё аура, и мысли текут необычно для человека. Она словно в тумане, сквозь него сложно разобрать, чего она на самом деле хочет. У неё защита от внушения и дальноречи, как у тебя и Гин-Джина! Она колдунья, Кан-Джай, берегись её. От колдующих женщин жди чего угодно".

"Ясно. Ты, верно, не раз попадал в их колдовские сети, Лаклак. Не обижайся, шучу! Передай Гин-Джину, она на берегу и жаждет встретиться с ним. Ответ транслируй мне".

"Ну, у тебя и выражения, — хмыкнул морлок. — Транслируй... Конечно, я передам тебе его ответ".

"Отличненько, мой недоверчивый друг. Мы в деревне пообедаем пока".

— Алисия, могли бы вы снять блокировку от ментального воздействия? — попросил я. — Она мешает распознать вашу ауру и считать реакцию ментального слоя.

— Да, сейчас, — девушка коснулась висков кончиками пальцев, на секунду закрыв глаза. — Готово.

— Благодарю. Гвард ответит позднее. Хотите поесть? В деревне Красногубов прекрасно готовят запеченную в плодах йамуи щуку.

— Я не против, но меня вряд ли впустят в деревню, — смутилась Алисия. — Моё появление заставило троллей понервничать.

Хорошо, не накинулись скопом, приняв за враждебно настроенную ведьму. Появись я на минуту позже, терпение синек лопнуло бы.

— С вами не было меня. Ах да, запомните: тролли зовут Гварда Гин-Джин. Он верховный шаман, и у него соответствующее статусу имя. В переводе с тролльего "Лесной Кот, Говорящий с Духами".

В селение клана нас впустили без разговоров, доверившись моему мнению о гостье. В общем, находилась она в деревне под моей ответственностью, и случись чего, отвечать за неё буду я.

Не походила Алисия на замаскировавшегося врага. Однако, если на самом деле она окажется не той, за кого себя выдаёт, в деревне её легче нейтрализовать. Воины бросали на неё косые взгляды, крепче сжимая оружие. Шаман не сводил с неё внимательных глаз. Старина Зул-Мак при необходимости способен шарахнуть заклятием не слабее Гварда. Правда, лишь единожды, в отличие от моего учителя. Духи жезла готовы вырваться по малейшему зову хозяина и растерзать цель. Духовный лидер Красногубых на празднике в честь завершения охоты на бобров доказал эффективность своего тотемного жезла, разворотив с его помощью ствол столетнего дуба толщиной в три обхвата. После атаки дерево рухнуло.

Меня и Алисию разместили под травяным навесом на цветных циновках. По моей просьбе принесли жареного проперченного мяса, обильно политого острым соусом, лепёшки, печёной рыбы с гарниром из водорослей и тыквенный сосуд, полный кичику, тонизирующего напитка из настоев целебных трав, в которых растворили мёд диких пчёл. Разлёгшемуся подле меня Акеле предоставили сырой кабаний окорок.

— Карн-Джак гостит у Каменных Клешней, на свадьбе старшего сына вождя племени, — прошамкал беззубым ртом старик Луа-Ту мне на ухо, сообщая об отсутствующем главе клана. — Анки с ним. Подыскивает ей достойного мужа.

По мне, единственная дочурка предводителя Красногубов мала для замужества. Ей в прошлом месяце исполнилось двенадцать лет. Поскольку физически тролли развиваются медленнее людей, по нашим меркам ей едва миновало десять.

Родители-синьки женят своих чад в сознательном возрасте. Мальчики обзаводятся собственной семьёй, получив признание племени на охоте либо войне и обретя взрослое имя. К девочкам требования менее строги. Чтобы выйти замуж, молоденькой тролле нужно уметь шить и готовить. Тем не менее, замуж отдают дочерей лет с шестнадцати.

Семьи вождей поступают иначе. Браки нередко заключаются, когда девочке не исполнилось и тринадцати.

— Что он сказал? — спросила аэромантка, глядя на подошедшего старика.

-Глава клана надумал женить свою дочь и активно ищет подходящую кандидатуру в мужья. Вы лучше скажите, каким образом прошли к озеру незамеченной. Использовали магию?

— Я магистр магии Воздуха. Ветер принёс меня, — расплывчато ответила девушка. — В Веспаркасте мессира Гварда не обнаружилось, и я предположила, он на Зеркальном озере. Я бы могла приземлиться на острове, где он живёт, но сочла это слишком рискованным.

Да, летать над островом нежелательно. Летунов Водяные Крысы не привечают. На скале вождя, в сторожевых башнях, специально на случай атаки с воздуха установлены баллисты. Озёрный Владыка недавно озаботился, припахав к постройке бродячий клан пещерных гоблинов, знатоков всякого рода механизмов. Зелёнки подвернулись мне во время вылазок в империю. Слонялись без работы они по сельской местности, подворовывали у крестьян продукты и одежду. Разъярённые антисоциальным поведением гоблинов селяне хотели уже расправиться с ними, прибегнув к казни через взятие на вилы. Тут мы с Гвардом появились, и веселье закончилось. Нас в той местности теперь считают доверенными лицами герцога Марока, владетеля пограничных земель. Сам герцог, узнав о нашей невинной шутке, разозлился и отдал приказ о заключении нас под стражу. Зато племя пополнилось кланом умельцев-механиков, благодаря чему повысило обороноспособность главного селения Водяных Крыс на озере.

— Сандэр, а вас тоже тролли по-особому называют? Вы, наверное, специализируетесь на зверомагии. У вас замечательный волк, — Алисия почесала за ухом лежащего и впервые совершенно не возражающего против чужого прикосновения Акелу.

— Гм. Нет, я не зверомастер. С Акелой у нас чисто дружеские отношения. Мы испытываем друг к другу взаимную симпатию. К вам он, вижу, неравнодушен. Белые волки, насколько я успел их изучить, любят красивых и умных девушек.

— Вы не сказали, как ваше имя у синекожих, — ослепительно улыбнулась волшебница.

— Тролли нарекли меня Кан-Джаем.

— "Кан" на тролльем, — Алисия прикрыла веки, — дайте-ка вспомню... Огненный! Да! Вас назвали Огненным. "Джай"... Корень от "дже", "дух", и окончание "ай"...

— Ваши познания в тролльем наречии весьма обширны, однако, вам недостаёт практики, — отметил я после тщетных попыток аэромантки вспомнить значение имени. — "Джай" древнее слово, оно вряд ли вошло в словари имперских лингвистов.

— Думаю, оно обозначает вашу отрасль магического Искусства. Ваша направленность — магия элементальных духов, не так ли?

— Боюсь вас огорчить, Алисия, вы не совсем верно угадали. Огненным меня называют по иной причине. Я занимаюсь магией духов, преимущественно лоа. В круг моих интересов включены ещё духи местности.

Не буду же я говорить о своей настоящей специализации непроверенному человеку.

— У нас в Академии магия духов преподаётся факультативно, и преподаёт её магистр геомантии. Низенький такой, похожий на дварфа старичок, — по секрету поведала девушка. — Может быть, в будущем вы, зачислившись к нам и получив степень, создадите полноценную кафедру магии духов.

"Кан-Джай? — внезапно пробулькал под черепной коробкой морлок, заглушив девичье щебетание. — Гварду знакома эта женщина. Он скоро прибудет в деревню Красногубых".

— ... мы в деревне Водяных Крыс? Я читала, у озёрников пять племён, — услышал я фразу Алисии, последовавшую за сообщением ихтиана.

— Не сомневайтесь, деревня принадлежит Водяным Крысам. После войны племена озёрников поредели, Илистых Сомов вырезали. Озеро поделено между троллями Огненного Жала, Каменных Клешней, Зелёных Улиток и Водяных Крыс.

— Вы много знаете о троллях! Наверное, долго живёте с ними бок обок. И ваше увлечение магией духов. Вы любите экзотику, Сандэр! Откуда вы родом?

— На северо-западе от империи, в Море Кракена расположено небольшое островное королевство Митран. Не бывали? Люди там промышляют ловлей морских чудовищ, — процитировал я "Книгу диковин иноземных" знаменитого путешественника Эребора Тускана.

Моё происхождение должно оставаться тайной, особенно для магов и властителей. Иномирянину жить так проще. Никто за тобой не гоняется, чтобы пустить на опыты. Наши с Лилькой ауры за время пребывания в Лантаре стали как две капли похожи на "родных" этому миру, потеряв ценность для маньяков от магии, да бережёного Создатель бережёт, как говорят жители Пограничья.

Я аккуратно сменил тему разговора. Мы болтали с Алисией обо всём на свете. О пронёсшейся весной Буре Тысячелетия, о порядках в Академии Салютус, о её архимаге-ректоре, преподавателях и друзьях. Аэромантка могла часами рассказывать о своей любимой магии Воздуха. Вместе с тем, она была внимательной слушательницей.

Давненько я не общался с девушками. С последнего визита в империю прошло месяца три, а в лесах синек с человеческими девицами дефицит. Сестрёнка не в счёт.

Спустя час за частоколом раздался шум. Из выкриков синекожих я понял — на лодке приплыл Гвард.

— Эй, где мой братец?

Этот звонкий голосок я узнаю из тысячи. Лилька!

В воротах показалась стая из трёх белых волков, нагло поглядывающих на висящие на разделочных столбах туши. Завидевший их нахальные морды Акела лениво шевельнул хвостом, типа поздоровался. За его родичами в деревню вошла моя сестрёнка. Уперев руки в бока, она с изумлением взирала на почивающего сытого меня и с любопытством рассматривающую её Алисию.

— Вот оно что, — ледяным тоном произнесла Лилька. — Я, понимаешь, места себе не нахожу, переживаю о брате, ушедшем без предупреждения на опаснейшее задание гильдии врачевателей, а он тут с красоткой развлекается. Где ж ты отыскал такую приятную компанию, братец? Уж не в Мокрых пещерах ли?

— Не предупредил, потому что не хотел расстраивать, — ответил я, поднимаясь.

Лилька вдруг рванула ко мне и, прыгнув, обвила меня руками. Потом отстранилась и, вытерев слёзы рукавом платья, представилась аэромантке.

— Я Лилиана Валирио, сестра этого героя.

— И моя младшая ученица, — добавил возникший в воротах зверомастер, сопровождаемый неизменным саблезубом. — Счастлив отрекомендовать тебе, Лилиана, мою первую ученицу Алисию Вивериа Ветроносную, мастерски управляющуюся со стихией Воздуха. Добро пожаловать домой, девочка.

— Папа! — взвизгнула аэромантка.

Я честно попробовал скрыть удивление. Сестрёнка недоумённо хлопала ресницами, На лице у неё отражались наши общие мысли: "Неужели у Гварда есть дочь?!" Впрочем, почему нет? Не вечно же он шаманил у троллей и не всегда жил на острове вдали от людей. Одни его похождения по весёлым домам Гарида чего стоят. Небось, нажил внебрачных детишек, о которых не распространялся за ненадобностью.

Я даже знаю, что он ответит на вопрос о дочке — "Вы не спрашивали".

Алисия обнимала зверомастера, радуясь, словно девчонка, разлучённая с родным человеком на годы. Ясно, почему на неё не производили впечатления тролли. Она к ним с детства привыкла.

— Полно, девочка, полно, — Гвард казался слегка смущённым. — Ты выросла настоящей красавицей! — он повернулся к шаману. — Спасибо за гостеприимство, Зул-Мак. Мы отплываем. Да будут духи благосклонны к Красногубам.

— Да благословят тебя духи, Гин-Джин, — прохрипел шаман.

— Сандэр, Лилиана, Алисия, нам пора.

У причала покачивались долблёнки, привязанные верёвками к столбцам. На вёслах сидели по паре троллей-подростков. В одной разместились Гвард с аэроманткой, вторую заняли я, Лилька и Акела, в третью заскочили волки сестрёнки.

Плавание длилось около часа. Я тихонько излагал сестрёнке историю похода за змееглазом, умалчивая о самых острых моментах приключения. С соседних лодок доносились короткие завывания и негромкие звуки переговаривающихся зверомастера и Алисии.

Сколько плаваю по озеру, на нём утрами и вечерами расстилается густой туман. Иногда и в середине дня водная чаша затянута серой пеленой. Вот и сегодня стоит непроглядная серая мгла, в которой слышатся плеск и скрип трущихся о борта вёсел. Дневной туман нагоняли морлоки, обеспечивая защиту передвигающихся долблёнок.

— Узнав о твоём возвращении, тролли решили закатить вечеринку, — сообщила Лилька. — Ты правда убил водяного удава, Саш?

— Угу. Он маленький был.

— Да? А ихтианы сказали, ты здоровенного змея победил и несёшь его пёструю шкуру в пять тролльих ростов длиной и зубастую голову размером с кабанью.

— Не верь. Башка у него величиной с крупную собачью, до кабаньей не дотягивает. Разве что, как у полугодовалого поросёнка. Рыбоголовые просто собак не видали никогда.

Когда мы причалили, туман рассеялся. Перед нами возвышались соединённые подвесными мостами скалы острова Водяных Крыс. Восточнее пристани громоздился хищной птицей отстроенный дом вождя Ран-Джакала. На входе дежурили двое воинов из числа телохранителей. С верхушки примыкающей к жилищу правителя обзорной вышки грозно вглядывалась в небо баллиста.

Гоблины строили оружие из подручных материалов. Баллисты соорудили из дерева, костей, кожи и жил животных. По мощности изготовленные ими орудия уступали гномьим творениям, выкованным из стали, но превосходили по убойности. Шаманы племени постарались. Выпускавшиеся пучками дротики несли духи ветра, а отравленные наконечники разили не хуже эльфийских стрел.

Рыбаки на пристани поприветствовали меня кивками. Прохаживавшийся неподалёку тролль выкрикнул поздравление с успешной охотой.

— Лилиана, пожалуйста, покажи Алисии остров и проводи к моему дому, — попросил зверомастер. — Мы пока побеседуем с твоим братом. Не возражаешь, Сандэр? Обсудим торговые дела.

Жилище мага нисколько не изменилось за моё отсутствие. Одноэтажный бревенчатый домик под соломенной крышей, примостившийся на вершине скалы. Мы поднялись туда по крутой тропе, частично выбитой в камне. Акела с нами не пошёл, унёсся гонять по острову, соблазнённый покусывывшими его за хвост и тянувшими поиграть родственниками.

В кабинете Гвард уселся в кресло за письменным столом, мне предоставив стул напротив.

— Ты не голоден, предлагать отобедать не буду, — зверомастер достал из шкафа бутылку красного хризалийского и пару бокалов. — Однако, за успех выпить обязан. Держи! С первым водяным удавом, Сандэр! Теперь давай, хвастайся трофеями! Разворачивай шкуру.

— Ничего особенного, — вынул я из мешка тугой свёрток. Разрезав ножом стягивающий его кожаный шнурок, раскинул вдоль комнаты чешуйчатую пятнистую полосу.

Гвард уважительно покачал головой.

— Не меньше тридцати футов. Достойный противник, ценная добыча. Шесть лет никто из Водяных Крыс не убивал столь гигантского змея в одиночку.

— Я не сам. Со мной Акела был.

— Да-да. Волчонок, разумеется, весьма помог. Он играл роль приманки? Впрочем, неважно. Ты заслужил звание великого охотника племени, так или иначе. Узнав о твоей победе, Ран распорядился подготовиться к празднику в твою честь. Чем больше отличных охотников, тем сильнее племя и выше авторитет у соседей, сам знаешь. Празднество состоится на закате. Настойками от опьянения запасись у сестры заранее, пить придётся порядочно.

Ох, не люблю пьянки троллей. Самогон синек пить человеку невозможно, до того противен на вкус и мгновенно бьёт по мозгам.

— Поведай историю охоты, Сандэр. На празднестве тебя обязательно попросят в красках живописать победу над змеем, посему, тренируйся, — зверомастер сел поудобнее.

— Я, вообще-то, не планировал охотиться на удава и убил его случайно. Вынужденная самооборона.

Зверомастер слушал внимательно, время от времени уточняя непонятные моменты в рассказе. Дослушав, он глотнул из бокала недопитое вино.

— Добавь крови, мучений, ярости в драке со змеем, и синекожие вознесут тебя до облаков, — посоветовал он. — Полагаю, ты добыл змееглаз.

Я положил на стол корзину с растением и приподнял плетёную из лозы крышку, демонстрируя цветок. Перегнувшийся через столешницу Гвард рассмотрел его в лупу, удовлетворённо хмыкнул.

— Завтра на рассвете отправляюсь в Гарид. Тебе купить чего-нибудь? Лилиана наказала привезти ей новое платье, вышитое рунами от сглаза и порчи, и коралловые бусы, зачарованные на накопление магической энергии.

— Она не забыла о поступлении в Высшую школу магического Искусства?

Учебный год, как и календарный в Лантаре, начинается с первого весеннего месяца. За год обучения в Люцинской школе магии, престижном заведении запада империи, куда планирую отдать Лильку, требуют заплатить четыреста империалов. В тайнике у меня лежит полсотни монет. Собрать на годовую оплату рассчитываю в ближайшие месяцы, выполнив пару-тройку заказов от гильдий.

Ладно платье, оно стоит максимум два золотых. Зачаровывание обходится куда дороже исходной стоимости предмета. За амулеты-накопители торговцы запрашивают баснословные суммы, от двадцати империалов за плохонькую поделку недоучившихся чародеев.

— О школе только и мечтает. Платье и бусы мой подарок за усердие. Она прекрасно овладела целительной медитацией и активно осваивает менталистику.

— По-моему, ты темнишь, Гвард.

Зверомастер тяжко вздохнул.

— Увы, не смогу сопровождать вас в Люцин.

— Почему? Что-то произошло?

— Странности творятся в наших лесах, Сандэр. У Костров Совета старейшины племён собираются чаще, нежели обычно. Вожди Звёздных Рысей, Длинных Клыков и Чёрного Копья встречались тайно. О чём шла речь на той встрече, неведомо. Боюсь, надвигается война.

Плохо, очень плохо. Летом Чёрное Копьё планировало масштабный набег на имперские земли, сорвавшийся из-за Водяных Крыс. Похоже, тролли не бросили замыслов пощипать Пограничье. Для озёрников авантюра соседей грозит очередной войной. Мимо нас не пройдут, озеро находится у границы с людьми, и в покое не оставят. Мы окажемся в тылу синекожей коалиции. Им это невыгодно, они побоятся удара в спину.

— Кроме того, довольно иных поводов для настороженности. У озёрных племён в лесу бесследно пропадают беременные женщины и новорожденные. Подозреваю, они становятся жертвами некоего хитрого зверя. Охотники его пока не обнаружили. И самое загадочное. В чаще у Лысого Холма нашли стрелы высших эльфов.

— Далековато длинноухие зашли от границ Эладарна. Что им понадобилось в наших краях? Трав волшебных ищут? — вслух размышлял я.

— Трава у них своя не перевелась. Полагаю, они действительно ищут. Эльфы наткнулись на семейство мохнорылов, гонимое волчьей стаей, и не успели сойти с пути. Стрелы выковыряли из обгрызенной туши. Сандэр, будь осторожен. К людям они испытывают почтения не более, нежели к троллям.

— Спасибо за предупреждение, Гвард, учту.

— Учти. Без необходимости не рискуй. Меня не будет три седмицы. Ты мой старший ученик, все дела на тебе. Обратятся за помощью, помогай, чем сможешь. За советом обращайся к Кьюзаку, дедушке Тлансу и Рану. Ах, проклятье! Ран завтра отбывает на свадьбу к Каменным Клешням. Его седмицу не жди на острове. Ох, уж эти многодневные празднования синекожих. Да! И не забывай о медитациях!

— Не волнуйся, справлюсь.

— Вот и хорошо. Возвращусь, проверю. Ну, иди, великий охотник. Солнце скоро сядет, а я до вечера хочу с дочерью побеседовать.

Глава вторая. Тревожные вести

Какая же гадость троллий самогон. Я и не представлял, что голова может так болеть. Будто мой череп раскатали в блин и придавили невыносимо тяжёлым прессом.

Стон отозвался взрывом острой боли в черепной коробке и цветными пятнами в глазах. К горлу подкатила тошнота, мозг словно сверлил маньяк-учёный. Пошевелился, и затрезвонили колокола в бедной, больной голове. Где, где змееглаз? Срочно съесть листочек. От него не убудет, гильдия заплатит и за надкусанный.

Продрав глаза, я вспомнил, что Гвард обещался увезти цветок сегодняшним утром. Ему хорошо. Небось, уже надкусил целительную мякоть и выздоровел, а мне тут без лекарства страдать.

Невероятных усилий стоило сесть на постели из пушистых шкур. Зверомастера нет на острове, солнце-то скоро в зените будет. Вон, светит прямо в отверстие, пробитое природой в потолке пещерки, где я обретаюсь. Свет заливает неровный каменный пол, выложенную из поленьев кровать и колченогий столик, сооружённый из палок, скреплённых верёвочками и кожаными ремешками. На столешнице глиняный кувшинчик, на пузатом боку нацарапано лилькиным почерком "от головной боли, выпить глоточек".

Сестрёнка, ты умница. Куплю тебе жемчужное колье, каждая жемчужина в котором слот для заклинания. Выздоровею, накоплю денег и обязательно куплю.

Горьковатая жидкость растеклась по пищеводу приятной прохладой. Болезненные ощущения практически моментально ослабли, освободив мыслительный процесс из-под похмельного пресса.

Решено. Больше ни при каких обстоятельствах не выпью ни капли тролльего самогона. Эту гадость даже гномы, те ещё выпивохи, гнушаются принимать. Он словно жидкий огонь, точно расплавленный перец чили, выжигающий внутренности и разрушающий разум.

Против менталистов лучшего средства не сыщешь. У мага разума, вознамерившегося воздействовать на ментальный план пьяного синекожего, мозги буквально сварятся вкрутую. Выпивший тролль превращается в орущего боевые песни берсерка.

Фух, полегчало. Я умылся ледяной водой из подземного источника, протекающего по желобку возле выхода, соскоблил щетину опасной бритвой, купленной в Веспаркасте у цирюльника форта. Бреюсь по меркам имперцев часто, дважды в седмицу. Пожалуй, искупаюсь в озере. К холоду организм привык, не заболею.

Одеваясь, зацепился за бугрящуюся свежую рану на предплечье. Голубая татуировка изображала переплетение водорослей и клыков, отличительный признак охотника Водяных Крыс.

М-да, неплохо вчера погулял. Аж вспоминать больно. Из разрозненных, смутных воспоминаний с превеликим трудом я составил целостную картину вчерашнего праздника.

У пристани на циновках накрыли праздничный стол. Рыба, мясо, разнообразные гарниры, фрукты, овощи, напитки. Подростки громыхали в барабаны. Под их грохот вокруг костра выплясывали синекожие девицы, выкрикивая славословия в мой адрес и адрес вождя племени.

Помнится, Гвард разделал извивающегося змеёныша водяного удава и заставил меня выпить кровь, смешанную с пахучими специями и самогоном. Сырая кровь, выцеженная в костяную чашу, не самое страшное. Потом пришлось проглотить бьющееся сердце удавчика, скрепив нашу астральную связь. Отныне я один из лучших охотников, и ритуал привязывает ко мне мою первую великую добычу. Дух побеждённого удава будет хранить меня, где бы я ни был.

Змеиной кровью зверомастер измазал мне щёки и лоб, нарисовав знаки духа-хранителя, и пропел длинное скрепляющее заклинание. В конце ритуала он торжественно объявил меня великим охотником племени и надел мне на шею ожерелье из зубов убитого удава.

Затем тянулись бесконечные поздравления. Меня непременно хлопали по плечам и желали, чтобы на моём ожерелье прибавлялось клыков и когтей, и дома всегда было чем угостить гостя. С поздравлениями клали передо мной подарки. Кто мягкую, пушистую шкуру, кто оружие. Вождь расщедрился на копьецо с заговорённым обсидиановым наконечником. Рана от него вроде бы кровоточила, покуда не вытекала вся кровь из тела. Вещица знатная, на обсидиане и древке знаки вырезаны, похожие на схематическое изображение животных — тролльи письмена.

Меня поздравляли, одаривали и пили за будущие успешные охоты. Пили, пили, пили... Дальше обрывочные воспоминания. Мне наносят татуировку на предплечье. Синьки танцуют. Обеспокоенное лицо сестрёнки. Взволнованная физиономия Гварда. Сморщенная морда Акелы с осуждающим взглядом. Свернувшийся в полутьме у моих ног водяной удав, неведомо откуда взявшийся. И темнота.

— Кхе-кхе, — послышалось снаружи деликатное покашливание.

На входе стояла Лилька, сжимая в руках соблазнительно пахнущую корзину.

— Привет, Лиль, — выдавил я подобие улыбки. — Заходи.

За сестрёнкой ворвалась волчья стая. Особняком подошёл Акела и улёгся подле кровати.

— Я тебе есть принесла.

Аромат жареной птицы разбудил сонный желудок, тут же потребовавший пищи. Лилька разложила на столе глиняные миски с едой. Я с удовольствием уплетал мясо и хрустящие свежеиспечённые лепёшки, запивая чистой родниковой водой.

— Гвард давно уплыл на большую землю? — прожевав кусок свинины, поинтересовался я.

— Затемно. Они с Ран-Джакалом вместе уплыли.

Удивляюсь крепости троллей и зверомастера. Выпивали же не меньше меня, а утром уже по делам разошлись.

— Прибыл посланник от Зелёных Улиток, — Лилька замерла, прислушиваясь. — Ученик шамана клана Улиткоголовых по имени Варк-Дан. Умоляет о встрече с Гвардом и вождём. Что-то у них стряслось нехорошее.

— Ариг в курсе?

Ариг, возглавляющий охрану Ран-Джакала, его заместитель и принимает решения в отсутствие вождя.

— Да. У Костра Совета его принимает.

— Отмедитирую и подойду.

Медитация ежедневная обязанность ученика мага и шамана. С утра и вечерком прояснил сознание, и строй планы на будущее. С её помощью тренируется контроль духовной и жизненной энергии. Тренировка с моим малым энергетическим запасом мне необходима. Чем выше контроль, тем меньше айгаты тратишь на магические действия, будь то заклятье или транс.

Моя пещера находится в глубине острова, между женской и мужской половинами селения троллей. До меня пещеру использовали как погреб, складывали в ней еду на зиму. Поблизости виднелся дом Гварда.

До "гостиной" Водяных Крыс я добрёл по каменистым тропам и подвесным мостам за пятнадцать минут. На пристани прохаживался дюжий тролль, следящий за порядком. Горстка островитян собралась у дома главы племени.

Костёр Совета — лобное место любой деревни синек. У огня собираются по важным вопросам старейшины и вожди, там же принимают дорогих гостей. В обложенном камнями круглом кострище ни на секунду не затухает огонь, символизирующий достаток и добрую волю предков. У Водяных Крыс он располагается на скале возле отстроенного "дворца" Ран-Джакала.

На дворец сие творение тролльего зодчества походит не более, нежели вигвам индейцев на украинскую хату-мазанку. Снаружи стены оббиты сырыми шкурами, сверху шатёр из покрашенных красной краской кож, натянутых на деревянные балки и огромные кости лесных гигантов. Из-под крыши торчат костяные шипы, на некоторых развешаны выбеленные солнцем черепа зверей и иноплеменников с преступниками, когда-то бросивших вызов Ран-Джакалу. Под черепами намалёваны почерневшей кровью знаки могущественных духов, оберегающих племя и вождя от зла.

К моему приходу зам нашего вождя, сидевший на корточках на разноцветной циновке в компании двоих телохранителей, мирно беседовал с тщедушным молодым троллем. Позади них толпились ребятишки и праздные жители селения, желающие узнать причину прибытия посла союзников из первых уст. Среди громадных синекожих мелькала стройная фигурка Алисии.

— Милости духов, — поприветствовал я собравшихся.

— Благословения предков, — прогудело в ответ.

Телохранитель Ран-Джакала уступил мне циновку, и я присел рядом с Аригом. Акела уселся в сторонке.

— Гин-Джина нет на озере. Я его старший ученик Кан-Джай. Что хотел сказать ему, поведай мне.

Ученик шамана Улиткоголовых согласно кивнул. Его правая щека при этом дёрнулась вниз, отчего рот скривился, обнажив до десны нижний клык. Парень выглядел измученным и больным. На коже нездорового сероватого оттенка растеклись линии нарисованных защитных знаков, смешавшись с грязью и пеплом. Исхудавшее тело под порванной накидкой из бобрового меха исполосовано порезами и царапинами, темнеют кровоподтёки и ссадины. Тролля будто избили и прогнали по колючему кустарнику. В его распущенных длинных волосах путались остатки ракушек, какие вплетают тролли племени Зелёных Улиток. И главное, при синекожем не было обязательных атрибутов шамана — сумки с зельями на все случаи жизни и вардов.

— Беда, Кан-Джай, — воскликнул ученик. — Не знаю, поможешь ли. Гин-Джин с верховными шаманами озёрных троллей смог бы помочь. Смерть ходит меж нами и забирает, кого захочет.

— Внятнее рассказывай, — рыкнул Ариг.

В глазах парня отразился страх. Убивающее одноплеменников здорово напугало его.

— Четырежды заходило солнце в свой подземный дворец. Четыре шамана Зелёных Улиток ушли на Серые Пределы. Шаманы четырёх кланов, искусные в колдовстве. Трое учеников последовали за ними в те ночи.

Весёленькие новости. Чтоб убить синьку из племени Варк-Дана, нужно хорошенько потрудиться. Зелёные Улитки славятся здоровьем и живучестью. Их шаманов отправить на тот свет гораздо сложнее. Прибить-то сравнительно просто, в боевом колдовстве озёрники слабоваты, но не убить. Скорее, Говорящие с Духами притворятся мёртвыми. Не раз случалось, что изувеченные в бою трупы шаманов, отлежавшись, неожиданно вставали и шли домой, в родной клан, зализывать кажущиеся несовместимыми с жизнью раны.

Секрет Зелёных Улиток заключается в постоянном подпитывании организма колдовскими зельями, повышающими способность к регенерации тканей и сводящими на нет отторжение чужеродных органов. К тому же, мало кто достиг их уровня в техниках целебной медитации.

О живучести их верховного шамана Гал-Джина слагают легенды. Согласно одной из них, в жестоком бою этому выдающемуся троллю вырвали сердце. Он с пренебрежительной улыбкой на устах заколол врага сломанным жезлом духов, вырезал у него сердце и трансплантировал себе, после чего рухнул без сознания. Его, естественно, сочли павшим смертью храбрых, ибо деревню оборонял, и закопали в речном иле на бережку, на специально отведённом участке, как подобает поступать с почившими верховными. Каково же было изумление односельчан, когда ровно неделю спустя героически погибший шаман встал из могилы, покашливая от набившегося в глотку ила.

Чтобы убить Говорящего с Духами из Зелёных Улиток, надо разрубить его на куски либо сжечь. Ещё есть вариант с духовным уничтожением, правда, для осуществления требуется немереное количество духовной энергии и невероятная сила воли, имеющиеся, как правило, отнюдь не у разумных. Группа старших лоа справилась бы. Ну, и старейший тоже.

Помимо восстановительных чар шаманы владеют специфической магией, основанной на зверомагии, магии лоа и магии Воды. Поклоняясь духу Озёрной Улитки, одному из старших лоа, считающемуся первопредком племени, они умеют создавать прочнейший панцирь из насыщенной мистической энергией воды и выстреливать струёй вязкой липкой жидкости из-под него. Струя сбивает с ног взрослого тролля, приклеивая к окружающим предметам и земле, тем самым обездвиживает, не причиняя серьёзных повреждений.

— Кого именно забрала смерть? — задал я вопрос.

— Шаманов Слизней, Мокрых Носов, Остролистого Камыша и Зелёной Тины. Четыре клана лишились Говорящих с Духами! Четыре ночи подряд! Грядёт пятая ночь, последний шаман племени готовится сразиться со злым духом! О, Лон-Мин, Великий Предок, защити нас! Иргал Заг, Отец Зверей, смилуйся над нами, огради от злых духов!

Речь тролля превратилась в бессвязное бормотание. Сложно представить, что могло напугать ученика шамана, познавшего секреты невидимого духовного мира.

— Варк-Дан, посмотри на меня, — я остановил на себе блуждающий взгляд синекожего. — Как они ушли на Серые Пределы?

Прежде, чем ответить, тролль осенил себя отгоняющим злых духов знаком, обрисовал спираль двумя пальцами по часовой стрелке с центром в районе солнечного сплетения.

— Шаман Остролистого Камыша хотел найти похитителя детей и женщин и с учениками ушёл в аранью. Следующим утром в деревню приполз его окровавленный младший ученик. Его лихорадило, он бредил и к вечеру умер. Перед смертью рассказал о злом духе, напавшем на них. Вождь выслал охотников. Они нашли изуродованные обезглавленные тела, выпотрошенные, словно бычьи туши. С шамана и его ученика живьём сняли кожу.

Парень умолк, тяжело дыша.

— Принесите керац уважаемому Варк-Дану, — ни к кому конкретно не обращаясь, распорядился я на правах старшего после верховного шамана.

Тролль опорожнил принесённый кувшин самогона одним махом, вытер губы огрубевшей ладонью и заговорил снова. Его невероятный рассказ настораживал и внушал суеверный страх слушавшим синекожим. Никогда ещё не происходило у озёрников подобного. Они привыкли полагаться на Говорящих с Духами, считая их силу и силу покровителей родов и племён незыблемой. Шаманов убивали в войнах. Бывало, они сами погибали от неосторожных экспериментов, но ни разу не гибло их столько за такой короткий отрезок мирного времени.

Зелёные Улитки ни с кем особо не враждовали. В войне за власть над озером, когда беспощадно истребляли друг друга племена Водяных Крыс, Огненного Жала, Каменных Клешней и других, преданных забвению, улиточники придерживались нейтралитета, признавая повелителем победителя. В решающий момент они номинально присоединились к Ран-Джакалу, опоздав на сражение. Их целители ставили на ноги раненых буквально за часы, сократив потери союзников.

Злые языки пустили слух о трусости Зелёных Улиток. Он, мягко говоря, не соответствовал истине. В час нужды, защищаясь от захватчиков, будь то племя Длинных Клыков, Звёздной Рыси или согнанные с родной земли кочующие кланы, они проявляли себя истинными синекожими — свирепыми и безжалостными.

И ныне, в период относительного мира, неизвестная напасть косила шаманов с поражающей систематичностью.

Той же ночью по принесению трупов назад в деревню пропал умерший от ранений ученик. Его ободранное безголовое тело обнаружили подвешенным на ветвях растущего у частокола дерева. Подвесили мертвеца ядовитой лозой за щиколотки.

Проворство убийцы поражало. На рассвете в селении клана Мокрых Носов, находящемуся на расстоянии дневного перехода от деревни Остролистого Камыша, к тамошнему шаману в Дом Духов зашла женщина за целебной настойкой для больного мужа. Говорящий с Духами висел под крышей шатра, привязанный к балке. Висел без головы, кожи и внутренностей.

Известия о гибели всполошили размеренную жизнь синек и всерьёз встревожили верховного шамана Гал-Джина. Он организовал круговую оборону у себя дома, раскинув сторожевые чары по периметру деревни и загородившись охранными вардами. Коллег по цеху из иных кланов предупредил об опасности и приказал подготовиться к возможному приходу ночного убийцы. Вождь племени Бена-Джак усилил защиту селения, сформировав из свободных охотников нечто вроде ополчения и подключив охотничий отряд к личной дюжине телохранителей.

Утром третьего дня Гал-Джин, живой и потому весёлый, покинул свой шатёр, дабы подышать свежим воздухом и обозреть родное селение. Казалось бы, убийца устрашился принятых мер безопасности и не захотел связываться с верховным шаманом. Возможно, и так. Да вот к полудню из клана Зелёной Тины прибежал посыльный.

Очередных жертв обнаружили недалеко от деревни. И вновь ими оказались Говорящий с Духами вместе с учеником. Они ночевали в пещере, переоборудованной из медвежьей берлоги в шаманское убежище-крепость. Выход загромоздили валунами, спали внутри защитного круга из камней, в каждом из которых по духу-охраннику. В центре круга алтарный камень под тотемным столбом. На стенах высекли знаки, отгоняющие злых духов. Перед ночёвкой тролли принесли в жертву дикого козла, укрепив круг освящённой жертвенной кровью. И погибли за час до рассвета.

Глыбы, заслонявшие проход, были раскиданы по пещере, защитный круг не тронут. Тела подвесили на деревьях. Убийца точно насмехался над попытками шаманов обезопасить себя.

Гал-Джин не сдавался. Он вызвал к себе оставшегося колдуна, поселил в хижине по соседству со своим шатром. Окружил оба строения сторожевыми чарами, сигнализирующими при проникновении за периметр защищаемой территории. Вождь выделил ему отряд воинов, дежуривших возле шатра и хижины.

Гал-Джин, по заверениям его ученика Варк-Дана, не смыкал глаз ночью. Примерно в полночь чары просигналили о вторжении. Верховный шаман опоздал. В хижине, куда поселил коллегу из клана Слизней, никого уже не было. Лишь кровавые брызги на полу да сбитые с толку охранники, ничего не видевшие, свидетельствовали о визите чудовища.

Варк-Дан с двумя учениками верховного и десятком охотников пустились в погоню по горячему следу. Парень не раз пожалел, что настиг врага.

Старого колдуна подвесили на суку в двадцати минутах ходьбы от селения. Он ещё дышал. Тролли стали свидетелями того, как необъяснимая, незримая тварь снимает с него голову с кожей и уходит порывом леденящего смрадного ветра.

Сразу по возвращении в деревню Гал-Джин послал ученика просить помощи у Водяных Крыс. Гин-Джин сильнейший шаман озёрников, уж он-то разделается с таинственной тварью, рассуждал старый шаман. Правильно, в общем-то, рассуждал. Только посланец застал на острове не могучего мага, а трёх его учеников.

Итак, старик посадил Варк-Дана в лодку, и за полдня парень, спустившись по реке и переплыв половину озера, причалил к островной пристани.

М-да. А я надеялся провести недельку-другую в покое, медитируя, читая фолианты из библиотеки Гварда и наслаждаясь общением с Алисией. Теперь придётся решать, что делать со свалившейся проблемой. Такова уж участь старшего ученика верховного шамана, решать проблемы в отсутствие учителя.

— Чего ободранный-то? — выразил нашу общую мысль зам вождя.

— Гнался за злым духом, — объяснил Варк-Дан.

У меня создалось противоположное впечатление. Тролль точно от стаи разъярённых лесных упырей убегал, и не очень удачно.

— Прошу, помогите нам! — взмолился парень, распростёршись в пыли. — Нынешней ночью кто-то опять погибнет! Кроме моего учителя у Зелёных Улиток не осталось шаманов. Если он уйдёт на Серые Пределы, некому будет защищать племя от злых духов и проклятий колдунов.

— Мы поможем, Варк-Дан. Отдохни. Выпей и поешь, тебе понадобятся силы, — Ариг подал знак воинам проводить посланника в хижину.

— Нет! Нужно поскорее к Гал-Джину! С наступлением ночи злой дух захочет его жизнь и жизни нас, его учеников. О, великая Озёрная Улитка, огради нас от зла, — парень в который раз осенил себя знамением духа-покровителя.

— Тогда тебе стоит заночевать на острове. Сюда злой дух не доберётся, — попробовал я успокоить перепуганного Варк-Дана.

— Для него нет расстояний! — вскричал парень. — Он явится за мной даже в крепость железошкурых на том берегу Громовой реки! Даже в жаркие гоблинские леса! Он снимет с меня голову, как снял с наших шаманов!

У ученика Гал-Джина началась истерика. Охране вождя пришлось повалить его и скрутить, заломив руки за спину. Он, не переставая, выкрикивал имена духов-покровителей и, плача, просил немедленно выдвигаться к деревне Улиткоголовых. По приказу Арига его увели. Я встал и направился в дом главы Водяных Крыс обсудить ситуацию с начальником охраны.

— Сандэр, что происходит? — протиснулась ко мне Алисия, схватив за рукав на пороге "дворца".

— Лилька... Лилиана вам объяснит, — я указал кивком на стоявшую в толпе сестрёнку.

Мы с замом Ран-Джакала уединились в "тронном зале", попросту говоря — самой просторной комнате дома. В центре высился стул из костей крупных животных, укрытый шкурами и кожей рептилий. Огонь факелов рассеивал мрак. Раньше освещали дворец светильники из империи, заправленные несгораемым маслом. В пожаре сгинули.

Я распорядился пригласить к нам кого-то из патрулирующих у пристани морлоков.

— Что думаешь о смерти улиточников? — спросил глава телохранителей, когда мы остались одни.

Честно говоря, я бы предпочёл не думать ни о Зелёных Улитках, ни о гибели их колдунов. Без Гварда бороться с существом явно духовного порядка, которое не по зубам опытным шаманам, пускай и не самым могущественным из озёрных, очень опасно. Причём не только для тех, кто отважится на рискованное мероприятие по расследованию и ликвидации любителя тролльих голов и внутренностей. Под угрозой окажутся Водяные Крысы, то есть наши друзья и родные, о чём я и сказал Аригу.

— У тебя есть мысли, кто убивает шаманов? Мы сможем его, — воин запнулся, подыскивая подходящий термин, и, в конце концов, выпалил: — Мы сможем от него избавиться?

— Возможно, — мрачно проронил я.

Вариантов, кто виноват в гибели колдунов, не так уж много. Убийца невидим. Отбросим идею с магом разума. У шаманов амулеты, защищающие от мороков, татуировки против ментального воздействия и куча всяких примочек. Обойти их под силу чародею уровня магистра-супрема, и то не факт. Архимагу убивать троллей причин в упор не вижу, однако, это не значит, что их нет. Поэкспериментировать, к примеру, захотел какой-то исследователь. Не ясно, почему избрал в качестве расходного материала исключительно шаманов улиточников.

Второй факт об убийце — он играючи преодолевает сопротивление магических барьеров и отгоняющих злых духов чар. Следовательно, он не совсем дух, и плоть у него имеется. Настоящая плоть, не протоплазма лоа. Само собой, не без духовной составляющей. А раз есть плоть, то оно, существо, смертно. Во всяком случае, уничтожается не только духовным оружием.

Чисто духовных сущностей нейтрализовать сложнее, чем тварей с физическим телом. Лоа надо изгонять на Серые Пределы, их дом родной, либо заключать в предмет. И то, и другое требует довольно длительных ритуалов, соблюдения правил и специального инструментария. Ещё духа можно в буквальном смысле уничтожить, рассеяв его духовное тело, состоящее из магической энергии. Способов обезвреживания насчитывается всего семь.

Духи обретают плоть, вселяясь в обладающее физическим телом существо. По сути, банальная одержимость. С одержимыми иногда мороки больше, чем с духами, зато у них удобная для уничтожителя особенность. Плоть подвержена разрушению. Её можно сжечь, растворить в кислоте, изрубить на кусочки заговорённым клинком. Духи в результате ослабевают, и их реально остановить. На восстановление организма тратятся драгоценная магическая энергия и время, за которое шаман проведёт ритуал изгнания дебошира в мир иной.

Куда сложнее противостоять старейшим лоа. Они способны сотворить псевдоплоть из айгаты и жертвовать ею, как им заблагорассудится, магической энергии у них до... в общем, очень и очень много. Тогда шаман сталкивается с крайне неприятным для него явлением, называемым людскими магами мгновенной регенерацией. Кстати, старейшие лоа легко переносят отгоняющие чары и проламывают большинство магических барьеров. Среднестатистическому шаману тягаться с ними равносильно самоубийству.

Нехорошая перспективка вырисовывается. Защищая Зелёных Улиток, мы схлестнёмся либо с убер-колдуном, либо ср старейшим духом. Силёнок и опыта у меня для боя маловато. Вот невезуха. Трон-Ка, главного нашего шамана по разведке, тоже на острове нет.

"Разумно было бы не вмешиваться", — забулькало в моём мозгу.

Раздвинув плотные меховые занавеси, в зал проковылял ихтиан.

— Оставлять союзника в беде бесчестно, — гневно зглянул на него Ариг.

— Нет уверенности в том, что убийца не примется за наших шаманов, расправившись с улиточниками, — добавил я свою лепту в копилку возражений. — Без Гал-Джина и его учеников союз озёрных племён лишится отличных целителей. Нам туго придётся в грядущей войне.

"Стоит ли рисковать всем ради призрачной выгоды?"

— Ради спасения озёрников, — поправил я. — Как бы нам ни хотелось ввязываться в драку, мы обязаны устранить угрозу, не подпустив её к нашим близким.

— Да! — гаркнул Ариг. — Мы поможем улиточникам.

— Передай дедушке Тлансу, я хочу с ним переговорить.

"О чём, Кан-Джай?" — раздалось знакомое хрипловатое бульканье Глубинного Жреца в моём сознании.

Вот жук. Он наверняка слышал весь наш разговор и прошение Варк-Дана. Чего не дал о себе знать при обсуждении, а? Подсказал бы дельный совет, поделился догадками о враге.

"Недостаточно информации, как ты выражаешься, — транслировал древний морлок. — До деревни Зелёных Улиток я и мои дети не дотягиваемся, потому вынужден делать выводы из сведений, переданных учеником шамана. Я просмотрел память юного тролля, он сказал правду. Невидимое нечто содрало кожу с Гарнака, шамана клана Слизней, и обезглавило его".

— На твоём веку кто-то развлекался подобным образом, дедушка Тланс?

"Потроха излюбленное лакомство одержимых зверей. В них содержатся магическая и жизненная силы".

Уже подумал над этим. Внутренности необходимы для развития злого духа. Тварь подпитывается ими, восстанавливая и повышая способности физического тела и расширяя запас айгаты.

Одержимые звери обычно тупо полагаются на мощь, пренебрегая хитростями. У нас не тот случай. Незаметно прокрасться в деревню, похитить из охраняемой хижины колдуна, да чтобы он не пикнул. Грубой силой тут не обойдёшься. И одержимые не разбирают, на кого нападать. Они секут всех. Плюс видимы обыкновенным зрением и в ветер не обращаются.

"Головы издревле почётный трофей, — размышлял духовный лидер морлоков. — Колдуны их используют в качестве сосудов для духов поверженных врагов, ставя себе на службу. Кожа... Не припоминаю. Больно уж смутно всё. Встречалось по отдельности и никогда не соединялось. Зверь — не зверь, колдун — не колдун, дух — не дух. Подробностей не хватает".

— Будут тебе подробности, дедушка Тланс. Выдели мне трёх своих ребят для передачи мыслей и чувств на расстоянии. Буду в прямом эфире тебя оповещать о ходе операции.

Глубинный Жрец лучше всех понимает меня и мои земные словечки. На то и сильнейший менталист среди морлоков, приблизительно равный магистру-супрему магии разума.

