Вскоре туннель расширился, и мы пустили скакунов в галоп. Глупо было рассчитывать на благородство вампиров. Даже их непонятная мне пока заинтересованность в Синем Пламени могла пропасть под воздействием обстоятельств, а воевать с целым Гнездом я морально не была готова. Впрочем, преследователи так и не показались. Дроу вообще почему-то считал, что они отозвали поисковые отряды. Но мы предпочли перестраховаться.
Каменные своды проносились мимо, с упорством трудолюбивых пчел отмечая оставленные позади метры. Каждый шаг отдавался новой ноткой в мелодии чистой радости, звеневшей в душе. Кэмрон ехал, не оборачиваясь. Я представила себе, чего ему это стоит. И поторопила Ашера каблуками. Мы поравнялись со скакуном мэйна. Я молча сняла с пояса флягу, протянула.
— Три глотка. Мы сделаем перевязку на первом же привале.
— В этом нет нужды! — возразил он гневно, но, встретив мой укоризненный взгляд, замолк, вздохнул и тихо шепнул: — Спасибо, — послушно отпивая из фляги.
Наблюдавший (и внимательно слушавший) нашу короткую пикировку Тириэл только насмешливо приподнял брови, но промолчал. За что я была ему немыслимо благодарна. Иногда просто принять чью-то помощь — куда сложнее, чем с высокомерием ее отвергнуть. Вот странно — в тот миг мы все это понимали. И именно потому молчал Тириэл.
Сноски:
1. Эмпатия (от греч. empatheia — сопереживание) — способность человека к параллельному переживанию тех эмоций, которые возникают у другого человека в процессе общения с ним (психологический словарь). Проще говоря, способность чувствовать чужие эмоции как свои собственные.
2. Эльд — личный отряд знатной персоны, состоящий из 10, чаще 12, дроу, связанных с предводителем кровно и/или магически, 'сыгранных' в одну команду и настроенных друг на друга.
3. Кристаллические кинжалы, клинки, и т.п. — ныне запрещенные магические артефакты, чрезвычайно простые в изготовлении, чьи раны неизлечимы. При попадании в не заговоренную на неуязвимость цель прорастают, распространяются в крови и, в конце концов, разрывают все сосуды в теле жертвы. Смерть длится от трех до семнадцати часов и относится к разделу крайне мучительных. По непроверенным данным, прекратить муки нельзя — считается, кристаллы пьют освобожденную душу. Ценились за красоту и общие свойства.
4. Некоторые чары сохраняют в 'подвешенном' состоянии на артефактных предметах. Для использования достаточно знать ключ, запускающий их в действие. Лучшие артефакты позволяют использовать наложенные чары многократно. Причем отследить их наличие почти невозможно — магическое возмущение строго направлено, импульсно и краткосрочно.
"Я не понял... Эта блондинка с луком — мужик?"
(при просмотре ВК, комментарий из зала)
Глава 10.
Тириэл вскоре нашел время для приватной беседы. Высокородный светлый проницательно придержал коня, и мы с дроу вырвались немного вперед отряда, успешно притворяясь авангардом.
— Уверен? — поинтересовался дроу с той непередаваемой интонацией, к которой приходят после продолжительного общения только успешные заговорщики и лучшие друзья..
— В чем? — изобразила я непонимание.
Взгляд сам собой задержался на бледно-серебристой скуле, заостренном ухе, завившейся колечком прядке на виске, саркастически изогнутой линии губ, длинных бархатных трехслойных ресницах, будто пламенем опаленных. Глядя на все это изящество и сибаритство, сложно было помнить, сколь смертоносно создание рядом. Смертельно опасно, не смотря на элементы внешности взрослеющего подростка, чуть несуразного, будто новорожденный жеребенок. Судя по тому, что я знала о развитии биологического вида, дроу еще изменится. Вот только когда это будет?