"Лаклак, Слинк и Мунк пойдут с тобой, — сказал он, наконец. — Они подождут тебя на пристани. У устья Зелёной реки сторожат мои дети, они передадут весточку от вас".

— Замечательно. Дедушка Тланс, пожалуйста, разыщи на озере шаманов наших кланов и союзников, кого сможешь, и предупреди об опасности. Пусть узнают о гибели шаманов и примут меры. Оповести Трон-Ка и Ран-Джакала. Если получится, свяжись с Гвардом.

"Гин-Джин слишком далеко, — печально промолвил Глубинный Жрец. — Трон-Ка нет на озере и у ближайших рек".

— Стоп! А его ученики? У него же целая команда.

"Погоди немножко. О, на большой земле в камышах притаился, под водой. Водяных змей и ядовитых лягушек ловит. Бал-Ар, старший ученик Трон-Ка".

— Через него пошли весть его учителю.

Усиление планируемой ударно-разыскной группы в лице последователя нашего таинственного шамана-диверсанта пришлось бы кстати. Трон-Ка владеет колдовством скрытности и учит ему своих бойцов. Эдакий ниндзя местного разлива.

— Кхм, почтенный, — подал голос Ариг. — Ты бы мог передать охотникам и рыбачащим на озере и в реках, чтобы шли в деревни? Не ровён час...

"Хорошо, уважаемый Ариг-Зул. Правильное решение".

— Кан-Джай, кого с собой возьмёшь?

Само собой разумеющимся было моё участие в группе. А кого послать? Я старший шаман на острове. Лилька мала, дедушка Тланс никогда не покидал родную подводную пещеру. Зерана Ведьма по специализации скорее знахарка, в бою против колдуна не выстоит. Она в качестве лекаря пригодилась бы, да у Зелёных Улиток каждый второй знахарством увлекается и немногим ей по мастерству лечения уступит.

Впрочем, нанести ей визит всё-таки следует, зельями лечебными для команды затарюсь.

— Предстоит опасное дело, Ариг-Зул. Оно не принесёт воинской доблести. Выбери из охотников, кого пожелаешь, и собери на пристани. Прикажи быть готовыми к двухдневному походу. Со мной пойдут не все. Кто не побоится, тот и войдёт в отряд.

— Я дам тебе лучших. Они не посрамят племя в бою.

Вот и ладно. Хорошие охотники мне позарез нужны будут для выслеживания твари. На улиточников надежды мало. Следопыты и у них есть, однако, убийцу поймать и логово её еайти не смогут.

— Дедушка Тланс, можно ли попросить тебя об услуге?

"Какой услуге, Кан-Джай?"

— Пожалуйста, обратись к Дагону за помощью, когда я попрошу.

Хотелось бы надеяться, нас не припрёт, и просить божество морлоков ни о чём не понадобится. Это так, на всякий пожарный.

"Я отказываю тебе в услуге", — огорошил нас с троллем Глубинный Жрец.

Понимаю, обращение к богу подразумевает ответственность. Вступиться за разумных чужой расы, поклоняющихся совершенно другим духовным сущностям, наверное, неправильно. Дагон на просьбу рагневается, и кому перепадёт? Просящему, то есть старому больному ихтиану.

— Ясно, — проговорил я.

"Ничего тебе не ясно, Кан-Джай. Ты будешь сражаться плечом к плечу с моими детьми, с сыновьями народа морлоков, народа Дагона, дабы защитить всех нас. Тебе не нужно просить об услуге. Я обращусь к Всеблагому Отцу в час нужды и без твоей просьбы".

Фух, от сердца отлегло. Ихтианы отличные ребята, пошутить любят.

"Принесёте в жертву Всеблагому Отцу десять тучных трёхрогих быков за успешное вмешательство".

Не вопрос. За успешное только "за".

— У кого какие идеи насчёт отряда? Мы ничего не забыли, Ариг-Зул, дедушка Тланс?

— Встречаемся на пристани в полдень, — покачал головой зам вождя.

У основания скалы меня выглядывали сестрёнка с волчатами и Алисия.

— Уходишь? — я кивнул, и Лилька опустила взгляд.

Она научилась мириться с моими дальними и близкими походами, отлучками на большую землю, полную опасностей. Раньше бурно протестовала, закатывала скандалы, пока не поняла их бесполезность. В лесах нельзя зарабатывать на жизнь безопасной работой, ибо её здесь попросту нет.

Синьки охотятся и рыбачат, рискуя быть съеденными предполагаемой добычей. Колдуны шаманят под угрозой столкновения со злыми духами. Зерана травница и ведьма, собирает растения поблизости от логов диких зверей. Любое занятие в лесу рискованно. Даже лилькино обучение зверомагии связано с опасностью потери контроля над зверем. Я отчитываю её всякий раз, когда она самостоятельно экспериментирует с крупными животными.

Что до меня, то специализация ловца духов предполагает постоянную угрозу мне и моим близким. Никогда не забуду той ночи в посёлке у форта, когда я преобразился в чудовище, невольно выпустив пленённых мною духов и став, по сути, одержимым. Я стремлюсь пореже бывать на острове, и Гвард понимает, почему. Лилька догадывается.

Скоро всё переменится. В империи жизнь поспокойнее. Сестрёнка будет учиться. Я же не представляю для себя тихого занятия, не нахожу себе места в том цивилизованном мире. Кем я там буду работать? Охранником у какого-нибудь дворянчика? Наёмником? Уж лучше выполнять заказы гильдий, добывая редкостные травы и животных.

— К нам зайдёшь?

Лилька по-прежнему живёт с Зераной на Могильной Скале, обучаясь у неё травничеству и знахарству. Захожу к ним перед каждой вылазкой на большую землю, набираю снадобий и зелий, составляющих мою походную аптечку скорой помощи.

— Куда ж я денусь? Скажи Зеране, пускай приготовит лекарств и дополнительных средств на дюжину троллей. К себе заскочу за оружием, и к вам.

Под дополнительными средствами я имел в виду зелья, улучшающие физические способности вроде ловкости и наделяющие новыми. К примеру, ночным зрением.

— Саш, Алисия тебе собирается сказать кое-что. Ну, вы пообщайтесь, а я пошла. Поесть соберу.

Сестрёнка поскорее смылась, оставив нас с аэроманткой на тропе. Акела неслышно шёл поблизости.

— Сандэр, если вас не затруднит, может быть, переместимся в более тихое место? Я бы хотела поговорить с вами наедине.

Кхм. Начало интригует.

— Вон за той скалой нам никто не помешает.

— Да-да, подходит.

Летом там красиво. В мелком естественном водоёме с прозрачной водой плавают темноспинные рыбки. Над ним склоняется ива, полоща в воде кончики зелёной гривы. Осенью дно и берег сплошным ковром устилает жёлтая листва. Уединённое место, идеальное для медитаций. Со всех сторон огорожено скалами, скрывающими от любопытных глаз.

— О чём вы хотели со мной поговорить?

Алисия огляделась, уверяясь, что мы одни. И зачем ей конспирация?

— Сандэр, вы, насколько я знаю, отправляетесь обезвреживать сильного духа, убивающего шаманов. Полагаю, мои таланты будут вам полезны в борьбе с духовной сущностью.

Нет, ну, это ж ни в какие ворота. Очевидно, девушка перегрелась на осеннем солнце.

— Алисия, не поймите меня неверно. Я не возьму вас с собой на столь опасное предприятие, поскольку не уверен в успехе. Вы хрупкая девушка, выросшая в городе. Да, вы приезжали к отцу. Тем не менее, жить в лесу подолгу вам не доводилось, — иначе синьки бы тебя помнили.

— Хотите сказать, я городская девушка, не приспособленная к условиям сурового лесного существования, и стану вам помехой?

Именно так.

— Нет, что вы. Просто слишком велика вероятность неудачного исхода дела, и я не хочу подвергать вас излишнему риску.

Аэромантка пренебрежительно улыбнулась и махнула изящной тонкой рукой. С пальцев сорвался полупрозрачный серп, в мгновение разделивший пополам лежащий круглый валун. Камень гулко развалился, плюхнувшись в водоём.

— Вы продолжаете считать меня никчёмной городской девчонкой, не умеющей за себя постоять? — насмешливо поинтересовалась Алисия.

Её самоуверенность и действия разозлили меня. На разрушенном валуне мне нравилось сидеть в позе лотоса, отрабатывая техники целебной медитации. И вот, взбалмошная магичка ни с того, ни с сего принимается крушить мой излюбленный каменный постамент, нарушая целостность пейзажа.

— Убедительно прошу вас не повторять сего на острове, — холодно ответил я. — Вы изучали основы духоведения в академии и должны знать. Ваша атака не нанесла бы духу серьёзного вреда. Лоа неуязвимы к физическим воздействиям. Лезвие Ветра, применённое вами, безусловно, весьма неплохо. Вам заслуженно присвоили степень магистра. Однако, оно пронзило бы аморфное духовное тело, причинив ему самое большее некоторое неудобство. Духи восприимчивы преимущественно к астральному воздействию. Чары стихийного плана против них малоэффективны.

— Зато барьеры вполне способны задержать духов. К примеру, моя Тюрьма Четырёх Ветров.

Ого, она и такое умеет. О Тюрьме Четырёх Ветров я читал из справочников Гварда по стихийным заклятиям. Мощное колдовство Воздуха, требующее предельной концентрации для обращения к четырём ветряным владыкам — северному, южному, западному и восточному ветрам. Они почитаются как ангелы в империи и как великие духи синекожими. Призванные воздушные потоки, дующие с разных сторон, образуют барьер, прочность его зависит от уровня мага. Однажды магистр-супрем Алонсо Буревестник заключил в него полчище младших и старших лоа, насланных на империю шаманами троллей, и удерживал барьер на протяжении четырёх с половиной часов до окончательной победы над войском синек.

В принципе, с магом, умеющим создавать подобное заклятие, шансы на выживаемость у моего будущего отряда значительно возрастают.

— И я, к тому же, летаю. Могу разведывать сверху, могу воздушных элементалей послать разведать обстановку. К сожалению, не читаю следы, однако, замечательно ориентируюсь в лесу и не заблужусь, — складывала плюсы на чашу весов аэромантка. — Поверьте, я не помешаю. Понимаю, вы разбираетесь в магии духов и куда лучше меня и привычны к жизни в аранье. Моё пребывание в лесах исчерпывается в целом несколькими месяцами, из них большая часть приходится на раннее детство, и мне с вами не сравниться. Аранья — ваша территория, я же здесь лишь гостья и буду слушаться вас, обещаю.

Помимо плюсов, у неё есть и минусы. Самый весомый в Гварде. Зверомастер же за дочку голову оторвёт!

— Алисия, неужели вам не терпится покончить жизнь самоубийством? Признаться, понятия не имею, с чем мы столкнёмся. Оно сильное и хитрое. Разумные со склонностью к магии на первом месте в его меню. Понимаете? Попав на охотничьи угодья врага, вы попадаете в список первоочередных целей.

— Прекрасно понимаю, Сандэр. И вы меня поймите. Это бесценная практика, о которой я и не мечтала в академии, и потрясающая возможность исследовать ранее неведомый духовный объект. Основываясь на материале, полученном в ходе исследования, можно написать трактат и войти в число магов-первооткрывателей. Да и вам сослужит добрую службу описание духа при поступлении. Хотите, я вам помогу со статьёй в ежегодном журнале академии? Разделим лавры первооткрывателей на двоих.

Одно слово — волшебница. Поразительно, до чего похожи маги Лантара и учёные Земли. Ей открытие важно, а на то, что открываемое нечто с лёгкостью убивает шаманов, представляя опасность для неё самой, начихать.

— Я возьму вас в группу при условии, что вы поклянётесь соблюдать осторожность и выполнять все мои приказы наравне с остальными членами отряда.

— Все-все? — И о чём аэромантка подумала? На её честь покушаться не собираюсь.

— Касающиеся нашей общей безопасности и вашей в частности.

Поразмыслив, девушка согласно кивнула.

— Я, Алисия Вивериа Ветроносная, клянусь моей айгатой пред ликом светил небесных, что не ослушаюсь Сандэра Валирио во время экспедиции! — торжественно провозгласила она, подняв правую руку, а левую положив себе на грудь в знак искренности.

— Экспедиция? — нахмурился я. — Мы охотимся на нечто. Это не экспедиция, это охота.

Аэромантка исправилась, повторив клятву.

— Я принята?

— Да. Подготовьтесь к путешествию и спускайтесь на пристань. Не забудьте магические принадлежности. Где вас поселил Гвард?

— У себя дома, в отдельной комнате.

Помнится, Лильку сначала определили на женскую часть острова. Маг сослался на традиции троллей, не допускающие постоянного присутствия женщины в доме мужчины. Выходит, верховному шаману негласные законы племени преступать позволено свыше.

Поселение аэромантки в доме Гварда меняет дело. Навестить жилище главного колдуна островитян я хотел всё равно. Заодно заберу волшебницу и выделю ей кое-что из запасников её батюшки.

— Хорошо. Я за вами скоро зайду.

В библиотеке зверомастера, куда он мне разрешил наведываться, хранятся свитки с заклятьями. Удобная штука для читающего на элохианском языке начинающего чародея. Распечатал свиток, прочёл, вкладывая в голос и вливая в сам пергамент частицу запаса магической энергии, и вуаля. Эдакие чары быстрого приготовления, незаменимые при энергетическом истощении и в боевых условиях, когда нет времени на проведение длительных ритуалов и вхождения в транс. Запечатанное в свиток заклятье реагирует на энергию читающего, направляемую в него и ломающую печать. В итоге оно освобождается. Для активации требуется около десяти процентов от количества энергии, расходующегося на создание заклятья "с нуля".

Оговорив с Алисией меры предосторожности, я возвратился в пещеру. В укромном уголке из-под вороха ветхих шкур и тряпья достал сокровище — паладинские копьё, топор и кинжал. В бою с лоа оружие незаменимое, да и живым от клинков из лунного серебра защититься непросто.

Топор и кинжал за пояс, копьё в свободную руку. На наконечник холщовую накидку, дабы не сверкало издали, привлекая излишнее внимание к моей скромной персоне.

На гильдейские задания и странствия по лесу я беру неприметные охотничьи орудия. Дротики с каменными наконечниками, каменный топорик, нож с обсидиановым лезвием. Добротно сделанные умельцами-гоблинами, они зачарованы мною и Гвардом. Острия не тупятся и режут чуть хуже стальных, в целом оружие покрепче аналогичного троллльего. Чары Астрального Клинка ещё и позволяют наносить небольшой вред младшим лоа.

Паладинские сокровища не таскаю по тривиальной причине. У синек металл ценится дороже золота и драгоценных камней. Блистать лунным серебром при них опрометчиво, прирежут ночью, ограбят. Водяные Крысы меня уважают, с большинством из них я лично знаком, и они не нападут. Однако, по лесам не только мои соплеменники бродят.

Не хочу синекожих искушать, тем паче, мне для охоты и обороны достаточно каменного оружия. Оно троллям привычно, никто на него не покусится. О чарах на нём нигде не написано, внешне оно не отличается от идентичного тролльего охотничьего снаряжения.

Наследие паладинов древности для нестандартных ситуаций, точнее, для боя с духовными сущностями. Младшие лоа от контакта с клинками, в которых заключены души святых воителей, погибают. На старших и старейших оружие действует, по идее, слабее. Испытывать на сущностях высокого порядка его не довелось. Практиковался я с ним, жаль, маловато. Для чудо-юдо-убийцы улиточников в самый раз должно быть.

Из запасов, уложенных в углублении под кострищем, я вынул снадобья, купленные в Гариде у алхимиков. На экстренный случай берёг. Ядовито-зелёные склянки с парализующим газом рассовал по кармашкам куртки, в ячейки на поясе засунул лекарства и смоляно-чёрные бутылочки с несгораемым маслом. На воздухе оно воспламеняется, потушить его практически нереально без спец средств.

Таковые у меня в белых бутылочках пузырятся. Выливаешь на очаг горения, и огонь там часами не горит, хоть бензином лей. Склянки с "огнетушителем" засунул в петлицы ремня поближе к маслу. Так спокойнее, искать не надо в бою. Всё под рукой. Насчёт несгораемости масла алхимики, конечно, преувеличили. Зачарованное, оно вправду годами полыхает. Без магической поддержки выгорает за неделю.

Одержимые терпеть не могут огня. Он наносит им очень даже ощутимые повреждения. Чем больше в пламени магии, тем жарче оно жжёт. На опыте поколений магов проверено.

В дорожную сумку аккуратненько помещаю глиняные полые кругляши, забитые под завязку гремучим зельем. Вещь убойная в прямом смысле слова. Не убьёт, так покалечит, не покалечит, так пришибёт. При разбивании сосуда взрывается, окутывая всё в радиусе семи метров адским зелёным пламенем и ломая ударной волной. Необычайно эффективно против скоплений живых и псевдоживых противников. Духов буквально разрывает в клочки, они подолгу восстанавливаются.

"Гремучка", несомненно, шедевр боевой алхимии и кафедры пиромантии гаридского Лицея магических искусств. Выменял её у тамошнего завкафа на ящик тролльего самогона и горюч-камень, добытый в заброшенной имперской угольной шахте на землях синекожих. В шахте огненные муравьи муравейник устроили. Еле ноги оттуда унёс.

С прошлой вылазки остались лечебные зелья, сваренные Зераной. О, и парфюм невидимости завалялся. Надо же, не помню, чтоб оставлял его. Полезная штука, полностью лишает человека запаха и в астральном плане маскирует под окружающую среду. В сумку всё, а сумку на плечо.

Лоа в астрале жертв выискивают, одержимые ещё и обонянием не брезгуют. Намажешься, и сиди спокойно в засаде.

Из тайника всё выгреб. Бережёного Творец бережёт. Выход из пещеры закрыл толстой вязанкой камыша, заменяющей дверь, и занавесил шкурой с начерченным кровью колдовским знаком. Никого нет дома, квартира опечатана на период отсутствия хозяина.

Никто сюда не войдёт. Духа-сторожа побоятся. А нарушат запрет, нос к носу столкнутся с гигантским бобром, охраняющим мои покои. Бить бобра бесполезно, он бесплотен. Урона никому он тоже не нанесёт, ибо безобиден. Напугает лишь.

Сторожа мне Лилька подогнала. Он первый у неё удачно созданный звериный фантом. Светящийся бобёр с неимоверно грустным выражением морды особо эффектно смотрится в сумерках и темноте. Он для полноты образа пофыркивает меланхолично, вызывая приступы дикого страха перед сверхъестественным у непосвящённого в тайну его творения зрителя.

Из пещеры я взял курс на Могильную Скалу. У Зераны с сестрёнкой остановился на пять минут всего. Сверился с составленным в уме списком лекарств, забрал мешок еды и зелий.

Чего в "аптечке" только не было. Противоядия от распространённых в лесу тролльих ядов и ядов змей и насекомых, мази от переломов и ссадин, настойки от внутренних кровотечений и тэ дэ. Зерана напоследок пожелала удачи, и мы с Лилькой пошли к дому Гварда.

Дверь нам открыла готовая к походу аэромантка. В руках небольшая сумка с принадлежностями, из оружия... оружия-то никакого и нет.

— Алисия, я, конечно, читал в книгах, что самое действенное оружие ваолшебника магия, но рекомендую вам взять с собой чего-нибудь острое и металлическое, и не столовые приборы. У Гварда замечательная коллекция кинжалов и мечей в подвале. Полагаю, он не станет возражать, если дочь возьмёт у него на время парочку клинков.

У зверомастера не дом, а мини-крепость. Бревенчатые стены основательно зачарованы на прочность и невозгораемость, окошки узкие, запираются ставнями. Наземная часть включает кабинет, кухню и ванную. На чердаке кладовая трав. Подвал по площади превосходит наземную часть вдвое. Под землёй на разных этажах размещены библиотека, оружейная и камеры для экспериментов, ритуалов и содержания особо злобных созданий. В последних я не бывал, но уверен на сто процентов: они существуют. Иначе откуда доносились леденящие душу завывания, когда я жил в доме шамана?

Охраняет и обслуживает владения мага Кьюзак, заменяющий уборщика, повара и дворецкого.

— Алисия, Гвард разрешил вам доступ в нижние помещения?

— Отец отдал дом в моё "полное распоряжение", — с ноткой иронии подтвердила девушка. — Ключи у Кьюзака.

Ну да, мёртвый гоблин скорее подарит безумному огру свой скальп, чем доверит кому-то ключи от секретов зверомастера.

— Сандэр, а где у отца ритуальный зал? — как бы невзначай поинтересовалась аэромантка.

Охо-хо, да она провела ночь, обыскивая отцовскую твердыню и пытаясь разгадать её тайны, не разгаданные мной. Тщетно, судя по вопросу. Нашла зал, не спрашивала бы. Зверомастер умеет беречь свои секреты.

— И где вы побывали за ночь?

— Н-ну, — неуверенно произнесла она. — Я спускалась в библиотеку. Знаете ли, очень читать люблю.

— Оружейную посещали?

— Разумеется, — честно соврала волшебница, справившись с удивлением во взгляде при упоминании хранилища смертоубийственных орудий. — Вы не ответили на вопрос.

— Не представляю, — сознался я. — В это таинственное место Гвард никого не пускает и отрицает само его существование.

— Я старалась пройти на нижние уровни, туда, где обязан находиться ритуальный зал. Гоблин, — девушка зыркнула на дворецкого, в ответ пренебрежительно фыркнувшего, — туда не пустил. У меня, видите ли, нет разрешения на посещение секретных уровней. Они, наверное, к дому не относятся! Мало того, он осмелился солгать, что в подвале нет никакого ритуального зала. У любого уважающего себя мага он есть.

— Очевидно, ритуальный зал расположен в пещерах под домом и действительно не имеет к нему отношения, — предположил я вслух. — Кьюзак, не будешь ли ты так добр отвести нас в оружейную? — дворецкий обожает вежливое обращение и воспитанных разумных, о чём Алисия, очевидно, не знает.

Стоявший у двери гоблин чинно удалился к лестнице. Под пролётом он отодвинул цветастую циновку и открыл деревянный люк, жестом пригласив следовать за ним в тёмную утробу подвала.

По мере спуска перед ним зажигались в стенных нишах волшебные лампы, реагирующие на ауру. Хитрость заключалась в наложенных Гвардом чарах. Светильники разгорались сильнее, превращая проход в адскую печь при проникновении чужака.

На каменных ступенях едва заметно светились вырезанные руны, представляющие собой магическую ловушку, завязанную на систему безопасности дома. В общем, я бы не советовал ходить в подвал мага без разрешения хозяина и сопровождения Кьюзака.

Мёртвый гоблин встал у окованной бронзовыми полосами дубовой двери, повозился минуту с тяжёлым висячим замком явно гномьего производства и, отворив, вошёл во вспыхнувшую мягким жёлтым светом многочисленных ламп оружейную.

У Гварда не так уж много экземпляров отличного оружия. От силы десятка четыре, занимающие четыре стойки. Армию троллей не вооружишь. Да и нелепо давать в ручища синек такую красотищу, предназначенную для боевых магов. Воин, лишённый магического дара, не раскроет потенциал зачарованного меча.

Свет отражался на превосходных клинках, выкованных в кузницах всего континента. На стойках тускло поблёскивала тёмная сталь подгорного народа, испещрённая рунами. С мечами и секирами гномов соседствовали изделия эльфийских мастеров, лёгкие, ажурные и прекрасные в своём смертоносном танце. Узкие клинки, похожие на стебли травы, переливались оттенками зелёного. Сходство усиливали зелёные и синие каменья, вставленные в фигурные рукояти.

Человеческие творения выглядели на фоне иноземных собратьев блекло. В меру тяжёлые, без лишних украшений, они производили обманчивое впечатление простого оружия, кованного для непритязательных воинов, предпочитающих удобство и надёжность парадной роскоши.

На самом деле у Гварда нет обыкновенных клинков. Каждый неповторим. К примеру, стоящий справа на краю стойки палаш горцев с Мечевого Хребта рубит доспехи легчайшим прикосновением благодаря влитому наложенным на него чарам разрушения стали. Тот длинный кинжал, похожий на уменьшенную копию рапиры, носит в себе заклятие молнии и единичным касанием парализует противника.

— Вы обучались фехтованию, Алисия? — я подобрал неприметный кинжал человеческой работы с обтянутой кожей рукоятью.

— У магов фехтование обязательная дисциплина, преподающаяся на первых курсах, — гордо вскинула подбородок аэромантка. — Мы по нему экзамен сдаём.

— И какова ваша оценка, позвольте узнать?

— Отлично.

По глазам вижу, чего-то не договаривает. Уверенность на миг пропала из её взгляда. Значит, оценка не совсем соответствует умению.

В империи полноценное обучение грамоте и магии длится двенадцать лет, вот в чём дело. Экзамен она сдавала лет десять назад. За прошедшие годы без упражнений навыки выветрились из её прекрасной темноволосой головки.

— Каким оружием фехтовали?

Аэромантка на секунду растерялась.

— Мечом.

— Держите, — я протянул ей кинжал с длинным клинком. Для девушки сойдёт под короткий меч. — Надеюсь, не разучились пользоваться. Направляете айгату в кинжал и взмахиваете в сторону врага. С острия слетает то самое Лезвие Ветра, только энергии тратится меньше. Чем шире взмах, тем шире зона поражения. Потренируетесь, прибыв на большую землю. Да, учтите. С течением времени заклятье ослабевает, и приходится увеличивать количество направляемой энергии. Применяйте кинжал, когда враг близко и айгаты у вас меньше половины запаса.

— Секущий Ветер, — прочла Алисия название на клинке, выбитое по-элохиански.

— Краткое обозначение заклятья и имя кинжала, — пояснил я. — При произнесении повышает силу и скорость режущего воздушного снаряда.

— Это... восхитительно! — восторженно воскликнула девушка.

Кинжал создавался специально для аэромантов. Малейшего истечения магической энергии в клинок хватает для срабатывания заклятия.

Не зря я просидел в библиотеке Гварда за безмолвной беседой с Кьюзаком, изучая справочники по волшебному оружию и попутно практикуясь в языке жестов, коим в совершенстве владел мёртвый немой гоблин. За три месяца отсутствия зверомастера после ранения я узнал кучу полезной информации о его домашнем арсенале.

Кстати, о птичках.

— Кьюзак, проведи нас, пожалуйста, в библиотеку.

На мою просьбу дворецкий качнул лысой сморщенной головой и двинулся к лестнице.

Дверь захлопнулась за нами безо всякого нашего участия, затушив ряды светильников. Магия. У меня не раз складывалось впечатление, что комнаты имеют собственное сознание и реагируют на наши действия. Настоящее жилище волшебника, таинственное и жутковатое.

Мы опустились этажом ниже, остановившись у окованной медными листами массивной двери. Ручкой служило бронзовое кольцо, стилизованное под кусающую свой хвост змею. Чешуйчатого выполнили с удивительным мастерством. Металлическая рептилия казалась живой, до того точно мастер передал грацию изогнувшегося змеиного тела и детали. Змейка будто уснула, прикрыв веки. Уверен, она выполняет функции магического стража. Гвард фантомом не ограничился бы, сооружая защитную систему.

Полгода назад я вернулся на остров из пограничного форта. У меня была записка, написанная зверомастером для гоблина и разрешающая доступ в любое помещение колдовского дома. Гварда тогда тяжело ранили, и он, опасаясь смерти, назначил меня своим преемником.

Так вот, дворецкий, прочтя записку-завещание, прежде всего, повёл меня в библиотеку и усадил за увесистый том по языку и магии жестов. Для свободного общения и общего развития. Кьюзак ведь на те три месяца стал для нас с Лилькой учителем, преподавая основы шаманизма.

Мёртвый гоблин, бывший при жизни шаманом, безропотно взялся за диковинное кольцо, стукнул им о медную пластину, издав лязгающий звук, и потянул на себя. Дверь медленно, словно нехотя, со скрипом отворилась. За ней располагался освещённый бездымными лампами зал. У стен высились до потолка книжные шкафы. На полках почивали старинные фолианты разной степени сохранности, рассортированные по темам и наукам. Отдельно, в дальнем углу зала, находился низенький стеллаж с рыцарскими романами и поэтическими сборниками.

Я нажал на корешки книг в определённой последовательности, набрав своеобразный код доступа. Стеллаж настоящий, и книги в нём тоже. Любую можно достать, почитать. За ним же скрывался тайник, в котором зверомастер хранил магические свитки.

Полки раздвинулись, явив нам выемку в каменной стене. В стальном ящике наподобие сейфа лежали трубочки кожаных футляров, помеченные рунами и знаками, обозначающими название содержащихся в свитке чар.

Осторожно вынув пяток тубусов, я мельком глянул на пометки. Заклинание вызова дождя мне совершенно ни к чему, оно для земледельческих работ годится. Какое земледелие у синек? Тролли охотой и собирательством живут, грабежом и рыбалкой. Стрела Белого Огня, по-простому молния, испепеляющая мишень. Откладываю. Одержимому в пасть стрельну.

Что тут есть из астрального? Ага, Алмазная Колесница Истины. При чём здесь истина, непонятно. В простонародье заклятие более известно под исчерпывающим названием "скалка-убивалка". По местности действует, словно каток, раздавливая энергетические структуры на своём пути. Дальность около ста метров, ширина приблизительно двадцать.

Согласно "Перечню заклятий астральной магии", зубодробительной книженции бывшего магистра-супрема, а ныне архимага Максимилиана Аллегро, Алмазная Колесница принадлежит в высокому классу заклятий. Для активации свитка потребуется весь мой скудный запас айгаты.

Оно того стоит. Под катком старшие лоа распадаются на чистую магическую энергию. У старейших "скалка-убивалка" напрочь отбивает желание буйствовать, повреждая большую часть астрального тела. Беру однозначно!

Атакующих заклятий, пожалуй, достаточно. А то Гвард, узрев опустошение стратегически важных запасов, на меня всё зверьё тролльих лесов натравит.

Из защитных я выбрал Доспехи Алого Серафима. Универсальный барьер, меняющий характеристики по воле создателя во время использования. Может быть огнём наружу, может быть вовнутрь, испепеляя пойманного в него врага. "Печка", словом. Нуждается в немалых затратах энергии, на то и высокого класса заклятье.

Надо бы чего попроще. Всё-таки у Гварда "скалка-убивалка" и Доспехи самые дорогие свитки, использую их в экстренном случае. Предъявит счёт, и придётся долго расплачиваться. С учётом размера наград за гильдейские задания, лет эдак за двадцать долг погашу.

Барьер Белого Лунного Света. Хорошее заклятье среднего класса, особенно по ночам, когда белая луна по небосводу плывёт. Маг-каллиграф, запкчатавший его в свиток, гарантирует надёжность и прочность астрального барьера, пропускающего исключительно физические объекты.

То есть, пущенный недругом камень не остановит. Зато от чар и попыток духа пробиться сквозь полупрозрачную стенку защитит. Буду уворачиваться. Длительность существования два часа в активном режиме. Походит.

Свитки я вложил в специальные петлицы на поясе, став похожим на типичного странствующего мага империи, подготовившегося на все случаи жизни.

— Пойдёмте, Алисия, — стеллаж бесшумно сдвинулся, скрыв тайник.

Затарился по полной программе. По времени успеваю, сбор на пристани через пять минут.

— Благодарю, Кьюзак, — на пороге дома я выразил признательность гоблину полупоклоном. — До встречи.

Дворецкий важно кивнул и помахал на прощание короткопалой рукой, пожелав удачи.

— Удивительно, — проговорила аэромантка, идя на шаг позади меня. — Библиотека, слуга-гоблин, дом человеческого мага в племени троллей. Да и само племя необычно. Я жила здесь девчонкой до поступления в академию. Вместо дома в те дни на скале ютилась одинокая хижина, крытая камышом и обмазанная глиной. О библиотеке я и не мечтала, а из оружия у отца имелись только зачарованный на остроту и прочность посох-меч и волнистый ритуальный кинжал.

— Всё течёт, всё меняется, — вспомнил я изречение знаменитого философа.

— Деревня синекожих поменьше была, они вечно с кем-то воевали. Отец меня оставлял на морлоков. Весёлое время...

Ихтианы, как ни странно, отлично ладят с детьми. То ли внушают им чувство спокойствия телепатически, то ли по-настоящему интересны для ребёнка. Иной взрослый счёл бы внешность рыбоголовых поклонников Дагона отталкивающей и побоялся бы контактировать, дети же с ними общаются с удовольствием.

— Поторопимся, — ускорил я шаг.

На пристани столпилось десятка два вооружённых до зубов троллей. Цвет мужского населения деревни. Рослые, мускулистые, с застывшими на лицах свирепыми гримасами. У большинства на шеях ожерелья из зубов и когтей. Охотники и воины, состоящие на службе вождя. Из них набирается личная охранная дюжина Ран-Джакала.

В сторонке перебирали костяшки, высыпанные на настил из корзины, Зерана и Лилька.

Синькам что-то разъяснял Ариг, активно размахивая над головой копьём со стальным наконечником. При нашем приближении он резко обернулся к нам.

— Лучшие охотники пришли на зов, Кан-Джай. Выбирай, — рыкнул он.

Выбрать есть из кого. Правда, рвения у собранных троллей в упор не вижу. Синекожие инстинктивно боятся проявлений сверхъестественного, и страх этот не вытравить никакими оберегами и амулетами. Они храбро кидаются в сечу, не жалея жизни, и пятятся, столкнувшись с колдуном и его бесплотными прислужниками. У троллей укоренилось представление о духах, как о бессмертных существах, убить которых воину невозможно и заговорённым оружием. Правильное, вообще-то, представление. Бой с духом заведомо проигран без помощи шамана. И то, полностью быть уверенным в победе нельзя. Благосклонность покровителей-духов иногда не помогает.

— Да пребудет на вас благословение предков, воины.

Толпа отозвалась на моё приветствие нестройным хором. Разъяснять ситуацию не нужно, Ариг уже ознакомил синек с сутью предстоящего дела.

— Все вы охотники, — я встал перед троллями, поставив пятку копья на настил. — И я охотник. Вчера мы вместе гуляли на моём посвящении. Вы знаете, зачем собрались здесь? Чтобы поохотиться на знатного зверя, страшного и хитрого. Кто не испугался, тот пойдёт со мной на охоту и, возможно, покроет себя славой, принеся домой его голову. Некоторые отправятся в Серые Пределы, ибо таков Закон Духов. Живое умирает, и нарушить закон, не вызвав гнева Незримых Владык, нельзя. Что скорбеть о неизбежном?

Синьки внимательно слушали.

— Мы продлеваем жизнь в песнях и сказаниях, прославившись. О тех, кто возвратится с охоты, сложат легенды. Их имена будут передаваться из уст в уста, о них будут говорить у Костров Совета ваши дети и дети ваших детей, когда плоть наша обратится в прах. Духи возвратившихся с победой воссядут на костяных престолах в чертогах предков. Мне нужны пятеро храбрецов.

Формировать многочисленную группу значит лишать остров без значительной части охраны. Большим отрядом меня обеспечат улиточники. Мне же хватит пятерых надёжных воинов. Да и охотиться на тварь крупными силами невыгодно. Убийца засечёт армию неплохих охотников, шумящих в лесу. А вот нескольких следопытов экстра-класса, в охране вождя других нет, может прозевать. На морлоках и аэромантке разведка и коммуникации.

— Я спрашиваю вас, храбрейшие воины Водяных Крыс, кто хочет поохотиться на невиданного зверя и обрести славу до конца дней нашего мира?

Тролли молча стояли, обдумывая перспективу. Слава-то, конечно, хорошо. Под вопросом само существование духов героев в посмертии. Вдруг убивающая шаманов тварь поглотит охотников? Некому станет сидеть с предками в их чертогах.

— Охота не неведомого одержимого зверя, должно быть, весёлое занятие, — проговорил с мрачной ухмылкой здоровенный синекожий, носящий широкий пояс и многослойные наручи из змеиной кожи. Левое плечо и щёки его покрывала сеточка шрамов от маленьких порезов, имитирующих чешую. — Я, Полг Змеиная Шкура, иду с тобой, Кан-Джай.

Он выступил из толпы и встал справа от меня.

— Моё копьё — твоё копьё, белый охотник, — окинув взглядом молчащих товарищей, вышел к нам высоченный, под стать Полгу, немолодой тролль по имени Шор-Таз, давний соратник вождя.

Некоторое время никто не решался вызваться. Я уж начал подумывать, не придётся ли идти всего с двумя бойцами, и тут ко мне шагнул коренастый синька, по ширине плеч превосходящий здоровяка Полга. Его лицо от середины глаз до уголков рта пересекали широкие чёрные полосы татуировок, придающие сходство с плачущим чёрными слезами Пьеро. Крама по прозвищу Кровавый Ручей ни с кем не спутаешь, среди телохранителей Ран-Джакала он один такой.

— Совсем от страха честь потеряли. Я с тобой, Кан-Джай.

— Куда Крам, туда и Каменная Башка, — хмыкнул его лучший друг Граж, пополняя мою команду вслед за ним.

Минут пять на пристани было тихо. Из троллей ко мне больше никто не присоединится. Отказаться прямо, признав боязнь перед неведомым, они не отказывались, но и в поход не торопились. Прикажи кому из них Ариг, то любой выполнил бы приказ, чтобы не прослыть трусом.

Не хочу брать тех, кого заставили пойти со мной. В бою на них не положиться.

— Да будет так, — я отвернулся от облегчённо вздохнувших синек.

Четверо бойцов лучше, чем никого.

— Я не опоздал к отплытию охотничьего отряда на помощь улиточникам?

На пристань из лодки выскочил невысокий для троллей синекожий в набедренной повязке и меховой накидке, весь изрисованный тонкими узорами татуировок и с размалёванной тёмно-серой краской физиономией. На макушке торчал пучок волос наподобие казацкого оселедца. Из-за правого плеча выглядывало навершие шаманского жезла, вырезанное в форме устрашающей обезьяньей головешки.

— Я Бал-Ар, ученик уважаемого шамана Трон-Ка, — представился прибывший синька. — Меня прислал мой почтенный учитель, узнав о происшествии в племени Зелёных Улиток. Поохочусь с вами, с вашего на то согласия.

Парень не выглядел внушительно. Синекожие колдуны, равно и охотники, оставляют себе трофеи от поверженных врагов, используя для создания амулетов и прочего колдовского снаряжения. У Бал-Ара на виду ни костей, ни частей тел мёртвых противников. Шаманы бы его обсмеяли. Сами они выставляли напоказ отрубленные засушенные руки, пальцы, головы противников. У кого их больше, тот более уважаем синьками.

Ученик Трон-Ка не походил на типичного колдуна и вооружением. На поясе висел метательный топорик, в правой руке короткий дротик. Шаманы отродясь ничем, кроме ритуальных ножей и жезлов, успешно заменяющих в ближнем бою дубинки, не вооружались.

Впрочем, его учитель Трон-Ка личность неординарная. О его магии почти ничего не известно. Возможно, и ученик не желает выдавать свои козыри, показывая магические предметы, по которым сравнительно легко определяются умения колдуна.

— Ты поохотишься с нами, Бал-Ар, — согласился я.

Раздавшийся внезапно крик заставил нас повернуться к дому Ран-Джакала. Со скалы вождя к нам бежал, прихрамывая, гонец улиточников. За прошедший час он и не отдохнул толком. Переоделся разве что в целую меховую накидку, одолженную Аригом, и поел. Судя по решительному виду, Варк-Дан горел желанием вернуться в родную деревню и сразиться.

— Погодите! — прокричал он, спустившись со скалы. — Стойте! Я с вами!

В принципе, нам проводник без надобности. У Зелёных Улиток я и тролли гостили с Ран-Джакалом. Глава Водяных Крыс посещал деревню вождя улиточников с, так сказать, официальным визитом.

Плюс посла в его целительских навыках. Лекари лишними не бывают.

— Усаживайся в лодку, Варк-Дан, — я кивком указал на долблёнку, на носу которой примостился морлок из присланной дедушкой Тлансом троицы.

Нехилая компания собралась. Лучшего отряда озёрников и не представишь. Четверо телохранителей Ран-Джакала, доказавших в битвах воинское мастерство, из них трое заслужили почётное ожерелье великих охотников племени задолго до моего прихода на озеро. В бою они равноценны двум дюжинам воинов. Бодигардов Ран-Джакала неплохо знаю, частенько спарринговали вместе.

Полг Змеиная Шкура, самый молодой и ловкий, несмотря на богатырские, даже по меркам синекожих, габариты. Шрамированная кожа на лице и груди напоминает змеиную, оттого и носит такое прозвище. Родился он, по слухам, в племени Водяной Змеи. Он специалист в ядах и отличный боец на ножах. Его фирменное оружие — кинжал из зуба громадного стикса, ядовитого пресмыкающегося, обитающего на болотах. Пореза хватит, чтобы дух врага улетел в страну мёртвых. За стикса он ожерелье великого охотника получил, между прочим.

Вообще, парень общительный и весёлый. Капельку вспыльчив. Из-за неосторожного слова способен вмиг прирезать, разбирается потом.

Шор-Таз, Вяленый Бык. Одинакового роста с Полгом, но значительно "суше" младшего соратника. Жилистый, бритоголовый. На темечке небольшой "гребешок" из крашеных в алый цвет волос. Превосходный копейщик. Я его в тренировочных поединках ни разу не победил. Он ветеран войн за объединение озёрников.

Мужик серьёзный, шутить не любит и шуток не понимает. Строгий и справедливый. Если Змеиная Шкура убьёт за оскорбление, и пофиг, намеренное или случайное, то Шор-Таз просто язык отрежет. Либо другую часть тела, которой полоумный грубиян его оскорбил. Отрежет, завялит и съест.

Крам Кровавый Ручей от остальных отличается на удивление тихим, спокойным характером. Добряк, никогда не отказывающий в помощи, он похож на добродушного сурка. Крам весьма миролюбивый тролль, без особого повода не лезущий в драку. Ниже Полга на полголовы. Мускулистый, медлительный, очень сильный. Как-то на моих глазах рукой без труда поднял буйвола-трёхрога. С ним никто из Водяных Крыс не хочет ссориться. Причин тому две. Мало найдётся синекожих сильнее него. В бою сломает шею медведю, так он нём поговаривают.

Вторая причина в его боевой специализации. Он берсерк, впадающий в ярость от вида собственной крови. Скорость и сила Крама повышаются, болевой порог срывает напрочь вместе с крышей и инстинктом самосохранения. Рвётся в битву, пьянея от полученных ран и кровопотери. Неистовствует до смерти, причём до смерти врага.

Лучший друг Крама — Граж Каменная Башка. Увалень покрупнее Полга, на лысой голове три гребня, на затылке переходящие в короткие тонкие косицы. В молодости его треснули по макушке каменным молотом, с тех пор у него уродливый шрам.

Череп могучего тролля, к счастью для него и несчастью для противника, не пробили. Граж завалил обидчика, отобрал молот и, в свою очередь, настучал тому по темечку. Проблема заключалась в том, что обидчиком был вождь родного племени Гража, потому парня изгнали. Это мягко говоря. Каменная Башка бежал от жаждавших мести соплеменников без отдыха седмицу. Вконец обессилевший, он рухнул на берегу озера, где его подобрал Ран-Джакал.

Граж мрачноватый тролль в полном расцвете сил. Молчаливый, серьёзный. Мастерски управляется с каменным молотом и дубинками разной степени тяжести и длины.

Единственный из нашей компании, о ком мне практически ничего не известно, — ученик Трон-Ка. Имя у него примечательное. Бал-Ар на языке троллей означает "Ночная Тень".

Группа Трон-Ка, состоящая из его учеников, исполняет функции разведки и спецназа Водяных Крыс. С добычей информации и устранением врагов племени и лично Ран-Джакала они справляются прекрасно. Больше об их деятельности знал, наверное, только вождь.

К этим ребятам добавим ещё шестерых. Двух учеников шаманов: целителя и меня, ловца духов. Трёх ихтианов, магов разума и при необходимости лекарей. Ну, и аэромантку.

Команда готова, дело за малым. Правда, для троллей заключительное действо важнее всей подготовки. Перед любым значимым для племени предприятием, будь то битва или общая охота, синекожие советуются с духами. Поскольку полноценного шамана на острове нет, а морлочий не в счёт, на берег пришла молодая знахарка.

— Зерана, да пребудет на тебе благословение предков, — поклонился я ведьме. — Испросишь ли ты у духов знака для нас?

— Да, Кан-Джай. Подойдите, сыновья Водяной Крысы, — Зерана раскинула на береговой гальке костяшки, перемешанные с разноцветными палочками.

Она застучала костяной колотушкой, отбивая ритм, и запела низким хрипловатым голосом песнь без слов, состоящую из одного протяжного звука. Окружившие синекожие замерли в ожидании. Странный звук заполнил пространство, по водной глади озера пробежала рябь, хотя ветра не было.

Глаза молодой ведьмы закатились, став белыми. Зерана запрокинула голову, исторгая песнь в затягивающееся серыми облаками небо. Тональность пения менялась, оно приобретало новое звучание, непривычное слуху лесного жителя. Оно будто взывало к чему-то, дремлющему на той, невидимой глазу смертного стороне вселенной. Стук колотушки разносился над озером, слившись с потусторонним голосом в единый призыв.

Я почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. В груди зародился неприятный холодок. Запахло тиной и мокрой шерстью.

Рассыпанные костяшки с высеченными на них знаками задрожали и начали медленно сползаться друг к другу, образуя непонятные сочетания.

— Водяная Крыса благоволит своим детям в своём доме на озере, — раздалось из уст ведьмы. Пение продолжало звучать громким эхом. — Берегитесь зла, таящегося в глубине лесов, куда не простирается власть Хозяев Озера.

Договорив, Зерана повалилась без сознания на расстеленную циновку. Лилька, положив её голову себе на колени, принялась легонько похлопывать её по щекам. Через минуту ведьма очнулась, взгляд её блуждал.

— Берегитесь зла, обитающего в лесах, — повторила она предупреждение едва слышно.

Глава третья. Ночь на реке

Зелёная река так названа из-за ряски, покрывающей большую часть её площади, и водорослей, буйно разросшихся на дне. Её течение медлительное, точно ползущая по горному склону уставшая черепаха. Для продвижения по ней приходится активно работать вёслами. В спокойствии речных вод немало преимуществ для путешественника, плывущего на лодке. С почти одинаковой скоростью плывёшь как по течению, так и против.

Недостаток в узости русла, иногда становящегося непроходимым для долблёнки из-за обильно растущих водных растений, в частности, камыша. В некоторых местах нам доводилось идти по берегу, таща лодки посуху.

Год от года речка мелеет, постепенно превращаясь в болото, кишащее змеями и жабами. Племени, живущему на берегах Зеленушки, так ещё называют реку тролли, разумнее поклоняться, по-моему, духу Жёлтой Лягушки, нежели Озёрной Улитки. Пёстрые ядовитые лягухи многочисленнее катушек, не переносящих грязной воды и вымирающих в речке.

Мне с Акелой и синьками проще и быстрее добраться до деревни Улиткоголовых по лесным тропам. Однако идти без морлоков, крайне редко передвигающихся по суше, значит остаться без разведчиков, сканирующих пространство в радиусе километра на наличие живых существ. Да и Алисию, непривычную к нашему темпу лесного хода, оставлять не хотелось. Она и морлоки лакомый кусочек для бушующего в здешних лесах любителя колдунов. Нам сигнал о помощи телепатически подадут, только вот успеем ли при проворстве-то проклятого невидимки?

Аэромантку оставлять я не хотел ещё по одной причине. Не получив приказа спокойно сидеть в лодке и ничего не делать, она исследовала окрестности невидимым роем мельчайших воздушных элементалей и таки вляпалась в неприятности. Вселившийся в черепаху лоа днём, как положено духам мёртвых, отдыхал. В норе под поваленной в речку корягой, куда он забился, темно и холодно, идеальная среда для духа умершего. И еда сама перед носом появилась. Младшие, между прочим, ауры более сильных собратьев пугаются и потому не приближаются к ним. Алисию привлекла какая-то энергетическая аномалия в гнезде спящего лоа. Типа водоворот айгаты. Ну, и послала на проверку феномена рой сильфов. В итоге лоа съел ни в чём не повинных элементалей. Не всех, конечно, и ломанулся за удирающими воздушными созданиями, покинув уютное гнёздышко. Девушка не растерялась, увидев вылезшее из-под земли черепахоподобное чудовище, благо, оно размером всего полметра, и резанула по нему Лезвием Ветра, располовинившим бедолагу. Разозлившийся лоа покинул телесную оболочку, восстановился и атаковал. К счастью для девушки, удивлённо наблюдавшей летящее к ней подобие полупрозрачного "воздушного шарика" с отростками-щупальцами, рядом был я. Взмах паладинского копья прервал существование лоа. Алисия получила урок на будущее и уверилась в собственной некомпетенции касательно здешних духовных сущностей. После этого происшествия она вела себя тихо и прекратила без моего разрешения посылать сильфов в подозрительные места.

Все мы, кроме идущего по берегу Акелы и сидящей напротив меня девушки, на трёх лодках загребали зеленоватую воду. Вёсла смешивали ряску и густые водоросли. В долблёнке по два тролля и ихтиан на носу, проверяющий местность. Морлоки жестами сообщали о животных и разумных, попавших в зону действия их ментального поисковика.

Я веслом работал поактивнее, не загруженный параллельными действиями. Аэромантка с интересом разглядывала окружающий пейзаж. Она не принимала участия в гребле, являясь нашим козырем в рукаве. Да и толку-то с такого гребца. Ладошки за минуту мозолями покроются.

Алисия могла обеспечить скоростное плавание, применив воздушное заклятие. Она это и предлагала в начале похода, когда я спрашивал о её магических возможностях, полезных на реке. Будь у нашей маленькой флотилии паруса, она бы устроила попутный ветер, быстро домчавший нас до деревни Улиткоголовых, столицы племени. Увы, парусов тролли не знали.

Второе заклятие позволяло лететь лодке со скоростью земного катера. Аэромантка надувала щёки, предварительно прочитав заклинание и пошевелив пальцами, и выдувала мощную струю воздуха, гнавшую транспорт, в коем девушка находилась. Реактивная тяга, блин. Нам она не годилась, лодок-то три, а рассчитано заклятие на одну.

Сильфов для разведки Алисии я запретил вызывать. Зачем энергию тратить, раз маги разума справляются? Пусть побережёт айгату до жаркой встречи с врагом.

Шаман, собаку съевший на магии духов воздуха, впряг бы тех же сильфов долблёнки толкать. Аэромантка пока лишь для разведывания территории их умела использовать, что весьма огорчало вынужденного махать веслом Варк-Дана и всех троллей отряда.

Мы плыли по реке на запад. Миновали деревушку Мокрых Носов, расположенную у устья. В селении не останавливались, некогда. Ученику верховного шамана улиточников понадобилось полдня на путь к озеру. Нам потребуется времени примерно столько же, и всё равно не прибудем в деревню до вечера. Осенний день короток. Варк-Дан негодовал, по морде видно, да претензий вслух не высказывал.

До сумерек я общался с нашими учениками шаманов и магессой, выясняя их способности. На охоте знания придутся кстати.

Больше всех меня интересовал Бал-Ар. На вопросы он отвечал почтительно и коротко, не желая особо распространяться о своих сильных и слабых сторонах. Инфу из него приходилось выдавливать по капле. О собственных умениях он сказал лаконично: "Всё понемногу могу". Затем уточнил, видимо, осознав важность для меня, командира отряда, сведений о его магии: "Заговоры читаю, тенями управляю".

Заговаривать способны почти все шаманы. При заговоре они обращаются к духу предмета. По сути, наложение чар у магов и шаманское заговаривание то же самое. Оно зависит от склонности колдующего. К примеру, шаман, практикующий колдовство духов земли, отлично заговорит каменный наконечник копья на остроту. Менталист заговаривает человека на здоровье. Попадаются универсалы, способные взаимодействовать с разными типами духов. Если Бал-Ар такой уникум, нам повезло. И рану заговорит, и оружие, и одежду.

Варк-Дан о своих способностях рассказывал куда детальнее, отвлекаясь от тяжких мыслей. Он семь лет ходил в учениках верховного шамана. Научился изготавливать целебные мази, зелья, и исцеляющие варды, активируемые заклинанием. Умеет призывать духов улиток для преобразования магической энергии в жизненную и передачи её больным и раненым. Духи, напитавшись айгатой, также при соответствующем заклинании формируют знаменитую спиральную раковину, защищающую заклинателя. Клейкий поток Варк-Дан не освоил. Да и защитная раковина у него средней прочности, держится недолго.

Алисия от нечего делать донимала меня расспросами о быте синекожих и племени улиточников. Почерпнутые ею из книг и от преподавателей знания на эту тему были скудными.

Маги империи, включая видных географов, не удосуживались описывать троллий уклад жизни, полагая сие занятие бесполезной тратой времени. Синьки ж дикари, что с них взять? На войне не обязательно быть в курсе праздников и сложной иерархии имён синекожих. Зато следует проштудировать "Войны с троллями" Тиберия Аркама на предмет тактики аборигенов Ксаргского полуострова.

Я по возможности утолял жажду знаний девушки. Параллельно принимал телепатические послания от морлоков, сигнализирующих о животных и разумных в зоне ментального восприятия.

— Сандэр, мне не совсем ясно, что за ритуал провели нынешней ночью? — Алисия без тени смущения разглядывала висящее на моей шее ожерелье из зубов водяного удава. — Отец о нём не рассказывал подробно. Это посвящение в охотники? Но разве вы не охотник?

— Охотник, — согласно кивнул я, синхронно загребая веслом с сидящими позади Варк-Даном и Шор-Тазом. — У синекожих несколько посвящений в охотники. Одно происходит в детстве, с первым убитым зверем. Второе значительно позднее, когда тролль убивает в одиночку зверя, которого очень сложно добыть.

— Вы добыли водяного удава. Не думала, что убийство распространённой по всему Ксаргу змеи столь высоко ценится троллями. Ваш змей какой-то особенный?

— Водяные удавы хитрые бестии, им приписывается гипнотический взгляд. К тому же, быстрые и сильные. Убитый мною был старый и большой. Чем удав старше, тем опаснее. Живых существ, перешагнувших столетний рубеж, тролли почитают звериными шаманами и любимыми детьми Отца Зверей Иргала Зага. Убить любого из них значит снискать славу великого охотника среди соплеменников. Водяному удаву было не меньше сотни лет, судя по его длине.

— Зубы вашего змея, наверное, обладают мистической силой. Можно мне до них дотронуться?

Зубы и правда несли в себе магию. Охотничье ожерелье имеют право носить только лучшие охотники племени, оно вроде амулета, оберегающего владельца от злых чар и помогающего на охоте. В зубы и когти шаман при посвящении заключает духа-хранителя, ранее жившего в теле сына Иргала Зага.

Ожерелье не дарят, не дают поносить, дотрагиваться до него посторонним запрещено. Его оставляли на Столбе Предков клана после смерти тролля. Оно олицетворяет дух охотника, на него молятся, обращаясь к предку.

— Я бы с радостью предоставил вам змеиные зубы из ожерелья, но, увы, заключённый в него дух змея рассердится. Он не терпит прикосновения чужих. А я не хочу, чтобы он вам навредил, Алисия.

Мне показалось, или аэромантка смутилась?

— Сандэр, не поймите неправильно. Для меня охотничье ожерелье представляет чисто магический интерес. Я никогда не слышала и не читала о подобном.

— Полагаю, в имперском магическом образовании имеются существенные пробелы относительно культуры синекожих, — я оттолкнулся веслом от приблизившегося бережка. — В жизни у тролля единственное достойное занятие — охота. Она в понимании синекожих тождественна с войной, поэтому не удивляйтесь, услышав, что совершившему подвиг на бранном поле троллю торжественно вручат на клановой пирушке охотничье ожерелье и назовут буй-тар, великим охотником.

С раннего детства мальчик мечтает заполучить такое ожерелье, свидетельствующее об исключительной храбрости и уме обладателя. Глупец попросту не способен завалить любимое дитя Отца Зверей. Оно могущественнейший охотничий амулет. Предводителя клана и племени избирают из лучших охотников. Они, в свою очередь, сродни колдунам. Разве убьёт сына зверобога обыкновенный смертный? Синьки дают однозначный ответ: нет.

Посвящение напрямую связано с присвоением имени. У троллей зачастую по два имени. Одно детское, дающееся при рождении. Другое, истинное, даруется вождём племени за особые заслуги перед деревней. До того синекожий, будь он трижды ловчее и сильнее соплеменников, считается безымянным и не имеет права сидеть за Костром Совета.

Это правило не касается тех, кто завоевал истинное имя иным способом, никого не убивая. Скажем, спас синька детей вождя из охваченного пожаром леса. Сам пострадал, детвору сохранил в целости. Позже, добыв любимого отпрыска Иргала Зага, он завоёвывает лишь ожерелье, имечко-то уже есть.

— А ваше истинное, Кан-Джай? — полюбопытствовала аэромантка.

— Истиннее не бывает, — улыбнулся я.

— Как же вы его заслужили до охоты на удава? — сделала большие глаза девушка. — Вы ведь человек. Какое благо может сотворить троллям человек, чтобы они его признали равным себе?

Да было дело ясной весенней ночью...

— Поступков, достойных благодарности синекожих, много, Алисия. Я совершил всего один.

Солнце неумолимо клонилось к кронам деревьев. До деревни Улиткоголовых часа три пути, к закату не поспеем. С наступлением темноты ворота деревни запрут, и нас не впустят, кем бы мы ни были.

Скверно. Как бы Гал-Джин не отбросил лапы ночью. Сколько у улиточников шаманов? Предела численности колдунов на племя нет. У клана должен быть минимум один Говорящий с Духами. Меньше, и соседи сочтут слабаками.

Варк-Дан горестно сообщил, что кроме верховного в глухом лесу живёт отшельником старый-престарый шаман, учивший чарам Гал-Джина. Старик удалился из деревни, дабы не мешать молодёжи, и добровольно передал амулет главного шаманюги старшему ученику.

Старикан, зим коего не сосчитать, уединился в глухой чащобе, вырыв для себя любимого землянку. Травку, грибочки, плесень собирал, предавался медитации и безмолвным беседам с лесными духами. К нему периодически направляли посольство убедиться, жив ли. Он жертвовал гербарии для нужд родной деревни, предупреждал о грядущей беде. Знатный гадатель, по чему угодно судьбу предсказывает. И здоров, будто бык-трёхлетка.

Насчёт его нынешнего здоровья меня терзают смутные сомненья. Эх, предчувствую, не найдём мы его в мире живых. К нему наведаться — второй пункт моего плана обезвреживания убийцы. Пункт выше — опросить свидетелей.

"Два разумных на северо-западе притаились в камышах, — просигналил морлок по мыслесвязи. — Тролли, молодой и постарше. Заметили лодки и размышляют, кто к ним пожаловал".

"Нас не разглядели?"

Отличительные признаки союзников они обязаны назубок знать. Татуировки в виде орнамента из водорослей у Водяных Крыс всем озёрникам знакомы, да и Варк-Дан на борту.

"Нет, Кан-Джай. Они не доверяют зрению. Боятся морока".

Логичная реакция, учитывая свалившееся на племя несчастье.

— Эй, Полг, Крам, — окликнул я "капитанов" нашей крохотной флотилии. — Пристаём к берегу и готовимся к ночлегу.

Протиснувшись через сплошную стену камыша, мы вытащили лодки из воды. Кровавый Ручей с Гражем принялись сооружать из колючего кустарника и хвороста изгородь, Змеиная Шкура и Шор-Таз крепили к нижним ветвям верёвки и обустраивали постели.

В лесу синьки ночуют на деревьях повыше, привязывая себя к стволам. Так безопаснее. На земле по ночам рыскают хищники, днём отдыхающие в тёмных логовах.

Акеле идея ночёвки в гамаке не понравилась. По деревьям он не лазал, предпочитая зарыться под корнями и замаскировать проход колючим кустом. За неимением колючего сгодится любой разросшийся куст.

Какой идиот сунется к спящему белому волку? В лесу идиоты не приживаются. Естественных врагов у него кот наплакал. Из ярых и непримиримых саблезуб и длинношерстый медведь. Другие стараются не связываться. Полуразумные шипокрылы в наших краях вроде не водятся.

— Эй, уважаемые, — крикнул я в камыши, повернувшись на северо-запад. Мне сигналки устанавливать, а поблизости потенциальные нарушители. — Не замёрзли? Водичка-то холодная. Вылезайте, поужинаем, чем предки послали. Вместе веселее.

И тишина. Жабы, и те замолчали.

— Вылезайте-вылезайте, мы здесь долго пробудем. Вам до рассвета мокнуть доведётся, — воззвал я к разуму прячущихся синекожих.

Камыш шевельнулся. Из зарослей, хлюпая по воде, вышла парочка продрогших синек. По внешности родственники, по возрасту примерно отец и сын. На предплечьях бело-голубые орнаменты из водорослей, перемежающиеся с изображениями зелёных спиралек улиток. Вплетённые в длинные распущенные волосы раковины моллюсков подрагивали. Ну, точно, Улиткоголовые.

Старший стискивал в худых руках костяной гарпун, младший держал руку на висящем у бедра каменном ноже. Одежду обоих составляли набедренные повязки, перевязанные кожаными ремешками. Поздней осенью, да ночью, да в холоднющей воде околеть можно в таком наряде. Рыбаки, блин.

— Вы кто?

Старшему почти удалось убрать дрожь из голоса и придать ему напускной уверенности.

— Водяные Крысы. Спасать ваших шаманов пришли. Вы нас ночью приветствовать хотели? — красноречиво посмотрел я на гарпун.

— Нет, мы, — открыл было рот младший и умолк, остановленный жестом родича.

Ясно-ясно, чего вы хотели. Смыться потихоньку. Переплыть на тот берег и бегом в селение докладывать о чужаках.

— Мы не думали ничего плохого, — старший убирать гарпун за спину, к сетке с рыбой, не торопился. — Чем докажете, что вы с озера?

— Ученика Гал-Джина узнаёте?

Старший улиткоголовый глянул на Варк-Дана.

— Он не похож на ученика шамана.

— Вы что, ополоумели? — взорвался будущий шаман Зелёных Улиток. — Разум в реке вам рыбы съели? Я — Варк-Дан! Вы, отрыжка дохлой креветки, не узнали меня? Я же вас прокляну! Вы у меня...

Далее следовала непереводимая игра слов, суть которой рыбаки уловили сразу. Их физиономии вытянулись, глаза расширились от страха, колени задрожали. Не выстояв под потоком злых обещаний, они упали на колени и, закрыв лица ладонями, бухнулись на землю в раболепном поклоне.

— Ты почтенный Варк-Дан! — просипел старший. — Мы узнали тебя! Прости нас, почтенный Варк-Дан, за недоверие! Разум наш помутился от ужаса, сердца сжались! Пощади, просим тебя!

— Не проклинай нас, почтенный Варк-Дан! — вторил родственнику младший. — Мы не хотим до конца дней жевать прокисшие водоросли беззубыми ртами!

В разных племенах к шаманам относятся по-разному. Колдунов тролли уважают и боятся. У Зелёных Улиток перед ними преклоняются, ставя вровень с духами предков. Им приносят обильные подношения, разумно полагая причиной процветания племени. Не мудрено, ибо от них зависит здоровье соплеменников, успехи на охоте и рыбалке, защита от злых духов и вражеского колдовства.

В результате у шаманов улиточников вырабатывается мания величия и в целом дурной характер. Страх троллей столь велик, что соплеменники, включая вождей, никогда не перечат Говорящим с Духами и выполняют все их капризы.

Тем не менее, плохой нрав не мешает колдунам улиточников нормально общаться с властителями племён.

— Ладно, прощаю вас, олухов, — сжалился Варк-Дан над глотающими пыль рыбаками. — Не смейте сомневаться во мне и моих спутниках. Они приплыли помочь нам изловить злого духа, убивающего моих братьев, и ваше недоверие оскорбляет их. Благодарите добросердечность Водяных Крыс. Иные бы уже сушили ваши никчёмные головешки на вечернем солнце. Разведите костёр и пожарьте рыбу. Я голоден. — Ученик Гал-Джина скользнул взглядом по моим бойцам. — И угостите наших союзников, бестолочи.

— Да, почтенный Варк-Дан! — слитно воскликнули рыбаки.

Старший немедленно развязал сеть и, вывалив трепыхающихся рыбёшек и вяло перебирающих лапами раков, гаркнул младшему принести воды и развести костёр, покуда он почистит улов.

— Сандэр, кто они? — тронула меня за рукав Алисия.

— Рыбаки из клана Улиткоголовых. Мы направляемся в их деревню. Милейшие тролли, самые миролюбивые из озёрников. Свежей рыбки желаете? Без соли, к сожалению.

— О, нет, благодарю. Я плотно пообедала.

Я не планировал светить костром, привлекая лишнее внимание. Синьки в походе на чужой территории ограничиваются вялеными мясом и рыбой, орехами. Запах кострища разносится на километры, предупреждая о появлении разумного.

Мы с Бал-Аром и Варк-Даном обеспечиваем максимум защиты. Гипотетических целей для убийцы-невидимки у нас аж шестеро, вероятность ночного нападения велика. Вряд ли кто из наших крепко уснёт.

Спать решили на одиноко стоящем раскидистом дубе. До деревьев расстояние метров десять. Тварь не перескочит с веток, не задев развешанной Шор-Тазом незаметной волосяной нити. Её конец тролль привязал к пальцу на руке. Дёрнется нитка, он проснётся, и в бой. Свободная рука на топоре лежит. Ударом перерубить привязывающую синекожего к стволу верёвку секундное дело.

Вяленый Бык есть с нами рыбу отказался. Поужинал припасами заранее и на верхние ветви занимать пост.

Кровавый Ручей и Каменная Башка обложили место ночёвки колючим кустарником. Ограду высотой около двух метров и шириной три не всякий зверь перескочит. С внутренней стороны вырыли неглубокую траншею, утыканную деревянными колышками. Сверху накрыли веточками и присыпали листвой. Попробует тварь перепрыгнуть заграждение, попадёт в яму и лапы повредит.

Вдоль ограды я поставил простенькую "сигналку". Очертил ножом круг, призывая духов леса оберегать наш сон, и влил чуть-чуть энергии. Контур реагирует на астральное тело. Пересечёт кто черту, почувствую.

Для страховки Бал-Ар расставил по сигнальному контуру охранные варды. В них сторожевые духи, подпитываемые энергией создателя вардов, отслеживают астрал и реал на расстоянии до двадцати метров. Нарушителю они доставляют проблемы уколами по духовному телу, отчего тот ощущает слабость.

Аэромантка тоже поучаствовала в создании системы охраны. Накинула воздушный купол из элементалей над дубом, реагирующий на движение.

Варк-Дан нарисовал под деревом знак Зелёной Улитки ритуальным кинжалом. Дух-покровитель с ним проще призвать, точнее, подчинённых ему мелких духов, сливающихся при надобности в единое целое и защищающих призывателя. Закончив со знаком, ученик Гал-Джина на скорую руку соорудил целительные амулеты для нашей четвёрки воинов, зарядив своей айгатой.

— Исцеляет лёгкие раны. Держите вплотную к телу, — проинструктировал он.

— А что мы будем делать, если оно нападёт? — Девушка, наблюдая за нашими приготовлениями, наверное, впервые задумалась о серьёзности положения.

— Драться, — я проверил, легко ли вынимается паладинский кинжал из ножен на поясе. — Всеми доступными средствами драться, Алисия.

Надеюсь, оружие не подведёт.

До заката мы завершили обустройство стоянки. Ни зверь, ни дух не должны застать нас врасплох. Для надёжности назначили часовых, воина и ученика шамана. Ихтианы вызвались дежурить по одному и оповещать о любых изменениях в ментальной картине местности.

В лесу быстро темнеет. За считанные минуты тьма окутала пространство за изгородью непроницаемым покрывалом. Из темноты на той стороне изредка доносились далёкий звериный рык и истошные вопли ночной птицы.

В такие моменты рыбаки осеняли себя спиралью Зелёной Улитки и шептали молитву духу. Водяные Крысы воспринимали звуки ночи спокойнее. Кажущееся жутким рыбаку привычно охотнику.

Улиточники разложили на сухих листьях кувшинок, словно на тарелках, по жареной рыбёшке и сваренному в глиняной посудине раку.

— Да пребудет на нас благословение предков, — возгласил Варк-Дан, принимаясь за еду.

Рыбаки ели молча, прислушиваясь к ночным звукам. Они вздрагивали при каждом шорохе, доносящемся из-за ограды.

— Вы так боитесь, что мне непонятно, почему вы остались на ночь в лесу, — пренебрежительно скривился Полг.

— Ты бы тоже боялся на нашем месте, — полушёпотом отозвался старший рыбак. — В деревню мы не хотим возвращаться, пока не отправили в Серые Пределы того, кто убивает шаманов.

— Чего же с вами случилось страшного? — передразнил шепчущую манеру улиточника Змеиная Шкура.

Тролли не обиделись. Они будто не заметили насмешки здоровяка.

— На тропе к деревне мы наткнулись на мёртвых однорогих быков, — ещё тише сказал рыбак. — Целое стадо.

Однорог размером со взрослого зубра. Завалить его трудновато и саблезубу. Чуя опасность, однороги сбиваются в кучу рогами наружу, превращаясь в опасную для прыгающих хищников массу. Ударом копыта бык проламывает череп медведю. Но и на них находят управу. Петухоголовые кокатрисы парализуют их газом, ящеры стиксы обливают кислотой, коты магены забивают до смерти щупальцами с ядовитыми присосками.

— Мало ли, кто их прикончил, — поворошил палкой костёр Полг.

Рыбак пристально посмотрел на Змеиную Шкуру.

— Я никогда не видел, чтобы стадо из восемнадцати однорогов разрывали на куски. Повсюду кровь. На земле, на деревьях. Кишки по веткам висят. И так по всей роще. Какой зверь, по-твоему, мог такое совершить?

Полг скептически хмыкнул.

— Может, у вас рассудок от страха помутился, и вам всё почудилось.

Описанную бойню из известных мне животных учинить никто не мог. Много в аранье неведомого и ужасного, о чём не догадываются и мудрейшие шаманы.

— Давно ли вы рыбачите? — сменил тему я. — Когда из деревни ушли?

— Сегодня с рассветом, — охотно ответил младший рыбак и покосился на Варк-Дана. — Нехорошее что-то творится там, и частокол ему не помеха.

— Ты видел, что?

— Нет, хвала предкам, — очередное спиралевидное знамение.

— Вун, — предостерёг старший, — не болтай.

— Говори, Вун, — повелительным жестом разрешил Варк-Дан.

— Наш старший брат в лесу слышал песню. Нас было три брата — Бурн, Алак, — парнишка кивнул на товарища, — и я. Мы позапрошлой ночью рыбачили у излучины реки. Я и Алак заснули. Вдруг нас Бурн разбудил, сказал, слышал песню на том берегу. Мы ему не поверили. Кому взбредёт в голову петь в полночь посреди араньи? Задерут, моргнуть не успеешь. Лес тишину любит. Ну, Бурн захотел доказать, мол, не врёт, и на тот берег переплыл. Вернулся скоро. Глаза блестят, дрожит весь, заикается, просит бежать отсюда побыстрее. Куда бежать, ночью-то? В деревню не пустят, за морок примут. Полезешь через частокол, дротиками да копьями истыкают.

— И дальше что? — не терпелось узнать продолжение Полгу.

— Схоронились мы в камышах. Залезли под воду, тростинку в рот и сидим, ждём восхода солнца. Утром вылезли, обсушились, растиркой растёрлись и пошли домой. А в деревне переполох, шамана с учеником в аранье нашли. Мы поспрашивали, где. Оказалось, недалеко от излучины речки, возле которой мы рыбачили, на том берегу, куда брат ходил.

— Небось, колдуна с мальчишкой увидел, — предположил Полг.

— Бурн не сказал. У него язык отнялся. Днём ни слова, мычал только. Вечером мы на реку, прошлый раз поймали-то всего одну рыбину. Сети раскинули, ждём. И тут у брата голос прорезался. Говорит тихонько: зовёт меня кто-то. Мы-то не слышали ничего. Говорим, не иди никуда. Пусть зовёт.

— Стариков, бывает, предки в Серые Пределы зовут, — вклинился Крам. — Ваш брат старый был?

— На зиму старше меня, — произнёс полушёпотом Алак.

— Больных, раненых предки зовут.

— Бурн не болел. Не ел в тот день, — продолжал рассказывать младший брат. — Он ушёл под утро. Меня сон сморил. Лежу на ветке, гляжу, он в камыши пошёл. Я думал, сети проверить. А его нет и нет. Солнце встало, мы искать Бурна стали. Следы обрывались у плавней. Пропал братец.

Похоже на нечисть, коей изобилует аранья. Той же Речной Деве навести морок и затащить под воду, прикинувшись тонущей красавицей, раз плюнуть. Болотники, опять же, завестись могли, они звуки здорово имитируют. В поросшей ряской и камышом речке с болотцами им раздолье. Заболотят реку, и настанет конец Зеленушке. Без шаманов болотников выгнать тяжело.

Стоп. Неужели болотные жители причина гибели колдунов улиточников? Я за ними невидимости не замечал, да они твари малоизученные и не исключено, что владеют примитивными магическими способностями. Сделаю закладку в памяти на будущее.

— Ничего не нашли? Ни вещей, ни крови на том берегу? — уточнил я.

— Сгинул, — покачал головой Алак. — Мы Гал-Джина просили помочь. Без толку. У шамана забот без нас полно.

— Речным духам жертвы вовремя приносите?

— На рыбалке первую рыбину всегда отдаём и на Праздник Реки жертвуем то сома, то щуку. У Речных Хозяев милости просим, приходя к реке.

— Тролли у вас в племени часто так пропадают? Ушёл на охоту, рыбалку, по грибы и не вернулся.

Братья задумались, и за них ответил ученик Гал-Джина.

— Раньше исчезало меньше. Осенью женщины и дети пропадать начали. За прошлый месяц четырнадцати матерей не досчитались! Охотники плечами пожимали, следов никаких. Смерти младенцев участились. Учитель пробовал отыскать причину болезни и найти лекарство, да ничто не помогает. Ребёнок увядает, есть и пить не хочет, отплёвывается, и за два-три дня умирает. Жизненная сила из него утекает. Дети Зелёной Улитки и целебные варды до поры поддерживают жизнь в тельце, покуда передаваемая ими жизненная сила не закончится.

— Должен же быть источник болезни, уважаемый Варк-Дан. Почтенный Гал-Джин пытался найти его в мире духов? Может быть, на ваше племя наложено проклятье?

— Нити ведут в неизвестность, уважаемый Кан-Джай, — развёл руки ученик верховного шамана. — Учитель спрашивал у духов. Из младенцев кто-то выпивает жизненную силу. Кто, узнать не удаётся. Связующие нити теряются. Учитель перерезает их. Спустя несколько дней они вновь прирастают к духу ребёнка, врастая в него и опутывая, словно корни. Лечение занимает до трёх дней. За это время умирает другое дитя.

Весело тут жить, ребята. Первая жертва убийцы колдунов, шаман клана Остролистого Камыша, погиб, отыскивая уволакивающего женщин то ли зверя, то ли злого духа. Слишком он приблизился к разгадке и поплатился.

С какой стороны ни глянь, везде натыкаешься на торчащие из клубка загадок уши неведомой твари. Кажется, в лесах улиточников поселилось зло, и оно растёт. Для чего невидимке убивать колдунов? Для питания магической энергией, ничем иным они от обычных синекожих не отличаются. Версия номер два: чтоб не мешались под ногами. В комплексе со свалившимися на племя бедами, последний вариант более правдоподобен. Поглощение айгаты шаманов приятный бонус для того, кто заварил кашу с пропажами и смертями.

Для чего нужны беременные женщины и дети врагу? Напрашивается ответ: для чёрного колдовства.

Эмбрионы используют демонологии и чернокнижники при создании чудовищ. Некоторые шаманы, по слухам, не гнушаются запретной магией, густо замешанной на кровавых ритуалах сотворения одержимых зверей. Из зародышей разумных выращивают монстров, не по-звериному хитрых и умных.

Чем дальше, тем больше мне не нравится ситуация. Мы имеем дело с чем-то серьёзнее банального злого духа. Блин, либо оно чересчур умное, либо я себя накручиваю. Завтра прибудем в деревню Улиткоголовых и разузнаем подробности исчезновений от Гал-Джина. Разумеется, если он к тому моменту будет жив и здоров.

С дедушкой Тлансом я повременил связываться. Завтра днём связь установлю, предоставлю ему собранные свидетельства очевидцев и факты с, так сказать, мест преступлений. Вечером буду занят устанавливанием ловушек вокруг деревни.

Впрочем, выяснение, кто и почему убивает троллей, не обязательно. Важнее, где найти и как ликвидировать убийцу. Он действует по ночам, следовательно, существо ночное, и днём где-то спит. Взять бы его при свете солнца, ослабленным и спящим.

— Сколько детей умерло, уважаемый Варк-Дан?

— Трудно подсчитать. Улиткоголовые потеряли дюжину. О других кланах не знаю.

— Ты упомянул о совете с духами. Они подсказали почтенному Гал-Джину, кто убивает младенцев и женщин?

— Подсказки духов расплывчаты. Они не говорят прямо, и в них сложно отыскать смысл.

Странно. Верховный шаман вроде бы обязан понимать духов. У Зераны проблемы с расшифровкой духовных посланий объясняются молодостью и неопытностью, Гвард и дедушка Тланс без проблем понимают своих покровителей. Дух Озёрной Улитки, конечно, относится к старшим лоа и всего может не знать. Тем более, в случае с духом более могучим. Тот просто-напросто сожрёт покровителя улиточников, Речную Хозяйку, будучи сильнее, и племени конец. Да и соседям несладко придётся. Дух непременно полезет на чужую территорию за поживой. Он окружит себя лоа помельче рангом, собрав обязательную для старшего и великого духа свиту.

Твою же дивизию! От мыслей о грядущей войне с духовной сущностью порядка старшейшего лоа дурно становится. Нет, такая неприятность маловероятна, я себя накрутил. Утро вечера мудренее. Посплю, с Глубинным Жрецом посоветуюсь. Девяносто процентов, буйствует на землях улиточников какая-нибудь тварюга из иного мира. Случается. Чародеи призывают, кого ни попадя, порталы стихийные образовываются.

Вон, на Зеркальном озере штук пять гиблых мест, в которых нечисть гнездится постоянно. Выгоняй, не выгоняй, освящай, чем хочешь, она снова самое большее спустя седмицу снова гнездится. Морлоки с ней и шаманы синек борются по мере возможностей.

Гиблое место, по мнению имперских магов, межмировой портал. Из иных пластов бытия через него попаданцы всякие на нашу голову сыплются, и отнюдь не хорошие человеки с Земли.

Ещё и Буря Тысячелетия сравнительно недавно над араньей прошла, истончив и ослабив границы миров. Благодаря ей мы с Лилькой в Трёхлунье очутились. Может, кое-кого ещё занесло.

Поужинав, мы улеглись спать на ветвях. Часовыми назначили Полга, Бал-Ара и морлока Лаклака, дежурящего на реке вместе с Мунком. Третий из команды ихтианов остался ниже по течению служить ретранслятором.

До устья расстояние приличное, и не оставь мы кого-то из телепатов, то не дотянулись бы до озера по телепатической связи. У морлоков радиус передачи мыслей приблизительно километров десять — пятнадцать, мы же проплыли все тридцать.

Мунка я планировал сделать нашим плавающим по реке передатчиком. Лаклак должен выполнять функции разведчика и передающего, охотясь с нами в лесу.

Ихтианы взбираться на дерево наотрез отказались. Мол, мы амфибии, к лазанию не привычные, в воде нам комфортнее. В результате они ночевали у берега, полностью скрывшись под воду. Холодрыга их не смущала. Морлоки за тысячелетия эволюции научились регулировать температуру своего тела и не мёрзли в самой холодной воде. Природа в дополнение к развитому управлению процессами организма снабдила их слоем подкожного жира, защищающим от переохлаждения и дающим энергию для поднятия температуры. Хотя они могли неплохо обходиться без него, повышая градус за счёт магической энергии.

Тролли разместились на ветвях, точно диковинные синие птицы-гуманоиды из фильма ужасов. Перьев не хватает, а так вполне пернатые. Длинные крючковатые носы в темноте легко перепутать с клювами. Полг, Крам и Граж заняли среднюю часть дуба, откуда легче лезть вверх и вниз. В кроне таился Шор-Таз, у него оттуда обзор неплохой.

Мы с Алисией устроились на нижних ветвях. Аэромантка для удобства создала нечто типа воздушного матраса, натянутого между веток. Получилась мягкая постель, при обломе ветвей тормозящая падение. Девушка уверила: заклятие будет действовать независимо от бодрствования создательницы.

Рядышком, на полметра ниже, улёгся я. Улёгся, конечно, громко сказано. Я полусидел-полулежал на толстой разлапистой ветви, привязав себя к ней. В ствол воткнул копьё и положил на него руку. Запястье и древко перемотал кожаным шнурком, чтоб ненароком оружие не выскользнуло. Неудобно, зато надёжно. В случае опасности копьё под рукой. Проснулся, выдернул из ствола, верёвку перерезал кинжалом и вперёд на вражину.

Помедитировав, долго не мог заснуть. Думал о сестрёнке. Как она на острове? О Гварде: когда он вернётся и успешно ли завершит дела в гильдии? О твари-невидимке старался не вспоминать. Спать же до утра не смогу.

Завтра день хлопотный, нам всем силы понадобятся.

В конце концов, к полуночи я уснул чутким сном охотника. Снились холодные, мерцающие в вышине звёзды, неторопливо движущаяся по небосводу навстречу белой подружке красная луна и чернильная крылатая тень, летящая под небом к Зеркальному озеру.

Слинк

Мутная, тошнотворно пахнущая вода отвратительна на вкус. Плавать в ней подобно изощрённой пытке. Только благодаря ощущению психических волн, исходящих от животных и разумных, ихтиан Слинк отслеживал обстановку.

"И почему Дедушка Тланс выбрал меня на это задание?" — думал он, распластавшись на дне мелкой речушки.

Он был совсем ещё молод, и, как всякому нормальному морлоку, ему нравилось плавать в чистой воде озера. Не потому, что Слинк в ней родился. Он просто любил прозрачную, в меру благоухающую водорослями воду, в которой и без дара Отца Дагона можно увидеть противника. Ведь Дар, называемый людьми магией Разума, не всегда предупреждает об опасности.

Разная нечисть, плодящаяся с невероятной скоростью в водоёмах и лесах, обладала способностью наведения иллюзий не хуже морлоков. Ихтиан не заметит прикрывшуюся мороком невидимости Речную Деву, ибо её Дар сильнее, чем у него. Поэтому исконные обитатели Зеркального озера почти всегда дежурили по двое-трое. Нескольких магов разума сложнее заморочить, и кто-нибудь из них пошлёт весточку братьям и сёстрам, предупреждив о чудовище прежде, чем погибнет от зубов и когтей врага.

Врагов у морлоков немного. Из зверей и рыб никто не мог выстоять против Дара. Разумные бежали в страхе от озера, подстёгиваемые внушением жителей глубин. Синекожие шаманы, увешанные амулетами, не испытывали подобного ужаса. Они самонадеянно вступали в схватку с ихтианами и проигрывали, ибо не умели рассчитывать своих сил. Редко кто выдержит слитный удар всего рода морлоков во главе с Глубинным Жрецом.

Ихтианы не любили убивать. Они предпочитали пугать непрошеных гостей до полусмерти. Иногда из воды вставали кошмарные фигуры, соединяющие черты хищных рыб, пресмыкающихся и обитателей суши, дабы прогнать слишком настырных посетителей озера. Разумные не осознавали, что виденное — водяная иллюзия Стража, и считали ужасающих чудищ реальными.

Самые страшные враги морлоков — духи и одержимые ими живые. На них нельзя воздействовать Даром. Справится с ними лишь Глубинный Жрец, прибегнув к иным Дарам Отца Дагона, недоступным простым ихтианам.

"Хоть бы Кан-Джай поскорее управился, и мы вернулись домой", — размышлял Слинк. К ловцу духов он проникся уважением с того дня, как тот придумал способ передачи опыта старейших младшим, тем самым сократив время обучения молодых обитателей глубин. Едва вылупившиеся из икринок мальки быстро перенимали знания взрослых и реже гибли, попавшись в пасть хищников. Род благодарен Кан-Джаю и поныне признаёт его своим близким другом.

На памяти Слинка у морлоков было два друга среди людей. Это Гин-Джин, договорившийся с дедушкой Тлансом о союзе с троллями ради общей безопасности двух племён, и Кан-Джай, причём большим другом считался ловец духов. Он спас островитян от одержимого зверя, чем заслужил почёт у синекожих.

Союз до объединения с Водяными Крысами ихтианы ни с кем не заключали. Обитатели суши презрительно отзывались о них, называя рыбоголовыми, боялись и ненавидели обитателей водных глубин. Слинк задавался на досуге вопросом: за что? Морлоки не сделали им ничего плохого. Подумаешь, напугали кучку рыбаков. Не убили же и не покалечили.

Они лишь хотели жить спокойно в собственных водах. Тролли не терпят чужаков у себя в лесу, огры пылают лютой ненавистью к преступившим без разрешения границы их владений разумным.

От размышлений Слинка отвлёкло появление существа на грани зоны ощущения. Несомненно, пришелец разумен, тип его психических волн, как именовал воспринимаемые телепатом мыслеобразы Кан-Джай, похож на тип синекожих. Настораживала нечёткость образа. Подобное морлок ощущал у спящих троллей, гоблинов и людей.

Неясный образ медленно двигался. Неспешно гость пересёк воображаемую черту, покинув зону действия Дара.

На сердце полегчало. Слинк подозрительно относился ко всему непонятному, и пропажа из поля ощущений странного существа придала ему бодрости. Он вспомнил о цели Кан-Джая и его отряда, об убийце шаманов и возблагодарил Дагона за избавление от незваного гостя. Тот живой сухопутный далеко и не сможет причинить вред. Появится, и морлок пошлёт весть о нём всем в округе, отплыв подальше.

Внезапно Слинк ощутил присутствие непонятного создания в зоне досягаемости Дара, и не на пределе ощущений. Непонятное нечто возникло будто бы ниоткуда гораздо ближе, чем в прошлый раз. Ихтиан осторожно выпустил ментальный щуп, потянувшийся к существу и наткнувшийся на непроницаемую скорлупу.

Нечто застыло, точно решая, куда двигаться. Воспринимаемый мыслеобраз, смазанный и статичный, при детальном рассмотрении показался сходным с образом тролля, очень старого и злобного. Ненависть переполняла его, выплёскиваясь на сознание телепата удушающей волной.

"Откуда он взялся? — Слинка осенило. Внутреннему взору предстал шаман, горбящийся под тяжестью защитных амулетов. — Но, водяной дух побери все мои неприятности, почему этот колдун такой быстрый? Я не чувствую зверя, на котором он бы скакал. Себя-то он скрыл от Дара. Однако на животных действие амулетов не распространяется. Разве что..."

От догадки в животе морлока похолодело. Если бы у него имелись потовые железы, то его бы прошиб пот. Он плотнее вжался в илистое дно, стремясь зарыться в него от врага. Слинк хотел сжаться, уменьшиться, превратиться в крошечную песчинку, колеблемую речными волнами. Тогда его бы не учуяли. Цепенея, он поглубже погрузился в мягкий ил, поднявшийся над ним плотным облаком и полностью скрывшим от стороннего взора.

Он знал, этого недостаточно. Страшное нечто обнаружит его, куда бы он ни спрятался, ибо распознаёт жизненную и магическую энергии. Они влекут подобных существ, точно запах крови волчью стаю.

"Отец Дагон, помоги.

Дедушка Тланс, спаси.

Кан-Джай, Гин-Джин, придите на помощь".

Боязнь раскрыть себя мешала послать Зов. Слинк перестал дышать, сердце, казалось, остановилось, провалившись в пятки. Он застыл, неотрывно следя за странным существом.

Оно не торопилось. Замерев в отдалении, оно неожиданно вновь пропало из зоны внутреннего взора ихтиана.

"Ушло? Отец Дагон, сделай, чтоб оно ушло. Вернувшись домой, я преподнесу тебе сотню вкусных рыб с красными плавниками и три сотни отборных раков".

Существо не ушло. Слинк уже подумывал предупредить товарищей по дальноречи, и оно появилось. Встало на суше неподвижно, загнав проснувшуюся храбрость морлока неведомо в какие дали.

"Соберись, ты же любимец Дагона, — увещевал себя телепат. — Всё равно оно учуяло тебя. Пошли предупреждение на озеро и Лаклаку с Мунком. И перестань бояться, трус несчастный. У тебя есть, чем встретить то создание. Ты же дитя Дагона! Сила Отца Глубин с тобой. Неужели ты забыл о Знаке на твоём челе?"

Нет, он не забыл. Самое время обратиться к нему.

Существо, не скрываясь, устремилось к реке. Оно узнало, где морлок. Смысла соблюдать тишину и не использовать Дары нет.

В сознании выстраивались ряды мыслеобразов, преобразующиеся в мысленный гимн Отцу Глубин. Песнь ихтиана разливалась на ментальном плане, образы загорались яркими вспышками чувств. Морлок единственный раз в жизни, в момент наибольшей опасности, мог обратиться к божеству за защитой. Слинк рассудил верно, сейчас настал именно такой момент.

Дагон откликнулся на зов своего раба. Слинка обволакивала вязкая жидкость, формирующая подобие защитного кокона. Прочную стенку не пробьёт острым копьём и разбушевавшийся тролль-берсерк.

Существо нужно подпустить ближе и ударить. Чем меньше расстояние до противника, тем сильнее ему достанется.

Направленная на нечто психическая волна парализовала синекожих, внушала слепой ужас шаманам и повергала в шок зверей, мгновенно убивала рыб в округе. Живого существа, кем бы оно ни было, она должна самое меньшее задержать на время, достаточное Слинку для побега и послания Зова.

Нечто пронеслось сквозь накатывавшую волну, замедлившись на мгновение. Морлок завопил, выпуская пузырьки воздуха. Посланный расправиться с врагом ужас словно возвратился к нему, захлестнув сознание.

В следующий миг кокон лопнул под натиском неведомой силы, и вопящего Слинка выдернуло из воды.

Сандэр

Я проснулся от далёкого вопля и нахлынувшего чувства опасности. Под деревом рычал Акела, в череп стучались орущие голоса морлоков.

"Слинка больше нет! — кричал по телепатической связи Мунк. — Кан-Джай, на него напали! Он убит!"

Лезвие кинжала полоснуло по травяной верёвке, перерезав её, и я с копьём в руке соскочил с ветви на землю. У моих ног волк скалился во тьму за оградой, предчувствуя беду. Было слышно, как зашевелились тролли на дереве. Возле меня бесшумно приземлился Полг в полной боевой готовности. В руках по каменному топору, физиономия свирепее некуда.

— Лаклак, Мунк, бегом в защитный круг! — гаркнул я, направляясь к узенькому проходу в колючем заграждении. — Бал-Ар, что происходит? Ты где вообще?

Ученик Трон-Ка откликнулся с ветвей.

— Здесь я. Рыбоголовые перестали ощущать родича ниже по течению и подняли крик. Сторожевые варды ничего подозрительного не засекли.

"Слинк с огромной скоростью стал удаляться от реки, — в проходе показалась тёмная фигура Лаклака, главного в морлокском отряде. — Он вскоре пропал из нашей зоны чувствования. Его похитили!"

Ихтиан, улепётывающий от водной стихии, явление невозможное и ненормальное.

— В какую сторону его утащили?

— Прямо на полночь, Кан-Джай. Очень быстро. Так морлоки не бегают.

— Держи меня в курсе происходящего, Лаклак, и по возможности направляй. Я иду за Слинком. Полг, Шор-Таз, за мной. Крам и Граж, остаётесь следить за порядком.

Кровавый Ручей и Каменная Башка друзья и соратники, притёртые друг к другу в боях. Разрывать эту парочку неразумно. Пусть постерегут стоянку и менее подготовленных к бою колдунов.

Из веток высунулась сонная аэромантка.

— Сандэр, что случилось?

— Ничего хорошего, Алисия. Немедленно ставьте Тюрьму Четырёх Ветров вокруг стоянки. Удерживайте её до моего прихода. Всем выпить настойку полуночника!

Полуночник растение редкое. Зерана его собирает в полнолуние и варит из него зелья, полезные для глаз. Помимо целебных свойств, они дают эффект ночного зрения на несколько часов. Ведьма снабдила отряд по настойке на тролля и человека.

Мы с синьками метнулись в проход, взяв курс на север, в лес. Двигались цепью, подавая знаки жестами. Впереди бежал рычащий Акела, чуящий чужого.

Белые волки необычны не только цветом и крутым нравом. Их основная особенность в умении чуять духовных сущностей и успешно их выслеживать. Отчасти из-за этой способности я взял Акелу искать убийцу улиточников.

"Лаклак, ты меня слышишь?— вопросил я мысленно. — Как обстановка на стоянке?"

"Всё в порядке, — проквакал морлок в моём мозгу. — Человеческая ведьма совершила колдовство, и мы в ветряном мешке".

Отлично, Алисия, хорошая девочка. Продержись до нашего возвращения. Раз тварь покусилась на ихтиана, то, вероятно, она захочет достать добычу повкуснее, находящуюся поблизости. Из пяти накачанных магической энергией колдунов можно целое пиршество устроить.

Успеть бы до гибели морлока. На потери в начале похода я не рассчитывал.