Я встряхнула волосами, перехватила косу, не дав ей хлестнуть Ашера по крупу, и постаралась подумать. На самом деле, вопрос Тириэла можно было расценивать по-разному. Уверена ли я в том, что делаю? Нет. Уверена ли в правильности своих действий, в их последствиях для меня? Тоже нет. Зато я стопроцентно уверена в том, что сделала то, что была должна. Самой себе, своему внутреннему ощущению мира, своей клятве, и Храму. И осознавать это было приятно.
Мы молчали в унисон, думая о чем-то своем. Не хотелось нарушать это на редкость приятное состояние. Ашер лениво перебирал ногами, так мерно, что покачивания почти не ощущалось. Ветер нетерпеливо шелестел зеленой листвой, нежно-зеленой, яркой по-весеннему. Позади изредка доносились всхрапы коней, тихие перешептывания. Маги дроу изредка притормаживали, шептали что-то, колдуя. До меня доносились отголоски их магии, будто цветные полупрозрачные ленты, и я машинально стирала остаточные следы. Примятая трава распрямлялась за нашими спинами, кусты встряхивали листвой, отращивали случайно задетые мелкие веточки, убирая малейшие следы нашего присутствия; даже песочно-красная глиняная сухая пыль снова ложилась на тропку, возвращая ей нетронутый вид. Воздух был наполнен свежестью и до самой земли напоен солнечными лучиками, ласковыми и легкими.
— Почему ты так взбесился? — спросила я тихо, вдруг вспомнив, с какой неистовой яростью он бросал мне вызов, а потом вызволял из подземелий вампиров.
— Я думал... — бессвязно сорвалось с губ дроу.
Тириэл глубоко вздохнул, замолчал, перебирая колечки, вплетенные в гриву его скакуна.
— Ты думал? — повторила я поощрительно, решив сдержать язвительный комментарий, но, все же, в воспитательных целях приподняв брови. Синусоиды перепадов настроения принца настораживали. Тириэл многозначительно не ответил, я вздохнула: — Тириэл, предположим, дуэль ты устроил, просто потворствуя своему капризу, — впрочем, политический аспект тоже не стоило сбрасывать со счетов. Хотя озвучивать эти свои соображения я не собиралась: — Но дальше... не понимаю. Чистое самоубийство, — впрочем, озвучить почти сакраментальное 'почему я', у меня не хватило духу.
— Не верно, — мигом придя в хорошее настроение, протянул златоглазый, встряхнув головой, и перехватил мой взгляд.
— Ты подумал, что я тебя брошу, — меня осенило. — У вас в таком случае убивают, да?..
— Скотина... — неразборчиво пробормотал надменный, изысканный принц дроу.
Я не поверила своим ушам, и уж тем более не разобрала, к чему относилась эта его последняя реплика. То ли к моей догадливости, то ли к самой ситуации, то ли к стечению обстоятельств.
— Что? — переспросила, недоумевая, злиться или пропустить его комментарий мимо ушей, или просто, не сходя с места, закатить форменную истерику.
— Ничего, — огрызнулся он мрачно. — Вириэль, не шути этим.
— Заметь, я даже не приказал тебе замолчать. Тириэл... расскажи мне, что среди дроу значит твоя клятва.
— Это приказ? — напрягся как струна темный.
— Нет. Просьба, — хотя любопытно было увидеть его реакцию на приказы.
Дроу прикрыл глаза. Выражение его лица было не читаемо.
— Я понимаю, неприятно попасть в собственную ловушку. И все же, давай попробуем не осложнять друг другу жизнь? — еще раз попробовала я, так и не дождавшись вразумительного ответа.
Это демонстративно сохраняемое молчание, подчеркнуто сдержанные жесты, лукавые взгляды с многослойной подоплекой, были, конечно, весьма выразительными, но лично для меня оставались совершенно непонятны.
— Ты и про ловушку догадался? — тем временем невесть чему обрадовался Тириэл.
— Ты громко смеешься, — опустила голову, чтобы скрыть усмешку, я.
Для чего еще можно было использовать дуэль жизни?.. Разве что вместо азартных игр, но не думаю, будто он стал бы так забываться.
— Это да, — с улыбкой согласился дроу.
Что-то быстро он успокоился.
— Понимаешь, Вир, — принц придвинулся ближе, положил мне руку на плечи. Теперь он говорил прямо в ухо. — У нас очень редко бывают такие дуэли, — пальцы до боли стиснули плечо, не дав перебить. — В основном потому, что все лучше представляют себе последствия, — он осторожно разгладил след от своих пальцев, виновато глянул мне в глаза. — Прости, я не хотел.
— Угу... — мне было не до того, чтобы пересчитывать очередные синяки, да и не верилось особо в его раскаяние. — Продолжай. Так что связыва...
— Не торопись, Вир. У нас нет рабов-дроу, ты наверняка это знаешь. Нет в основном потому, что среди нашего общества существует множество других связей, взаимоотношений. От привычных любому в империи, до весьма специфических. В отличие от всех остальных все вертикальные и горизонтальные отношения в обществе дроу накладывают особые обязательства на каждого из участников, — у него был такой мягкий, спокойный голос, что я не сразу уловила подвох.
— Взаимосвязи? — переспросила только изумленно, словно впервые слышала это слово.
— Особенной приверженностью традициям отличается столица, — менторским тоном напомнил Тириэл, снова умело избегая прямого ответа.
— Извращенностью, ты хотел сказать? — опять перебила я, желая быть точной.
— И это тоже, — невозмутимо кивнул принц, кончиками пальцев поглаживая оставленные им самим синяки на моем плече. — Раз ты это понимаешь, то все будет гораздо проще.
— Все? — с каждым новым словом я понимала все меньше, а настораживалась все больше.
— Все, — он уже не улыбался — ухмылялся, как блаженствующий котяра, легонько водил скулой вдоль моего плеча.
Ашер гневно дернулся и просто шарахнулся в сторону. Разнежившийся дроу от неожиданного рывка разжал руку, и свалился с коня, боком повиснув на седле. От рывка его скакун едва не опрокинулся, но все же устоял, с некоторым трудом. Принц синхронно с ним сверкнул взглядом, независимо тряхнул головой. Потом дроу легко сел нормально под одобрительные комментарии свиты, а скакун неохотно потрусил дальше бок о бок с Ашером. Я хихикнула:
— Тириэл, отвечай, наконец, на вопрос, а?.. — еще немного — и его приставания сделаются милыми, уютными и несерьезными, как любимое одеяло.
Темный принц только пожал плечами, кажется, неким седьмым чувством уловив перепад моего настроения, и привычно переключился:
— Наша с тобой связь сродни любви. Я принц, а потому выше тебя по положению. Ты сохранил мне жизнь, и потому я тебя сопровождаю. И буду охранять. Оберегать. Согревать ночами...
— Риэл! — я не могла больше сдерживать смех. — Еще скажи, накрывать меня одеялом. И...
— И это тоже, — насмешливо прищурил звериные очи блондин. — То же самое обязан ты сделать и для меня.
— А они? — я кивнула на других дроу, предпочтя не спорить. Шутит и ладно.
— А с ними ты связан только через меня, — намекнул принц, помолчал немного и непонятно прибавил: — Знаешь, зря ты так о себе думаешь, — и чуть пришпорил скакуна каблуками, без видимого перехода перестроился на деловой ряд. — Сзади.
Я вовремя сообразила и оглянулась. Далеко позади, судя по расстоянию, еще у стен замка, темнело облако пыли, двигаясь против ветра. Довольно большой отряд, пора поторапливаться.
Про дроу я немного позже выяснила все сама. В конце концов, зачем еще устроены библиотеки? Среди них действительно не было рабов — просто это называлось иначе. Того, кого бросил хозяин или победитель, использовать мог любой. И за малейшую попытку избежать такой судьбы его бы жестоко наказали. Свои же. Хозяин же обязан был не только использовать (именно 'обязан использовать'), но и защищать и заботится об исполнении хотя бы самых простых желаний провинившегося, пока тот не начинал противиться его воле. Что лучше — лимитированное или не лимитированное рабство? Ни то, ни то, конечно. Но если придется вдруг выбирать, второе хуже. Наверное. Может быть.