"Лаклак, мы идём наперерез Слинку?"

"Да, верно. Вы достигнете края моей зоны Дара в том месте, где пропал наш собрат".

Ночью по аранье не погоняешь. Будешь беспечен, нарвёшься на хищника. Для разведки перед нами и скакал, преодолевая низкорослые кусты и поваленные деревья, волчонок. Зверя он учует издали и предупредит.

Из тьмы проступали очертания древесных гигантов, обретая серые оттенки. Настойка подействовала. Теперь передвигаться легче.

Разогнавшись, я чуть не споткнулся о неожиданно лёгшего на живот и замолчавшего Акелу. Подал знак троллям остановиться. Волк двинулся ползком, попеременно оглядываясь на меня и синек. Прополз метров десять и свернул, обходя препятствие.

Ага, понятно. По курсу засела зверюга. Её не напугаешь белым волком и тремя разумными. Медведь? Саблезуб?

"Лаклак, ощущаешь, кто перед нами?"

"Будьте осторожны, рядом с вами зверь. Я его не сразу почувствовал".

Я вгляделся в просветы меж деревьями. Безлистые ветви колебал ветерок, обдувающий бугристую серую спину за ними. Зверь походил на небольшой холм, покрытый замшелыми каменными плитами. На самом деле плиты были костяными пластинами на толстой, поросшей короткой шерстью коже.

Инстинктивно пригнувшиеся синьки и я медленно и тихо отступили за волком. Не хватало нам с лесным господином Кародом в недобрый час повстречаться. Карод сволочь огроменная, больше лесного олифанта, с бивнями полутораметровой длины. Его сторонятся все в аранье кроме самых безбашенных хищников.

Тролли охотятся на него крайне редко, зачастую оставляя в покое. Мясо жёсткое и невкусное, шкура на одежду не годится. Ценного кот наплакал, сердце да печень, и то внутренности лишь колдуны синек ценят. Из ливера противоядия готовят, карод же к ядам животного происхождения стоек. Его и василисковым парализующим газом не свалишь.

Очень уж опасна здоровенная бронированная туша, с превеликим трудом протыкаемая заговорёнными копьями. Несмотря на массивность, карод ловко вертится, подрубая противника длиннющим хлыстоподобным хвостом. До единственного более-менее уязвимого места у него — горла — добраться сложно. Слепой, ориентирующийся по запаху и осязанию зверь, сноровисто сбив с ног хвостом, разворачивается и тут же нанизывает врага на бивни.

Не удивительно, что его сразу не засёк морлок. Броня гасит психические волны, исходящие от животного. Верно поговаривают имперские бестиологи, карод зверь магического происхождения, магии разума практически не подвержен.

Эй, чем это он так возбуждён? Осязательно-обонятельные жгуты-антенны туда-сюда стригут воздух. Где-то бродит очаровательная кародиха? К движениям антенн добавилось недовольное фырканье. Зверюга заворочалась на коротких лапах, улавливая возбуждающий запах.

Карод травоядный. Ихтиана в реке ему незачем трогать, да и бегает он средненько, наравне с человеком. От кого ему, хозяину араньи, убегать?

"Лаклак, наш бронированный друг какой-то взволнованный. Поблизости нет никого из его потенциальных врагов?"

"Лишь вы. Больших животных не чувствую".

"Он нас не учуял?"

"Карод... боится, Кан-Джай".

Вот так новость. Чтобы испугать карода, надобно постараться. Дракон над нами не парит, случайно?

Мы обогнули гигантскую тушу по широкой дуге. Между нами и лесным исполином метров пятьдесят, за стеной из деревьев его не видно.

"Лаклак, ты ничего странного в лесу не замечаешь?"

Секунд пять длилась пауза. Наверное, ихтиан тщательнее сканировал местность.

"Пояснишь?"

Блин, Лаклак, ты не морлок, а еврей трёхлунский. Вопросом на вопрос отвечаешь.

"Здесь птицы не поют, и звери не ревут, и только мы, спина к спине, врастаем в землю тут", — перефразировал я строки из знаменитой песни. С ухода со стоянки я действительно не слышал типичных лесных звуков араньи.

"Слинк перед исчезновением выпустил волну страха. Может быть, она насторожила птиц и зверей".

И пси-волна, мощнейшее оружие морлоков, на похитителя должного эффекта не возымела. Кто у нас иммунен к магии разума? Духи. Так-с, доказательство гипотезы о духовной сущности, убивающей колдунов, налицо.

Между прочим, психическая волна не распространяется в лесу дольше километра. Растения её гасят. Мы на расстоянии минимум двух кэмэ от речки. Делаем выводы.

"Кан-Джай, погоди. Животные встревожены не из-за Слинка", — сообразил ихтиан.

Лес реагирует на схватившее морлока существо. Когда в аранье буйствует лоа, все так же беспокоятся. И птицы, и звери, и насекомые.

Мы отошли от карода на безопасное расстояние, и Акела вновь зарычал, поднявшись и потрусив на север.

"Лаклак, ты можешь определить, с какой скоростью двигался Слинк? Сравнительно с каким животным?"

"Хм, — задумался ихтиан. — Он нёсся прямо на север, не останавливаясь, будто напуганный олень. Нет, быстрее, намного быстрее оленя. Даже сравнить не с кем".

Представляю. Несётся чудище с морлоком в пасти сквозь чащу, ветки ломает, о кусты шкуру обдирает. Следы должны быть. Если похититель бесплотен, то тело Слинка протащить по лесу, не поломав ни веточки, нереально. И запах схваченного телепата на ветках и деревьях остался, по нему Акеле найти ихтиана проще простого.

"Кан-Джай, вы вот-вот дойдёте до места, по которому двигался Слинк".

У глубокого оврага Лаклак нам просигналил, мол, мы на линии движения похищенного ихтиана. На дне оврага Акела прижал уши и зарычал громче, нюхая воздух. Вроде бы Слинк здесь был, однако, никаких обломанных веток, следов крови и отпечатков на земле мы не нашли, как бы внимательно ни осматривали место.

"Ты уверен, что мы идём в правильном направлении, Лаклак?" — с сомнением спросил я по мыслесвязи.

"Да. Морлоки не забывают однажды чувствованное".

Ладно, применим другой метод поиска. Я обнял волка за шею и заглянул в глаза.

— Акела, ищи морлока. Ищи!

Мой пушистый напарник заворчал и, вырвавшись из рук, стрелой полетел из оврага. Взял след, умница.

Бег по ночному лесу занятие экстремальное и чревато сломанными конечностями для неосторожного спринтера. Да и вообще шею свернуть легко, неудачно споткнувшись о торчащую из земли корягу. Мы с троллями неслись, перепрыгивая препятствия благодаря настойке полуночника, и всё равно мне казался наш марафон чересчур медленным. За секунды вынужденной остановки Слинк платил высокой ценой.

Стоянку заслонили древесные стволы минут десять назад. За это время с ихтиана могли снять кожу и разделать, словно добытого на охоте вепря.

"Кан-Джай, я теряю вас, — доносились обрывочные фразы Лаклака. Его затихающее бульканье тонуло в море неясного шума, производимого нами при беге по чащобе. Я уже не заботился о скрытности. Главное — спасти Слинка до его смерти. — Вы вне зоны моего Дара..."

"Слушай, Лаклак. Не вернусь до рассвета, передай нашим, пусть окопаются в деревне Улиткоголовых и не лезут на рожон, ждут подкрепления от озёрников. Слышишь, Лаклак? И сообщи дедушке Тлансу обо всём. Связывайся с ним днём, ночью будь в селении улиточников".

"Да, Кан..."

Связь прервалась.

В том дополнительном отряде от Водяных Крыс я абсолютно уверен. Прознавший о нашем положении Ран-Джакал объявит сбор со всего озера и пошлёт группу уже из нескольких десятков бойцов и шаманов. Тролли своих в беде не бросают.

Бешеный бег по аранье, казалось, длился целую ночь. Остановившись на полянке и взглянув на небо, я по положению луны понял: миновало всего около часа с начала погони. Мы двигались строго на север, не сворачивая, за скачущим по бурелому Акелой.

Лишь бы Алисия сумела продержать воздушный барьер до нашего возвращения.

Волчонок выскочил на прогалину, оставленную пожаром, и завертелся под деревьями, завывая и глядя то наверх, то на нас.

В воздухе почувствовался едва уловимый запах реки. Слинк близко. Я проследил взглядом, куда смотрел Акела.

Высоко в кроне голого дерева неподвижно висел морлок, привязанный за ноги плющом к ветвям. С опущенной вниз головы тянулась еле заметная ниточка слюны из приоткрытого рта.

Подав троллям знак сторожить на земле, я быстренько влез на дерево. Духов рядом нет, я бы ощутил их присутствие. С некоторых пор есть у меня такая способность. Сравнявшись с ихтианом, я притянул его за руку ко мне, нащупал артерию на шее. Живой! Пульс слабенький. Ничего, мы это исправим, Слинк. Доставим тебя к целителю улиточников, он тебя вмиг вылечит.

Не выпуская морлока, перерубил топором связывающую его лозу. Теперь осторожненько слезаем. Привести в себя ихтиана на дереве я не рискнул. Заорёт, конечностями замашет житель водных глубин. На дереве, небось, ни разу не был. Оно нам надо, разглашать наше местоположение на весь лес?

К Слинку что-то прицепилось из астрала. Нечто мелкое, голодное и злое. Ненависть так и прёт. Придём на стоянку, вычистим заразу. С ритуалом очищения от низших духов любой, проучившийся у шамана более полугода, справится.

Не исключено, прилипала на самом деле совсем не мелкий дух. У лоа множество неприятных способностей, и какой сюрприз могла преподнести нам тварь, остаётся гадать.

На земле я перекинул тщедушное тельце морлока через плечо и жестом скомандовал уходить. Со своей нереальной скоростью убийце не составит труда догнать нас, но Слинка ему просто так не отдам.

Полг тронул меня за запястье и жестами показал, мол, тварь не просто так ихитана оставила. Блин, Змеиная Шкура, а то я сам не понимаю! Висит себе тушка на дереве, готовая к разделке, рядом никого. Я сначала заподозрил ловушку, да только не соответствует эта тактика прошлым убийствам. У синек из-под носа крали шаманов, и совсем не для того, чтобы за похитителем устраивали погоню. Иначе следы попадались бы на каждом шагу.

Не для спасательной партии рыбоида здесь подвесили. Шаманов с учениками всегда находили вместе. Тварь собирала их, потрошила... Точно! Она пошла за следующей жертвой! Иного объяснения не вижу. Твою же дивизию, ребят, держитесь там, у реки. Она с вероятностью девяносто процентов за вами пошла.

Алисия, не подведи. Создавай свой ветряной барьер и держи, сколько сможешь. Никто из нас подобную защиту не умеет ставить. Я и улиточник точно, насчёт ученика Трон-Ка сомневаюсь. Не могут ученики, сколь бы сильным ни был учитель и какими бы талантливыми они себя ни проявляли, применять заклятия уровня Тюрьмы Четырёх Ветров.

Ох, и разозлится же убийца, не обнаружив на "разделочном столе" тушку морлока. Искать пойдёт по запаху и айгате, как всякий злой дух. И встретится с птицей обломинго. Спутаю гаду карты.

Удалившись от дерева, где висел ихтиан, приблизительно на километр, я дал знак притормозить и положил Слинка на прелую листву. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Вынул ритуальный обсидиановый нож с костяной рукоятью, вырезанной в форме клыкастого обезьяньего черепа. Подарок Кьюзака к началу обучения у него шаманизму. Шепча призыв младших лоа, черчу кончиком лезвия знак Жертвы Серым Пределам на груди морлока.

Чёрная магия чистой воды. Узнав, чем я занимаюсь, имперцы бы сожгли меня на следующий день, спозаранку. Тролли к Тёмному Искусству, так вредоносное колдовство величают маги, относятся лояльнее. У них каждый второй шаман его практикует. Мало кому в голову приходила мысль использовать приёмы чёрной магии не по прямому назначению. Мне вот пришла. Кьюзак, помню, долго морщился, выслушивая мои аргументы относительно пользы обряда вызова злых духов для того, в кого их подселяют. Гвард вообще чуть ли не матерился, прослышав о моих теоретизированиях.

Настал час воплотить теорию в практику.

Рану ихтиана присыпаю пеплом от погребального костра. Точнее, от сожжённой погребальной лодки. Ритуал завершён, прошу духов к столу.

Практически сразу ощущаю холодную волну душного смрада. Я позвал, и они явились. Младшие лоа, пожиратели магической и жизненной энергий. Злые духи низшего порядка, мошкара мира мёртвых. Они втягивались через знак на груди Слинка, пожирали имеющиеся в нём силы.

За сутки абсолютно здоровый разумный, над которым сотворили Ритуал Жертвы Серым Пределам, чахнет и погибает. У него сначала истощается айгата, затем плоть дряхлеет, и он умирает глубоким стариком.

Я не позволю морлоку умереть и изгоню пожирателей, едва они съедят всю магическую энергию. С ней они слопают и ту пакость, прилепившуюся к ихтиану. Конечно, ему будет нестерпимо больно жить несколько дней до восстановления айгаты с истощённым астральным телом.

Его уже сейчас сложно отыскать в астрале. Он становится невидим для духовного зрения. Энергии у него было маловато, верно, сильное заклятие применил. Нынче и того меньше.

Запах тоже изменится. Я вырезал ножом на земле знак земляной стихии, полоснул по своей ладони и, сцеживая кровь в колдовскую фигуру, набрал пригоршню сырой земли из-под дерева, перемешанной с перегнившими листьями. Подозвал троллей, измазал пахнущей гнилью и сыростью жижей лица Слинка, синекожих и своё. Мысленно обратился к духам земли с просьбой скрыть нас от нюха врагов. Повторял просьбу, закрыв глаза и отгородившись от внешнего мира, пока не вошёл в лёгкий транс. Звуки пропали, я остался наедине с незримой массой земляных духов, соединённый с ними алой кровяной нитью.

Они откликнулись. Стало вдруг спокойно на душе от уверенности — духи приняли подношение и выполнят обязательство.

Усилием воли отрываюсь от нити и выныриваю в реальность ночного леса. Вокруг напряжённые физиономии синекожих, склонившихся над лежащим мной. Всё нормально, парни, утомился слегка. Даже простейшие магические действия страшно изматывают из-за малого запаса айгаты.

На меня навалилась усталость, словно не спал неделю. Ещё и слабость, вставать тяжело. Хочется лечь и спать.

За что не люблю магию Трёхлунья, так это за чрезмерный откат после заклятий и ритуалов. Магической энергии требуется прорва. Истощение отрицательно сказывается на состоянии мага. Бывает, особо мощные заклятия лишают волшебника возможности двигаться.

Шор-Таз хмыкнул и перебросил меня через плечо, точно тушку какой-нибудь оголодавшей косули. Боковым зрением замечаю Полга, сделавшего то же с ихтианом, и пальцовку Вяленого Быка, приказывающего путать следы.

Сметливые у меня бойцы. Выследить нас теперь сложновато будет и злому духу. Я и морлок истощены, по айгате нас не учуешь. По запаху тем более. А уж на запутывании следов тролли серебряного единорога съели.

Глава четвёртая. Улиткоголовые

Тюрьма Четырёх Ветров издали казалась смесью веяний жаркого пустынного самума и ледяной северной вьюги, восточного влажного тайфуна и западного урагана. Визуально, без ночного зрения, барьер выглядел полупрозрачным параллелепипедом, вздымающимся на сотни метров над лесом. Ветра, образовывающие его, оглушительно ревели и завывали на все лады.

Близился рассвет. Небо над деревьями посветлело, и на его фоне ирреальное воздушное сооружение напоминало нелепую громаду льда.

Сколько расходуется айгаты на поддержание барьера, и представлять не хочется. Алисия угрохает на него всю энергию и свалится без чувств.

"Лаклак, ты меня слышишь?" — послал я зов морлоку, находящемуся внутри. Он единственная надежда на досрочное снятие Тюрьмы.

"Кан-Джай! — раздалось в сознании радостное кваканье. — Живой! Я тебя плохо ощущаю, ты ранен?"

"Нет, просто айгаты всего ничего. В лесу потратился. Мы стоим у края поляны. Все сравнительно целы. С нами Слинк, он без сознания. Будь добр, скажи Алисии снять барьер".

И тишина. Лаклак молчал с минуту, обдумывая ответ.

"Вы не подождёте до восхода солнца?" — робко поинтересовался он.

"С какой стати? У меня раненый морлок на руках, нуждающийся в помощи. У него переломы и ушибы, истощение".

В голове послышалось продолжительное бульканье, означающее нерешительность и размышления ихтиана.

"Понимаешь, в чём дело, Кан-Джай. К нам приходило нечто, выдававшее себя за Слинка. Его ментальный образ, его голос. Оно звало меня, умоляло убрать ветряные стены, помочь ему, ибо за ним кто-то гонится. Я еле распознал подмену. Тот пришелец понял это и исчез".

Я от убийцы ожидал подобного. Чтобы скопировать ментальный образ, надо иметь развитые способности к магии разума. Ясно, почему охрана вождя проворонила похищение шамана улиточников из охраняемой хижины.

"Проверь нас на соответствие деталям наших ментальных образов, запечатлевшихся в твоей памяти, Лаклак".

Проверка длилась минут десять. Морлок удручённо вздыхал, сосредоточенно квакал и, в конце концов, облегчённо выдавил:

"Ты вправду Кан-Джай. Погоди немного".

Стены барьера с громким хлопком развеялись. Воздушная волна чуть не сбила меня с ног, Шор-Таз и Полг зажмурились, прикрываясь руками от резкого ветра. Ближайшие деревья прогнулись, опавшие листья взвились сизо-бурой тучей.

Ветер утих, и перед нами предстала поляна с развесистым деревом посредине. Под ним стояла бледная аэромантка в окружении синекожих, сжимающих оружие. Алисия нетвёрдо шагнула нам навстречу и упала на руки подхватившего её Крама.

Выдохлась девочка.

— Варк-Дан, чего ты вылупился? Не знаешь, что делать? — гаркнул я на пялящегося на нас ученика. — Силу в неё побыстрее вливай!

— Вы... вы, — взволнованно произнёс будущий шаман и, кивнув, кинулся к аэромантке.

Улиточники изумлённо поглядывали то на меня, осмелившегося приказывать ученику великого шамана, то на Варк-Дана, положившего ладонь на лоб девушки и торопливо шепчущего заклинание. Тролль готовился перекачивать в неё "сырую" магическую энергию для восполнения запаса айгаты и восстановления истощённого астрального тела.

Мы с Полгом и Шор-Тазом ступили на поляну. Змеиная Шкура свалил морлока под деревом, к соплеменнику заспешили Лаклак и Мунк. Я присел подле ученика Гал-Джина, ко мне подошёл Бал-Ар.

— Мои варды сообщат о чужом, Кан-Джай, — он присел на корточки.

— Какого лешего у вас произошло? — блин, голова кружится.

— К нам приходил сэкка. Поносился вокруг ветряного дома и улетел. Притворялся рыбоголовым, звал родичей, просил впустить.

— Давно ошивался?

— Вскоре после вашего ухода появился. Улетел недавно. Красная луна сдвинулась на полпальца по небу.

Палец, по понятиям синек, длится около часа. Полпальца — полчаса. Вовремя мы вернулись.

— В какую сторону улетел, знаешь?

— Туда, куда вы ушли. Теперь-то вы с другой стороны явились.

Ну да, следы запутывали и крюк сделали. Разминулись мы с той тварью. Она кушать смылась, бросив охоту на наших колдунов и магичку. Вот-вот рассветёт, спать укладываться пора, а она не ужинала. Непорядок. То-то удивится, не найдя харча на ветке. И не поделаешь ничего, до восхода солнца считанные минуты. Горизонт разгорается. Придётся ложиться, не солоно хлебавши.

Я тихонько засмеялся. Мы её сделали! Слинк жив, никто из троллей не пострадал. Следующей ночью она в бешенстве будет. Мы же подготовимся и перейдём в наступление. Аэромантке восстановиться бы до сумерек. Благодаря ей ребята у реки выжили.

Варк-Дан усердно вливал в неё айгату. Бледность спала, дыхание выровнялось. Чуточку энергии, и очнётся.

Алисия пришла в себя с первыми лучами солнца, брызнувшими из-за деревьев. Веки затрепетали и приподнялись.

— Сандэр? Вы... как... — девушка попыталась привстать на локтях, я её придержал, положив руку на плечико.

— Отдыхайте. Вы истощены. С нами всё в порядке, все живы, не волнуйтесь. Лаклак!

"Будь добр, погрузи её в сон. Ей ни к чему растрачивать силы".

"Да, Кан-Джай".

Алисия обмякла, и я аккуратно опустил её на траву. Она мне скоро потребуется бодрой и свежей. Есть у меня идея насчёт оборотня, и без аэромантки её проверить не получится.

— Наломайте веток, соорудите носилки для неё, — я кивком указал на спящую девушку, — и морлока. Доберёмся до деревни, отошлём рыбоголового на озеро с улиточниками.

Я бы Слинка сейчас отправил домой, да не с кем. Каждый тролль на счету, ихтианов посылать неразумно, лишаться ходячих передатчиков нельзя. На озере раненого подлатают. В селении Улиткоголовых изгоним из него пакостливых злых духов, пожирающих его энергию. Разумеется, сначала выявим, не засел ли в нём непрошеный гость. Повторения весенней бойни на озере не допущу. Специально изучил ритуалы обнаружения лоа в живом разумном.

— Зачем носилки? — оскалился улыбкой Полг. — Они лёгкие, я их обоих на себе до деревни донесу.

— Угу, не сомневаюсь. В кого, думаешь, вцепится рыбоголовый, если в нём пробудится злой дух?

Змеиная Шкура побледнел, синяя кожа чуточку посветлела. Он инстинктивно отпрянул от морлока. Страх перед сверхъестественным штука действенная. У троллей пререкания заканчиваются с упоминанием магии в качестве аргумента.

— Почему ты не сказал? — уставился на меня Полг.

— Я сказал "если". В нём сидит стая мелких злых духов, и неизвестно, кто ещё.

Ворча под нос ругательства, тролль отошёл от раненого.

— Бал-Ар, — позвал я. — Придём в деревню, проведи изгнание духов из рыбоголового. Сразу неси его к тотемному столбу и начинай ритуал.

— Понял, Кан-Джай.

Замешкаемся, и ихтиана придётся накачивать айгатой. Её у нас в обрез, улиточников задействовать не хочу. Мало ли, какая помощь от них потребуется.

— Сделаете носилки и погрузите дочь Гин-Джина с морлоком в лодки, разбудите. Укутайте её шкурами, чтоб не замёрзла.

Я прислонился спиной к дереву и задремал. Синекожие с работой без меня управятся. Вон, слышу сквозь сон, Полг взял на себя обязанности бригадира стройотряда, состоящего из рыбаков, и раздаёт распоряжения по сбору веток.

Проснулся я от прикосновения шершавой мозолистой ладони к щеке. Передо мной присел на корточки ученик Трон-Ка.

— Кан-Джай, мы готовы, — сообщил он.

Действительно, синьки уже стаскивали лодки на воду. С нами решили вернуться в селение рыбаки. Мои орлы не против. Вместе плыть веселее, да и место свободное в долблёнках имеется.

Остаток пути до деревни я вполглаза следил за рекой и берегами, временами проваливаясь в забытье. После энергетического истощения всегда засыпаешь и спишь до возобновления половины запаса магической энергии, а то и до полного восстановления. На восполнение тратится обычно от суток до трёх, в зависимости от объёма резерва и скорости вырабатывания айгаты астральным телом. Дремота меня примерно полдня помучит. У маленького энергетического запаса свои преимущества.

Спустя часа полтора из-за излучины реки показался крохотный причал из неотёсанных брёвен. На берегу поблизости сушились днищем кверху рыбацкие каноэ со спиралевидными узорами по бортам. Добро пожаловать к Улиткоголовым. Они одни разрисовывают лодки и себя священными знаками Озёрной Улитки.

На причале собралась кучка охотников, вооружённых кремневыми ножами и копьями, смахивающими на гарпуны с каменными наконечниками. Среди всех выделялся ростом и внушающими невольное уважение габаритами тролль, увешанный клыками и когтями. Он стоял, широко расставив ноги, и неотрывно глядел на нас с недовольно-настороженной физиономией. Клыки его за годы истёрлись на четверть, руки и плечи покрывали рубцы шрамов. Мужчина в самом расцвете сил. Верно, сильнейший воин племени, посланный нас встретить.

— Здравствовать тебе, почтенный Улук-Зул, — поприветствовал его Варк-Дан, привстав в лодке.

Зул, правая рука вождя, командующий телохранителями. По слухам, у старика Бена-Джака важные должности в племени принадлежат сыновьям. Да, здоровый сынок у предводителя Зелёных Улиток вымахал. Отец-то у него хлипкий, насколько я помню. Как-то наведывался к улиточникам, видел лидера Улиткоголовых. Здоровяка этого в тот день в деревне не было.

— Здравствовать и тебе, ученик Гал-Джина, — пробасил воин. — И вам, тролли Водяной Крысы.

Моя очередь приветствовать встречающих. Я приложил раскрытую ладонь к груди в знак честности.

— Богатой добычи тебе, почтенный Улук-Зул. Мы пришли на ваш зов.

Лодка стукнулась носом о столбик причала. Мои бойцы мигом выскочили в воду и затащили долблёнки на пологий берег. Из нашей колдунской компании я сошёл первым, тем самым подтвердив статус старшего. Ко мне двинулась кучка охотников улиточников, сын вождя впереди.

— Где славный Гин-Джин? — осведомился глава телохранителей. — Задерживается в пути?

Ну да, ждали-то тяжёлую артиллерию в лице Гварда. На отряд учеников шаманов не рассчитывали.

— Он занят делами и скоро не прибудет.

Тролль окинул печальным взором нашу команду и скривился.

— Славный Гин-Джин полагает, наша беда слишком незначительна, дабы самому прийти нам помочь?

Ох, и мнительный же тип попался. И людей не жалует. Ишь, не поздоровался, грубиян эдакий.

— Нет, мой почтенный учитель далеко отсюда, поэтому не знает о случившемся горе. Иначе уже был бы в деревне Улиткоголовых. Я, Кан-Джай, и воины Водяной Крысы откликнулись на ваш зов. Ты считаешь нас недостойными оказать помощь союзникам?

Иными словами, мы можем уйти. Только потом кое-кто не переживёт нанесённого островитянам оскорбления.

Улук-Зул фыркнул, но напрямую обвинить наш отряд в слабости не решился.

— Идите за нами. Мы отведём вас в деревню, — мрачно произнёс он.

Тролли покинули лодки и вынесли на носилках ихтиана и Алисию. При виде человеческой девушки начальник встречающей делегации нахмурился сильнее, став темнее грозовой тучи.

— Зачем вы привезли женщину из мягкотелых? — спросил он.

Многие синекожие недолюбливают людей. Почти все. Впрочем, тролли всех представителей других рас и чужих племён недолюбливают. Некоторых люто ненавидят. Разумных в жертву озёрники давно не приносят, и присутствие неизвестного человека в спасательной команде вызвало у командующего телохранителями естественный протест.

— Она дочь славного Гин-Джина, — вмешался Варк-Дан. — Могучая ведьма, ей подчиняются духи воздуха. Злой дух, убивающий наших шаманов, не смог пробить воздвигнутую ею стену из ветра.

— Он напал на вас? — удивился Улук. — И вы уцелели?

— Несли бы мы раненого рыбоголового и истощённую ведьму ради развлечения? — вспылил Шор-Таз.

Глава улиточников покачал головой.

— Проходите. Мы рады вам.

Деревня Улиткоголовых открылась за деревьями, окружающими её сплошным кольцом. Меж ветвей и приглядевшись не сразу заметишь подвесные мостики. С них встречают недоброжелателей часовые. Узенькая тропка ведёт сквозь живую изгородь к высокому частоколу из грубых, подогнанных друг к другу толстых брёвен. Лет шесть не происходило набегов на деревню. Длинным Клыкам, неспокойным соседям Зелёных Улиток, пообломали зубы воины Ран-Джакала, показав в очередной раз, кто хозяин в окрестностях озера и почему не следует трогать союзников Водяных Крыс.

С помостов из-за частокола выглядывали подростки синек, несущие стражу. Перестраховка в лесах троллей никогда не повредит. Ну, и новое поколение надобно обучать.

По обе стороны от приоткрытых ворот над заострёнными брёвнами возвышались дозорные башни. Башнестроительство тролли переняли у людей, однако, популярным оно не стало. Причиной тому сложность и дороговизна постройки. Для прочности стены и основания оббивали сырыми шкурами, окуривали благовониями, накладывали чары. В итоге башни не горели и по крепости спорили с каменными. И проигрывали спор, едва за дело принимались вражеские шаманы.

Ворота из брёвен поменьше крепились к столбам кожаными и деревянными петлями, роскошью в селениях троллей. Петли изготавливают на заказ умельцы в имперских пограничных фортах, и стоят они недёшево.

Бена-Джак слывёт богачом, раскошелиться для него на строительство лишний повод показать благосостояние племени и клана. Лекарственные снадобья и зелья улиточников нарасхват у лекарей и магов империи. Дважды в месяц тролли снаряжают караван, гружённый лекарствами, в Веспаркаст. Назад синьки приходят с тканями, мукой, крупой и массой полезных в тролльем хозяйстве вещей вроде тех же петель.

Деревня Улиткоголовых самая крупная и населённая из селений Зелёных Улиток. Соответственно, оборонительные сооружения у неё на порядок лучше, чем у соседей. Нынешняя столица племени всё-таки.

Подходя к частоколу, Улук гаркнул на дозорных, и те бросились расширять щель между створок ворот. Обычно ворота открыты гораздо шире, чтобы прошёл бродячий торговец, несущий объёмные тюки с товаром, и возвращающийся с удачной охоты синекожий с тушей добытого зверя на плечах.

За воротами пустынно, словно в покинутой деревне. Десяток дозорных на частоколе и никого из жителей. Входы хижин плотно занавешены тканями и шкурами, кое-где загромождены щитами, сплетёнными из лозы и обтянутыми кожей трёхрогов. У каменного тотемного столба, изображающего расположенных друг на друге улиток, лежат щедрые подношения и дымят палочки третьеглаза. Ветер силится затушить тлеющие ветки, гоняет по улице пыль, присыпая жертвенную пищу.

Рыбаки, несущие Слинка, по указанию Бал-Ара поставили носилки под тотемным столбом. Ученик Трон-Ка немедленно заколдовал над морлоком, шепча заклинания и осыпая его невесть откуда взявшимся пеплом.

— Он изгоняет злых духов из нашего товарища, — пояснил я командиру бодигардов, косящемуся на будущего шамана. — Помнится, селение Улиткоголовых было крупнейшим у Зелёных Улиток. Куда подевались жители, почтенный Улук-Зул?

Из груди тролля вырвался не то стон, не то сдавленный рык.

— Прячутся. Вчера пропали три женщины, ходившие к реке, и несколько рыбаков. Отец запретил выходить из деревни всем, кроме охотников.

— Почему они не выходят на улицу? В кольце частокола днём им ничто не грозит, — настал черёд удивляться Варк-Дану.

— Боятся злых духов. Думают, они кружат над селением и цепляются к выходящему за порог дома, насылая несчастье. Со вчерашнего утра странной болезнью заболели пятеро детей. Матери не выпускают никого из домашних на улицу. Сидят и молятся великой Озёрной Улитке.

Ученик целителя нервно сглотнул.

— Кто-то ушёл в Серые Пределы? — полушёпотом спросил он.

— Двое из болевших. Магия Гал-Джина не помогает. Дети продолжают умирать. — Лидер телохранителей зло сплюнул в пыль. — Попадись мне тварь, проклявшая наш клан, всадил бы ей в глотку копьё да провернул для надёжности, а потом напустил жёлтых муравьёв по древку. Пусть бы сожрали её изнутри, как её хворь выедает наших детей.

Блин, чем дальше, тем хуже. Эпидемией попахивает. К тому же, не нравятся мне участившиеся пропажи троллей, ох, не нравятся. Они могут означать усиление лоа.

— Почтенный Улук-Зул, женщины днём пропадали?

— Они с утра уходили работать на реку и в аранью. К ночи в деревню не возвращались. Мы находили обрывки их одежды.

Этого-то я и опасался. Либо тварь и днём бодрствует, либо их две. Одна охотится на шаманов по ночам, вторая ловит синекожих в сумерках и днём. В дремучем лесу и в ясный полдень темень, особенно в чащах. Злым духам вольготно во мраке. Они существа ночные, но, набравшись энергии, способны бодрствовать при дневном свете. Избегают солнечных лучей, скрываясь под корнями деревьев, в норах, пещерах. Для охоты на дневальщика нужно прочесать окрестности деревень, причём накрыть область поисков сетью сигнальных чар, реагирующих на духовные сущности. И то не факт, что поймаем гада.

— Останетесь здесь, к вождю пойду сам. Акела, и тебя касается.

Бойцы притормозили, опустив носилки с Алисией перед хижиной вождя. У аэромантки уселся волк, изучающе-подозрительным взглядом скользя по хижинам и улиточникам. Улиткоголовые отвечали ему тем же.

Дом Вождей, как называют своё жилище владыки синекожих, всегда стоит в центре селения на возвышенности. При постройке насыпают небольшой холм под хижину, внутри него выкапывают погреб для хранения всякого добра, от продуктов до тролльих сокровищ. Короче говоря, сокровищница клана и племени расположена под домом главы и им же охраняется. Вернее, его охранной дюжиной.

Обиталище Бена-Джака представляло собой типичный образчик архитектуры синек. Высокое конусообразное сооружение, обмазанное красной глиной и крытое соломой, отличалось от хижин рядовых улиточников размерами, черепом гигантской рептилии, прибитой над входным отверстием, и защитными колдовскими знаками, нарисованными кровью жертв на стенах жилища от основания до верхушки.

По сравнению с домом лидера Улиткоголовых жилище Ран-Джакала казалось настоящим дворцом.

Входом служила круглая дыра приблизительно полутораметрового диаметра, завешенная сшитой из звериных шкур занавесью. К ней вели истоптанные и растрескавшиеся в плохо обожжённой глине ступени, еле угадывающиеся на насыпном холмике.

Вошедший Улук предупредил о моём приходе и пригласил меня в дом.

В хижине резко пахло потом и курящимися благовониями, от которых чуть не заслезились глаза. Вдоль стен ученики верховного шамана жгли пучки сухой травы и веточки темноцвета. Духи не выносят дыма этих растений, и я понимаю, почему. Его и гном, всю жизнь проведший на производстве алхимических химикалий на подземном заводе, вряд ли выдержит.

В мареве курений на пёстрых циновках сидели, поджав ноги, Бена-Джак и Гал-Джин. К ним присоединился Улук, сев по левую руку от отца. За ними пылал костёр, подчёркивая фигуры властвующей семьи. Правящая тройка племени выглядела весьма разномастно, сходство прослеживалось исключительно в общих чертах физиономий.

Маленький, сморщенный от старости предводитель улиточников наводил на мысли о смешении тролльей крови с гоблинской в его роду. Добавляли схожести с зелёными и коричневыми карликами большущие уши, напоминающие локаторы, и глубоко посаженные бегающие глазки, к счастью для клана, не передавшиеся сыновьям. Главной особенностью вождя был абсолютно голый череп, изборождённый глубокими уродливыми шрамами.

В молодости на охоте будущий глава Улиткоголовых свалился с дерева. Всё бы ничего, кабы внизу его не караулил злющий саблезуб. В общем, тогда ещё юный охотник лишился скальпа и правого уха. Выжил он благодаря стараниям подоспевших вовремя товарищей, отогнавших хищника, и шаманов-целителей. С тех пор его прозвали Бена, "Глухой Череп".

Старший сын Гал-Джин восседал глыбой, завёрнутой в белую замызганную льняную ткань. Разжился в форте на рынке, не иначе. По краям одеяния, смахивающего на потрёпанную древнегреческую тогу десятой свежести, совершенно не подходящую громадному троллю богатырской комплекции, змеилась вязь магических знаков. На толстой шее бряцало при движении ожерелье из нанизанных на волосяную нить зеркалец, бумажек, окаменевших раковин улиток и прочих шаманских артефактов. Бритую голову венчал на макушке пучок смоляных волос, сколотых иглами дикобраза и украшенных крохотными цветными ракушками. Жезл из железного дерева с завитками-спиралями на концах покоился на коленях.

— Здравствовать вам, сыновья Озёрной Улитки, — приложил я к груди ладонь в ритуальном приветствии.

Гал-Джин жестом предложил сесть на пустующую циновку напротив лидера племени.

— Долгих дней охоты, — прошамкал трясущейся челюстью Глухой Череп, соблюдая правила приличия. Приветствует гостя первым в доме хозяин. — Лёгок ли был твой путь сюда, Кан-Джай?

— Лёгок, почтенный Бена-Джак, — кивнул я. — Ни ночь, ни злобный сэкка не в силах заставить идущих к союзникам потомков Водяной Крысы свернуть с намеченного пути.

— На вас напал сэкка? — заинтересовался шаман.

— Он украл нашего товарища. Мы спасли друга. — Судя по изумлённым глазам, Гал-Джин не надеялся на спасение кого-либо из лап твари. — Мы шли за ним и, найдя, забрали у злого духа. Дочь моего учителя защитила нас ветряной стеной, солнце загнало врага во тьму.

Я рассказал о случившемся на реке и в лесу, утолив интерес верховного шамана подробностями. Он слушал, и лицо его вытягивалось. Непобедимого, неуловимого убийцу оставили с носом. Небывалое происшествие!

— Гин-Джин величайший шаман озёрных племён. Его ученики станут могущественными повелителями духов, — похвалил главный колдун улиточников, дослушав до конца рассказ.

— Нам не сравниться в целительстве со славным Гал-Джином, — ответил я взаимным комплиментом. — Мы прибыли помочь вам справиться со злым духом. Поведайте, какое зло причинил он вам.

Шаман в деталях пересказал известные со слов старшего ученика сведения, прибавив о событиях прошедших суток. Нынешней ночью убийца, очевидно, решил взять перерыв, ибо новостей о гибели троллей из деревень не поступало. В селении Улиткоголовых спокойно. За частоколом, наоборот, стало опаснее. Детская болезнь распространяется. На закат намечены очередные похороны. На Могильном Холме сожгут двух детей, умерших под утро.

На вопрос о разгневанном духе верховный пожал плечами. Жертвы приносятся, с этим у улиточников строго. Непонятно, кто и за какой грех мог озлобиться на племя.

Улук-Зул намеревался провести масштабную облаву, собрав шаманов племени. Точнее, учеников Гал-Джина, больше почти никого из Говорящих с Духами не осталось. С помощью верховного планировалось обыскать лес, накрыв сетью поисковых чар. Колдунам синекожий клятвенно обязался выделить по десятку воинов охраны. Шаман возражал, резонно замечая, мол, чары не выявляют скользкую тварь, умудряющуюся похищать синекожих из защищённых мест. Толку от лесной облавы без соответствующей магической поддержки ноль.

Вождь в спор сыновей не вмешивался. Сидел, прислушиваясь к разговору, иногда отпускал короткие общие фразы, касающиеся правильности действий.

— Что же предлагает мой многознающий брат? — в ответ на отказ спросил командир телохранителей и главнокомандующий Улиткоголовых.

Гал-Джин скривил презрительную морду лица.

— В наших силах молить духов о снисхождении и заступничестве, — промолвил он. — Защитные чары беспомощны против напасти. Возможно, принеся жертву лоа, мы остановим его ярость. Так я бы сказал, не возвести сегодня наши союзники о победе над сэккой.

Ну, не совсем о победе. Об успешном противостоянии говорить уместнее. Выйдем ли без потерь, когда снова на аранью опустится тьма, и солнце зайдёт за горизонт? У Алисии хватит ли айгаты поставить Тюрьму Четырёх Ветров повторно? У меня на её способности и умения иные планы.

— Облава чересчур опасная затея, — стоял на своём Гал-Джин. — Тварь нападёт на моих учеников поодиночке. Никто из них не даст ей отпора. Опытные шаманы гибли под натиском убийцы, а ты, брат, хочешь сунуть ей в пасть необученных юношей! Однако, — успокоившимся тоном произнёс улиточник, — дадим слово нашему союзнику. Он, может быть, знает её слабости и подскажет, как совладать с ней.

Зародившийся у меня план требовал тщательной разработки и уточнения данных об оборотне. Кое-какие мысли насчёт неуловимости возникли, ими я и поделился с правящей элитой Улиткоголовых. Правительство племени в полном составе поддержало мою идею. Шаман и лидер бодигардов обещали обеспечить необходимыми ресурсами.

План состоял в ловле на живца. Приманки лучше обладающих магическими способностями и недюжинными запасами айгаты учеников шаманов, волшебницы и магов разума не найти. Убийца непременно придёт за нами в деревню. Тут-то мы ему и устроим горячий приём.

Прежде всего, понадобится сеть сигнальных чар. Раз заклятия улиточников не действуют, обращусь к Алисии и Бал-Ару. Ученик Трон-Ка должен быть докой в поисковиках и сигналках, профиль обязывает. Он в группе спецов по скрытности и обнаружению духовных сущностей, помимо прочего, или где? Засёк же сэкку возле стоянки в лесу.

С Алисией у нас состоится отдельная беседа. Она снабдит поддерживающими и следящими воздушными заклятиями. Эх, маловато у неё энергии. Да дело поправимое. У Гал-Джина в деревне восемь учеников. Они с учителем пусть хоть третьеглаз курят, хоть в транс впадают, но обязаны наполнить наши запасы айгаты под завязку. На нас основная задача. Целительское содействие на них. То есть, они выступают медиками и энергетическими донорами. Самостоятельно восстанавливать айгату времени нет, день к зиме короток, не успеем. Нам ещё систему слежения наладить и ловушки установить.

— Почтенный Гал-Джин, прошу тебя раздать вашим и моим воинам обереги от морока.

Тварь, погубившая рыбака, звала его неслышным для братьев голосом. Вероятнее всего, она применяла телепатический зов. Магия разума разнообразна, включает мороки, внушения, мыслеречь. Кто знает, какие умения у убийцы кроме простенького зова?

— Столько оберегов не наберётся, — поджал губы шаман.

— Прошу создать недостающие. Воины и ваши ученики беззащитны против чёрного колдовства, затуманивающего разум и чувства.

— Да, сам займусь созданием, — вздохнул тролль. — Мы обновим духовные стены вокруг селения и призовём охранных духов.

Барьеры, реагирующие на проникновение духовных сущностей, отличная вещь. Жаль, в прошлый раз не сработали. Духи-защитники повысят их эффективность и при появлении твари набросятся на неё. Хотелось бы надеяться.

Призыв сильных духов козырь и основное оружие шаманов. Раз уж используются лоа и элементали, каша заварилась крутая. Спрашивается, почему раньше не призвали патрулировать деревню и охранять жилища вождя и шаманов? Глядишь, сохранили бы чью-то жизнь.

— Почтенный Гал-Джин, не расскажешь ли, где пропали женщины?

Синекожий монотонно перечислял места пропажи, я в уме на воображаемой карте делал заметки и позже попросил дать информацию о находящихся на землях улиточников средоточиях Силы. Издревле они почитались троллями. Рощи, древние деревья, развалины, холмы, насыщенные айгатой и привлекающие духовных сущностей, будто свет лампы мотыльков. Возле них мог таиться похититель, используя в качестве дневных укрытий норы, дупла, пещеры. Не исключаю, завтра придётся обойти лес, выслеживая убийцу. Гарантии успеха планирующейся западни никто не даст, учитывая хитрость и изворотливость нашего врага.

На землях улиточников шесть священных мест, не считая разномастных деревьев-старожилов и точек поклонения местным духам, способствующим охоте и рыбалке. Кстати, Гал-Джин у них спрашивал совета относительно похитителя. Они деликатно промолчали, предоставив шаману возможность самому разбираться в запутанном деле.

Духи в последнюю седмицу какие-то странные, точно оцепеневшие. На запросы поклонников не отвечают, в астрале проявляются еле-еле. Мутная история, словом. Я, конечно, люблю загадки, да в меру заковыристые. Доживу до прихода Гварда, дальше ему передам клубок таинственных происшествий распутывать.

Итак, средоточий Силы в лесах Зелёных Улиток минимум шесть. Обойти горстку мест труда особого не составит. Проблема в расстояниях. До Кроведрева, плачущего алым соком, похожим на кровь, полдня пути. До Каменной Головы, выйдя из деревни на рассвете, дойдём к вечеру, не говоря уж об остальных достопримечательностях, расположенных в дальних уголках владений улиточников. Тролли пропадали везде, без привязки к определённой местности.

Нам бы транспорт пошустрее, да где его сыщешь? Духов подпрячь хлопотно, звери не всюду пройдут. Морлоки бы взяли под контроль трёхрога, к примеру, в аранье диких буйволов предостаточно, но в чащу он не полезет. Не побоится, а тупо не пролезет тушей.

Ладно, о проверке средоточий Силы позже подумаем. На повестке дня подготовка к ночному визиту похитителя.

— Почтенные сыновья Озёрной Улитки, не прикажете ли накормить и напоить моих троллей?

Парням отдохнуть не помешает и плотно позавтракать. Нам с ними в аранью идти скоро, за отшельником-гадателем. Морлоки себе пищу сами добудут. Они сырой рыбой питаются в гостях.

— Наша еда — ваша еда, — шаман подозвал ученика, стоявшего у тлеющих палочек третьеглаза, и приказал организовать трапезу уважаемым союзникам.

Паренёк опрометью бросился из хижины. Дисциплина у улиточников железная.

— Почтенный Гал-Джин, слышно ли что-нибудь о твоём славном учителе, обосновавшемся в окрестных лесах? — Говорящие с Духами, равно и целители, лишними на охоте и на войне не бывают.

Верховный помрачнел. Поздно спохватились?

— Вчерашним утром я послал к нему отряд охотников во главе с моим учеником. Барн сообщил лесными птицами, будто бы к ночи они не успевают в деревню и заночуют у него. Сегодня никаких известий от них не было.

Хм. Настораживает. В лесу-то беда ходит. До похищения Слинка тварь где-то шлялась, и существует вероятность, она охотилась на застрявшего в аранье старикана. Исходя из её "подвигов", для неё парочка колдунов посреди леса лёгкая добыча.

— Я приведу твоего славного учителя в селение, почтенный Гал-Джин.

Живого или не совсем, смотря по обстоятельствам. Со стариком желательно обсудить происходящее наедине. Не повезёт, место преступления обследую.

— Хорошо, Кан-Джай. Улук выделит охрану и проводника. Верно, брат?

Командир бодигардов хмыкнул и качнул головой.

— Дам дюжину воинов. Все неплохие следопыты.

На том аудиенция завершилась.

На улице у тотемного столба со Слинком возился Лаклак. Возлагал на лоб ихитана перепончатые руки, ощупывал запястья и щиколотки, к груди склонялся, точно проверял сердцебиение и пульс. Раненый морлок лежал без движения и видимых признаков жизни не подавал. В метре от него сидел в молитвенной позе на походной ритуальной циновке Бал-Ар, медитировал. Услышав шаги, он встрепенулся, вынырнул из транса и устало посмотрел на меня.

— Злых духов в нём больше нет, — проговорил он.

— Трудности? — подошёл я.

Синекожий отмахнулся.

— Мелочь пакостная. Мошкара Серых Пределов.

— Ничего серьёзнее?

Ученик Трон-Ка подумал секунду.

— Он ушиб голову. Его дух бродит по граням миров. Лаклак пытается вернуть дух рыбоголового в тело.

— Дедушка Тланс вернёт, — я присел на корточки возле морока. — Имею в виду, в нём никто не прячется?

Тролль размышлял дольше.

— Нет. Старший лоа обнаружил бы себя при изгнании мелочи. Поворочался, огрызнулся, чего беспокоят.

Логично. Но перестраховаться стоит.

— Бал-Ар, отдыхай пока. Сил много ушло на ритуал? Эй, — я окликнул вышедшего из хижины вождя паренька с ученическим амулетом. — Как тебя зовут? Ронг? Ронг, влей Силу в моего товарища. Они будут нас подпитывать и лечить, — пояснил я на слегка удивлённый взгляд ученика Трон-Ка и обратился к ихтиану, спросив о состоянии Слинка.

"У него осталась капля дара Дагона, в ней его жизнь, — проквакал по мыслеречи морлок. — Он спит. Дух его затерялся в мутной воде случившегося несчастья. В сознании бродят обрывки воспоминаний".

"Лаклак, он помнит нападавшего?"

"Очень быстро всё произошло. Слинк не видел его во тьме и едва чувствовал исчезающую сущность".

"Объясни, каким образом исчезающую?"

"По-твоему, мы ощущаем психическую энергию. Так вот, Слинк чувствовал её вспышки. Исчезнет, и вспыхнет. Понимаешь, Кан-Джай? Яркие вспышки смешанных эмоций. Голода, злости, ненависти".

Лоа их испытывают в первую очередь. Они вечно голодные, злые и ненавидят окружающий мир. Чего и следовало ожидать от сэкки.

С исчезновениями интереснее. Тварь умеет скрывать свою психическую энергию. Точнее, наличие у неё оной подтверждает догадку о физическом существовании оборотня. Убийца присутствует в нашем мире не в качестве материализовавшегося лоа, а в качестве живого существа. И не просто живого — находящегося на промежуточной стадии между живым и мёртвым.

У одержимых те же "симптомы". Дух хозяина тела угнетается овладевшей им сущностью, психическая энергия временно затухает в периоды бодрствования лоа. Блин, ненавижу одержимых. От них куча проблем.

Схожие признаки и у защищённых от магии разума шаманов. Они подавляют в себе пси-энергию, становясь практически необнаруживаемыми для морлоков, кошаков-магенов и прочих любителей покопаться в чужих мозгах. Шаман, передвигающийся быстрее зверя и не оставляющий следов, запросто похищающий собратьев по ремеслу, по-настоящему грозный противник не хуже одержимого зверя. Он не боится света, отсюда дневные пропажи синек.

Твою же дивизию. Приехали. С колдунами мне воевать не приходилось.

"Мне плыть с ним до озера?" — булькнул морлок, прервав ход моих мыслей.

"Погоди, поищу в нём след той твари. Злой дух в него вряд ли вселился, зато соединиться с ним она могла. Ума не приложу, как она в астрале к детям улиточников присасывается. Словно на них метка, указывающая, кого выбирать".

"В моей помощи не нуждаешься?"

"Нет, Лаклак, спасибо".

Заклятья обнаружения злых духов изобрели на заре магии, когда древнейшие расы начинали общаться с сущностями умерших и научились ими управлять. Поисковики по сей день оставались простыми и эффективными.

Бал-Ар прав, при изгнании злой дух реагирует на действия колдуна. Недовольно ворчит, порывается завладеть телом, дабы остановить чаротворца. Даже старейшему лоа неприятно, когда его будят и нагло намекают на выдворение из тела, ставшего ему домом.

Труднее выявить частичное проникновение духа. Соприкоснувшись с живым, он оставляет след, своеобразную метку, по которой позднее влияет на разумного вплоть до полного вселения в него. Именно отметину твари-похитителя я ищу.

Достав ритуальный нож, делаю тонкий надрез на груди раненого. Вырезаю знак Воздушного Короля, ангела очищения, почитаемого троллями духом-подателем жизни. Копию знака изображаю на лбу Слинка. Дедушка Тланс потом залечит и шрамы сведёт. Лежащего морлока окружаю ритуальным защитным кругом, прочертив в земле борозду клинком. По краю кольца знаки пяти великих духов, символизирующих стихии и загробный мир.

Влив в фигуру половину запаса айгаты, я обернулся к ихтиану. Зачерпнул земли, смочил её слюной, дунул, прочитав коротенькое заклинание обращения к владыкам Серых Пределов, полоснул по ладони ножом и выцедил в смесь каплю крови. В завершение ткнул дымящейся палочкой третьеглаза в получившуюся массу.

Четыре стихии и дух, слившиеся вместе, не дадут отметке перейти ко мне. Духовный барьер воспрепятствует воздействию сэкки, пожелай он в данный момент укрепить связь со Слинком и напасть через него на меня.

Размешанной землёй я намазал знаки на лбу и груди морлока, питая их энергией.

Кровь универсальный проводник в колдовстве синекожих. Смешав свою с ихтианской, закрываю глаза и ощущаю постепенно проясняющуюся ауру рыбоида. Малейшие изменения в ней и чужие влияния отражаются в моём сознании. Кажется, осязаешь сразу весь организм.

Аура Слинка чистая, без повреждений. Полный порядок, не считая крайней степени истощённости. Мои зверушки хорошенько наелись айгаты, прежде чем их вышвырнули. Следов твари никаких. В принципе, мелкие лоа могли сожрать неактивированную метку, не поморщившись, за что им отдельная благодарность.

Гал-Джину с каналами, выкачивающими жизненную силу из детей, гораздо сложнее. Метки активированы и превращены в полноценные щупальца, соединяющие детские астральные тела с чудовищем. Их необходимо обрезать, остатки удалить. Труд адский, требующий предельной концентрации и филигранного владения духовным инструментарием. До уровня верховного мне расти и расти.

Ощущение осязания погасло, я открыл глаза. У тотемного столба ученик шамана улиточников наблюдал за мной.

— Я Мейзо, — представился он. — Меня приставили лечить вас с воинами и восполнять твою Силу.

— Ну, и чего ты ждёшь, Мейзо? — голова кружится, не свалиться бы.

Я с трудом вышел из круга, разрушив его стиранием черты ступнёй. Опёрся о подбежавшего мальчишку, присел в сторонке на расстеленную циновку.

— Есть будешь? — синька сложил пальцы домиком и приложил к моему животу в районе солнечного сплетения.

От его ладоней растекалось приятное тепло. Дурнота прошла, за ней миновала сонливость. Оскудевший запас стремительно пополнялся щедро вливаемой в него энергией. Под ложечкой засосало. Я же не завтракал.

У хижины вождя наши ребята уплетали жареное мясо с гарниром из мелко нарезанных тушёных овощей, приправленных острым кровяным соусом, и запивали перебродившим соком молочного дерева. Акела в сторонке хрумкал кости. От источаемых ароматов живот возмущённо заурчал.

Самое удивительное, на ступеньках пристроилась проснувшаяся Алисия и ела наравне с троллями, не брезгуя вкушать дикарскую и непригодную цивилизованным людям, по мнению образованных мужей империи, пищу. Она приветственно помахала мне рукой, приглашая к завтраку.

Чего не бывает в жизни. Глядишь, и императора повезёт увидеть, сражающегося в одном строю с троллями.

"Можешь забирать его, — просигналил я Лаклаку. — Тебе лодку и гребцов выделить?"

"Нет, у нас в воде свои пути, проложенные Отцом Дагоном".

"Как хочешь. Доставишь Слинка на озеро и возвращайся до наступления темноты. Прихвати с собой кого-нибудь из ваших для передачи сообщений на остров и оповести Дедушку Тланса о случившемся".

"Да, Кан-Джай".

Лаклак с Мунком на носилках потащили раненого к воротам, а я, повинуясь настойчивому требованию желудка, зашагал к моим бойцам. Аэромантка, улыбаясь во все тридцать два, подвинулась и уступила мне ступеньку, накрытую циновкой. Непривычно ей на голой земле сидеть, не то, что синькам. Я приземлился рядом с ней, присвоив бесхозную порцию жаркого в глиняной миске.

— Мы уж думали, нам твоя доля еды достанется, — ухмыльнулся пережёвывающий кусок жёсткого мяса Полг. — Держи, Кан-Джай.

Он протянул неказистую кружку с соком.

— Не дождётесь, — вернул я ухмылку и принял напиток.

В перебродивший сок добавляют дикий красный перец для остроты. Любят синьки пожар во рту.

— Рад вас видеть в добром здравии, Алисия.

Вправду очень рад. Красивая девушка всегда радует глаз, тем паче, на фоне носатых и клыкастых синих громил. Интерес к магии аэромантки тоже играет не последнюю роль в моей радости.

— Взаимно, — улыбнулась она. — Давай на "ты"? Так удобнее. Мы же не на светском приёме во дворце императора.

— Я только "за". Поделишься впечатлениями от встречи с неведомой магам тварью? Не расхотела с нами охотиться?

— Ой, нет, — активно замотала головой Алисия. — У нас в академии на полную не выложишься. Тренировки тренировками, но практику ничто не заменит. И на теоретические занятия уставшей не походишь. Опоздаешь, грозят отчислением. Не приведи Создатель, проявишь невнимательность, угрозу воплотят в жизнь.

— Ого. Я полагал, если за обучение уплачено, руководство академии снисходительно к студиозусам.

— Куда там! Деньги в Салютусе значат всё и ничего. Всё, потому что без них не примут в академию. Ничего, ибо, будь ты трижды графом и богатейшим человеком в столице, имей в родственниках хоть самого императора, к тебе отношение преподавателей и руководства ничем не будет отличаться от отношения к дочери плотника, чудом наскрёбшего ей на учёбу. Мессир Ректор и деканы строго следят за выполнением законов академии, в числе коих непредвзятость к учащимся.

Неплохие порядки. Лильку туда, к сожалению, не просунуть. Больно дорого.

— Хм... а какое наказание уготовано за взяточничество?

Помнится, в нашем мире с коррупцией определённые проблемы.

— Ты об империи или академии? — не поняла девушка. — Папа сказал, ты издалека и из лесу редко выходишь, — пояснила она, спрятав рот ладошкой. — Извини, приблизительная цитата.

— Он недалёк от истины. В лесах я провожу довольно много времени. Ну, откуда я, ты знаешь.

— Из Митрана, — вспомнила она. — Не будучи знакома с законами твоей родины, скажу: в империи взятки называются подношениями, они легальны и облагаются налогом. Единственно, в Салютусе запрещены. Мессир Ректор презирает их и жестоко наказывает нарушителей запрета. Преподавателя увольняет, студента отчисляет, независимо от статуса и богатства родителей. В том году выгнал герцога Буронского, крестника императора, представляешь?

— И император не вступился за "ребёнка"?

— Нет, конечно. Правители побаиваются мессира Ректора.

Вполне оправданный страх. Престарелый архимаг, возглавляющий академию, сильнейший волшебник империи. Гвард уверен, магистры-супремы Императорского Магического Круга ему в подмётки не годятся.

За разговором об академии я очистил миску и опустошил кружку. Алисия вообще очень общительная девушка. Столкновение с сэккой ещё больше раскрыло её. Критические ситуации сближают. Вряд ли бы она студенткой села за один стол с неотёсанными синекожими.

Поскольку посуда опустела, к нам подошли женщины с подносами. Немолодая троллиха раздавала приказы. Невероятное количество цветных бус и пёстрая тканевая юбка свидетельствовали о её высоком положении, девчонки безоговорочно подчинялись ей. Никак, жена кого-то из верхушки клана.

— Зела, шевелись! — прикрикнула она на нерасторопную разносчицу и милым голоском со щербатой улыбкой поинтересовалась: — Храбрые потомки Водяной Крысы желают ещё еды?

Я вежливо отказался. Нельзя нам наедаться, предстоит целый день работать.

— Захотите поесть, кликните Зелу или Пенаи, они передадут мне.

— А тебя как зовут, красавица?

Охо-хо, Шор-Таз, не смотри на неё, не по тебе ягода. Мне межплеменной скандал на почве ревности ни к чему. Синьки ревнивы до жути. Положишь глаз на жену местного военачальника, быть беде. Вызовет на бой, и кто-то умрёт. Родичи убитого возжаждут мести, и пошло-поехало.

— Гарана, смельчак, — троллиха не прочь позаигрывать с видным парнем.

— Чья ты жена, Гарана? — вмешался я.

Вяленый Бык мужчина серьёзный, обязан понимать, к кому не стоит подкатывать.

— Бена-Джака, — погрустнела женщина.

Ясно. Она в расцвете, ей бы рожать, да с Глухим Черепом не особо о детях помечтаешь. Синекожим, сколько бы ни было у них отпрысков, детей недостаточно. Смертность высока, и продолжение рода значит многое. Чем многочисленнее потомство, тем выше шанс стать основателем клана, оставив по себе добрую память и трансформировавшись в духа-покровителя.

По меркам троллей, Гарана весьма привлекательная особа, несмотря на возраст. Стройна и крепка, в прошлом настоящая красотка. Шор-Таз ей под стать. Немного старше, отличный охотник и прекрасный воин. Сын от него вырастет сильным и ловким.

Ну, Вяленый Бык, делай выводы. Оно тебе надо конфликтовать с племенем? Оскорбишь вождя, все улиточники ополчатся. За эдакую союзную помощь дома Ран-Джакал по головке не погладит. В тайне сохранить загул "налево" и жёнушке не получится, на то шаман имеется. Духи ему доложат. Те самые, выступавшие свидетелями на свадьбе с Бена-Джаком и приглядывающие за обоими супругами, особенно за женой.

— Ступай, красавица. Захотим поесть, скажем, — признал ошибку Шор-Таз.

Жена вождя отошла, и Змеиная Шкура тихонько захихикал, из-за чего помрачневший Вяленый Бык от души двинул ему локтем под рёбра. Полг задохнулся и смеяться перестал.

— Кан-Джай, вы с шаманом придумали, как поймать сэкку? — отвлёк троллей от назревающей драки Бал-Ар.

Я вкратце изложил план, опустив моменты, касающиеся применения умений ученика Трон-Ка и аэромантки. С магессой и наследником знания главы разведки Водяных Крыс переговорю без свидетелей. Публично беседовать о секретах магии колдунов дурной тон в среде синек.

— Мы приведём отшельника в деревню, — знакомил я команду с первоочередными задачами. — Он учил нынешнего верховного шамана улиточников. Беру Шор-Таза и Полга, Крам и Граж остаются с Алисией.

— Эй, почему я остаюсь? — девушка осеклась, вспомнив уговор. — Ой, нет-нет, ничего.

— Мунк и Бал-Ар идут со мной. Отшельник живёт неподалёку, и к полудню мы обязаны возвратиться в деревню с ним либо без него. Алисия, медитируешь, копишь айгату. Приду, обсудим твоё задание.

— За четыре часа полностью восстановлю запас. Энергия у меня быстро вырабатывается. Тот ученик, Варк-Дан, утром наполнил резерв наполовину. И здесь напитали. У меня сейчас около трёх четвертей заполнено. А что ты мне поручишь, Сандэр?

— Позднее расскажу подробно.

На старика мы наткнулись в часе пути от деревни. Он в сопровождении дюжины троллей направлялся к Улиткоголовым по узкой лесной тропе. Худого сморщенного отшельника нёс на плечах здоровенный синекожий, шаман же взирал свысока на живую цепочку охраны, точь-в-точь гордый орёл на утёсе, если бы не портящая сходство лысина и хохолок седых волос на макушке. Вкупе с морщинистой шеей и прикрывающим впалую грудь куском медвежьей чёрной шкуры он походил на грифа, высматривающего добычу. Десяток троллей тащили на себе кожаные тюки и корзины, из которых торчали листья сушёных трав и колдовских приспособлений — вардов и деревянных конструкций непонятного назначения.

— Стоять! — каркнул он носильщику и защитникам, заприметив нас издали. — Вы кто?

Шедший первым Шор-Таз сплюнул.

— Мы из племени Водяной Крысы, союзника Зелёных Улиток. Небось, слыхал о нас? — проворчал он.

— Положим. Но не припоминаю, чтобы в племени свободных троллей жил человек. Ты кто?

О, старик, ты отстал от жизни лет на двадцать пять. Гвард в аранье с троллями водится столько.

— Я Кан-Джай, ученик верховного шамана Водяных Крыс Гин-Джина. Мы пришли проводить тебя до деревни Улиткоголовых, почтенный Анг-Джин.

— Громкое имя и сладкий язык. Впервые вижу человека, соблюдающего обычаи нашего народа. — Пожилой тролль внимательно оглядел меня, остановив взгляд пронзительных чёрных глаз на охотничьем ожерелье. — Ловец духов, сладкий язык, великий охотник. Тебе пристало бы родиться с синей кожей, мальчик.

— Мы не можем хулить создавшего нас Владыку Духов, — развёл я руки в стороны. — Ему виднее, кого наделять синей кожей и острыми клыками.

— Достойный ученика верховного шамана ответ, — ощерился на удивление зубастой ухмылкой старикан. У синек в его годы зубы стёрты до дёсен. — Зачем вы на земле Зелёных Улиток, Водяные Крысы?

— Славный Бена-Джак просил их помочь избавиться от кровожадного сэкки, — подал голос идущий подле носильщика ученик Гал-Джина.

— Не тебя спрашивал! — стукнул юнца по темечку массивным посохом с витыми концами отшельник, отчего тот охнул и отшатнулся. — Ах, сэкка, сэкка... скольких оборотней я перебил за мою короткую жизнь... пальцев не хватит сосчитать.

Да, короткую. Улиточники славятся долголетием. Старикану, наверное, добрых сто лет. Дожить до его возраста тролли и не мечтают. Более того, не хотят. Старость идёт рука об руку со слабостью. Синекожие люто ненавидят пожилую немощность и жаждут умереть в зрелости, запомнившись могучими воинами. Шаманы исключение. Со старостью накапливаются опыт и знания, приумножается магическая мощь. Колдуны часто доживают до преклонных лет, и уж коли дожили, то седина лучшее доказательство заслуженности их положения в обществе.

— Вам, молодым, не понять. С годами жизнь кажется короче и ценнее, — поведал отшельник. — Подойди, Кан-Джай, и иди рядом со мной. Прикажи своим воинам ступать впереди.

Хитрован старый. Просьба выставить моих бойцов перед его почётным эскортом, по сути, проверка на надёжность и доверие. По замыслу старика, пришибить меня, оказавшегося в центре отряда улиточников, и ударить в спину моим ребятам проще, чем рыбу почистить. И он наверняка подозревает, что я догадываюсь об опасности. Не выполню просьбу, значит, замышляю против него зло и не доверяю ему. Подставлюсь, и проявлю высочайший уровень доверия, граничащий с крайней наивностью, не приветствующейся в тролльем обществе.

Шаман не в курсе морлока, таящегося в чащобе неподалёку. Ихтиан предупредит о подвохе до начала его действий. Кроме того, в кустах на старикана и его окружение нацелился Акела. Рыпнутся, и белая стрела вылетит к ним, тихо и смертоносно. Ауру свою белые волки умеют отлично скрывать, потому магическими средствами, ориентированными на айгату, их не засечь. Они же часть природы и неразличимы на фоне леса. Для магов разума Акела — глухая стена, точнее, валун, не подверженный ментальному воздействию. "Доверяй, но проверяй" один из основных девизов синек.

Я подошёл к пожилому шаманюге, распорядившись дюжине Улиткоголовых, посланных со мной, и Шор-Тазу с Полгом идти во главе образованной колонны. Через ихтиана связавшись с Бал-Аром, приказал ему следовать на расстоянии пятидесяти метров справа от нас, сканируя вместе с Мунком окрестности. Прояви отшельник недоброжелательность, по нему и его отряду ударят с двух сторон псионической волной и, надеюсь, чем-то из арсенала теневой магии Трон-Ка.

— Почтенный Анг-Джин, ты, верно, слыхал о разразившейся в племени болезни и злобном сэкке. Не замечал ли ты в аранье странностей?

— Странности бывают чуть ли не каждую седмицу, — прокряхтел старик, удобнее устраиваясь на шее носильщика. — То птица сдохнет, то змеи из зимних нор выползут. Они обычны для леса. Необычно другое. Лес меняется. Трудно объяснить человеку... он уже не прежний. Понимаешь, Кан-Джай? В нём Сила меняется. Лесные духи будто обезумели, мечутся туда-сюда. Лешие стали угрюмее, свиты у них убавилось. Аранью что-то портит, и они уходят отсюда. Или меняются к худшему.

— Меняются к худшему? — переспросил ученик Гал-Джина.

Старик от него отмахнулся, точно от надоедливой мухи.

— Безумие, — изрёк он. — Оно овладевает лесом. Злые духи плодятся и вселяются в зверей и растения. Словно гиблая местина открылась в сердце наших земель.

Ох, твою дивизию, ну, и хрень тут творится. Гибляком объяснить беды, свалившиеся на улиточников, проще всего. Чересчур скоординировано эти беды сыплются, бьют прицельно по синекожим. Невольно заподозришь стоящего за ширмой автора несчастий, действующего по некоему плану.

— На днях нашёл однорога, забодавшего насмерть своё стадо, — продолжил престарелый шаман. — Выхожу из чащи, гляжу, он в крови весь посреди продырявленных туш стоит, жуёт кишки из выпотрошенного бычка.

Ошеломлённые известием тролли аж притормозили. Шор-Таз с Полгом, и те переглянулись, кинув недоверчивые взгляды на старика. Травоядный дикий бык в бешенстве забодает любого, однако же, не пожрёт внутренности. Одержимый на такое способен.

— Я на него охранных духов спустил. Они однорога вмиг порвали и того, кто в нём сидел, тоже. Орава младших лоа из него прыснула, ловить пришлось по аранье, — сокрушался старик. — А позавчера набрёл на задушенного медведя.

Обалдеть, блин. Медведя в лесу поздней осенью никто не задушит. Змеи попрятались по норам на зимовку, больше некому. Растерзать когтями, загрызть, разорвать бивнями да, врагов у косолапого немало. С саблезубом не поделил добычу, на разъярённого карода наткнулся.

— Его лоза опутала, — пояснил шаман. — На верхушке сосны. Здоровый пещерный медведь с годовалого трёхрога.

Чего? Пещерные медведи по деревьям почти не лазают, тем более, огромную махину весом около тонны не всякое дерево выдержит.

— Лозу я изрубил и сжёг, да толку-то. Злых духов не счесть, и лоз в аранье растёт столько же. Она по-змеиному извивалась и брызгала кровавым соком.

Одержимое растение. О подобном я лишь читал в книгах, посвящённых эльфийским гражданским войнам. Тёмные, отделившись от светлых, использовали против собратьев чёрную магию вызова злых духов. Короче, вселяли дрянь разную в деревья и кустарники, в траву, лозы для партизанских лесных засад. С виду растение неотличимо от нормального. Проходишь мимо, а оно потихоньку обвивает тебя ветками и внезапно сдавливает и протыкает, превращая в фарш. Тёмные ушастики те ещё выдумщики в плане живых ловушек.

— Почтенный Анг-Джин, не узнал ли ты причину изменения леса?

— Она глубоко в аранье, Кан-Джай. Думаю, оттуда приполз тот сэкка, напугавший вас. Из непроходимой чащобы, куда и зверью хода нет. Выходит оттуда, поохотится, и назад, отдыхать.

— Где она, та чаща?

— Кабы я знал, — горько ухмыльнулся шаман. — Она сокрыта от троллей и зверья. И не чаща может быть вовсе. Холм, озерцо, пещера.

— Почтенный Анг-Джин, прошу, помогите нам найти её. Если мы не остановим злых духов, Зелёным Улиткам придётся уйти с родной земли и стать бродячим племенем. Озёрная Улитка покинет своих детей, и они останутся без защиты и покровительства предков.

Старикан наморщил лоб, размышляя. Перспектива лишиться земли страшит синекожего, ибо на родине обитают духи-покровители. На чужбине чужие духи постараются чинить препятствия бродягам, отгонять от них добычу, запутывать. Тролли народ осёдлый, кочевники у них презираемы, низший слой общества.

— Найдёшь логово сэкки — найдёшь чащу, — сказал отшельник.

Остаток пути мы проговорили о вчерашнем посещении троллей отшельнической землянки и об оборотне.

Оказывается, вчера шаман не пошёл в деревню, потому что его тупо не застали дома в овраге. Он себе преспокойно собирал ингредиенты для зелий и составляющие для амулетов, когда к нему домой заявился отряд охотников с учеником Гал-Джина во главе. По следам отыскать старика не удалось, он специально их маскировал, чтоб недоброжелатели из соседних племён не подобрались. Вечерком застал дома дюжину Улиткоголовых и страшно удивился визиту. Страшно, поскольку перепугал бедных улиточников, без того сидящих на иголках из-за нападений наглого похитителя.

Представляю: набились в землянку двенадцать двухметровых синек во всеоружии, выставили часовых, и вдруг из вечерней мглы вырастает фигура круглого существа, из которого веточки торчат. Хворост для костра шаман домой тащил и гербарий осенний. Ветвистые рога нахлобучил ради удобства передвижения на голову, бычьи уши повесил на перетягивающую лоб наборную повязку-амулет. Естественно, воины его едва не закололи, бежать ведь некуда, в землянке засели. Крику было...

Ночью в лесу опасно и без гуляющего оборотня-убийцы. Порешили тролли с утра выдвигаться. Забаррикадировались, шаманюга защитные чары активировал, сторожевого духа на всякий случай вызвал и заставил у входа дежурить, часовых воодушевлять. Переночевали спокойно, правда, часть отряда не выспалась. Веки не смыкали особо впечатлительные индивиды, боялись атаку твари прозевать. К слову, и от присутствия сторожа трусили. Он у старикана пострашнее моего фантома и навредить может физически.

С рассветом старик быстренько сварганил завтрак на охранную дюжину, собрал необходимые в колдунском быту вещички, и синьки тронулись в путь к деревне, послав птицей весть о скором прибытии. На полдороги мы с ними и встретились. Пернатый вестник не донёс сообщение верховному шаману до нашего ухода из селения.

О сэкке мы беседовали дольше. Видов призраков-оборотней масса, от лесных фантомных духов, сводящих разумного с правильного пути и ведущих в топь либо к хищникам на ужин, до колдунов, побратавшихся с лоа. Опасны они все, и лишь некоторые достаточно сильны и хитры для похищения и убийства шаманов. Таковых насчитывается около десятка. Злобные твари из старших и старейших лоа, причиняющие вред целым племенам. Они могут потягаться с покровителями кланов, в особенности, если покровитель не относится к могучим духам.

Озёрную Улитку сильной не назовёшь. Крепкий середнячок в мире духов, в иерархии далеко отстоящий от старейших. На её помощь в бою и на охоте полагаться не приходится. Тем паче, она совершенно не агрессивна, кровавых жертв не требует, в отличие от, к примеру, духа-саблезуба Длинных Клыков, еженедельно жаждущего кровавых жертвоприношений и беснующегося без них, отваживая зверей из охотничьих угодий синекожих и натравливающего гигантских кошек на нерадивых поклонников. Улитка не откажется, разумеется, зарежь на алтарном камне у тотемного столба какую-нибудь дикую козу, однако, без крови обойдётся.

В конце концов, мы сошлись на мнении, что выяснить вид оборотня подвернётся случай сегодняшней ночью. Старик вызвался помочь установить следящие чары у деревни и настругать амулетов от магии разума.

На воротах отшельник остановил носильщика, похлопав ладонью ему по темечку.

— Спасибо за беседу, Кан-Джай. Э, я уж пешком дойду, — он ловко для своих лет соскочил с плеч нагнувшегося здоровяка-тролля. — Поди, Гал извёлся, меня ожидая. Ну, бывай, Огненный Ловец Духов. Эх, надо было тебе родиться синекожим. — Старикан цокнул языком. — Хитрющий ты. В следующий раз познакомишь с тем учеником шамана, плетущимся за нами, и покажешь неуклюжего морлока и белого волка. Зим сорок в наших краях этих зверей не видал.

Вот шаманюга. Засёк-таки мою страховку.

Солнце спешно катилось по горизонту, уступая небеса голубой и белой лунам. Слишком быстро для нас. Ученики и шаманы улиточников торопливо плели защитные чары, ограждающие от злых духов, мастерили амулеты. Бал-Ар пропадал в лесу у деревни, расставляя сигнальные варды и вырезая на земле и коре деревьев знаки, составляющие следящую систему.

В детали и принцип действия он меня не очень посвящал. Вроде бы его сигналка основана на магии теней, отбрасываемых духовными сущностями в астрале. Тонкие проекции улавливает следящая система из множества теневых духов, селящихся в проекциях и питающихся рассеянной в них айгатой. Духи переселяются из тени в тень, передвигаясь вместе с её хозяином, и транслируют инфу шаману, призвавшему их.

Недостаток теневого слежения в невозможности обнаружения проекций, падающих на иных духовных сущностей и живых существ. По земле, воде, камням пожалуйста, да вот летающую над густым лесом тварь не засечёшь.

Похититель не оставлял следов в аранье, и я предположил, что он, возможно, летает. Заметить его в лесу нереально, мешают кроны деревьев, и на фоне ночного неба он не выделяется, синьки бы в противном случае его увидели. Зато с воздуха за ним есть шанс уследить.

Воздушные элементали для слежки подходят идеально. Алисия, выслушав меня, принялась создавать над деревней воронку из невидимых сильфов. Страховкой служили птицы в вышине, несущие на крыльях более сильных элементалей. Тут уж возвратившийся Лаклак постарался, взяв под контроль пернатых.

К концу наших приготовлений полупрозрачный серп Матери висел под облаками на востоке, ниже сиял бледный голубоватый круг Целительницы. Запад полыхал алым небесным пламенем. За горизонт заваливался солнечный диск. По поверьям синекожих, в пропасть Серых Пределов, дабы осветить печальное существование мёртвых.

День заканчивался.

Глава пятая. Охота

"Лаклак, доложи ситуацию в деревне".

Морлок, как всегда, прежде, чем ответить, ненадолго задумался.

"Спокойно и тихо", — раздалось в моём сознании его бульканье.

"Бал-Ар, как твои теневые духи в окрестностях?"

Ихтианы организовали нам с учеником Трон-Ка и Алисией мысленную связь. Транслятором работал Мунк, сидящий на глинобитном полу хижины с нами. Подстраховывал на случай псионической атаки Лаклак, создавший поле психической энергии вокруг нашей колдунской компании. Довольно рискованно пренебрегать амулетами против магии разума, но я доверяю морлокам. Внезапно их не застанешь, предупредят об опасности. Тогда-то и активируем защитные амулеты. У нас с Бал-Аром они качественнее местных. Мне смастерил Марн Изверг по просьбе Гварда, подкреплённой изрядной суммой моих денег, мой загадочный коллега сам соорудил под руководством учителя. У Алисии амулет имперских магов разума в виде обыкновенной заколки, подаренный отцом на совершеннолетие. Зверомастер плохую вещь дочке не подарит.

Для засады мы избрали соседнюю с домом вождя хижину. Окон в ней не проделали, соблюдая канон архитектуры троллей, нам они без надобности. Местность напитана следящими чарами разных видов, о чужаке узнаем. Не может же он быть невидим всеми нашими сенсорами — элементальными духами, магами разума и чистыми астральными сущностями вроде лоа, патрулирующих периметр селения.

"Светляк забрёл и парочка корневиков из нор с закатом вылезла".

Подозрительно пустынно для глубокой ночи. Светляк мелкий злой дух, неупокоенная обрядом погребения душа ребёнка. По сути, маленький энергетический вампир, завлекающий путников по ночам в чащобу на съедение зверью и в топь. На болотах ему подобных пруд пруди.

От них страдают прежде всего имперцы, не соблюдающие мер магической предосторожности. Атеисты там, отвергающие святую ангельскую магию, и различные идиоты, надеющиеся непонятно на что.

Тролли с крошечными комками света свыклись и внимания на них не обращают. Ну, летают и летают, ну, подумаешь, стонут и плачут, будто человеческое дитя малое, заблудившееся в лесу. Дети синек в аранье не издают ни звука, плач у них бесшумный, ибо, не приведи предки, услышат хищники. От раздражающих стенаний синекожему достаточно послать светляка к первопредку. Лоа упоминания имени более мощного духа побоится и смоется в труднодоступные места зверушек пугать.

Корневики товарищи миролюбивые. На разумных нападают крайне редко, в случае выкорчёвывания родного дерева. Питаются остаточной айгатой трупов и жизненной силой облюбованных для обитания древесных гигантов. Шаманы их частенько приручают, накладывая чары подчинения, и пользуют для шаманских нужд. Из них неплохая сигнализация выходит. Орут на весь лес под воздействием подсоединённых к ним астральных нитей колдуна, колеблемых чужим присутствием в местности. Глупые колдуны-недоучки натравливают этих милых созданий на врагов. Бойцы из корневиков аховые, к тому же, одноразовые. Не выживают они вдали от родимых корней, теряют силы и рассеиваются от хорошего духовного пинка. Жертве, главное, не растеряться. Страху нагнать на подростка и ребёнка, конечно, они нагонят, после чего необратимо гибнут от слабости, если поблизости нет свежего трупа.

Уж полночь близится, а твари-то всё нет. Где её носит, спрашивается? Мои бойцы снова не выспятся. О морлоках и не говорю, они за сутки спали всего часа два-три. Осенью им на сон отведено природой и Дагоном вчетверо больше времени. К утру совсем устанут, носом клевать начнут. Ослабят псионическую оборону, и останемся без внутренней мыслесвязи.

"Сандэр, — послышался в черепной коробке девичий голосок, — ты не рассказал о делах на озере. Как там Ран-Джакал, не выслал нам помощь?"

В тоне Алисии укор. Надо же, меня обвиняют в утаивании информации!

"Он на свадьбе. Дедушка Тланс передал ему послание улиточников, и вождь срочно организовывает шаманов окрестных племён и кланов Каменных Клешней. Завтра отправить подкрепление обещал. Ты разве не спрашивала у Лаклака?"

"Он глаза закатывает и квакает нечто невразумительное. По-моему, он переутомился. Приведённый им ихтиан выглядит бодрее".

Ну, блин, конспиратор. Женщинам он не доверяет, видите ли.

"Эй, Лаклак, чувствуешь себя нормально? Может, сдашь вахту Блику?"

Блик в нашей команде новенький, присланный дедушкой Тлансом вместо Слинка. Раненый морлок, кстати, благополучно доставлен в обитель Глубинного Жреца и уже очнулся.

"Нет, — возбуждённо прохрипел рыбоид. Я уж предположил, на деревню напали. — Он юный, неопытный, для него Скорлупа Разума в новинку. Я сам справлюсь, не волнуйся, Кан-Джай. Дедушка Тланс велел вам помогать, и я помогаю. Чувствую себя приемлемо. До рассвета протяну и отосплюсь".

Вот упёртый. Слово Глубинного Жреца закон для морлока, от малька до побледневшего, мучимого подагрой старца. Причём дедуля ихтианов выражает желания однозначно.

"В обморок не свались. Почему Алисии не рассказал новости с озера?"

"Она не из тех, с кем я делюсь вестями. Ей дедушка Тланс не разрешал посещать священную обитель сына Дагона".

"Понятно. Уникальный ты ихтиан, Лаклак. Твои родичи на порядок доверчивее и общительнее. В кого ты такой подозрительный уродился?!"

"В предков. Подозрительности жизнь научила, — угрюмо отозвался морлок. — А новостей слишком мало для красочного рассказа".

Новостей действительно кот наплакал. На острове и на побережье большой земли никаких происшествий. Лилька привет шлёт нам с Алисией, Зерана гадает, тролли активизируют оборону озера, подтягивая дополнительные отряды к острову. Ран-Джакал проводит мобилизацию шаманов, гонцов разослал во все племена и кланы. Со дня на день к улиточникам пожалует армия колдунов.

Глубинный Жрец отслеживает ситуацию с помощью ихтианов, углубившихся в приозёрные речки. По сэкке затрудняется конкретно что-либо рекомендовать. Заменил Слинка Бликом, самым способным по части передачи мыслей на дальние расстояния телепатом из молодёжи. Благодаря ему и ещё одному морлоку, проплывшему по Зелёной реке от устья километров пять, мы можем создать устойчивый, хоть и кратковременный, контакт с озёрниками и непосредственно дедушкой Тлансом.

Ночью налаживать мысленную связь с островом я не стал, чтобы не привлекать тварь, реагирующую на всплеск айгаты. При свете солнца попробую.

— Кан-Джай, — тревожно произнёс Бал-Ар. — Оно.

Сэкка?!

"Приближается тухнущая вспышка, — подтвердил предупреждение ученика Трон-Ка Блик, отвечающий за сканирование окрестной территории вокруг деревни. — Странное существо".

Угу, страннее некуда. "Откуда?"

— С полуночи, — хором доложили ученик шамана и морлок.

"Скорость... ураганного ветра, — подыскал подходящее сравнение ихтиан. — Быстрее оленя".

— Теряется, — удивлённо прошептал тролль. — Его тень в мире духов исчезает.

"И у меня пропадает, — добавил Блик. — Оно подавляет мысли и чувства. Голодный... Близко!"

Лежащий у выхода из хижины Акела зарычал, вздыбив шерсть на загривке.

— Тихо, тихо, — погладил я его по шее. — Лежи, стереги Алисию и всех, кто здесь есть.

— Сильфы заметили чужака! — донёсся радостный возглас аэромантки, немедленно сменившийся гневным восклицанием. — Проклятье! Они гибнут. Сильфы гибнут!

Твою же дивизию! Тварь сильна, раз способна махом уничтожить массу воздушных элементалей. Вопрос в том, сознательно ли она это делает? Сознательное поглощение духов и духовный распад тупо под воздействием ауры чужого две огромные разницы. Смертоносной аурой обладают единицы из старейших лоа. Невозможно. Будь тварь столь мощной, у улиточников в первую же ночь не осталось шаманов, и Тюрьма Четырёх Ветров её бы не остановила на столько часов.

— Бал-Ар, барьер Улиткоголовых по частоколу активирован?

— Да, Гал-Джин не подвёл, — ученик Трон-Ка, похоже, привык к моим терминам.

Отлично. Минут на пять духовная стена, называемая улиточниками Панцирем Озёрной Улитки, задержит сэкку. Она окружает деревню, над ней старый отшельник полдня трудился. Варды вкапывал, знаки на столбах вырезал, песнопения молитвенные орал.

"Мунк, пусть дозорные отходят с частокола к дому вождя. Срочно!"

Несколько секунд тягостной тишины, и морлок квакнул в моей голове:

"Сделано. Отступают".

— Сэкка остановился перед воротами, — озвучил изменения в обстановке Бал-Ар. — Сливается с тенью деревьев, выходит из неё.

"Мунк, синекожие его видят?"

"С ними... творится неладное, — запинаясь, мысленно проговорил ихтиан. — Большинство отошли и бегут к хижине Бена-Джака, двое на частоколе охвачены страхом и не подчиняются мне".

"Они видят сэкку? — я проглотил остатки отвара полуночника, приготовленного и розданного накануне Гал-Джином дозорным, телохранителям вождя, его ученикам и нам, Водяным Крысам. От настойки Зераны отвар отличается быстродействием и продолжительностью эффекта ночного зрения до двенадцати часов. Мои ребята приняли его ещё вечером. — Мунк, ответь!"

"Кто-то не видит, — туманно сказал морлок. — У одного из них в аранье недавно пропала мать. Он слышит её зов. Она просит помочь. Она ранена, выходит из-за деревьев, протягивает к нему руки в мольбе. Он хочет открыть ворота и впустить её. Второй никого не видит и пытается убедить товарища, что на него навели морок".

— Уберите обоих с частокола, — от напряжения произнёс я вслух, сдёргивая мешок с наконечника паладинского копья. — Мунк, телепатируй вождю, телохранителям, дозорным, кому угодно. Тот парень не должен касаться ворот.

"Не могу. Гал-Джин заставил амулеты отражать магию разума. Дозорные боятся подходить к частоколу, амулетов на них не хватило".

Ох, была, ни была. Я откинул тканевый полог и выскочил из хижины, прикрикнув на собиравшегося последовать за мной волка, чтоб сидел с алисией и морлоками.

"Бал-Ар, на тебе охранные чары. Не впускай никого внутрь, даже меня, понял?"

— Да, Кан-Джай.

Мои бойцы, дежурившие у входа, в недоумении переглянулись, затем Полг и Шор-Таз молниями сорвались со своих мест, метнувшись к воротам. Я за ними, отставая на шаг. Там боролись двое синек, те самые дозорные.

Правильно, наподдайте друг другу. Я не в курсе, кто из вас хочет отодвинуть створку, впустив духа-оборотня в селение, поэтому возитесь оба. Односторонний барьер стоит, пока его не разрушат, а разрушить его можно двумя способами: грубо пробить либо нарушить линию духовной стены с внутренней стороны. Иными словами, выйдешь из барьера, разомкнув контур, и он развеется.

— Мать! Мать! — заорал дозорный, столкнув с себя благоразумного соратника, и рванулся к засову.

— Убили твою мать! Убили! — закричал цепляющийся за щиколотки напарника тролль. — Не смей идти к сэкке!

Тяжеленный брус железного дерева поддался от толчка синекожего, в следующий миг скрученного Полгом.

Не успели. Створка с пронзительным скрипом отворилась, разрывая линию духовной стены и уничтожая астральный барьер.

— Назад! — заорал я, пятясь. — К дому вождя! Прочь от частокола!

Змеиная Шкура выполнил приказ немедленно, отскочив от ворот подальше. Шор-Таз, стукнувший вырывавшегося парня кулаком по черепу, перекинул его бессознательную тушку через плечо и подался в указанном мной направлении. Бежал, не оглядываясь. Я отступал, наоборот, не сводя глаз с ворот, ярко освещённых факелами. На них дополнительные колдовские знаки, отгоняющие злых духов, и огонь слепит лоа, усиливая неприятные ощущения от эманаций великих духов. Эманации исходят от нарисованных кровью жертвенного петуха магических фигур, внушая трепет младшим и старшим обитателям Серых Пределов. Пройдёт, не пройдёт?

"Кан-Джай, оно приближается! — заверещал не своим голосом Мунк в моей голове. — Быстро! Прыгнуло!"

"Сильфы! Они гибнут десятками!" — мысленно воскликнула Алисия.

Нечто тяжёлое с глухим звуком приземлилось по эту сторону частокола, подняв тучу пыли. Оно всё-таки материально. Чистый дух не оказывает влияния на окружающую среду при передвижении. И, твою дивизию, абсолютно невидимо. Ни абриса, ни расплывчатого силуэта.

Замешкавшийся у ворот дозорный похромал от возникшего пылевого облачка на максимально возможной для тролля с вывихнутой ногой скоростью. Повредил, борясь с товарищем.

Я отходил, выставив перед собой копьё. Настал час испытать оружие в бою с достойным противником. До сегодняшней ночи предки миловали, как выразился бы Ран-Джакал. Шаг за шагом, к хижине, где укрылась моя команда. Мои бойцы уже достигли её, заняв круговую оборону. Синька, по глупости развеявший астральную преграду, валялся у ног Вяленого Быка и признаков жизни не подавал. Эх, Шор-Таз, не убил бы ты его случайно, рука-то у тебя не лёгкая.

Деревня затихла. Только шуршал волочащий ногу по земле дозорный.

Анг-Джин, старый хрыч, пора тебе приниматься за дело. Ты же охранных духов обещался организовать. Где они летают, твои хвалёные сторожа? Предназначение барьер выполнил на пятьдесят процентов. Сэкку задержал до занятия нами позиций. Ну, не совсем, конечно, все на своих местах. Я и бедняга часовой не в счёт. Давай, отшельник, переходи ко второй части нашего плана.

"Бал-Ар, тварь не двигается?" Очень этот вопрос интересует, прям жизненно важно для меня знать на него ответ.

"Да. Вроде осматривается".

Хитрая бестия. Разница между её интеллектом и умишком младшего лоа, точно между жёлудем и столетним дубом. Напролом лезть не захотела, силы бережёт. Вынудила парнишку контур разомкнуть. Пожила, видать, порядочно, на своём веку натыкалась на разные барьеры и научилась их правильно обезвреживать.

Сигналки улиточников не срабатывали, верно, из-за её умения обращаться с ними. Она использовала опыт и способности, чтобы обойти примитивную сигнализацию. Чары шаманов, насколько я понял из краткого общения с Гал-Джином, его учителем и учениками, завязаны на присутствие чужого астрального тела, ауры, пересекающей линию сторожевого барьера. Тварь каким-то образом гасит свою ауру. Угу, надо будет спросить её за чашечкой кофе, каким. Полезное умение, не откажусь перенять.

Интересно, чего она затормозила? Хочет дёрнуть, столкнувшись с чересчур большим количеством противников? Раньше её такие мелочи не останавливали. Правда, работала она куда изящнее. О её присутствии узнавали в момент похищения жертв. Нынче же сэкка никого не тронула, а деревня уже на ушах. Разумный бы засомневался, продолжать ли операцию. Она на нашем поле и размышляет о пакостях, приготовленных для неё выдумщиками шаманами.

Дозорный проковылял половину расстояния до товарищей, выстроившихся кольцом у дома вождя. Я преодолел столько же до нашей командной хижины. Неуютно мне от невидимости твари. Она просто киндер-сюрприз какой-то, напичкана досадными неожиданностями.

Тролль на полпути замер, сжимая копьё побледневшими от напряжения пальцами. Его знобило. Руки, ноги, голова затряслись, превращая молодого парня в подобие чахлого больного старика. Он обернулся и выпученными глазами уставился в клубы пыли на месте, куда прыгнула тварь. Губы задрожали, на лбу заблестели капельки пота.

Гадство, опять она применила магию разума.

Хижины, синекожие, частокол подёрнулись голубой дымкой и поплыли, закружились, вызывая тошноту. В мозг вбивали раскалённый гвоздь, от адской боли я чуть не упал на колени. Не может быть! Лаклак защищает мой разум от влияний извне, мороки на меня не действуют из-за медитативных тренировок.

Захрипев, я активировал вплетённые в ткань одежды заклятия блокировки сознания и амулет. Имперская магическая школа лучшая в борьбе с наведёнными иллюзиями и внушениями. Никогда не использовал подарок Марна и не предполагал, что придётся.