Сонливость окончательно одолела часов через шесть. К тому времени мы уже давно выбрались из тоннеля подземного хода, пересекли русло, несколько узких полос леса, преодолели опасную своей незащищенностью равнину, и устроились на ночлег в тени высоких деревьев с вытянутыми стрельчатыми листьями сиреневого даже в царящей полутьме цвета. Костров не зажигали. Холодное вяленое мясо, мэйнийский хлеб, фрукты — вот и весь ужин. Впрочем, это мало кого расстроило. Я воспользовалась свободным временем, чтобы отослать магического гонца с сообщением и запросом информации к Алуриану, и вытянулась на траве, завернувшись в плащ. Ветер перешучивался с кронами, те лениво перешептывались с низкими яркими звездами...
...Не знаю, что именно меня разбудило. Я не открыла глаз, лишь прислушалась, не меняя ритма дыхания. У костра разговаривали. Тихий шепот едва пробивался сквозь неясные чары. Но я слышала почему-то.
— Не думал встретить тебя здесь... милый, — ядовитое шипение в голосе безошибочно выдавало мою светловолосую ехидну.
— Да ну? — тихий сдержанный смешок с примесью злости. — Тебя, наконец, вышвырнули из дворца?.. — эхом отозвался Кэмрон.
Я уже как-то привыкла к тому, насколько хорошо он собой владел. Жаркая ярость в его голосе сейчас заставила усомниться в собственных выводах.
— Жестоко... до смешного. Рё не отличается добродушием? — грубовато огрызнулся Риэл, явно задетый за живое.
Собеседники друг друга стоили. У костра воцарилась звенящая тишина, напоённая дыханием гнева. Говоривших окружали какие-то смутные ауры — силы, ярости, власти, застарелой боли. Ореол тайны, перед которой сложно устоять. Чары, проникавшие в кровь, зачаровывавшие, завораживавшие, затрагивавшие за живое, и едкие, как кислота. Я старалась дышать ровнее.
— Хорошо. Давай... по делу, — тихо-тихо, неохотно, пошел на мировую дроу.
Я удивилась — не ожидала такой пластичности сознания. Впрочем, с другой стороны, Кэм не мог сделать этот первый шаг — он был в том положении, чтобы пренебрегать условностями. Казалось, эти двое давно знают друг друга, иначе бы давно уже вцепились один другому в глотки. Сейчас же гнев казался пусть и неукротимым, но каким-то привычным, демонстративным.
Шарис в свое время много усилий потратил на то, чтобы научить меня притворяться спящей достоверно, так чтобы даже у самых искушенных зрителей не оставалось сомнений. Сейчас навыки возвращались автоматически. Только этим я могла объяснить то, что мэйны еще не ощутили мое внимание.
— Я рад, что ты выжил, — через несколько секунд отозвался светлый с подкупающей искренностью.
— Знаешь, я тоже, — легкомысленно хмыкнул дроу.
Странный звук — словно воздух сгущался неподалеку, в одном месте. И — никакого ощущения волшебства! Мистика какая-то! До этого дня я считала аксиомой: любая магия оставляет след. Вот глупая!
— Угощаю. 'Лазурный Мёд', — звяканье бутылок сопровождалось восхищенным вздохом.
Не одна, кажется. И даже не две. Меня переполнила черная зависть. Легендарное светлоомэйнийское вино вот уже лет сто не появлялось в продаже...
— Ну ты даешь! — смутно проскальзывающее уважение отчетливо различалось даже в поддразнивающем тоне. — Подбираешь подход, враг мой? Не зря Вир вытащил тебя из тюрьмы.
— За врагов? — вместо ответа смех.
Тихий шорох, такой, будто голова опускается на чье-то плечо, а длинные волосы скользят по шелку. Теплый смешок, вздох. Неровный звон бокалов.
— За врагов! — картинно надменно отозвался Тириэл. И, едва слышно, сквозь зубы, с интонациями демона-искусителя мурлыкнул: — Извращенец!..