Издалека донёсся тихий, на грани восприятия, смех. Издевательский, торжествующий, отвратительный, похожий на карканье стаи ворон, смешанное с шипением клубка ядовитых змей. Меня передёрнуло, волосы на затылке зашевелились. Я сконцентрировался на окутывающей всё вокруг тишине, в которой раздавался смех, и понял — он слышен лишь в моём сознании.

Волной накатил смрад разложения. Я ощутил жажду убийства и необъяснимую радость мерзкой сущности, пробивающейся сквозь мою психическую и астральную защиту.

— Ке-ке-ке, — слышался смех. За ним последовали обрывки слов и фраз, захлёбывающиеся в неистовой радости. — Я помню, помню тебя... Гор-Джах... Ты слабее, чем в нашу прошлую встречу, гораздо слабее... убийца... твоя сила почти не чувствуется... по сравнению с ушедшим могуществом... она подобна жалкой звезде, прячущейся в лучах солнца... ке-ке-ке... выпью... выпью тебя!..

Во мне что-то заворочалось, затапливая сознание холодом. Потусторонний голос умолк, с ним мгновенно ушли боль и головокружение. Стало тепло. Я словно физически ощутил горячие огни, скопившиеся кучками позади, и тошнотворный нелепый сгусток голодной тьмы поодаль. Справа трепетал одинокий огонёк, пахнущий страхом. Вкусный запах, от него захотелось есть.

Кто-то голодный во мне облизнулся, обозревая тёплые язычки пламени.

Видение растворилось в реальности, оставив чувство недовольства от невозможности сейчас же насладиться вкусом огоньков.

Я снова стоял с паладинским копьём в руках посреди деревни, неподалёку вопил и корчился дозорный. Его конечности выворачивало, но он не падал. Изо рта, носа и ушей ручьями лилась кровь, вопль сменялся хрипом. Тролли в оцепенении смотрели на зрелище смерти.

Изломанное тело синекожего взвилось в воздух, выгнулось дугой и застыло в неестественном положении. Вылезающими из орбит буркалами тролль с ужасом и болью вытаращился на меня, отпечатавшись в моей памяти, и взорвался кровавыми брызгами. Ошмётки плоти разлетелись багряным облаком. Оно стремительно растаяло, не коснувшись земли. На утоптанной тысячами ног дороге, ведущей от ворот до тотемного столба и дома вождя, не осталось ни капли крови.

Из пустоты раздался знакомый торжествующий хохот, на сей раз слышный в реальности притихшей, точно кролик перед удавом, ночной деревни. Я заметил дымящиеся, выжженные узоры, оставшиеся от противоментальных заклятий на моей куртке. Чары уничтожились от обрушившегося на них удара.

Пламя факелов, установленных вдоль частокола, заплясало, угрожая погаснуть, хотя ветра не было и в помине. С трёх сторон к воротам летели расплывающиеся белесые сущности. Наконец-то охранные духи отшельника соизволили явиться.

Они с ходу врезались в пространство у воротных створок и отлетели, чтобы снова столкнуться. Бесформенные и полупрозрачные, они производили впечатление привидений, прибывших повеселиться. От них веяло ледяным ветром Серых Пределов, верным признаком их принадлежности к лоа. Стукнувшись трижды о невидимое препятствие, духи трансформировались в подобие осьминогов. Отрастили длинные щупальца, ими наносили хлёсткие удары и старались опутать невидимку.

Отшельник из шаманов улиточников сохранил больше всего айгаты. Ему ведь не пришлось подпитывать энергетически опустошённых учеников Гварда и Трон-Ка, а также обладающую внушительным запасом магической энергии аэромантку, и тратиться на создание десятков защитных амулетов. Он возвёл астральный барьер по частоколу, позволивший бы дозорным уйти до проникновения сэкки в селение и задержавший бы её до появления охранных духов, патрулирующих деревню.

Моя спина упёрлась в стенку нашей хижины. У ворот на невидимого врага активно набрасывались охранные духи, не давая ему ни минуты передышки и не подпуская к жилищам. Я выигранное время использовал на оценивание ситуации.

Духовная стена пропустила воздействие магией разума. Оно было малым, и, тем не менее, едва не разрушило наш план. Кстати, барьер препятствует ментальным влияниям. Значит, дозорного к моменту активации Панциря Озёрной Улитки, покрывшего целиком деревню наподобие колпака в форме раковины, пометили. Обойти барьер никак нельзя из-за его формы. И думать пока не хочу, к какому выводу приводит факт метки на взрослом тролле.

Взрослого пометить сложнее, чем ребёнка с неокрепшим астральным телом. Поставить метку возможно и на охоте, и на рыбалке, и просто ночью, прокравшись в хижину и коснувшись спящего. Вопрос на засыпку: скольких улиточников пометил похититель? Самое скверное, я в числе меченых. Попробовав протиснуться сквозь слои ментальной защиты, сэкка дотронулся до моего астрального тела, оставил отпечаток своей айгаты в моей ауре и в любой момент может попробовать иссушить меня, что ему вряд ли удастся. Заключённые во мне духи не разрешат. Они бурно реагируют на внешние духовные раздражители.

— Эй, Бал-Ар, Алисия, Лаклак, с вами всё в порядке? — окликнул я костяк нашей колдунской группы.

— Эта сволочь погубила треть сильфов, — выругалась девушка.

— И убила тролля, — замогильным голосом произнёс ученик Трон-Ка.

Сказывается перенапряжение от контроля над теневой системой слежения. Парень часов шесть в состоянии поверхностного транса, необходимого для управления теневиками. Откат предстоит колоссальный, завтра весь день проваляется в бреду. А то и два.

— Мунк, ты перебросишь на меня восприятие Бал-Ара? Не полностью, мне лишь бы знать, где сэкка и как он выглядит.

"Сложно, Кан-Джай, — посетовал морлок. — К тебе трудно войти в разум. Будто протискиваешься в узкий лаз пещеры".

"Кстати, Лаклак, твоя ментальная защита плоховата, — мысленно я обратился к нашему спецу по псионической безопасности. — Та тварь мне мозги чуть не зажарила".

"Прости, не повторится. Очень сильна попалась, рыбёшка тухлая. Блик теперь помогает мне удерживать Скорлупу Разума, поэтому не беспокойся по поводу мороков и тому подобного. Наш дар сэкке не перебить.

Фух, от сердца отлегло. "Полагаюсь на вас, ребята".

"Приготовься, Кан-Джай, передаю восприятие Бал-Ара", — предупредил ихтиан.

"Всегда готов. Давай".

Сначала я подумал, мой разум помутился из-за очередной психической атаки невидимки. Зрение начало сбоить, картинка поплыла и сменила цветность. Мир предстал в серых тонах. Сплошная горизонтальная плоскость, двухмерное изображение. Светлое пространство там, где лунный свет заливал площадку у тотемного столба и дорожки между хижинами, шевелилось и, точно водоворот, закручивалось. Потом я осознал — шевелится не земля, а тени на ней, отбрасываемые кружащимися над деревней сущностями. Сильфами, надо полагать.

Участки потемнее вплоть до абсолютной черноты тоже двигались. Некоторые активно, другие еле подрагивали. Наиболее подвижные метались у светло-серой, словно проведённой пеплом, линии, обозначающей нарушенный контур барьера вдоль частокола. Четыре тени сшибались и разлетались в стороны. Три бесформенных осьминога и чернильная клякса, поглощающая свет, в середине. От неё тянулись тоненькие нити, теряющиеся в иных тенях. Отростки потолще походили на острые рога и щупальца. Она ощетинилась ими, периодически резко удлиняя к набегающим на неё "осьминогам", и те отскакивали назад, будто боялись к ним прикоснуться.

От нападающих на кляксу головоногих в густую, неспешно приближающуюся к месту схватки тень шли толстые канаты соединительных каналов. О, получается, трио охранников имеют туз в рукаве? Ну, Анг-Джин, старый шулер, порадовал.

Почуяв нового противника, клякса медленно двинулась к серой линии. Не уйдёшь, тварь. Моя очередь тебя неприятно удивлять.

"Мунк, снимай восприятие".

В ту же секунду серый мир уступил реальности.

Из-за хижин выступало диковинное существо, светящееся бледной зеленью. Дикая помесь паука и улитки степенно перебирала восемью мохнатыми лапами, заканчивающимися острыми, вспарывающими почву когтями. На усеянной чёрными глазами башке щёлкали челюсти, с которых стекала вязкая мутная жидкость, под ними скрещивались не менее внушительные клешни. Пауко-краб тащил на спине громоздкую раковину улитки. Размерами вылезшее нечто с пещерного медведя.

Сэкка переместилась вплотную к частоколу и прыгнула. Ничем иным не могу объяснить ударивших по воздуху в трёх метрах над частоколом охранных духов, ранее бивших в точку примерно в метре от земли.

Не пущу! Вынув из-за пояса футляр со свитком, вскрыл его и развернул пожелтевший лист, исписанный магической формулой. Айгаты потрачу две трети запаса. Ну, поехали.

Складываю пальцами "козу", концентрирую в ней магическую энергию, произношу на элохианском название заклятия, не забывая послать в голос порядочную долю энергетического запаса, и впечатываю в свиток указательный палец с мизинцем, отдавая положенное для активации количество айгаты. Сделано.

Из листа выстрелило двенадцать белых лучей по одному на вырезанный знак за пределами селения. Свет пронзил частокол, впился в стволы ближайших деревьев. Между ними вспыхнуло сияние, окружившее деревню бледным кольцом, поднимающимся к небесам.

В свиток от белой луны ударил столб призрачного света, становящийся плотнее и видимее с каждым мгновением. Лунный свет питал заклятье. Мать в зените, и её магия наиболее сильна.

Тварь отпрянула от образовавшейся преграды, на мгновение обретя расплывчатый, лишённый определённой формы абрис. Астральный барьер Белого Лунного Света нынче особенно крепок, его и старейшему лоа запросто не проломить.

Охранный дух, управляющий тремя "осьминогами", раздвинул спинной раковиной створки приоткрытых ворот и неторопливо, с важностью хозяина, коему некуда спешить, зажатая его миньонами добыча ведь никуда не денется, пошёл к сэкке.

Невидимка ринулась прочь, увлекая за собой подручных крабо-паука, и вильнула вбок. Перед ней засиял, переливаясь зеленью, Великий Панцирь Озёрной Улитки. Установленный второй барьер в паре метров от частокола отрезал её от деревни и лакомой пищи. Хитрюгу обхитрили, поймав в ловушку.

Тролли смекалистый народ, тем паче, их шаманы. Выслушав меня, Анг-Джин внёс некоторые дополнения в мой план. Изначально предполагалось заключить тварь между лунным барьером и Доспехом Алого Серафима с последующим зажариванием до абсолютного астрального выгорания. С непонятным противником шутки плохи, и я собирался выложиться на полную, избрав самый надёжный вариант ликвидации. Отшельник возразил. Мол, это дело улиточников, и они сами сэкку прикончат. Посмотрим, оправдаются ли надежды синек на охранных духов и мощнейшую духовную стену в арсенале местных шаманов.

Палена

Маленький сын Палены умирал. Его дух ещё не уплыл на сияющей лодке в туман Серых Пределов, но ногой уже ступил в челн Смерти. Материнское сердце чуяло надвигающуюся беду и разрывалось от горя. Озеро слёз выплакала мать, моля Озёрную Улитку сжалиться и позволить ребёнку остаться в мире живых. Она просила забрать её жизнь взамен детской. Жестокие духи были бессердечны и не внимали её мольбам.

Гралл-Таг клялся перед алтарным камнем у тотемного столба добыть трёхрога, пещерного медведя и саблезуба для первопредка, только бы сын выздоровел. Туша буйвола легла на жертвенник на второй день после клятвы.

Верховный шаман одобрительно улыбался, благословляя умелого и отчаянного охотника, говорил, покровительница племени благосклонна к нему и выполнит просьбу. Требуха и шкура с костями сгорели в пламени, пепел развеяли по реке, мясо закоптил и спрятал в погреб Гал-Джин, угостив учеников жертвенным трёхрогом, как и полагается шаману поступать с жертвой.

Сын Палены и Гралл-Тага продолжал чахнуть. Жидкую кашицу из мякоти тростника, заваренную на мясном бульоне буйвола и заправленную целебными порошками, ему вливали в горло. Он брыкался, вопил, отплёвывался, не принимая столь ценную пищу.

"Духи, за что наказываете меня и мою семью?" — думала мать, глядя на исхудавшее тельце в выстланной мехом корзине. В хижине пылал очаг, унося дым в отверстие на крыше и даря благодатное тепло. А сынишка дрожал, умоляя согреть его. Холод, от которого не спастись, пробирал его до костей. На коже проступал липкий холодный пот, вытираемый внимательной матерью. Компрессы из красных лопухов, смоченные зельем от верховного шамана, не помогали. Ничто не помогало.

— Мама... воды... — еле слышно прошелестел сын, не открывая глаз.

Его взгляд давно, кажется, целую вечность, перестал быть осознанным и бесцельно блуждал по внутренностям хижины, не видя ничего и никого. Он с ужасом шептал по ночам о страшной тёмной пещере со стенами, оплетёнными корнями, и заваленным костями полом. О почерневших от крови каменных плитах, возвышающихся из костяного покрывала, и о том, как его привязывают к ним и режут тело, воткнув множество ядовитых иголок с чёрными нитками. Он упрашивал забрать его оттуда, визжал, метался, не успокаиваясь до рассвета.

Заплаканная Палена шла к Гал-Джину, уверенная, что сына мучит злой колдун. Верховный шаман сокрушённо качал головой и разводил руки. "Мой ученик проведёт обряд очищения, — вздыхал он, — молись Озёрной Улитке и Подателю Жизни, женщина".

Она знала, обряды учеников не исцеляли других детей. От хвори спаслось всего двое, и то благодаря стараниям Гал-Джина, проводившего над ними долгие ритуалы. Чересчур долгие для остальных сыновей и дочерей Озёрной Улитки.

— Пей, сыночек, — Палена поднесла ко рту сына ковш с подогретым целебным отваром.

Гралл-Таг крепко держал приподнятую головку сынишки, другой рукой сжав его ручки. Едва жидкость коснулась губ, ребёнок закричал, задёргался, расплёскивая содержимое ковша.

— Нет! Нет! Оно печёт! Ледяное и печёт! Мама, ты насыпала в лёд красного перцу! Зачем? Не надо!

Палена расплакалась и отложила отвар, осушив тряпицей мокрые губы сына.

— Почему? Чем мы провинились пред вами, о, великие духи? — восклицала она.

Муж обнял её, прижал к себе, поглаживая волосы, она уткнулась лицом ему в плечо. Он охотник, ему не пристало плакать. В его взоре с первого дня болезни сына поселилась боль. Это их с женой первенец, наследник накопленного богатства — шкур, клыков, бивней, развешанных по хижине и устилавших глинобитный пол. Погреб ломился от мяса, рыбы и грибов.

Отец Гралл-Тага жил и умер охотником, дед охотился, едва научившись ходить. И маленький Базак стал бы охотником. Фигурки зверей, вырезанные из олифантовой кости, белой, точно молоко прирученной козы, висели на шнурках над ложем сына. Здоровым малыш смеялся, видя шевелящихся над ним медведей, буйволов, кошек. Они оберегали от ночных кошмаров. Теперь же бесполезно покачивались, колеблемые незримым ледяным ветром, дующим из Серых Пределов.

"Скоро в деревне не останется здоровых детей", — думала Палена. Уже сейчас все семьи клана затронула страшная болезнь, считающаяся проклятьем злого колдуна. За три дня ребёнок усыхал, становясь похожим на скелет, обтянутый тоненькой кожицей. Третьей ночью он неизменно умирал. Нынешняя ночь последняя для крошечного Базака и трёх соседских сыновей.

При мысли о неизбежном Гралл-Тага охватывала ярость, о чём он не раз рассказывал жене. Подлая тварь, убивающая исподтишка, до чего же он желал встать с ней лицом к лицу и вогнать ей в пасть заговорённый металлический наконечник копья, передающийся из поколения в поколение в семье охотника.

Вождь строго наказал не вмешиваться в бой с Крадущим Жизнь. По слухам, вор — могучий сэкка. Охотнику плевать, насколько могуч враг. Он жаждал пролить его кровь и выпустить кишки, как и большинство мужчин племени. Сильнейшего и хитрейшего зверя можно убить. Даже злой колдун не устоит против заговорённой стали, смазанной ядом.

Снаружи хижины доносился шум. Тварь явилась в селение, и её встретили чарами шаманы Улиткоголовых и Водяные Крысы. Гралл-Таг страстно хотел быть там, сражаться с ними плечом к плечу. Палена знала желание мужа и противилась его исполнению, ибо страшилась боя с сэккой. Она не могла лишиться и его.

— Мама, — простонал сын, распахнув веки и уставившись невидящим взором в потолок. — Мне плохо... Темнота... Почему так темно, мама?..

Тельце свело судорогой, он завопил от боли и страха. Бросившийся к нему отец схватил его за ручки и ножки, мать придерживала головку и грудь. Маленький Базак темнел, на коже стремительно выступала вязкая, подобно смоле, жидкость, не имеющая ничего общего с потом. Под кожей ходуном заходили твердеющие, увеличивающиеся мышцы.

— Гралл? — выкрикнула испуганная происходящими изменениями Палена.

Муж зарычал, оскалившись, словно дикий зверь. Почерневший, облепленный неведомой гадостью сын вцепился удлинившимися зубами ему в предплечье. Из раны хлынула кровь, охотник отпустил Базака, но тот намертво повис на нём, ухватившись ручонками, и, терзая отцовскую руку, полез вверх.

Гралл-Таг тщетно попытался оторвать от себя нечто, бывшее недавно его сыном. Пальцы соскальзывали из-за смоляной дряни, полностью покрывшей ребёнка. Тогда, размахнувшись, тролль ударил им о пол. Чёрный сильнее впился зубами в плоть, придвинувшись к плечу охотника.

— Не подходи! — окриком остановил охотник кинувшуюся на помощь Палену.

Поскользнувшись на оставленной на полу от удара слизи, он опрокинулся на спину. Базак, — нет, не мог быть его сыном этот скользкий уродец, — рванулся к шее, норовя погрузить в неё клыки.

Выхвативший из-за пояса нож Гралл-Таг двинул рукояткой по чудовищно распухшей башке, мало напоминающей голову сына. Послышался хруст проломленного черепа, тельце обмякло. Спустя миг существо внезапно дёрнулось и рвануло горло охотника зубами.

— Сын... сыночек, — не веря в происходящее, пролепетала Палена.

Её ладонь нащупала копьё, лежащее у корзины. Муж положил оружие возле сына в надежде прогнать хворь.

— Ма-ма, — оторвался от развороченного кровоточащего горла чёрный, замер, прислушиваясь, и повернул заляпанную алым клыкастую морду к женщине. — Ма-ма зовёт...

Анг-Джин

Охранный дух, вставший неподалёку от сэкки, равнодушно рассматривал нового врага. Пребывающий в глубоком трансе отшельник ощущал его всем своим естеством. Невидимка виделся ему клубком извивающихся чёрных щупалец-нитей, выбрасываемых для защиты и атаки. Он отчаянно сопротивлялся сторожевым духам, спасавшимся до сих пор благодаря ловкости. Единственное попадание, и, был уверен старый шаман, им конец. Они не причинили твари ни малейшего вреда. Потягаться с ней в силах лишь главный страж.

Анг-Джин годами создавал охранника, достойного защищать верховного шамана. Десятилетиями он скрещивал элементальных духов с лоа животных и десять зим назад сумел сотворить себе надёжного стража.

Духи паука-птицееда и лесного отравителя, помещённые в тела живых потомков, соединились с духом Озёрной Улитки. Подобное сочетание улиточники сочли бы дерзким оскорблением покровителя племени, да она не возражала, успокоенная щедрыми жертвоприношениями. О, скольких быков и пленных троллей потопил он во славу прародительницы Зелёных Улиток! Не меньше сотни.

Благодарная Озёрная Улитка позволила ему провести обряд слияния. В результате родилось необыкновенное создание, напоенное духовной силой. Краб с повадками и умениями паука, несущий на спине прочнейшую раковину, непробиваемую и заговорённым копьём. Броня, защищающая охранника наподобие имеющейся у насекомых, с ростом создания крепчала и утолщалась. Проломить её обычным оружием невозможно. Ядовитая аура, уничтожающая духовную Силу, ослабляла противника, кем бы он ни был. Клешни и челюсти довершали начатое, разрывая врага на куски.

От колдовских пауков юга Ксарга кроме яда страж унаследовал способности плести сеть и плеваться ядовитой паутиной, прожигающей деревья и камни, а также скорость и умение далеко и высоко прыгать. Он пребывал в двух мирах, мире живых и мире духов, перемещаясь из одного в другой по зову творца и хозяина.

Анг-Джин назвал своё величайшее творение просто — Восьмилапым Стражем, Ханеркаром. Имя подходило защитнику и нравилось ему, ибо, всякий раз слыша его, он испытывал ощущаемое шаманом удовольствие.

Отшельник не сомневался, охранник справится с сэккой. Узнав, на что способен её противник, тварь попыталась бы вырваться из барьерной ловушки, не вступая в сражение.

К мощным духам присоединяются лоа помельче, составляя их окружение. Ханеркару сопутствовали несколько духов, находящихся по силе на границе между старшими и младшими. Страж сделал их частью себя, превратив в разведчиков и загонщиков добычи. Они отвлекали и замедляли противника до прихода охранника. Ту же тактику бесплотные бывшие обитатели Серых Пределов применили к сэкке. Глупый враг счёл атаковавших слабаками и вступил в бой, не подозревая о хозяине лоа. Частичный призыв оправдал себя, гость не учуял эманаций мощи охранного духа, занятый барьерами и боем с тройкой помощников.

Надо признать, ученик верховного шамана Водяных Крыс оказался хорошим колдуном. Созданная им духовная преграда достаточно крепка для сэкки, равного по силе старшему духу. По прочности она не намного слабее Великого Панциря.

Умом и воспитанием человек приятно удивил отшельника. Он выкрутился по пути в деревню, показав хитрость и находчивость. Воинов действительно выстроил впереди, в запасе оставив синекожего повелителя теней и рыбоголового с белым волком. Весьма разумно. Он не проявил недоверия и вместе с тем не прослыл доверчивым недотёпой.

Вспомнив Кан-Джая, Анг-Джин невольно улыбнулся. Из парня вырастет неплохой шаман, если раньше не убьют. Ему не хватает опыта. Впрочем, первая же война подарит ему недостающие знания и поможет навсегда их усвоить. Вторая война отсечёт лишнее, сделав из него настоящего Говорящего с Духами. Не одних воинов она превращает в мужчин. Для шамана нет урока лучше боя с иным колдуном.

Резкая боль вернула отшельника из плена воспоминаний. Сэкка, в последние мгновения метавшийся из стороны в сторону, сумел-таки рассеять тройку сторожевиков. Всех и сразу.

Сандэр

Охранные духи распались на лоскуты, исчезнувшие в мгновение. Они в очередной раз отлетели от сэкки и неожиданно развеялись, будто разрезанные на кусочки невидимой овощерезкой.

Я пожалел о том, что не увидел хотя бы в теневом измерении случившегося с ними. Наверняка тварь "позаботилась" о врагах, применив новый вид атаки. Ух, амёба волосатая.

Ликвидировав тройку загонщиков, она нос к носу столкнулась с крабоидом, приблизившимся вплотную к схватившимся противникам. Он некоторое время наблюдал за боем, приподняв клешни в угрожающей стойке типа "Не подходи — убью!"

Надеюсь, он верно оценил врага и его тактику, разобрался в действиях невидимки. Со смертью подручных страж активизировался. Из пасти вырвалась зеленоватая струя дымящегося вещества, обдавшая место гибели помощников мириадами брызг и, наконец, явив нашему с синьками взору напавшее на деревню существо.

Оно выглядело выросшим из земли бугром в метр высотой. Гладким, без щупалец и конечностей. Во всяком случае, они не были видны. Бугор мелко подрагивал, расплываясь по залитой зеленью земле.

Согнув членистые лапы, крабоид резко распрямился и прыгнул на врага. И тут-то с сэккой произошла трансформация. Холм вырос вдвое и лопнул. Из него встала во весь рост... статная синекожая женщина. Длинные, достигающие пят пышные иссиня-чёрные волосы, казалось, поглощали свет костров, не позволяя рыжим сполохам плясать в них. Абсолютно обнажённая и безоружная, не считая загнутых кверху нижних клыков и десятисантиметровых когтей, она ждала приближающегося стража. На жёстком лице и в позе отражалось напряжение.

В момент перед окончанием прыжка волосы троллихи выстрелили в охранного духа десятками прядей, туго скрученных в подобия кольев. Членистоногий в воздухе не успел увернуться, да и не смог бы с его габаритами. Недостаточно пространства для манёвра и времени на выполнение. Чернильные пики вонзились в грудной щиток и брюшину. По инерции крабоид падением снёс бы противницу, однако, она необычайно ловко, почти незаметным движением переместилась в сторонку. Он плюхнулся в зелёную жижу.

Страж издал звук, похожий одновременно на визг забиваемой свиньи и скрежет металлом по стеклу. Под ним извивались будто бы вросшие в брюхо тёмные корни-щупальца, оплетающие его и, я почему-то уверен, проникающие глубже в восьмилапое тело.

Погибшее трио охранных духов было на порядок манёвреннее. И главное, они летали, поэтому уклонялись от волос столь долго. Крабоид же, имея неплохую скорость, принадлежал к типу ходячих танков. Понадеялся на плевок зелёнкой, сковавшей врага, и на мощные челюсти с клешнями. И проигрывал, неправильно оценив возможности противника. Точнее, противницы, уж не знаю, кто сэкка на самом деле.

В хижине шамана кто-то жутко закричал. Какого?.. Барьеры работают нормально, причин для волнений вроде нет.

Волна смрада и леденящего душу холода окатила меня. В деревне появился кто-то новенький, гость из Серых Пределов. В отличие от похитительницы колдунов, постоянно находящейся в стелс-моде, новичок не скрывался. То ли не умел, то ли не счёл нужным, тем самым оповещая о своём приходе округу. Кто призвал? Гал-Джин с отшельником? Не нравится мне аура призванного духа. Скользкая, отвратно пахнущая. Омерзительная, словом.

"Алисия, приготовь свиток", — передал я по мыслесвязи, не сводя глаз с барахтающегося и старающегося перекусить клешнями волосяные жгуты крабоида и параллельно боковым зрением отслеживая обстановку в деревне.

"Тот самый?"

"Угу. Прочтёшь, когда скажу, либо сама поймёшь, когда".

"Сандэр, ты... береги себя, ладно?"

"Хм... Буду осторожен, обещаю".

С таким врагом быть легкомысленным непозволительная роскошь. Зазеваешься, голову отрежет и без кожи оставит. И внутренностей. Вон, страж наглядный пример.

Сэкка стояла на свободном от зелёнки участке и с немым восторгом наблюдала за затихающим крабоидом. Волосы обвили конечности, шею, челюсти охранного духа. Он продолжал вяло брыкаться, лёжа на боку. Часть волос снова удлинилась, сформировала несколько щупалец-копий, вонзившихся в выпуклые глазищи стража. Особого труда попасть в малоподвижного великана не составило. По гиганту пробежала судорога, и он прекратил сопротивление.

Волосяные жгуты стали толще и ритмично задвигались, напоминая шланги, перекачивающие жидкость. Похоже, они высасывали из поверженного охранного духа айгату. Блин, сэкка из него всю энергию заберёт, восполнив утраченную при борьбе с тройкой летунов-осьминогов и преодолении моей ментальной обороны.

Господа шаманы, ваш выход. Панцирь простоит ещё полчаса, поторопитесь, иначе я за себя и мою команду не ручаюсь.

Гал-Джин с отшельником не замедлили выйти. Оба понурые, сосредоточенные. Ауру верховного видно простым зрением. Тролля обволакивала дымка, переливающаяся оттенками зелёного, в ней кружились яркие искорки. Айгата Озёрной Улитки образовывала призрачное подобие раковины, защищающей шамана.

Анг-Джин с измученным видом следовал за бывшим учеником. Глаза его источали зелёный светящийся дым. Обалдеть, высшая степень транса улиточников! Я о ней слышал от Гварда. Полное единение телесности и астральной медитации, уникальная техника, одна из немногих у здешних колдунов, применяющаяся непосредственно на поле битвы. Суть её в повышении возможностей организма. Скорости, регенерации, чувствительности. Вошедший в транс прекрасно ощущает духовные сущности и может причинить им вред, изменяя своё астральное тело. Он становится наполовину духом, наполовину сверхбыстрым и сверхсильным живым существом с потрясающей скоростью духовного и физического восстановления.

Разозлился старикан не на шутку. Насколько мне известно, на транс уходит море магической энергии, и откат после него сродни смерти. Кома, короче говоря, и не факт, очнётся ли храбрый отшельник.

Его ученик поступил разумнее, воззвав к Озёрной Улитке. Он всё-таки типа её главного жреца в племени и располагает дарованной ею айгатой. Откат распределяется поровну между ним и духом-покровителем. Смерть и состояние овоща ему не грозит.

Помнится, планируя оборону деревни и ловушку, шаманы в унисон твердили, дескать, их план прост и эффективен. Сэкку прибьёт охранный дух, а не прибьёт, то изрядно ослабит боем. Её после боя со стражем, мол, и ученик прикончит, изгнав в Серые Пределы.

Ню-ню. И где ваша уверенность, товарищи колдуны? Собственноручно приходится избавлять мир от загадочной твари, коей я и определения в справочнике лоа и элементалей не найду, ибо не встречали имперские маги никого подобного.

Сэкка развернулась к идущим шаманам и беззвучно рассмеялась, растянув тонкие губы в оскале. Крабоид у её ног скукожился, превратился в пустую шелуху. Волосяные жгуты освободили останки и укоротились до прежней длины. Ведьма, блин. Ожидали застать её слабой? Не дождётесь.

Раковина Гал-Джина увеличилась, уплотнилась. За ней угадывался силуэт синекожего, решительно направляющийся к барьеру. Неужели снимут духовную стену? Верховный начертал в воздухе знак и безбоязненно шагнул в зелень Великого Панциря, пройдя сквозь него.

Сэкка, ухмыляясь, покачала головой отшельнику, собравшемуся переступить линию барьера, словно запрещала ему входить. Жестом его остановил и Гал-Джин. Что случилось? Не хочет разделять победу со стариком?

— Кан-Джай! Кан-Джай! — из хижины шаманов выбежал взволнованный Варк-Дан. — Мой почтеннейший учитель просил передать, чтобы ты бросал в бой своих лоа в последнюю очередь!

— О чём ты? Я не призывал лоа.

Призвав духов, я бы в отключке из-за отката валялся. Демоны их побери, кому они обязаны своим появлением здесь?

Дальняя хижина взорвалась истошным воплем. В том направлении как раз веет смрадом посетителя из Серых Пределов. Парочка охранявших дом вождя дозорных по приказу высунувшего нос за порог командира телохранителей нехотя побежали разбираться, в чём причина крика. Один заглянул за тканевую занавеску и отскочил. Спотыкаясь, попятился.

Во входном проёме, отодвинув полог, показалось нечто абсолютно чёрное величиной со среднего тролля. Оно повело клыкастой безглазой башкой, издало ряд цокающих звуков и вдруг очутилось на груди упавшего в пыль дозорного, придавив его к земле.

Телепортация? Невероятная, неуловимая зрением скорость? Догадки вспыхнули и потухли в мозгу.

Чёрная бестия склонила голову набок, точь-в-точь прислушивалась к чему-то, хотя ушей у неё незаметно. Гладкая круглая голова с уродливой дырой вместо рта, откуда торчат острые тонкие иглы зубов и сведённые клыки, и провалом носа с парой отверстий для дыхания.

От брошенного копья тварь проворно уклонилась, припав пастью к горлу оцепеневшего синекожего. Тот попытался извернуться из-под неё, но не успел. Длиннющие когти с необычайной лёгкостью отделили его голову от туловища, а челюсти чёрного пережёвывали кусок, вырванный из горла. Существо не спешило, будто не нацелились на него два десятка отравленных копий и дротиков.

Дозорные метнули оружие, и тварь буквально исчезла, на короткий миг обратившись размытой тенью. Возникла она в толпе телохранителей, раздавая удары когтистыми лапами направо и налево. Крайние дозорные, лишившиеся дротиков, оседали на землю с распоротыми животами и разорванными шеями. Кто-то застонал, кто-то захрипел, захлёбываясь кровью.

Твою же... В памяти предстала давняя картина. На берегу расстелены циновки, рассыпана еда и разлиты напитки. На пристани неподалёку умирают тролли, загрызаемые выдроподобной тварью...

Я окунулся в алую теплоту, скрывшись от внешнего мира. Там, снаружи, бушевал ураган, гремели громы и шумела непрекращающаяся битва. Здесь безопасно. Никто не тронет меня, никто не причинит вреда. Вселенная замкнулась во мне, я расширился до её бесконечности и вместе с тем сжался в неизмеримо малую точку. Тишина... благостная, тёплая тишина... до встречи.

Мышцы налились силой, усталость ушла, сменившись лёгкостью. Кровь быстрее потекла по жилам, разнося кислород по тканям в ускоренном темпе. Само время словно замедлилось для меня, когда я возвратился из телесности. Вернее, я пребывал в ней и сейчас. В варианте, совмещающем телесность и внешнюю реальность.

Теперь-то точно пролежу без чувств целые сутки из-за отката. Режим, разработанный на основе техник медитации, отбирает бездну энергии, как магической, так и телесной. Зато по скорости и силе я не уступлю ребятам из охранной дюжины Ран-Джакала, даже немного превзойду их, спасибо дедушке Тлансу и сыну Дагона, "пожертвовавшему" для меня часть своей плоти. Разумеется, моё превосходство относительно. Войди синекожий в состояние боевого бешенства, и за ним я вряд ли поспею.

Телохранители Бена-Джака не охрана. Они приманка, занимающая безглазую тварь. Она скакала между ними, разрывая в клочья синие тела, упиваясь льющейся кровью. "О, сколько добычи! И ни удара сердца, чтобы посмаковать ею, как следует". Восторг и сожаление слились воедино. Я точно соединился с хищником, непонятным мне образом чувствуя его настроение и намерения.

Охранники вождя годятся разве что для отвлечения. Настоящая защита — мы с шаманами.

Я начал различать движения существа чётче. На фоне кажущихся неуклюжими троллей беснующаяся бестия носилась чёрным смерчем. Единственное касание означает смерть. Прямолинейное движение, гибель синекожего, разворот, повторение трюка, смерть. Нужно лишь правильно рассчитать траекторию мечущейся между телохранителей тени и вычислить момент гибели очередной жертвы. Вот, сейчас!

Наконечник брошенного паладинского копья опускается, и прыгнувшее на молодого дозорного чёрное склизкое нечто нанизывается на клинок. Лунное серебро входит в затылок и, пронзив шею с грудиной, пришпиливает тварь к залитой кровью земле. Безглазый вопит от боли, вскакивает, и его пробивают три копья. Каменный молот Гража сминает череп, точно бумагу.

Остатки охранной дюжины и выжившие дозорные со смесью сверхъестественного страха и уважения смотрят на нас. Тварь под моей стопой затихает, истекая смоляной жидкостью.

Мир неспешно возвращается к нормальной скорости.

— Мы убили одержимого зверя! — вскричал вылезший из хижины командир бодигардов. Физиономия сияет, в руке стальной топор на длинной рукояти, в другой факел. — Мы убили...

Радость сползла с клыкастой морды Улук-Зула. Он уставился куда-то за спины подчинённых, и в глазах его зародился страх, перерастающий в ужас. Никогда не видел подобного у синек.

— Кан, — окликнул Змеиная Шкура.

— Знаю, — я обернулся, слыша знакомое цоканье.

К нам подбирались три чёрные твари, судя по внешности, близкие родственники убитой безглазой бестии. Астрально они ощущались идентично первой. Чернявая компания разделилась. Двое заходили к дому вождя, одна направилась к хижине шамана.

— Весело, — ухмыльнулся Полг, раскручивая перед собой копьё с заговорённым наконечником.

Шор-Таз крепче сжал древко оружия, Граж и Крам заняли позиции у входа в нашу хижину. И сколько ещё гостей из Серых Пределов припёрлось на торжество по поимке сэкки? Мы вас не звали, посему, не обессудьте, дорогие лоа.

"Сандэр, что там у вас происходит?" — раздался в голове обеспокоенный голосок Алисии.

"Небольшое противостояние на почве гастрономических предпочтений, — мысленно улыбнулся я. — Выставь Тюрьму Четырёх Ветров вокруг нашей хижины, и побыстрее".

Плохо, очень плохо. Всех защитить не успею. Твари, вероятнее всего, невосприимчивы к простому оружию.

Вынув паладинское копьё из маленького скелета, плавающего в луже из чернильной густой жидкости, я пошёл наперерез ближайшему чернышу. Двигался он неторопливо, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь. Гибель родственничка сделала их осторожнее, они не рвались в бой без предварительной разведки. Умные ребятки. Умнее, чем хотелось бы. Двое изменили направление, сосредоточившись на самом опасном противнике, то есть мне. Опаснее меня они в деревне не встречали. Верховный шаман занят с сэккой, отшельник... кстати, куда подевался забавный старикан?

Анг-Джин проявил себя спустя секунду, обрушившись на третью бестию. Он приземлился с крыши рядом с ней, и смоляная тушка с хрустом сплющилась, точно её приложили гигантским молотом. Бывший учитель верховного резко рубанул ладонью воздух, направив жест на врага, и тот с визгом согнулся пополам. Нет, не согнулся. Его сложило вдвое, книжкой. Перелом позвоночника гарантирован. Живое существо бы парализовало, однако, тварь полосовала пространство когтями и на парализованную ничуть не походила.

Ну, старый, ну, даёшь! Нам бы твоё умение в ту весеннюю ночь, и не пришлось бы Водяным Крысам хоронить стольких троллей.

— Повеселимся, Шор-Таз?

Оскал Полга напугал бы любого грабителя из подворотен Саурума. Вяленый Бык в ответ пренебрежительно хмыкнул, удобнее перехватив копьё со стальным заговорённым наконечником, приобретённое у магов-кузнецов в бытность имперским наёмником.

Подбирающаяся к нам двойка атаковала. Оба черныша одновременно прыгнули в разные стороны. Один ко мне, второй к отшельнику, намереваясь напасть со спины. Действий старикана я уже не видел, поглощённый боем с моим врагом.

Отклонившись, пропускаю замахнувшуюся когтями тварь и тычу в неё паладинским копьём. Ловкая зараза. Металл бьёт мимо. Она, подняв облако пыли, разворачивается ко мне. В неё метит Змеиная Шкура, пользующийся задержкой от её торможения. Попал-таки синька, пересчитав ей зазубренной сталью рёбра.

Бестия на рану не обратила внимания и продолжила атаку. Проклятье, не успеваю увернуться! Выставляю перед собой оружие. Она врезается в обитое бронзой и испещрённое магическими знаками древко, выворачивается штопором, раскрыв веером когтистые пальцы.

Шор-Таз пригвоздил её в полёте скорее случайно, чем намеренно. Продырявленное плечо прибило к земле, черныш взвизгнул, с треском разрывая скользкое мясо и кости, и освободился ценой развороченной ключицы. Безглазый завертелся волчком, подняв тучу пыли, из которой скакнул на меня. У кого я читал о боязни лоа и одержимых лунного серебра, намоленного пресветлыми паладинами? Неправильный одержимый попался, наверное.

Время снова тянулось бесконечной резиной, позволяя оценить ситуацию и отреагировать. Замедленная затягивающейся раной тварь закрутилась в прыжке, распарывая когтями-бритвами воздух. Ей бы в гимнасты податься, медали все её были. Какая смышлёная, знает, чего опасаться и как защищаться. По ней прямой удар не пройдёт, и метательный топор не поможет.

От рывка на максимально доступной мне скорости заныли мышцы. Волокна рвались от перенапряжения. Паладинское копьё блеснуло оранжевым светом, прежде чем врезаться в бестию на уровне поясницы и войти в склизкую черноту на добрую пядь.

Полёт прервался. Рухнувший безглазый взвизгнул, вцепившись зубами и когтями в древко. На бронзе отпечатались когти и зубы, глубоко вдавившие и оцарапавшие металл. Перегрызть и перерубить оружие не получится.

За порчу ценного имущества ты мне заплатишь, гадина такая. Оно ж уникальное, нигде не купишь.

Усиливаю нажим, погружая наконечник в живот черныша, и веду лунное серебро вверх, к груди. Моя цель твоё сердце, брунетистый. Враг царапает землю, визжит, сучит лапами. Потерявшую резвость тварь протыкают Полг с Шор-Тазом, она потихоньку успокаивается. А нечего кидаться на моих товарищей.

Паладинское оружие всё-таки действует. Чернильная жидкость вытекает из раны смрадным потоком, скапливаясь в лужу. Тело уменьшается. Жижей сползает с костей мясо, обнажая детский скелет.

Ясно, в кого вселились лоа и кто призвал их. Сэкка.

Грохот развалившейся хижины заставил отвести взгляд от чудовищной трансформации, точно загипнотизировавшей нас. Из-под обломков с криками выскочили женщины и престарелый тролль, за ними вылезла смоляная бестия. Вторая нависла над отшельником, фонтанирующим айгатой, и с размаху впечаталась в основание тотемного столба, аккурат на жертвенный камень, пролетев метров десять.

Анг-Джин увеличил астральное тело за счёт магической энергии, преобразуя его по своему желанию. Зеленоватая аура выдавала принятую им форму — длиннорукий гигант с пальцами-хлыстами. Из носа и ушей старика текли алые струйки. Он их, кажется, не замечал, с энтузиазмом расшибая в лепёшку противников.

У верховного дела обстояли хуже. Раковина из айгаты рассеялась, сам он неподвижно лежал у ног сэкки. Равнодушно переступив через него, женщина склонила голову набок. Ограду Великого Панциря она наградила долгим изучающим взглядом, затем закрыла глаза и замерла.

Ох, чую, опять задумала плохое.

Ощущение близости гостя из Серых Пределов ослабло. Двое из четырёх лоа развоплощены. Если они часть одного, то он ослаблен. Вон, отшельник приканчивает третьего, запустив в него заострённые астральные пальцы обеих рук и продырявив. Разведя ладони, старик разорвал безглазого на куски.

Четвёртый, последний миньон сэкки, сполз с жертвенника, но в бой не рвался. С ним происходили странные метаморфозы. Туловище и конечности раздувались от нарастающих мышц, голова увеличивалась, обретая форму тролльего черепа, облепленного полусгнившим чёрным мясом и клочками тёмных волос.

Твою же дивизию! К чудовищу потекли струи чернильной жидкости, натёкшей с убитых мною одержимых. Они впитывались в стопы, жилами поднимались к туловищу и распространялись по всему телу, набухая и пульсируя.

Блин! Слияние духов! Могущественный лоа способен управлять своей свитой как угодно, в том числе объединять её в целое, подвластное его воле. По сути, оно продолжение его сущности. Эдакий отросток наподобие "загонщиков" крабопаука-стража. Для нас соборный дух-миньон, так величают слившихся лоа маги империи, большая проблема. Он сильнее чернышей, и ликвидировать его на порядок сложнее.

Подувший ураганный ветер едва не снёс крыши с хижин, возвещая постановку Тюрьмы Четырёх Ветров. Воздушный барьер образовался вокруг нашей хижины и дома вождя, заключив выживших телохранителей и Гража с Крамом внутри. Алисия с морлоками и Бал-Аром обезопасили себя. Мне же придётся разбираться с помощником сэкки.

Одержимость штука крайне опасная, прежде всего для носителя злого духа. Шансов остаться в живых у него практически нет, ибо он средоточие айгаты лоа. Разум его и дух поглощаются, и спасти беднягу почти невозможно. Уничтожь носителя, и дух уйдёт в Серые Пределы, такова простейшая формула борьбы с одержимостью. Поэтому духовные сущности изо всех сил стараются сохранить целостность физического тела носителя. Исключение — специально созданные одержимые, чьи жизни принесены в жертву. Плоть преобразована в магическую энергию, и убить их труднее всего.

Духи вселились в детей. В жертву ребятишек не приносили, следовательно, уязвимое место у соборного духа-миньона имеется, и оно уничтожимо физически.

Вытащив из пояса футляр, я вынул и развернул свиток. Съешь-ка это, малыш! Всё для тебя.

Чудовище тряхнуло башкой и с оглушительным рёвом понеслось на отшельника. Тот кровожадно, радостно засмеялся ему навстречу. Ни дать, ни взять, долгожданное свидание двух маньяков.

Удар плетью монстр проигнорировал, на бёдрах выделились и разгладились рубцы от касания пальцев из айгаты. Прыжок, и он приземляется, казалось бы, на старика. Пожилой шаман деликатно отошёл в сторонку, потянув обвившие щиколотки чудища кнуты-пальцы. Потерявший равновесие исполин грохнулся на обломки хижины, отчего земля ощутимо вздрогнула, а старикан влепил ему энергетическим кулаком в основание черепа.

— Стрела Белого Огня! — прочёл я на элохианском.

Свиток вспыхнул электрическим разрядом, осевшим у меня в руке потрескивающей шаровой молнией. Ну, чернявый, замри на секундочку. Я тебя не больно зажарю.

Миньон провёл ручищей, сбив с ног, в свою очередь, отшельника, и подпрыгнул из положения лёжа. Эх, работать бы ему в цирке, акробатические трюки показывать. Подхватив лежавшего шамана, он крутанул его наподобие молотобойца и запустил в тотемный столб.

С треском святыня Озёрной Улитки разломилась. Деду не позавидуешь. Разбить собой бревно в два обхвата толщиной и каменные опоры даже будучи в покрове чревато нежелательными последствиями для здоровья. Старик упал на щепки возле столба в изломанной позе. Голова повёрнута под ненормальным углом, спина согнута треугольником, весь в крови. Надеюсь, способности к регенерации у него не хуже, чем у Гал-Джина, иначе конец старикану.

С моей руки сорвалась ослепительная молния. Я не различил, куда она попала. Отката не последовало. В трансе его не ощущаешь. Зато по окончании боевой медитации он навалится на меня неподъёмным грузом.

Зрение восстановилось, и мне предстала безрадостная картина. Чёрный гигант превратился в оплывающую смоляную гору. Подействовало! Носителя испепелило, и дух покидает труп. Вернее, оставшийся от него пепел.

Впрочем, думать о победе рановато. Тотемный столб, служивший передатчиком энергии Озёрной Улитки и питавший барьер, защищавший деревню, разрушен. С ним рассеялся и Великий Панцирь.

— Полг, Шор-Таз, осторожно оттащите верховного к дому вождя. Не попадитесь ей, — блин, губы почему-то пересохли, в горле комок.

Сэкка открыла глаза и шагнула, внимательно смотря на меня. Во взгляде нет прошлой радости, да и не ощущал я ничего, кроме пышущей от неё ненависти. Она не хотела рисковать. Способности шаманов изучены ею назубок. Вот с магией имперцев она, наверное, не имела возможности познакомиться. Я для неё тёмная лошадка. Она не знает, чего от меня ждать, и осторожничает.

Змеиная Шкура и Вяленый Бык, разделившись, рысцой двигались вдоль хижин с двух сторон от сэкки. Они прятались в тени за постройками на почтительном расстоянии от похитительницы колдунов. Наверняка наша почётная гостья заметила бы их и в абсолютной темноте.

Она совершенно не желала, чтобы кто-то подходил к Гал-Джину без её разрешения. Волосы "выстелили" в моих бойцов, едва те приблизились к частоколу. Я метнул в неё топор, и она, отклонившись, прервала атаку на троллей. Лезвие срезало клок вьющейся тьмы. Пряди опали и тут же растворились в поглощающей свет гриве.

В трансе не чувствуешь боли. Повреждённые при атаке на одержимого волокна мышц, повинуясь моей воле, срастались. Ещё чуть-чуть, и они будут в полном порядке.

Впервые войдя в боевой транс второго уровня, я потом пробыл седмицу без сознания. Очень энергозатратно для организма и астрального тела, отката не выдерживаю. Второй уровень, конечно, крут. Микроповреждения затягиваются в мгновение ока, можешь использовать предельную для тела скорость. Для вхождения надо пробыть на первом уровне самое меньшее полчаса. Переход осуществится автоматически.

Этой технике, по словам Гварда, боевых магов из личного охранного отряда Императора обучают. Откуда зверомастер её выучил, непонятно. Для меня, продвинувшегося в телесности дальше, чем Лилька, и полагающегося на оружие и собственное тело в большей степени, чем на колдовство, боевой транс самое оно.

Рано для его применения. До перехода минут двадцать. Эх, чую, наша с сэккой дуэль завершится раньше. С шустрой похитительницей шаманов на втором уровне только и сражаться.

Что за?.. Лоа, вселившийся в больных детей, задвигался. К идущей прямиком ко мне сэкке потекла смоляная жидкость от гиганта-миньона. Она змеилась по земле со скоростью бегущего человека. Достигнув ступней, чернота поползла вверх по ногам сплошной массой.

Твою же дивизию. Младшие лоа гибнут от ран, нанесённых оружием древних паладинов. Взбиравшаяся по женщине тьма живее всех живых, её не берёт ни намоленное лунное серебро, ни астральные атаки отшельника. Вывод напрашивается неутешительный. Либо я не смыслю в духах, либо свиту похитительницы составляют старшие духи, малоуязвимые для магического оружия. Не зря ведь убитые мною одержимые вопили при контакте с паладинским копьём.

Подчинение старшего лоа доступно могущественнейшим шаманам и старейшим. Кто ты такая, сэкка?

— Ты причинил боль моим детям, — прошипела она. — Ты убил их!

Так те чернявые твои детишки? От кого же ты родила таких милашек, стесняюсь спросить? Никак, от кого-то из воплощённых духов нагуляла.

Выпад волосяных жгутов просвистел в миллиметрах от моей щеки. Уф, еле увернулся. И опять разорвал мышцу в районе поясницы. Перекатившись влево, я встал на корточки сбоку от похитительницы и прыгнул вперёд, бросая ритуальный нож ей в спину. На клинок наложены чары, вредящие духовным сущностям. Нож отлетел, отбитый ожившими волосами.

Ну, давай, иди за мной, синька проклятая. Ты хочешь со мной поквитаться. Вот он я!

Она развернулась, сверкая антрацитовыми глазищами от гнева. Добыча не хочет стоять на месте. Плохая добыча! Правильно, злись на меня.

Я ухмыльнулся ей, разведя руки. В правой копьё, в левой зажат горячий подарочек. Мы на пустом пространстве, своеобразной площади. Хижин в радиусе десяти метров нет, синекожих мои манёвры не зацепят.

Сэкка взмыла в полночное небо, явно намереваясь покончить со мной. Развевающиеся волосы стрельнули в меня дюжиной прядей-шипов. Отскакиваю и швыряю в них глиняный кругляш с сорванной печатью.

Зелёное пламя взрыва поглотило и волосы, и их хозяйку. Разнёсшаяся ударная волна сбила меня с ног, повалила на спину, осыпав пылью и землёй. Инстинктивно я перевернулся на живот и откатился, откашливаясь и моргая от мелкого мусора. Кроме звона в ушах никаких звуков. Ох, и шандарахнуло. Переборщили, видать, с дозой гремучего зелья алхимики. Экспериментальный прототип, чтоб их.

Протерев глаза, вижу стоящую в клубах пыли сутулую женскую фигуру. Растрепалась-то причёска, и сама сэкка в не лучшем виде. Черты лица заострились, состарилась лет на десять. Вот ведь терминаторша. На ней ни царапинки, разве что макияж испорчен.

Меня окатило злобой, исходящей от похитительницы. Губы противницы зашевелились, слов из-за гула в ушах я не расслышал. Да и не особо хотелось. Наверное, очередную гадость сказала.

Подобравшись, словно кошка, она прыгнула снова, на этот раз по низкой дуге. Обгоревшие волосы извивались тонкими короткими обрубками безголовых змей, придавая троллихе сходство с чудовищной Горгоной. На её длинных пальцах выросли чёрные длинные когти.

Я отскочил, выставив перед собой копьё. Сэкка перехватила оружие у наконечника и взмахнула свободной рукой, целя мне в корпус. Ух, близко. Отклоняюсь, чувствуя распарывающие одежду когти, и бью ногой под дых. Будто о камень ударил. Она не покачнулась, копьё только выпустила. Упав на спину, перекатываюсь назад и вслепую описываю копьём полукруг на уровне тролльего живота.

Задел всё-таки. Отшатнувшаяся сэкка оскалилась и припала к земле. Под грудью у неё образовалась рана, за несколько секунд затянувшаяся в рубец. Чернильная дрянь растеклась плёнкой, уподобив женщину одержимым.

Восстановление лишнее доказательство мощи нашего врага. Не мгновенное, правда, но сравнимо с действием драконьей крови. Лунное серебро бесполезно, и нападать с копьём бессмысленно. По силе старший лоа, причём близок к старейшему. У меня нечего противопоставить противнице из обычных приёмов, надежда на имперскую магию.

Я отступал к частоколу, ночная гостья тем временем изменялась. Стопы с хрустом трансформировались, образуя копыта вроде оленьих. Присев, она молниеносно распрямилась, прыгнув аж к воротам на запредельной для человеческого восприятия скорости.

Она сбегала. С её точки зрения правильное решение. Думаю, у неё шансов было бы больше, останься она в деревне. Жители сыграли бы роль заложников, и мы не смогли осуществить план.

Сэкка попробует лунный барьер на зуб. Он довольно прочен, чтобы задержать старшего лоа, ей придётся с ним повозиться. О, вижу, мои молодцы доставили драгоценную тушку верховного к дому вождя. Отлично. Пора заканчивать.

— Алисия, — прошептал я, дублируя зов по мыслесвязи.

В следующее мгновение Тюрьма Четырёх Ветров перестала существовать. Освободившийся воздух, гудя, заставил принять позу поустойчивее. Из хижины брызнуло ярко-жёлтыми лучами, вонзившимися в землю за постройками у частокола. Земля задрожала, раздался нарастающий рокот, и ввысь ударили колонны огня, слившиеся в кольцо.

"Печка" в действии.

Представляю, что творится за барьером. От хижин до леса разверзлась пучина ада. Вспомнилось описание Доспехов Алого Серафима. Автор уверял, в огне плавятся зачарованные эльфийские и гномьи панцири. Должно быть, завтра развернётся постройка нового частокола. Не беда. Главное, разрешится проблема с похищениями и убийствами троллей.

Из пламени послышался неистовый, наполненный болью и ненавистью вопль, перекрывший рёв созданной магией стихии. Его не могло исторгнуть ни горло человека, ни горло синекожего. Он продлился совсем недолго и затих, точно не звучал.

Я отвернулся от слепящего зрелища. Тело наливалось тяжестью, предшествующей окончанию транса. Почему так быстро? По моим прикидкам, минут пятнадцать в запасе есть.

Кого я вижу! От тотемного столба ковылял, качаясь, престарелый отшельник. Его раны затянулись кровавой коркой, кости срослись, не оставив и следа от переломов. Выглядел старик истощённым до крайней степени и набравшим добрых полсотни лет. Зеленоватая аура еле светилась.

Почему-то и меня шатает. Хотел к нему подойти и сам чуть не свалился. Опёршись о копьё, подал руку прихрамывающему Анг-Джину. Паршивый у него видок. Глаза закатываются, подбородок трясётся. Ничего общего с тем гордым отшельником, прибывшим к Улиткоголовым утром.

— Гнусная ведьма! — выплюнул он, схватившись за моё предплечье. Ноги у него подкашивались. — Кан-Джай...

— Да, почтенный.

— Кан-Джай, — он стиснул моё запястье. — Прости... за недоверие.

Аура отшельника погасла, и он повалился на землю.

Шамана взяли Полг с Шор-Тазом. На плече Вяленый Бык понёс обмякшего старикана в хижину верховного. Из неё высыпали ученики Гал-Джина. Кто-то занялся стариком, кто-то побежал оказывать помощь раненым троллям.

Темно-то как. Странно. В "печке" светлее, огонь светит. Едва различаю силуэты синек.

— Уважаемый Кан-Джай, — доносится, словно сквозь толщу воды, испуганный голос Варк-Дана, — я помогу тебе. Ты потерял много крови.

Отстранённо воспринимаю происходящее. Сэкка ведь меня не тронула? Блин, земля, почему ты движешься? Мне же неудобно стоять. И слабость, треклятая слабость.

Ну, здравствуй, Твоё Величество Откат...

Глава шестая. Преследование

Меня разбудил шум. Не дают выспаться человеку! Между прочим, заслужившему отдых потом и кровью. Кто там шумит? Лилька? Щенки? Вот щас встану, мало вам не покажется. Меня — будить?!

— Варк-Дан, он просыпается! — слышу тихий девичий голосок.

— Хвала предкам.

С превеликим трудом поднимаю тяжеленные веки. Лежу в полумраке под ворохом шкур. Сквозь дыру в крыше льётся серенький свет с пасмурного неба. Я в хижине. Надо мной наклонилась Алисия. В локоть уткнулся влажный нос Акелы.

Воспоминания о прошедшей ночи обрушились лавиной, заполнившей сознание и породившей тревогу в груди. Я чуть не вскочил. Выросший рядом ученик шамана остановил меня, опустив руку мне на плечо.

— Сандэр, ты очнулся? — положила девушка прохладную ладошку на мой лоб.

Её прикосновение приятно холодило кожу, прогоняя сонливость и вселяя спокойствие.

— Угу, проснулся, — неожиданно сипло произнёс я.

Что с голосом? Верно, побочный результат отката.

— Сколько я провалялся?

— Сейчас полдень. Упал без чувств ты ночью. Около двенадцати часов, — подсчитала аэромантка.

Немного, учитывая степень энергетического и физического истощения. Откат от боевого транса отбирает сутки — двое активной жизни при условии целости организма. Помню, меня сэкка достала, и пролежать без сознания я обязан не меньше трёх суток. Пару месяцев назад случилась заварушка на болотах, хорошенько меня тогда болотники помяли. Очухался аж через пять дней в лесу. Благо, Акела по ночам согревал и сторожил, не то окочурился бы. Не от холода, так от мелких духов-пакостников, либо зверьё сожрало бы.

— Как самочувствие? — заботливо спросила Алисия.

Я провёл рукой по груди и животу. Движение отозвалось тупой болью в грудной клетке. Под пальцами бугрился свежий шрам, тянущийся наискось от левой ключицы до правого бедра. Не хило поцарапала сэкка. Одежду, зачарованную на прочность, порезала, гадина такая. Она ж денег немалых стоит! Марн мне её в конце весны подарил. Сносу не было. От магических тварей, от хищников спасала, и тут на тебе. Не зашьёшь ведь, чары-то рассеяны. Придётся новенькую куртку покупать и заклятье в Гариде накладывать. За одёжку заразу волосатую убить мало.

— Нормально, — просипел я.

Девушка просияла.

— Варк-Дан тебя еле выходил. Всю айгату из накапливающих энергию амулетов на твоё лечение использовал. Слава Всевышнему, ты с нами.

— А сэкка? Мы уничтожили её?

— Сильфы и тени Бал-Ара заметили её движение после спада "печки", — нахмурилась Алисия. — Лунный барьер разрушился от огня, и она уползла восвояси. Потрясающе живучее существо. Доспехи Алого Серафима сжигают старших лоа.

Очуметь. Лунное серебро, гремучее зелье, астральные атаки верховного шамана в покрове Озёрной Улитки, "печка". Твою же дивизию, сэкка поистине неубиваемая тварь. По словам отшельника, ещё и ведьма.

— Она ранена, — продолжала информировать девушка. — Вождь послал за ней отряд во главе с Улук-Зулом. С ними трое учеников шамана. Они надеются добить её.

Идиоты! Ночная охота на сэкку в лесу в большинстве случаев заканчивается неудачей. Без опытных колдунов рассчитывать найти злого духа в его владениях полнейшая глупость. Скорее, лоа найдут охотников.

— У них крупный отряд, — видя моё беспокойство, добавила Алисия. — Более тридцати троллей. Вызвались помочь в поисках синекожие, чьи дети погибли от болезни. Они решительно настроены. Вождь роздал им обереги от магии разума.

Да ведьме чихать на колдовские штучки здешних шаманов. Она и без морока пощёлкает синек. Они сунулись на её территорию, там она устанавливает правила. Ученики рассчитывают заключить её в какой-нибудь примитивный барьер и изгнать, на большее они вряд ли способны. Она же умеет управляться с духовными преградами. Хорошо, если они её не догонят. Улук-Зул, тупая деревяшка, ты хоть осознал, против кого выступил?

— Шаманы? — выдавил я.

— Анг-Джин спит беспробудным сном, и никто не знает, проснётся ли. Верховный тяжело ранен, у него почти не осталось айгаты. Выжил благодаря накопителям энергии, вшитым под кожу. Ему руки и ноги та тварь отрезала.

Почему он жив? Поступки наглядно доказывают, милосердие сэкке чуждо. Почему она не убила Гал-Джина? Шаманы улиточников не умирают от потери конечностей. Остальных жертв она била наверняка, не давая шанса на спасение.

— Из наших никто не пострадал? Варк-Дан, — я с трудом сдержал закипавшую злость, — избавь меня от этого сиплого хрипа, в конце концов!

— Да-да, славный Кан-Джай, — синекожий порылся в сумке с лекарствами и, достав глиняный кувшинчик, поднёс зелье. — Прошу, выпей. Смягчает горло.

На вкус отвратительно. Смесь вонючего жира и пряностей для сбивания запаха, кислого и горького. Проглотить лекарство стоило значительных усилий. Хорошо, запил чистой водой.

— Спасибо, — поблагодарил я ученика шамана.

— С нами ничего страшного не произошло, — бодро отрапортовала Алисия. — Что с нами станется в Тюрьме Четырёх Ветров?! Кстати, Бал-Ар, морлоки и я отследили, куда подалась сэкка.

Последнюю фразу она произнесла с нескрываемой гордостью. Да, гордиться есть чем. У нас появилась зацепка, где искать похитительницу. Прокашлявшись, я приподнялся с горы шкур.

— Варк-Дан, позови Бал-Ара, пожалуйста, и принеси мне одежду.

Эх, жаль, куртку с рубахой и штанами не починить. Из-за касания ведьмы их следует сжечь и пепел развеять по ветру.

— Слушаюсь, славный Кан-Джай!

Парень поспешно удалился. М-да, мой авторитет у улиточников взлетел на небывалую высоту. Мы, Водяные Крысы, по ходу, в деревне единственные, способные успешно противостоять духам и одержимым.

— Я очень рада твоему выздоровлению, — улыбнулась Алисия. — Хочешь поесть? Я принесу. С тобой Акела побудет.

Не успел я ответить, как она мигом выпорхнула из хижины. Хм. Я и вправду проголодался, чему подтверждением громкое урчание в животе.

Волк улёгся у меня в ногах, следя за выходом. Я сел на ворохе шкур, осмотрелся. Со здоровьем вроде нормально. Лёгкое головокружение и небольшая слабость не в счёт. Поем, и пройдёт.

Несущую поднос с горячей едой девушку опередил ученик Трон-Ка. Он тенью скользнул в "палату", вызвав недовольное ворчание Акелы и молнии в синих очах Алисии. Переведя потеплевший взор на меня, она поставила на шкуры миску мутного бульона, в котором плавали кусочки мяса и целебных трав. К супчику дала лепёшку хлеба и кружку ароматной лекарственной настойкой коры краснодрева.

— К сожалению, у троллей не нашлось салфетки, — посетовала девушка.

— Пустое, — умм, какой вкусный запах от мясного супа.

Извини, Бал-Ар, поговорим позже. Тролль понятливо вышел, пообещав вернуться.

— Приятного аппетита, — она выставила с подноса грубую деревянную ложку. — Синекожие не готовят супов, зато у них оказались необходимые продукты. Я заменила некоторые местными аналогами, и вот что получилось. Вкусно?

— Угу, — не в силах оторваться от поедания кулинарного шедевра, промычал я.

Наваристый бульон, соли в меру, мяса и овощей поровну, всё в моём вкусе. Перец, укроп. Объедение. Соскучился я по домашней еде. Лилькина стряпня, справедливости ради надо признать, чуточку хуже. И где магистр магии Воздуха научилась прекрасно готовить? Не в Академии же. Хотя, чего не бывает на свете.

— Итак, — очистив миску, я отложил её на поднос, — куда уползла сэкка? Бал-Ар.

Молчавший до того ученик Трон-Ка нырнул во входной проём и присел на циновку.

— Теневые духи отследили её до Лысого Холма. Она словно под землю провалилась, Кан-Джай.

— Сильфы тоже упустили её недалеко от холма, — вклинилась Алисия.

— Ей удалось оторваться от ваших духов? — я сел в позе лотоса, уперев руки в колени.

— Она, — колдун-теневик замялся, — пропала. Шла прямо к холму и пропала. Её тень растворилась.

— Сильфы?

— За ней летели птицы с воздушными духами, — нехотя начала аэромантка. — Приблизились к сэкке вплотную, двигались под кронами. Она ослабла, едва тащилась по лесу, и следить за ней было несложно. Возле холма скрылась из виду под деревом и исчезла. Сильфы облетели и тот злосчастный дуб, и лес вокруг. Никого не нашли.

— А животные?

— В том-то и дело, из зверей всего одна кошка.

— Рысь отдыхала на ветвях и земляные черви копались в почве, — дополнил рассказ Алисии ученик Трон-Ка. — Кошка умчалась при появлении Длинноволосой.

Более точного имечка не придумаешь. Молодец, Бал-Ар.

— Значит, облик она не меняла, — размышлял я вслух. — Говоришь, сквозь землю провалилась? Возможно, ты прав. Ладно, посмотрим. Мне нужно переговорить с верховным. Он в себе?

— С духами-покровителями беседует, молит прирастить ему руки-ноги. Своих-то лишился. Ведьма унесла.

Не удивлюсь, если шаман себе отрастит конечности. В телесности, небось, пребывает. В ней заживление ускоренное.

— Алисия, готовься к походу. Бал-Ар, собери наших у хижины шамана. Побеседую с Гал-Джином, и пойдём к Лысому Холму. Эй, Варк-Дан, не топчись у входа, неси одежду.

Вскоре я в коротких штанах, расшитой спиральками-улитками просторной рубахе и ноговицах из дублёной кожи, прикреплённых к поясному ремню ремешками, вышел из хижины. Плечи и спину грела накидка из бобрового меха, какие носят охотники улиточников. Непривычный троллий костюм казался сначала неудобным. Не проблема, за часы ходьбы привыкну. Синькам же не мешает.

С зельями пришлось повозиться, находя им место. Старый ремень, идеально подходивший под нужды путешествующего мага, разрезан. Проделав в новом отверстия ножом, засунул в них наиболее важные препараты — лекарства от кровотечения и для кроветворения, несгораемое масло и "огнетушители". В небольшую сумку, прикрепив её на боку, перенёс кругляши взрывчатки и прочее содержимое дорожной сумки. Топор и кинжал за пояс, копьё в руки. Ну, вот, готов к охоте.от, готов к охоте.ку,с кругляши со взрывчаткой и прочее содержимое дорожной сумки.нные ���������������������������������������

К моему выходу наша команда уже собралась в назначенном месте, включая ихтианов и Алисию.

— Кан-Джай! — взревел Полг, заключая меня в медвежьи объятия и рискуя переломать мои бедные кости. — Мы думали, за тобой Бледный Перевозчик пришёл. Ты бы себя видел! Тварь тебя чуть не выпотрошила. Варк-Дан нитками сшивал рану, запихав в неё каких-то травок, смешанных с твоей кровью.

— Бледный Перевозчик навестил меня и погрёб обратно на тот берег Туманной Реки. Я для него пока тяжеловат, лодка утонет, — пошутил я.

Хм. Меня, оказывается, серьёзно ранили. Улиточники великие целители, раз ученик шамана залечил рану за столь короткий срок. Потом поблагодарю парня. Сочтёмся. На войне и охоте долги быстро возвращаются.

"Лаклак, — обратился я по мыслесвязи к командиру морлочьей бригады, — слышишь?"

"Да, Кан-Джай. Скорейшего выздоровления".

"Спасибо. Сможешь проверить сознание верховного шамана?"

"Э, чего ты удумал? Гал-Джин для нас слишком крепок. Да и обнаружит он моё вмешательство в его ауру. Нехорошо. Он наш союзник, разозлится".

"Насчёт его союзничества гложут меня смутные сомнения. Я прошу не рыться в памяти, а просканировать его поверхностно и незаметно. Узнать, какие чувства испытывает, правду ли говорит".

"Ну... не обещаю. У него амулеты, чары, собственная крепость духа. Сам знаешь, чем сильнее шаман, тем невосприимчивее он к Дару Дагона".

"Попытайся, пожалуйста. Может статься, от проверки зависит жизнь улиточников и Водяных Крыс".

"По пустякам ты бы не просил, — согласился ихтиан. — Начну во время вашего разговора. Гал-Джин нынче сосредоточен на лечении и не обнаружит проникновения в сознание. Надеюсь".

Умница, Лаклак.

Варк-Дан на правах старшего ученика доложил о моём визите учителю, выведя его из транса.

— Прошу, входи, славный Кан-Джай, — отвесил мне поклон будущий целитель Зелёных Улиток и отодвинул тканевый полог.

Верховный возлежал в низком чане, наполненном зелёной слизью неизвестного мне происхождения. Конечности к туловищу привязали продолговатыми листьями мертвяковой травы, пришив толстыми нитями из сухожилий животных.

— Скорейшего выздоровления, почтенный Гал-Джин, — поздоровался я.

Скосив на меня глаза, шаман прохрипел приветствие.

— Славный Кан-Джай, подойди, дабы я видел тебя, — попросил он. — Зачем ты пришёл, славнейший ученик Гин-Джина?

— За советом многознающего верховного шамана.

Духовный лидер Зелёных Улиток изменился до неузнаваемости. На осунувшемся, похудевшем лице живыми и знакомыми оставались одни глаза. По посеревшей дряблой коже пролегли глубокие морщины. В целом тролль изрядно усох. Конечности ему приставили чужие, видимо, от погибших телохранителей вождя. Не представляю, сколько айгаты ему потребовалось, чтобы не уйти в Серые Пределы.

— Спрашивай, славный Кан-Джай, — разрешил верховный.

— Ночью ты пострадал от сэкки, почтенный Гал-Джин, выйдя с ней на бой. Узнал ли ты нашего врага?

В хижине повисло молчание. Шаман тяжело, хрипло дышал.

— Сказал ли тебе что-нибудь перед уходом в Страну Духов мой почтеннейший учитель? — осторожно спросил он.

Всё-таки верховный знает больше, чем положено знать посторонним, и не хочет проколоться. Зачем ему скрывать сведения о нашем общем противнике? Подозреваю, в творящихся бесчинствах есть доля вины Гал-Джина. Не намудрил ли он, случайно? Эксперименты любят ставить все маги и колдуны, в том числе шаманы синек. Наэкспериментировали с выведением новейшего смертельного оружия массового поражения, и вот, расхлёбывают.

Сэкка намеренно не убила тролля. Вывела из игры на определённое время, чтоб не путался под ногами. Логично предположить, она захотела оставить ему жизнь по некоей причине. Поскольку смерти синекожего она не желала, то, вероятно, он ей надобен живым, пусть и не совсем здоровым.

За размышлениями я затянул с ответом на шаманский вопрос. Ничего особенного старикан не сообщил, но сказать об этом верховному мне не выгодно.

— Почтеннейший Анг-Джин предупредил о ведьме, — признался я. Блефовать, так блефовать, без толчка шаман ограничится общими фразами, оставив меня в неведении. — И посоветовал расспросить многознающего Гал-Джина о ней, ибо он знает куда больше, нежели старый отшельник.

Верховный нервно сглотнул, дёрнув кадыком. Отвечать у него явно нет желания. Подтолкнём робкого колдуна.

— Сэкка никого не щадила, пока не сразилась с тобой, почтенный Гал-Джин. Не догадываешься ли о причине её внезапного милосердия?

— Откуда мне знать помыслы злого духа?! — вспыхнул с запозданием верховный. — По-твоему, Кан-Джай, она пощадила меня? Пощадила, отрезав руки и ноги? Если я до сих пор жив, то виной тому жестокость проклятой ведьмы. Все, кого она решалась убить, мертвы. Меня тоже ждёт смерть. Не сегодня — завтра она придёт за мной, как и за прочими шаманами Зелёных Улиток.

Распалился тролль не на шутку. О правилах приличия позабыл, раздражительный наш. Заори он сразу, выглядело бы более правдоподобно. А то неубедительно у него гнев сыгран. Не верю.

— Почтенный Гал-Джин, узнал ли ты нечто полезное нам о сэкке? — спокойным тоном осведомился я. Негоже благоразумному ученику отвечать на грубость верховного шамана дерзостью. — То, что мы должны знать при нашей следующей встрече с ней.

Синекожий возмущённо засопел, маскируя настоящее настроение.

— Учитель прав, — проронил он. — На нас напала ведьма, сильнее которой не было на моём веку. К чему теперь скрывать? Всё равно мы на пороге в Страну Мёртвых. Наша судьба решена...

Впервые вижу безысходность и фатализм у тролля. Обычно синекожие до конца борются с трудностями и не признают фатума. Они мнят себя хозяевами своей судьбы, и вдруг верховный шаман говорит такое.

— Думаешь, я выжил из ума, Кан-Джай? — угадал мои мысли Гал-Джин. — Выслушай сначала, что я хочу тебе рассказать.

Тролль закашлял и замолчал, оттягивая признание.

— Когда аранья была молода, а вместе с ней и Ксарг, на земле жили всего два народа. Длинноухие светлокожие аллиры и мы. Уже тогда мы воевали. Аллиры презирали нас, называя дикарями, приравнивали к мошкаре. Ке-ке-ке, — синекожий злобно засмеялся. — Мошкаре со слишком большими клыками, чтобы нас могли запросто уничтожить какие-то тонкокостные слабаки. Им нужна была аранья, целиком, а нам с самого нашего рождения нужен весь мир. Мы дети махайра и магена, нам никогда не утолить голод завоеваний и славы.

В те времена не слыхали ни о людях, ни о дварфах. Гоблины ещё не водились на юге Ксарга, огры не топтали срединные земли.

Война длилась много зим. Поколения наших пращуров взрослели и умирали на ней. Никто не уступал, пока у светлокожих не родился великий вождь, равного которому в бою и колдовстве не находилось среди нас. Он убивал наших героев одного за другим, расправлялся с самыми сильными племенами. Не счесть шаманов, павших от его рук.

Казалось, недалёк час, когда последний тролль отправится в Серые Пределы, и аллиры окончательно победят. Плач раздавался от края до края нашей земли. Духи против вражеского вождя оказались бессильны.

Не знаю, кто из Говорящих с Духами впервые решил обратиться к Силе, дремавшей от сотворения мира в земных глубинах. Верно, то был могущественный шаман, раз сумел от старейших духов узнать о ней и призвать к жизни. Нечестивая Сила, связанная и усыплённая на заре времён, пробудилась и ответила ему, наделив тёмными дарами взамен на щедрые жертвоприношения. Она требовала детей, не обагрённых кровью добычи. Наших детей, Кан-Джай. Даже тех, кого вынашивали под сердцем женщины. Не рождённых.

Почти никто не помнит и не знает из моего народа о той поре. Мы, улиточники, помним, ведь тот шаман одной крови с нами!

Последнюю фразу Гал-Джин выкрикнул, после чего закашлялся, надолго прервав рассказ. Успокоившийся верховный полежал немного молча с закрытыми глазами. Вены на его выпуклом лбу вздулись, лицо потемнело.

— Не ведавший поражений вождь аллиров в день встречи с нашим колдуном бесславно вернулся в лагерь родичей, — продолжил рассказ синекожий. — Шаман тоже возвратился к себе в деревню. Никто из них не победил. Они оказались равны по силе и умениям. Битва следовала за битвой, и так же заканчивались их поединки. В конце концов, вождь аллиров пошёл на хитрость. Он предложил шаману мир, и тот согласился, не желая больше лишать наш народ потомства. На пиру, посвящённом окончанию войны, Говорящий с Духами потерял бдительность. Аллиры принесли оливковую ветвь и мирру, левиафанову кость и драконью кровь в знак примирения. Нет ничего дороже драконьей крови! Вождь поклялся колдовской Силой в честности своих слов перед Великими Духами, ел и пил в доме шамана. А ночью, — Гал-Джин снова засмеялся, на этот раз тише, и смех его выдался сухим и скрипучим, похожим на трение костей, — предводитель светлокожих с десятками присланных из аллирских городов колдунов напал на спящего шамана. Наш предок перед смертью проклял вождя, взмолившись тёмной Силе.

Деревню шамана вырезали, но на том война прекратилась. Светлокожие убрались восвояси, боясь, что их враг вырвется из Серых Пределов, чтобы отомстить. Они не ведали, глупцы, — его дух, преданный нечестивой Силе, не отправился в Страну Лоа. Дремлющий повелитель злых духов поглотил его.

Верховный при упоминании покровителя древнего колдуна с ненавистью плюнул прямо в "ванну".

— Знаешь, почему у шаманов не бывает детей, Кан-Джай? Я скажу. Нас покарали Великие Духи.

Из клана убитого аллирским вождём шамана выжила маленькая девочка, дочь нашего проклятого и славного предка. Она поклялась отомстить. Любой тролль на её месте жаждал бы крови убийцы. Девочка прибилась к соседнему клану и выросла, учась у тамошней ведьмы колдовству. В назначенный проклятьем её отца час она принесла себя в жертву тёмной Силе, переродившись, и обрела могущество. Приютивший её клан и ведьму она убила ради этого, отдав духов и плоть умерших покровителю. Из деревни в деревню ходила она, истребляя всех, кто попадался ей на пути, и собирая их Силу. Иначе она не могла сравняться мощью с тем, кому желала отомстить.

Наш народ проклял её. Сильнейшие шаманы выступили против неё, и она в безумии своём повергла их вместе с нашими древними покровителями, Великими Духами. Убеждённая в собственной непобедимости, ведьма направилась к границам владений аллиров. Смерть сеяла она всюду, где проходила. Злые духи слетались к ней со всего Ксарга.

Аллирский вождь вышел ей навстречу один, без воинов. На руинах разрушенного ею селения светлокожих он сразился с ней и победил, сам едва не погибнув. Тёмная Сила сгинула вместе с проклятой ведьмой. В том городе погребена она, запечатана аллирскими колдунами и шаманами троллей, единственный раз за существование наших народов объединившимися против общего врага. В святилище аллиров заточили её ослабленный дух и приставили охранять темницу могущественного Стража.

Побеждённая ведьма обещала когда-нибудь возвратиться из вековечной Тьмы и отомстить вождю-победителю. С тех давних пор миновало бессчётное число зим, но мы, шаманы Зелёных Улиток, помним её обещание. Из поколения в поколение учитель передаёт ученику старинное предание о злобной ведьме, слово в слово. На тайных молениях мы ежегодно просим духов, чтобы не исполнилось её обещание. "Когда мир содрогнётся от бури, и воскреснет мой заклятый Враг, я приду из глубин Тьмы и снова сражусь с ним", — сказала она перед заточением нашим предкам.

— Не ошибся ли ты, почтенный Гал-Джин? — спросил я. — Сэкка точно та самая ведьма из прошлого?

Верховный горько скривился.

— Мне бы хотелось ошибиться, Кан-Джай, но не только я признал в ней ведьму. Мой учитель уверен, это она. Убийца, питающаяся жизненной силой погубленных ею детей и духовной силой шаманов. На ней знак её повелителя, которому она принесла себя в жертву. Ты не знаешь, как она поступила с охранным духом Анг-Джина! Она высосала его, словно пиявка. Наше счастье, она пока слаба, не то уже расправилась бы со всем племенем. Ей необходимо стать сильнее для принесения жертвы своему мерзкому покровителю. Зов слабой ведьмы не достигнет подземного обиталища.

Ясно, почему ведьма нападает на шаманов улиточников. Территория племени не просто её охотничьи угодья. Она удаляет свидетелей, знающих о ней правду. Всё сходится: и гибель шаманов, и смерть детей, и способ уничтожения обладающих магической энергией разумных. Пробудившись от тысячелетнего, или сколько она томилась под печатями эльфов, заточения, она жутко голодна. Внутренности пожирает ради восстановления жизненной силы и айгаты, головы забирает для создания собственной армии лоа, как и большинство тролльих колдунов, кожа сгодится для ритуалов обращения в убитых. Из опыта у неё знание о шаманских возможностях и охранных чарах. Опыта сэкке не занимать, вон, скольких прикончила в бытность мстительницей.

Одержимость животных тоже списывается на её счёт. Злые духи слетаются к ней, верно? Верно. Вот и превращают лес в филиал ада на земле, природу поганят.

Остаётся несколько нерешённых вопросов. Закрадывается подозрение, она не сама выбралась из назначенной ей камеры. Вылезла она оттуда слабенькая, немощная. Лесной дух, неспособный навредить в открытую, и тот посильнее будет. И вот, будучи невесомой тенью, наведалась в деревню синекожих, метки на детей поставить. Разумеется, мелкую живность всякую извела возле своего убежища, восстанавливая по капле айгату. Спрашивается, как её не заметили охранные чары улиточников? Допустим, она имела на момент посещения селения уровень силы приблизительно младшего лоа. Сейчас она до старейших не дотягивает. Итак, каким образом она обманула охранку? Заявилась к синькам, заглянула в каждую хижину, пометила детей и взрослых, и безнаказанно смылась. Да её бы простенькие обереги предков, висящие над входом, не пропустили бы, завернули назад! И шаману бы маякнули о чужом.

Вот именно, о чужом. Три варианта, почему сигналки промолчали. Или ведьма до заточения наложила проклятье на народ троллей, и улиточники помечены астрально до собственного рождения, либо сэкка живёт среди них. Каким образом? Да вселилась в какого-нибудь больного ребёнка, гулявшего по лесу допоздна. Маловероятно, конечно. Дети синек одни за пределами деревни не бывают. За ними присматривают родители.

Третий вариант мне больше всего не нравится. Ведьме помогает кто-то из Зелёных Улиток. Он-то и пометил троллей. Кто-то предал улиточников. Подозрение падает на любого, прежде всего, на верховного. Его сэкка могла забрать его с собой, покидая деревню. Делов-то — отнять калеку у обычного воина.

Мотивов помогать ведьме у Гал-Джина предостаточно. Сила, знания, власть всегда прельщают синекожих. В обмен на них шаман способен пожертвовать очень многим, включая жизни соплеменников. В истории троллей подобное случалось не раз. Родных у Говорящих с Духами, к тому же, если и есть, то они не важны для погружённого в общение с духовными сущностями разумного.

С другой стороны, имея в союзниках ведьму, почему верховный не использовал для жертвоприношений и прочего соседние племена? У Длинных Клыков и Огненого Жала колдунов побольше. Боялся, они сэкке не по зубам? Зачем понадобилось устраивать бойню в родном селении, учениками рисковать? Ученик колдуну роднее сына, он и есть духовный сын шаману.

Ведьма из желания убрать вероятную опасность в лице верховного также вряд ли бы вступила в союз с улиточником. Наврать наврала бы с три короба. Позднее убила бы шамана, он обязан понимать. Союзники ей даром не сдались при мощном покровителе. Сторонники и поклонники, возможно...

Ладно, проверка морлока покажет, врёт ли Гал-Джин. Нечего сушить голову впустую, строя догадки о его предательстве.

— Принеся себя в жертву, она переродилась, — говорил верховный. — Плоть и воля женщины соединились с духом нечестивого повелителя в единое целое. Ведьма получила власть над младшими и старшими лоа, научилась изменять тела живых и мёртвых, внося в них частицу мощи покровителя.

Теперь-то понимаю, почему в тоне шамана слышится обречённость. Единство плоти и духа свойственно лишь старейшим. Следовательно, с ним ведьме достались мгновенная регенерация, поглощение магической энергии и прочие плюсы сильнейших лоа. Поэтому к ней влечёт злых духов. Гал-Джин ей не соперник, да и сборная всех шаманов племени тоже.

А ведь восстанавливалась она, подорванная алхимической гранатой, не молниеносно. Волосы отрастали не моментально. Следовательно, не доросла она до мгновенной регенерации, и у нас неплохие шансы её уничтожить.

— Её победили, разделив дух и тело, — рассказывал дальше верховный. — В мёртвые останки заключили дух, запечатав всё вместе в гробнице-храме. Четверо аллирских колдунов и трое верховных шаманов отдали жизни, передав Силу вождю аллиров для ритуала заточения. Колдовство, дотоле невиданное, скрепило кровавые печати. Они считались нерушимыми, а нынче проклятая ведьма нашла способ вырваться. Её дух вселился в женщину нашего рода, одну из пропавших в аранье. Опасайся встреченных в лесу женщин, Кан-Джай. Тех, кто ходит поодиночке.

И ребёнку известно, по лесу женщины одни не ходят. Если наткнулся на троллиху, и с ней никого, значит, либо ведьма, либо дух, принявший облик синекожей. Вообще к внезапно нашедшимся в данной ситуации пропавшим следует относиться с подозрением. Неведомо, на кого напорешься.

— Она — Мать порчи. Остерегайся её детей, Кан-Джай, — севшим от перенапряжения голосом предупредил верховный. — Весть о невесте проклятого повелителя злых духов отняла у меня много сил. Уходи, Ловец. Беги на озеро, в селения людей, с Ксарга, ибо тебе не победить. Сегодня ночью она придёт за моими учениками. Завтра же я отправлюсь в Страну Мёртвых. Забирай своих воинов, рыбоголовых и бегите! Спасайтесь! Мы обречены. Я и моё племя.

Ничего себе, разговорчики. Куда девалась проклинаемая имперцами троллья воля к жизни?!

— Мы не уйдём на озеро, не избавившись от сэкки, — хмыкнул я. — Она угрожает всем озёрникам. Истребив Зелёных Улиток, ведьма начнёт охоту на моих соплеменников и родичей. Уйти, не попытавшись победить, трусость. Потомки Водяной Крысы никогда не были трусами.

— Глупости, — шамана закашлял. Видимо, он окончательно решил, что смерть близка. Заявлять открыто, в глаза о неразумности собеседника признак неуважения, за это воспитанный тролль череп проломит. — Вы погибнете зря, храбрые сыновья Водяной Крысы. Вам не одолеть её!

— Сегодняшней ночью мы едва не послали твою непобедимую ведьму в Серые Пределы, — процедил я. Достал меня верховный своим пораженческим нытьём. — Твой брат ушёл по её следам с воинами и твоими учениками, чтобы прикончить. Она ранена и истощена, и я не собираюсь отдавать славу победителя сэкки Улук-Зулу, не сделавшему вчера ничего для её поражения.

— Глупцы, — сипло протянул шаман. — Не следуй за ними. Все они мертвы. Не хочешь той же доли — уходи, Кан-Джай. Оставь нас умирать. Я заслужил гибель от рук ведьмы. Духи воздадут справедливо за мой грех.

Ну, заладил, блин горелый. "Уходи, уходи!" Не уйдём мы никуда от сэкки. За нами с ребятами озеро и наши близкие, уйти означает подставить их под удар.

— Мы идём за отрядом Улук-Зула, — отрезал я. — Поможем им, если потребуется наша помощь, и убьём ведьму. Прощай, Гал-Джин.

Я вышел из хижины. Слушать сумасшедшего шамана бессмысленно. Сомневаюсь, не навеян ли пережитым ужасом рассказ о событиях древности. С катушек верховный слетел определённо. Хочется надеяться, с выздоровлением физическим улучшится и его психическое состояние.

— Выдвигаемся за Улук-Зулом, — скомандовал я в ответ на вопросительные взгляды собравшихся у обители шамана. — Варк-Дан, передай уважаемому вождю о нашем уходе.

— Разрешено ли мне пойти с вами?

О, будущий целитель возжаждал приключений. Вчера не хватило, решил сегодня добавить. Впрочем, он, быть может, просто осознаёт, какую опасность представляет сэкка, и понимает, что отступать некуда. За нами Москва. Надо атаковать, пока не поздно.

— Варк-Дан, ты устал, вылечив меня.

— Моя Сила полностью восстановилась.

Ученик шамана-целителя продемонстрировал кровожадную ухмылку не хуже полговской. Ух, ты, ух, ты, сколько энтузиазма. И действительно, судя по довольной физиономии, здоровьем и энергией от него пышет. Откуда?

Взглянув мельком на попавшего в моё поле зрения другого ученика верховного, еле волочащего ноги от истощения и усталости, я понял, где собака зарыта. Оставшиеся в деревне будущие шаманы отдали свою айгату Варк-Дану и договорились отослать его с нами.

Почему у Гал-Джина нет их веры в победу? Они же не сдаются, хотят помочь избавить племя от напасти. Настоящий боевой дух троллей. Вон, старикан Анг-Джин упадническим настроением не страдал в последние минуты сознательной жизни. Дрался до конца.

— Хорошо, — согласился я с парнем. — Готовься и к воротам. Возьми с собой кого-нибудь из охотников и парочку больших корзин. Быстрее, Быстрее!

Проводник в группе не лишний. Знание здешней местности у нас не идеально, не на родной земле ведь.

— Идём по следам Улук-Зула, — знакомил я с планом мою команду. — Полг и Шор-Таз впереди, Крам и Граж замыкающие. Лаклак, ты и Алисия в середине. При нападении до вас труднее добраться врагу. Проверяете окрестности магией, ты — Даром Дагона, ты — сильфами. Бал-Ар возле Кровавого Ручья и Каменной Башки, Варк-Дан подле Змеиной Шкуры и Вяленого Быка. Мы с Акелой берём след улиточников и ведём вас. До заката нагоним Улук-Зула.

— Кан-Джай, рыбоголовый и женщина замедлят нас, — резонно заметил Шор-Таз.

Они вправду не выдержат темпа. Лаклак по суше тащится со скоростью черепахи. Это я предусмотрел.

Из-за хижин показался Варк-Дан, бодро вышагивающий в компании несущего две огромные плетёные корзины синекожего. Габаритами незнакомец уступал Вяленому Быку, но куда суше. Худющий, как смерть, охотник помимо лозовой тары нёс копьё с костяным наконечником, смахивающее на гарпун, и связку дротиков.

— Граж, одна корзина твоя. Вторая для того охотника. Понесёте в них морлока и дочь Гин-Джина. Лаклак, Алисия, без нужды не высовывайтесь, — прекратил я назревающие протесты девушки. — Вы наша разведка, глаза и уши, без вас нас застанут врасплох.

Каменная Башка против участи носильщика не возражал. В бою он немного неповоротлив, зато защитник из него отличный. Аэромантку на спине понесёт.

Охотник Улиткоголовых, назвавшийся Пьеком, Хрупким Тростником в переводе с тролльего, ни звука не произнёс, соглашаясь со всем короткими кивками.

Совещаясь с ребятами на тему дальнейших действий и нынешней ситуации в деревне, я размышлял, почему верховный впал в беспросветное уныние. Сопоставив факты, приходишь к выводу, что ведьма вселила духов в больных детей. Раз она создала, не напрягаясь, одержимых, то ничто не мешает ей сейчас сделать то же самое с остальными помеченными астральной меткой. Шаманов, способных разорвать связь между сэккой и детьми, нет. Гал-Джин не у дел без рук.

Есть отчего отчаяться. По деревням больных на последней стадии болезни-проклятия, дюжины полторы, если верить сведениям ученика верховного. Дееспособных Говорящих с Духами никого. Да за ночь улиточники перестанут существовать, сотвори ведьма из умирающих детей одержимых!

Вместе с тем, духовной энергии у вражины нынче меньше. Существует шанс, у неё не хватит айгаты для создания новых тварей.

Ох, беда. Сэкка ведёт игру, точно по нотам. На наш ход у неё припасено три действия и десяток в уме. По интеллекту и силам она превосходит шаманов Зелёных Улиток на голову. Единственный способ предотвратить тотальное истребление племени — уничтожить её поскорее. Но, чтоб её, как?! До места пропажи ведьмы нам до ночи не успеть. А с наступлением темноты произойдёт нечто плохое. Проклятье! В лесу она соблазнится нашим отрядом, коли не побоится. В деревне Улиткоголовых добыча, словно на ладони, подойди и бери. Мы же для неё загадка, однажды едва не стоившая жизни.

На её месте я бы выбрал добычу в селении. Ученики шамана прекрасное лакомство. На десерт колдун-коматозник и верховный, защищённый амулетами. Насытившаяся ведьма на обратном пути обязательно заглянет к нам на огонёк.

— До Лысого Холма путь неблизкий. Заночевать придётся в аранье, — размышлял я вслух. — Завтра к полудню, а то и к вечеру, дойдём. Да будут милостивы к нам Великие Духи и предки.

Заночевать — мягко сказано. Бежать впотьмах по лесу, конечно, чревато нежелательными встречами со зверьём и непонятно кем из братии ополоумевших лесных духов, однако, сидеть сложа руки ещё опаснее. Вероятность нападения на нас пятьдесят на пятьдесят. Остановившись, мы не защитим улиточников и рискуем быть сожранными ведьмой либо её миньонами.

Хм... не исключено, поблизости от Лысого Холма расположено логово сэкки. Соваться в него, когда хозяйка дома, невежливо. Зачем беспокоить? К полуночи, не сбавляя ходу, мы дойдём туда. Используем всю настойку полуночника, да и повышающее выносливость зелье пригодится. Телохранители вождя мужчины, разумеется, привыкшие к дальним переходам, но нам малейшая усталость вредна. Точность движений и скорость должны сохраниться, как у отдыхавших сутки бойцов.

— На ночлег не встанем, — покачал я головой. — До Лысого Холма бежим с остановкой только при встрече с Улук-Зулом.

Эх, вряд ли отряд улиточников цел...

Потрепав уши Акелы, мы с ним рысцой побежали в лес. За нами метрах в шести — семи следовали Полг и Шор-Таз с остальными.

Вчерашние следы чётко виднелись на почве. Тридцать тяжеловесных троллей порядочно натоптали, образовав чуть ли не тропу в чаще. В лесной полутьме угадывать отпечатки на покрытой толстым слоем опавших листьев и веточек земле немного сложнее, но не для белого волка. Акела, унюхавший синекожих, нёсся сквозь аранью, и мы еле поспевали за ним.

Выслеживать добычу по запаху и остаткам айгаты в астрале его призвание. Маги всех мастей обосновано полагают белых волков животными с магическими способностями наподобие магенов. Лучшего следопыта не найти.

Внимательно осматривая лес вокруг и пытаясь не отставать от быстроногого товарища, я по мыслесвязи окликнул ихтиана. Тот нехотя отозвался. Очевидно, тряска на спине тролля ему не по нраву.

"Лаклак, ты проверил верховного?"

"Ты как думаешь, Кан-Джай?" — пробурчал недовольный морлок.

"Думаю, всё сделано на высшем уровне".

"Ну, — протянул польщённый телепат, — защита шамана совсем никакая. Он сосредоточен на лечении, ему не до меня было. С твоим приходом Гал-Джин разрывался между поддержкой лечебного транса и разговором. В нём бушевали чувства. Затронул ты его за живое".

"Угу, беседа выдалась на повышенных тонах. Продолжай, пожалуйста. Он лгал?"

"Н-нет, — неуверенно ответил ихтиан. — Он говорил правду. Не всю. Утаил подробности и кое-чего не сказал. Кое-чего личного, не предназначенного для чужих ушей".

"Помнится, верховный упоминал о каком-то грехе, за который расплачивается. О чём он?"

"Я так глубоко в его память не заглядывал. Те воспоминания он бережёт похлеще таинств Озёрной Улитки".

Вот оно, значит, что. Имеется пища для размышлений.

"Лаклак, ты проверил его на искренность. Скажи, по-твоему, он мог предать нас?"

"Предать? — я представил выпучившего от удивления глаза морлока, до того удивлённо он переспросил. — Он честно желал вам помочь во время разговора. Чувствовалась в нём двойственность, но не двуличность. Подвох я бы ощутил, Кан-Джай. Скрываемое им, оно... понимаешь, что-то постыдное. Гал-Джин испытывает из-за него чувство вины".

И в чём верховный виноват? Хм... По-моему, он причастен к творящемуся на землях улиточников. Возможно, невольно поспособствовал возвеличиванию ведьмы, либо по своей воле помог ей воскреснуть и, потеряв над ней контроль, ужаснулся. Радует хотя бы его стыд. В будущем постарается избегнуть ошибки и откажется быть пособником сэкки.

"Рассказанное им правда. Во всяком случае, он считает историю истиной, — подытожил ихтиан. — Нам стоит остерегаться древней ведьмы. Кстати, я связался с дедушкой Тлансом и передал ему рассказ верховного".

"И?" — любит Лаклак интриговать.

"На веку дедушки Тланса не случалось войны с эльфами у Зелёных Улиток. Предыдущие Глубинные Жрецы не упоминали о стычках озёрников с тонкокостными долгожителями. Знания о той великой войне стёрлись из памяти троллей. Некоторые из сильнейших Говорящих с Духами, возможно, знают о древнем бедствии".

Занятно. Спрошу как-нибудь Гварда о войнах троллей с эльфами. И Бал-Ара тоже. Трон-Ка далеко не последний шаман на Зеркальном озере и в его окрестностях, по негласному рейтингу Говорящих с Духами сильнее большинства приозёрных колдунов.

"Спасибо тебе огромное, Лаклак".

"Возвратимся на озеро, проставишься, Кан-Джай. Давно мечтал отведать мяса землееда..."

Ничего себе, запросы. Землеедом на Ксарге называют червяка-переростка метров десять длиной, выделяющего кислотную слизь. Она, между прочим, разъедает рыцарские доспехи из высококачественной гномьей стали. Червя отыскать трудно, он же в земле живёт. Мирное существо, ни на кого не нападает, питается исключительно почвой, точнее, кишащими в ней микроорганизмами. За него любая гильдия магов и алхимиков отвалит не меньше сотни золотых. Поторговавшись, и двести получишь.

Морлоки обожают подарки, они у подводных жителей в культуре прочно укоренились. Подарок за услугу вещь обязательная. Построй ихтианы государство, думаю, коррупции у них не было бы. Какое взяточничество? Это традиция!

"Ишь, ты, "проставишься"... Откуда слов таких нахватался?!"

"От тебя, — невозмутимо ответствовал морлок. — Ты же половину Водяных Крыс к своим словечкам приучил. Честно сказать, твои... грхм... термины наиболее точно передают сущность предмета. Цитирую Гин-Джина".

"Ладно, проставлюсь. — Землееда, чую, ловить буду долго. — Сначала ведьму на тот свет спровадим, и проси, чего желаешь".

"Спровадим-спровадим, — тепло отозвался телепат. — Ведьм и посильнее с Гин-Джином в Мутные Воды отправляли. Ты его ученик, дважды обвёл сэкку вокруг пальца. И в третий раз обведёшь".

Мне бы твою уверенность, Лаклак. Противник у нас серьёзный. Нет, я в нашу победу верю, да пессимист внутри привык оценивать ситуацию трезво. У нас имеются шансы убить ведьму, и их значительно меньше, чем шансов у сэкки прикончить нас.

Опыт и разница в объёме айгаты, багаж магических заклятий всегда играют роль в столкновении разумных, искушённых в колдовстве. У меня маловато опыта, о мизерном запасе духовной энергии уж молчу. В заклятиях весьма ограничен из-за двух этих факторов. Сюрпризы преподнесу, разумеется. И то, гремучее зелье неожиданностью для врага не будет. Рассчитывать приходится на тактику и отложенный свиток со "скалкой-убивалкой".

План по ликвидации я разработал, даже несколько, с учётом разного развития событий. В худшем случае шарахнем заклятьем. У Алисии айгаты достаточно и для Алмазной Колесницы, и для Тюрьмы Четырёх Ветров. Выжить сегодняшней ночью мы выживем. Вот ученики Гал-Джина с шаманами улиточников... Хочется верить, ведьма утомлена, ранена и не отважится выйти на охоту. По крайней мере, сегодня.

Её едва не уничтожили, она начнёт осторожничать. Без тщательной разведки в деревню не сунется. Я же постараюсь разыграть мою карту. Сводная группа верховных шаманов озёрников во главе с Трон-Ка, неплохо звучит. Там, глядишь, и подмога прибудет.

Наша задача минимум — отсрочить атаку сэкки. Максимум — отослать её в преисподнюю, откуда она выползла. Иное неприемлемо.

К вечеру похолодало и задождило. Ливни в тролльих лесах, да и вообще на Ксарге, дело осенью частое. Ледяные капли, точно иглы, впивались в открытую кожу. Резкий ветер бросал их в лицо, разбивал об одежду, зашвыривал за воротник и рукава. Единственным спасением от прицельного каплеметания было, ускорившись, разгорячиться. Впрочем, ускорению мешал тот же ветер. Голые ветви лесных великанов трещали под его неистовым напором, он завывал голодным злым духом, яростно пытаясь повалить властителей чащоб. Идти при встречном потоке воздуха, силящемся опрокинуть тебя, не самое приятное занятие, будь ты хоть человек, хоть тролль. Молодые деревца гнулись и ломались под давлением воздуха. Опавшие листья, мокрые и слипшиеся в комки, летели нам в лицо, перекрывая обзор.

Летом, когда деревья в лиственных нарядах, дождь льёт сверху вниз почти под прямым углом. Поздней весной и летом под кроной можно от него в лесу спрятаться, но осенью укрыться негде, разве что в пещере.

Зверьё предпочитает в дуплах ливень пережидать. По осени гроз практически не бывает. Дупла у столетних лесных исполинов ого-го, медведь поместится без проблем. Косолапые, кстати, любят в непогоду сидеть в таких древесных пещерках, тем более, молодые. Дупла любят и кошаки разных мастей. Дикие и очень агрессивные. А ещё змеи, улёгшиеся на зимовку и нынче не полностью заснувшие, и масса всякой вредной мелочи вроде ядовитых насекомых. Лезть туда без разведки опасно, да и с разведкой я бы не рекомендовал.

Ливень в Ксарге вещь неприятная и приносящая кучу проблем путнику. Обильные дожди за несколько минут затапливают низину, нормально не пройдёшь по новообразованному болоту. Нога по колено проваливается в размягчённую почву, воды по пояс. Синьки деревни строят на насыпных холмах, к тому же, хижины у них на фундаменте из камней и глины, дабы вода внутрь не лилась. Селения синекожих после дождя превращаются в небольшие островки.

Мы от ливня не прятались, ибо пещер поблизости не нашлось. Залезли на нижние ветви здоровенного дуба и там пересидели буйство стихии. Промёрзли и вымокли до нитки. На холоднющем ветру при ледяных струях, безжалостно хлещущих по нам, околеть реально за пару-тройку часов. У костра бы согреться, да сухих дров не достать, вокруг разлито целое море. Везде мокро, хворост не загорится. Плюс времени в обрез.

Синьки имеют свои средства спасения от замерзания. Здоровье у бывалых охотников железное, от дождя и ветра не простудятся. Закалены, точно стальные топоры, излюбленное оружие троллей. Глотнули кераца, припасённого в маленьких бурдюках, и никакой мороз им нипочём.

Странный дождь. Мало того, что ледяной, ещё и чувствуется моим нутром склизким и противным, словно поблизости лоа.

— Алисия, Лаклак, вы в порядке? — я спрыгнул рядом с корзинами, в которых находятся наши драгоценные маги.

Мне пришлось согреваться народными методами. Быстренько сняв бобровую накидку и рубаху, натёрся тролльим самогоном, предварительно сделав глоток для бодрости, и принялся активно подтягиваться на ближайшей ветке. Холод, вгрызавшийся в меня, отпустил, и вскоре приятное тепло разлилось внутри и будто бы покрыло тело.

— От-т-тносительно, — простучала зубами Алисия.

"Спать хочется", — признался мысленно ихтиан, кажется, ничуть не пострадавший от непогоды.

Морлоки к зиме впадают в спячку. Реки и озёра покрывается льдом, а холод действует на обитателей пресноводных вод успокаивающе и усыпляюще. Дрыхнут до весны. Малая часть ихтианов бодрствует круглый год. Сторожат спящих, зарывшихся в донный ил родственников, оберегают от хищников и разумных.

"Не спи, сэкку проспишь, — телепатически прикрикнул я на сонного Лаклака. — Поблизости нас есть кто?"

"Тишина и спокойствие, — раздалось в голове морлочье кваканье. — Лес засыпает. Кто захлебнулся, кто просто в спячку впадает от холода".

"Юморист, блин. В спячку, говоришь? Следи, чтобы нас никто в Страну Снов не отправил".

"Нет-нет, угрозы вроде нет. Как-то смутно всё ощущается..."

"Эй, Лаклак, не пугай. Ты впрямь не заснул бы. Просыпайся давай, не то сброшу с дерева!"

Угроза возымела эффект. Ихтиан приподнял крышку корзины и тряхнут головой, прогоняя сонливость. Мутным взором обвёл лес и нашу группу, скривился при виде спины нёсшего его синекожего. Он точно перепил тролльего пойла. Глаза осоловевшие, движения медленные и неточные.

— Алисия, ты как? — я открыл корзину аэромантки, поставленной на ветку здоровяком Гражем.

Замёрзла, небось. Ничего, согреем.

Стенки плетёного укрытия не сдержали дождевого натиска. Влага просочилась сквозь крохотные щели меж прутьев лозы, и одежда девушки промокла. Мы с Гвардом, привыкшие к климату Ксарга, на влажную ткань даже не обратили бы внимания, но Алисия вряд ли занималась закаливанием организма в Академии. Оттого и дрожит осиновым листом, клацая зубками.

И что прикажете делать? В мои планы не входил дождь и сушка аэромантки. Сушиться-то негде. Единственное, могу самогона дать для внутреннего и наружного согревания. Согреваться самостоятельно, использовав телесность, не советую. Из транса выходить трудновато. Потерянным секундам цена жизнь в нашем положении.

— Э, не пойдёт, — обозрел я съёжившуюся на дне корзины девушку.

Она подняла на меня несчастный взгляд, похожая на выброшенного на улицу котёнка. Эй, не надо так смотреть. Всё нормализуется.

— Раздевайся, — приказал я, снимая с поясного ремня флягу с керацем. Алисия расширенными от изумления глазищами наблюдала за моими телодвижениями, не понимая, чего я хочу. М-да... подумать не то в сложившейся ситуации легко. Полуголый парень предлагает раздеться. К чему бы это? Ясно же, хочет помочь согреться. А каким образом, дело иное. — Держи. Натрись и выпей глоток-два. Холод исчезнет. На запах... в общем, нос зажми. В телесность не входи, тебе ясность ума требуется.

— Д-да, — аэромантка взяла самогон. — Прикрой корзину, пожалуйста.

Не вопрос. Я положил крышку сверху и отошёл к ихтиану, тревожно разглядывающему лес.

"Лаклак, чего ты такой замученный?"

Морлок не воспринял моего ментального сигнала, продолжая вращать головой.

"Лаклак, приём-приём, Земля вызывает Воду, как слышно, приём?" -не нравится мне состояние ихтиана, не стряслось бы с ним чего плохого.

"Кан-Джай? — уставился он на меня удивлённо. — Я почти не ощущаю ни тебя, ни кого либо из нашего отряда".

Что за... Нас накрыли заглушкой?

"В смысле? Из-за сонливости?"

"Нет, — в передаваемом телепатически голосе морлока прорезалась тревога. — Меня точно окутало пеленой, сквозь неё доходят размытые образы и отголоски ваших мыслей. И то благодаря вашей близости ко мне. Животных совсем не ощущаю".

Скверно, очень скверно. То, чего я опасался. Непростой дождь на нас пролился.

— Бал-Ар, проверь местность, — кликнул я.

Тролль без лишних слов вынул из сумки, висящей за плечом, сторожевой вард и воткнул острым концом в древесину. Его губы беззвучно зашевелились, произнося заклятие.

— Туман Глухоты, — процедил он.

Лицо тролля выражало напряжение. На лбу вздулась жила, под кожей ходили желваки. Закрыв глаза, он застыл над вардом.

Туманом Глухоты тролли величают довольно сложную заглушку, мешающую работать шаманам в астрале. Её создают водяные духи, распространяющие вокруг ауру из собственной энергии, покрывающую местность. Не к добру был дождик, не к добру. Заглушку ставят обычно для маскировки колдуны и, естественно, старшие и старейшие лоа, не желающие обнаруживать своё присутствие и имеющие свиту, способную на подобные фокусы.

— Вард следит вон до того дерева, — Бал-Ар кивком указал на растущий неподалёку ясень. — Раньше "видел" бы до того поваленного клёна.

В два раза зона слежения сократилась. Твою же дивизию, надо ждать неприятностей. Сами по себе заглушки не образуются.

Тролли ребята тертые, сразу смекнули, чем пахнет. Они всю дорогу не выпускали из рук оружие. Достали по метательному топору, прислушиваясь и приглядываясь к окружающему лесу, необычно притихшему, словно при матёром хищнике, вышедшем на охоту.

Затянутое тучами тёмно-серое небо чуть ли не доставало до верхушек деревьев. Плотный покров свинцовых туч не давал последним лучам садящегося солнца проникать к земле, создавая густой полумрак. Идеальная погода для злых духов, не терпящих солнечного света. На фоне промозглой серости лоа затеряться раз плюнуть, выдавая свойственный им потусторонний холод за обыкновенное осеннее похолодание. Зима со дня на день начнётся.

Акела, стоящий на возвышающемся над водой корне нашего дерева, вздыбил шерсть на загривке и оскалился. Чует неладное. И мы тоже. Тролли перестали говорить, дышат тихонько, обратившись в слух.

Дождь затопил следы отряда Улук-Зула, усложнив нам задачу. Теперь заглушка. Складывается впечатление, некто очень не хочет, чтобы мы нашли преследователей сэкки. Да и саму ведьму. Туман Глухоты днём она вряд ли организовала бы, не её стиль. Она существо ночное, ей по душе темнота. К тому же, у меня сомнения насчёт её способности накрыть заглушкой лес. Слаба она чересчур, и вдруг разбрасывается драгоценной в её положении духовной энергией до заката. Днём злые духи, а она минимум наполовину лоа, слабее, чем ночью, потому большинство злых духов до сумерек спят. Айгаты у них на солнечном свету тратится больше, экономии никакой.

Нет, она сейчас дрыхнет. Повесивший заглушку без труда переносит дневное время. А кто у нас на это способен? Правильно, либо старейшие духи, либо колдуны. Участие первых маловероятно, не вижу причин им себя проявлять. Шаман же вполне мог нам устроить пакость. Почему? Напрашивается очевидный ответ. Мы идём за преследователями сэкки, убивать её идём. Значит, противостоит нам помощник ведьмы. Он следит за араньей и засёк сначала группу Улук-Зула, движущуюся к Лысому Холму. О битве прекрасно осведомлён, раз сэкка в сфере его интересов. Она в плачевном состоянии, хорошего боя не выдержит. Поскольку настолько потрёпана, то противники в силах изгнать её в Серые Пределы. Следующей схватки с ними она, вероятно, не выдержит, и надо бы девочке помочь. Вот и помогает.

Особенно меня интересует, зачем ему понадобилось создавать заглушку. Дождь вызвал бы, след Улук-Зула мы потеряли бы и прекратили идти за отрядом. Туман Глухоты для засад и ухода от врагов. Колдуна мы не успели обнаружить, маскируется, гад, отлично, и для отвлечения от своей скромной персоны использовать заклятье ему нет резона.

Заглушка у колдуна знатная. Способности морлока, не последнего в племени менталиста, свела на нет. Наш враг по силе полноценный шаман, ученику Туман Глухоты не сотворить, контроля недостанет.

— Алисия, — негромко сказал я. — Вооружайся и готовься отразить нападение.

На создание чар нет времени, в любой момент нас могут атаковать.

В корзине зашуршало. Надеюсь, самогоном аэромантка натёрлась и спешит одеться и найти кинжал. Я бы не тратил драгоценные секунды на одевание и искал Секущий Ветер. В бою он самое то.

— Может, мне Тюрьму Четырёх Ветров поставить? — донеслось из плетёного укрытия девушки.

— Лишнее. Против нас не сэкка, — я стоял на ветви, сжимая неизменное паладинское копьё, и всматривался в серую мглу начинающейся мороси.

Послышался протяжный низкий звук. То ли вой, то ли рёв, не разобрать. Он шёл, казалось, отовсюду, будто завывания взывающего к духам шамана. Однако, шаманы так не ревут. Во всяком случае, мне о подобных обрядах неизвестно.

Из сгущающейся полутьмы показалась сутулая фигура, осторожно передвигающаяся под дальними деревьями на границе видимости. Она походила на высокого мощнотелого тролля с длинным копьём в толстой руке. В набедренной повязке и ноговицах, крепящихся к широкому ремню, без рубахи, он шёл по колено в воде. С пояса у него свисал пучок кривящихся в приступе боли голов, привязанных за волосы.

Я узнал его, как и синекожие нашего отряда. Спиралевидные белесые татуировки вились по широкой груди и плечам, переплетаясь с узорами шрамов и свежими порезами, недавно переставшими кровоточить. Мускулистую шею охватывали костяные охотничьи ожерелья.

Звук исходил от него. Не вой и не рёв. Плач великого охотника Улук-Зула, по щекам которого от глаз пролегли кровавые дорожки.

Пройдя половину расстояния до нас, синекожий умолк, обернулся, точно опасаясь погони, и повалился в воду. Погрузившись в муть с головой, он по-прежнему держался за копьё, воткнутое в жижу.

Ловушка, или он тот самый тролль, сын вождя улиточников, раненый и нуждающийся в нашей помощи? Проклятье, ни я, ни Акела не можем понять из-за Тумана Глухоты, кто он на самом деле. Принявшая облик Улук-Зула сэкка выглядела бы правдоподобнее, без кровавых слёз и прочих атрибутов паранормального воздействия. Она, к тому же, принялась бы звать нас его голосом, мол, помогите да поближе подойдите, дайте о вас опереться ветерану борьбы за независимость племени улиточников. Нет, не оборотень. Грубая для ведьмы подмена, наталкивающая на мысль о полном реализме.

Одержимый? Вероятно. А может, и просто покалеченный вражеской магией и утративший рассудок инвалид. В заглушке не разберёшь.

— Алисия, при малейшей угрозе выставляй ветряной барьер. Бал-Ар, гляди в оба. Остальные, следите за местностью.

В заглушке полагаться на магию нельзя, и органы чувств сбоят, однако, не так сильно, как средства магического обнаружения.

Ученик шамана кивнул. Высунувшаяся из корзины девушка соглашаться с моим распоряжением не спешила.

— Сандэр, ты куда собрался? — раздалось из плетёного убежища аэромантки. — Зачем?! Почему ты?!

Нет времени объяснять. Пока расскажу, почему, сын вождя захлебнётся, и с того света его уже не вытащить, нет у нас целителей уровня верховного.

— Тц, — я спрыгнул на нижнюю ветку, скрипнувшую подо мной, и без плеска спустился на землю.

Вернее, в жижу, засосавшую ноги по щиколотки. Воды до середины бедра, не побегаешь. В руке паладинское копьё, главный козырь против одержимых и лоа. Ни у кого из нашей компании такого классного оружия нет, поэтому идти проверять Улук-Зула мне. Ну, и Акеле. Увязался, мой личный пушистый бодигард. То ли плывёт, то ли идёт по шею в воде, непонятно. Почти бесшумно заплывает к упавшему троллю с другой стороны. Волку объяснять не надо, сам понимает, будто бы у нас с ним ментальная связь.

Подходя к троллю, прислушиваюсь к ощущениям. Холодно, скользко. Привычного при близости лоа голода не чувствую. Проклятая заглушка мешает сконцентрироваться. Акела, умница, встал в нескольких метрах от синекожего и принюхивается, скаля клыки. Будь Улук-Зул одержимым, волк бы рычал вовсю. Правда, заглушка и на него должна влиять.

Копьём осторожно переворачиваю сына вождя лицом вверх. Тролль признаков жизни не подаёт, не дышит вроде. Глаза широко распахнуты, в них смесь отчаяния и боли. Покалываю бок охотника наконечником. Слегка так, проверяю реакцию. Реакции ноль. Похоже, готов.

Подойдя вплотную, я положил ладонь на шею синьки. Пульса нет, кожа остывшая. Плоть отвердевшая, точно у мертвеца. Нереально задубеть до такой степени за время, пока я к нему шёл. Чёрное колдовство, чтоб его. Будь Улук-Зул зомбаком, уже накинулся бы на меня, живого и тёплого.

Тролльи колдуны любят из мертвяков ловушки делать. То проклятье наложат, то духа вселят, то, наоборот, запрут в теле дух умершего, превратив в астральную мину. Одержимый себя проявил бы с моим появлением, к тому же, у одержимых организм исправно работает, они отнюдь не принадлежат к числу ходячих трупов.

Реанимировать тролля поздновато. Мы часа на два опоздали минимум.

Я подал жестом знак нашим, позвав Бал-Ара для консультации. Он колдовству сколько лет учится, знает побольше моего. С кровавыми слезами я не сталкивался и без понятия, почему они у синекожего текли. Дорожки на щеках свежие, кровь недавно свернулась.

Ученик Трон-Ка даже по затопленному лесу передвигался с грациозностью скользящей тени. Он неслышно подошёл к трупу, заинтересованно рассматривая алые следы на лице охотника, дотронулся до переносицы покойного, постоял неподвижно с закрытыми глазами. Первичное исследование проводит.

Синекожий выругался, отдёрнув руку.

— Алархал, — процедил он, отодвигаясь. — Не прикасайся к нему, Кан-Джай.

Бал-Ар достал из-за пояса кожаный мешочек и, высыпав из него немного серого порошка, растёр в ладонях.

— Дай руку, — он поделился со мной содержимым мешочка. — Разотри. Костяная пыль магена снимает след от проклятья.

Ого. Невероятно дорогая штука, о ней большинство шаманов только мечтает. Поймать кошака-гипнотизёра далеко не всякому великому охотнику под силу, без амулетов и поддержки колдуна магена не взять. На экипировку магического спецназа наш вождь не скупится.

Алархал, алархал... не припоминаю чар с таким названием. В переводе с тролльего "Плачущая Смерть". Улук-Зулу подходит.

— Кровавые слёзы Плачущей Смерти, — произнёс ученик Трон-Ка, неотрывно глядя на труп, точно остерегаясь его. — Проклятье шаманов Чёрных Трясин. Проклятые сходят с ума и убивают друг друга. Головы у него на поясе сняты с плеч воинов, ушедших с ним за сэккой. Он убил их.

Никогда не слышал о подобном. Сильнейшие маги разума на программирование убийства товарищей не способны. Вот о Чёрных Трясинах знаю. Болота южнее Зеркального Озера, в пятнадцати дневных переходах. Оттуда вытекает Гиблая Река, катящая ядовитые воды к морю на запад. В ней нормальная рыба не водится, сплошь мутанты какие-то. Когда я узнал о ней, то подумал, не пережиток ли она химической войны, разразившейся до эпохи людской цивилизации, больно уж напоминает наши загрязнённые водоёмы. Между прочим, я к Гиблой Реке наведаться планировал. В ней живут страшилища, за которых имперские гильдии магов и алхимиков неплохо платят.

И не думал, что в Чёрных Трясинах шаманы обитают. Неприветливое местечко, по словам зверомастера. Впрочем, колдуны выбирают для жилья самые мрачные и странные места, где разумным в голову не придёт их искать. Конспирация по-тролльи.

Стоп! Болота!

— Он пришёл с востока, — я посмотрел туда, откуда приковылял сын Бена-Джака. — Переждём дождь и разведаем, что там. От чего он умер? От проклятья?

Нехорошее у меня предчувствие. Группа Улук-Зула, скорее всего, уничтожена.

— Плачущая Смерть выжигает жизненную силу проклятого, поселяя в нём безумие. Говорят, проклятый понимает, что делает, убивая товарищей. Жажда убийства заставляет его отбирать жизни. Оттого он и рыдает кровавыми слезами, Кан-Джай. Он умирает, отправив всех, кто поблизости, в Серые Пределы.

Бал-Ар сплюнул, скривившись.

Кроме власти над лоа, шаманы синек зачастую специализируются на проклятиях. Самые распространённые мне известны от Гварда и Кьюзака. И все они названы в честь смерти. К примеру, Неуклюжая Смерть, наводимая на противников в бою, затуманивает сознание и лишает жертву координации. В результате бедняга спотыкается и чуть ли не падает с ног. Ну, и, естественно, промахивается по врагу, чем неприятель пользуется.

По эффективности и подлости Алархал превосходит все проклятья, о которых я знаю. Для внезапной диверсии, — на них шаманы и специализируются, — оно идеально. Идёшь себе, и тут на тебя набрасывается товарищ, прикрывавший тебе спину.

Именно из-за грязных приёмов у синекожих стойкая репутация подлецов, бьющих исподтишка. А шаманы ведь просто выбирают самый эффективный способ нанесения вреда врагу. Это у них военной хитростью считается. Правда, имеется ряд проклятий и чар, презираемых ими. Видимо, Плачущая Смерть из таковых.

— Не трогай его, — предупредил Бал-Ар, — чтобы проклятье на тебя не перешло. Подсохнет в лесу, и сожжём мертвеца.

Правильно. С непонятной заразой лучше не соприкасаться. Проклятия в Трёхлунье, насколько я понял, самая что ни на есть зараза, передающаяся через контакт с проклятым.

Будущий шаман-теневик, шепча заклинание, костяным порошком насыпал на груди трупа колдовской знак, означающий очищение. Сверху по линиям нанёс узор алой пылью из толчёного огненного гриба. Выкрикнув имя великого духа пламени, он растопырил длинные пальцы над трупом. В тот же миг мистический знак вспыхнул синим огнём и потух. На Улук-Зуле остался чернеть выжженный символ, препятствующий переносу проклятия.

Мы переждали дождь на нижних ветвях. Морось, в конце концов, прекратилась. Тучи всё равно висели над кронами, едва не касаясь деревьев. Лун и звёзд не видно, темно, как в брюхе карода. Единственный повод к поднятию настроения — заглушка пропала вместе с дождём, и Лаклак ощущал пространство на всю дальность морлочьего телепатического Дара. По его данным, в радиусе примерно километра синек, не считая наших ребят, нет.

Для полной уверенности я попросил ученика Трон-Ка просканировать ближайшую территорию в направлении, откуда пришёл Улук-Зул, теневыми духами. Бал-Ар быстренько провёл ритуал призыва, впал в медитативный транс и, выйдя из него, доложил:

— На востоке недалеко отсюда бились насмерть. Земля усеяна мёртвыми троллями. Улиточники.

Вот и группа преследования. Нашли всё-таки. Подозреваю, у некоторых мертвецов на лицах кровавые дорожки от слёз.

По моей просьбе Лаклак взял под контроль птицу, сидевшую на ветке в поле его зрения, и "запрограммировал" её на передачу сообщения в деревню. В окрестностях озера птичьей почтой пользуются наравне с телепатией. Чем дальше от берега, тем шире распространено применение птиц. Бывает, и шаманы не гнушаются послать певчую птичку со звуковым письмом.

Морлок передал весточку о судьбе отряда Улук-Зула. Завтра сюда прибудут ученики верховного и позаботятся о телах. Без погребения бросать погибших нельзя, их духи мстить будут. Звери осквернённых проклятием не едят, и беспокоиться на этот счёт нечего. Будущие целители найдут соплеменников в сохранности. Если сами переживут ночь.

Полезная штука — настойка полуночника. В почти полной темноте, выпив её, ясно различаешь очертания предметов. Жаль, в чёрно-белом цвете. Подкрепившись взятым в деревне вяленым мясом, мы двинулись дальше к Лысому Холму. Сильфы, призванные Алисией, кружили над деревьями, ихтиан ежеминутно сканировал местность. Бал-Ар разрисовал себя медвежьим жиром, смешанным с землёй, и держал наготове вард с заключённым в нём охранным духом. Я с троллями не выпускал из рук оружие. В общем, шли настороже.

Стеречься помимо сэкки есть кого. Бесшумно идти не получается из-за хлюпанья, выдающего нас на километр. Зверьё по мокрой погоде по своей воле тоже не ходит. Вот духи иное дело, учитывая нынешнюю ситуацию в аранье. В дождь и мокроту из рек и поросших осокой водоёмов с гнилой водой вылезают твари весьма неприятные, с коими встретиться не пожелал бы и паладин при полной снаряге. Слякотники, устраивающие в размокшей земле ямы с разъедающей плоть жижей, куда провалишься, и поминай, как звали. Злые духи из водяных, вроде речной девы, не прочь прогуляться под лунами и схватить какого-нибудь зазевавшегося разумного.

Мы-то их почуем издали. Сильфы и Акела предупредят в первую очередь. Но сама вероятность столкнуться с охотниками на живых существ довольно велика. Да и одержимых зверей со счетов сбрасывать не стоит. Они в любую погоду охотятся, только бы темно было.

Наш главный враг уже проснулся. Солнце зашло, сон злобной сэкки унесло. Хм, поговорка готовая, специально для охотников за нечистью и лоа. До Лысого Холма с нынешними темпами топать и топать. К полуночи не дойдём. Хоть бы до утра успеть. Ей на путь от деревни до места исчезновения потребовалось часа два, и она еле ползла по сравнению с прошлой своей скоростью из-за подрумянивания в "печке". За день в логове полностью вряд ли восстановилась и атаковать в лоб нас не будет. Обойдёт, выбрав добычу полегче. От больных детей, к примеру, подпитается энергией. Тут уж мы ничем не поможем улиточникам.

Мы в относительной безопасности, и времени нам должно хватить для осуществления задуманного.

По пути к Лысому Холму мы вышли на поляну, где произошло побоище. Мне не по себе стало от открывшегося зрелища. На земле валяются изуродованные трупы троллей, изрубленные, избитые. Внутренности по воде плавают, вонь разносится на сотни метров. Блин, обошли бы. Вооружившись палками, перевернули с дюжину мертвяков. У всех, кого осмотрели, кровавые дорожки на лицах.

Группу Улук-Зула прокляли. Каким образом наложили проклятье сразу на всех, ума не приложу. Бал-Ар и Варк-Дан, вон, задаются аналогичным вопросом. Проклятье вещь малого радиуса действия, оно, как правило, налагается на одного, максимум — нескольких разумных. Для наложения на местность айгаты тратится океан. Столько и у Гал-Джина с учениками, вместе взятыми, нет. Амулеты верховного, имеющиеся у охранной дюжины сына вождя, против чёрного колдовства оказались бессильны. "Перегорели", не вынеся духовного давления.

Хм... неэкономно. Будь у колдуна энергии через край, стал бы он выбрасывать её на массовое проклятие, если достаточно проклясть пятёрку сильнейших троллей в отряде? Глупо.

Ну, не верю, что колдун, напавший на улиточников, идиот. Впрочем, с такой силищей ему простительно. Думай, голова, думай! Выглядит бойня показательной расправой. Для кого показательной? Для нас. Дескать, не ходи туда, за сэккой, не надо. Снег башка попадёт, совсем мёртвый будешь.

Вот и защитничек ведьмы, стоящий за пробуждением ведьмы из небытия, объявился. Не иначе, её от нас защищает. На кой леший ему сдалась сэкка при его возможностях? Определённо, он хочет сохранить её, остановив нас. И заглушку наверняка он поставил. Почему не атаковал нас, если настолько крут? Причина заключается, скорее всего, в банальной нехватке сил на успешное уничтожение нашего отряда. То ли перестарался с Плачущей Смертью, то ли изначально проклятие лишь трюк, ловкость рук и никакого океана айгаты.

Ведьма — главное оружие нашего противника. Именно он настоящий игрок, не сэкка, какой бы умкой она ни была. Значит, играть нам против него придётся в итоге. Ох, духи лесов и гор, во что мы влипли?!

— Бал-Ар, — позвал я, притормозив. — Разговор есть.

Ученик Трон-Ка оглянулся, нет ли кого поблизости, и подошёл, рассыпав порошок широким взмахом и прошептав заклятие. На мгновение в воздухе повисла сероватая пелена колдовского барьера, глушащего звуки. Правильно, нам слушатели ни к чему, беседа конфиденциальная.

— Бал-Ар, Чёрные Трясины — те самые болота, граничащие со Змеиным болотом и лесами Чёрного Копья, верно?

— Те самые, Кан-Джай, — вижу по хитрющей физиономии, тролль сообразил, к чему я клоню. — Они никому не принадлежат, и живут там чудища да колдуны.

— Кроме Чёрного Копья из наших соседей никто не граничит с болотами, правильно?

— Да, верно. Хочешь сказать, чёрные подослали к нам шамана, и он возродил ведьму?

Вариант, не спорю. Однако, они знают, что им не поздоровится, заподозри мы их во вредительстве. Тут игра тоньше.

— Они посодействовали возрождению сэкки, скажем так. С улиточниками у Чёрного Копья границ нет, а есть с Огненным Жалом. Огненное Жало издавна точит клыки на леса наших дорогих союзников. И Водяных Крыс недолюбливает.

— Интересно, — задумчиво произнёс ученик Трон-Ка. — Среди шаманов Жал не родился тот, кто бы наложил Алархал. Древнее проклятие, опасное, трудно создать. О нём не знают колдуны озёрников.

В точку. Плачущую Смерть навёл тот, кто обретается на болотах. Или обучившийся проклятию у болотных колдунов шаман Чёрного Копья.

— Слушай внимательно, Бал-Ар...

Интерлюдия первая

Чуткий сон Гал-Джина прервался. Целительный транс, в коем шаман пребывал с момента ранения, крепко сковывал его сознание, не давая сосредоточиться на проявлениях внешнего мира, и тащил в мир внутренний, наполненный теплотой и сладкой дремотой, свойственной ребёнку в материнском лоне. Ему снилось прошлое. Вот он, молодой ученик почтенного Анг-Джина, лежит под ивой на речном берегу и улыбается, глядя на проплывающие по небу облака. В каждом из них он видит лицо любимой. А вот он с девушкой нежится под ласковыми лучами весеннего солнца и слушает трели птиц.

О чём думал тогда будущий верховный шаман Зелёных Улиток?! Ему нельзя было обнадёживать девчонку, но он не сумел пресечь её попытки понравиться ему. Любовь избрала домом его сердце. Проклятая любовь, насланная злым духом, ибо как ещё можно назвать её, принесшую столько бед им обоим?

Он в ответе за совершённое зло. Отказав девушке, переступив через себя, задушив то греховное для любого Говорящего с Духами чувство, он бы избежал случившегося потом кошмара.

Он вынырнул из сонного омута в действительность хижины, под тусклый свет затухающего костра в центре комнаты и темницу стен, обитых звериными шкурами и кожей пресмыкающихся. В тишине ночи потрескивали дрова и слышалось собственное дыхание, в висках стучали каменные молоты.

Целитель ощущал чужое присутствие. Кто-то заинтересованно смотрел на него, невидимый и оттого внушающий страх и невольное уважение.

— Мейзо, — осипшим из-за пересохшего горла голосом позвал шаман.

Мальчишка дежурил сегодня у входа в хижину, выполняя все распоряжения учителя. Однако, почему-то не отвечал. Неужто заснул? После тяжёлого дня утомился, но спать не должен. Выпил бы настойку девятисила, на то он и ученик лучшего целителя озёрных племён.

Не дождавшись ответа, Гал-Джин повторил зов громче. Кто-то да отзовётся. У его жилища вождь выставил четырёх воинов из личной охранной дюжины. Не может быть, чтобы все внезапно оглохли или, того хуже, заснули. У них амулеты против сонных чар и морока из старых запасов шамана, лучших и у Гин-Джина не сыщешь.

Целитель прислушался к сторожевым вардам, расставленным у хижины и подвешенным под крышей. Два кольца сторожевых чар молчали, словно всё в порядке. У жилища пятеро троллей, в комнате сам шамана и никого. Почему же он чувствует на себе чужой взор?!

Чары подвели его со времён посвящения в верховного шамана всего дважды. В ту ночь, когда в деревню впервые пришла ведьма, и много ранее, при посещении его Желтоглазым... нет, он не хотел вспоминать.

На лбу Гал-Джина выступила испарина, он судорожно сглотнул образовавшийся в горле ком. Конечности прирастали слишком медленно. При резком движении раны угрожали открыться, и едва соединившиеся кости сломались бы. Проклиная собственную беспомощность, шаман пошевелил пальцами на руках и ногах, привстал в чане с целебным раствором и огляделся. Раны заныли тупой болью, приглушённой листьями мертвяковой травы.

В тёмном дальнем углу позади целителя тени сгущались в пятно мрака. Из темноты на тролля пронзительно взглянули пылающие жёлтым огнём глаза.

— Ты... — вырвалось у целителя, осевшего на дно чана.

Он знал — Желтоглазый придёт снова. Как и в прошлый раз, чары молчали, и охрана не подозревала о присутствии чужака, точно прошедшего невидимкой мимо. Гал-Джин думал, не дух ли это неведомого могущественного колдуна, с такой лёгкостью тот миновал сторожевые ограды и ловушки. Нынче некому позаботиться должным образом о безопасности деревни, но при их первой встрече целитель был здоров, а по селению бродила свора охранных духов, позднее проглоченных ведьмой.

Шаман не видел посетителя целиком. Лишь горящие глаза в клубке тьмы и голос, властный и сильный, пробуждающий в глубине естества древний, забытый поколениями синекожих страх и желание стать на колени, покорно опустив голову.

Он ненавидел страх и стыдился его. Отводил взгляд от ужасных очей, но, стоило смежить веки, они вновь полыхали перед ним во мраке беззвёздной ночи, срывая покров гордости и раскрывая его истинную сущность. Он не мог ни убежать, ни скрыться от очей, мерещившихся ему в тёмных углах жилища и в густых тенях хижин и деревьев.

— Мейзо жив? — из горла вырвался хрип, будто грудь придавило тяжёлой каменной плитой.

Огненные глаза вспыхнули, приблизившись. Не выдержавший Гал-Джин наклонился, дабы избежать страшного взора, заглядывающего, казалось, в саму суть тролля.

— Он устал и прилёг отдохнуть на ступенях, — промолвил равнодушно чужак, и от звука его голоса, наполнившего пространство хижины и внутренности синекожего, шаман невольно съёжился.

Желтоглазый обращался к нему, словно к насекомому, значащему не более, чем земляной червяк, ради интереса выдернутый из почвы. Червяк, жаждущий жить.

— А воины? — поперхнулся он словами.

Страх разрастался, оплетая разум и дух крепкой ядовитой лозой. Горло передавило, не давая произнести ни звука.

— Они спят, — мощь, исходившая от голоса, разбивала на куски остатки тролльей гордости, повергая в отчаяние и ужас.

Гал-Джин кричал бы, зовя на помощь, если бы имел хотя бы каплю надежды на спасение и уверенности в уязвимость говорившего. Он осознавал — простое оружие бессильно перед невероятной мощью, льющейся, подобно водопаду с высочайшей скалы.

Той ночью, придя в селение, Желтоглазый попросту погрузил улиточников в сон. Они пробудились с его уходом. Не помогли ни амулеты, ни ограждающие от лоа чары, завязанные на тотемном столбе. Они не отреагировали на чужое колдовство, будто бы его вовсе не применяли.

Целитель понятия не имел, кто этот незваный гость. Никто из колдунов троллей не способен обойти его сторожевые кольца, никто не обладает подобным могуществом. Синекожий многое повидал, познакомился с десятками шаманов. Некоторые из них превосходили его по колдовской Силе, единицы смогли бы победить Гин-Джина, но ни один из них не оказывал такого влияния на Гал-Джина, как Желтоглазый.

При единении с духом Озёрной Улитки тролль не чувствовал себя ничтожеством, несмотря на разницу в колдовской Силе. Давящая аура покровительницы племени окутывала его исцеляющей волной, и он ощущал доброту прародительницы. Пришедший нынешней ночью в обиталище верховного шамана посетитель сильнее неё. Он сравним со старейшими духами, властвующими над миром.

— Ты сказал сыновьям Водяной Крысы то, что я велел?

Целитель задрожал, сжимаясь в комок. Чего бы он ни отдал, только бы не слышать пробирающего до костей голоса.

— Да, — выдавил он еле слышно.

— Ученик Гин-Джина узнал о ведьме? — продолжал расспрашивать незваный гость.

— Я рассказал ему, — сипло ответил тролль. — Он последовал за ней к Лысому Холму...

Гал-Джин попробовал взять себя в руки, унять колотящую его дрожь. Он потомок Зелёной Улитки! Верховный шаман! Синекожие колдуны никогда не становились ни перед кем на колени, кроме своих покровителей.

Ему удалось подавить ужас, впав в целительный транс. Свет от костра померк, звуки утихли, мысли потекли прямой рекой, освободившись из-под гнёта потустороннего голоса.

— Зачем тебе понадобилось раскрывать правду о ведьме? — спросил целитель, еле слыша себя. — Она всё равно не поможет справиться с сэккой. Кто ты?

— Я обязан отвечать тебе, синекожий?

Гал-Джина выдернуло из транса, окунув в прежнее отчаяние. Перед внутренним взором зажмурившегося шамана пылали жёлтые глаза, сжигающие в пепел смелость и родовую гордость.

И вправду, разве отвечает пыли, летающей в лучах, всемогущее солнце? Разве небо откликается на зов земляного червя?

Страх с удвоенной яростью вгрызся в целителя. Язык примёрз к нёбу, горло сжалось, мешая дыханию. Ни двинуться, ни сказать без позволения Желтоглазого. Кажется, пожелай того чужак, и в тот же миг смерть настигнет парализованного ужасом Гал-Джина.

— Ты поступил правильно, — похвалил незваный гость. — Не бойся, я не убью твоих соплеменников и родичей. И ведьма их не тронет.

— Она... обещала убить всех, — с трудом произнёс Гал-Джин. Похвала придала ему смелости, уменьшив страх. — Она грозилась отправить меня в Серые Пределы последним, выпив жизнь из моих учеников и жителей деревни.

— Не стоило воспринимать сказанное ею всерьёз, — засмеялись глаза во тьме. — Её участь предопределена.

Шаман не поверил. Хитрый и мудрый всегда отыщет способ обмануть, а уж в мудрости Желтоглазого он не сомневался. Столь могущественное существо просто не может быть глупым.

— Я выполню обещание, синекожий. Твоё племя выживет. Ты же сдержал данное мне слово и предупредил сыновей Водяной Крысы.

— Зачем... зачем это тебе? — превозмогая оковы страха, выдавил целитель.

— Ты действительно хочешь знать ответ? — насмешливо ответил вопросом на вопрос незваный гость. — Если я скажу, рассудок окончательно покинет тебя. Тайны бессмертных не для ушей троллей, пусть и познавших таинства, дарованные старшими духами.

— Что... будет с ведьмой?

— Ты задаёшь чересчур много вопросов, — в голосе послышалось раздражение, напугавшее Гал-Джина. — Я же сказал — её судьба предопределена, как и твоя, синекожий.

"Великие духи, пощадите!" — пронеслось в сознании шамана.

Когда чужак в прошлый раз возник у него в хижине, казалось бы, из самой тьмы, и приказал поведать историю ведьмы иноплеменникам, всё его естество протестовало. Однако, он не смел ослушаться. Подолгу молился целитель духу-покровительнице, испрашивая совета. Озёрная Улитка молчала, предоставив ему возможность решать самому. И он решил, надеясь на благосклонность чужака, выполнить приказ.

Желтоглазый никогда не обещал сохранить ему жизнь.

Тьма вытеснила свет костра. Огненные очи надвинулись на Гал-Джина, сжигая мысли и чувства. Сейчас в них виделся голод хищника. Боль хлынула бурным потоком, сокрушающим наспех выставленные с помощью целебного транса преграды. Шамана пожирали живьём. Неспешно, смакуя каждый кусочек. Он завопил, не слыша себя, попробовал защититься руками, чувствуя открывающиеся раны и брызжущую из них кровь. Его дух распадался под чудовищным натиском чужой воли, вытягиваясь из тела тонкой струйкой духовной Силы.