Рожденный бескрылым. Рожденный летать.

Поединок закончился. Кузнец замер, с ужасом в глазах разглядывая глубокую зазубрину на своем творении. Я остановился, не желая превращать поединок в бой без правил.

Скрипнула дверь, и я обернулся. В кузницу вошла невысокая женщина...

— Дочка... — сказал Паррайт, отрывая на миг взгляд от меча и снова в него впиваясь. В голове оружейника явно не укладывалось, что его оружие — не самое лучшее на свете.

Женщины орков сильно отличаются от мужчин... по крайней мере, внешне. Шестипалость, темная кожа и грубые черты лица, конечно, выдавали в девушке нелюдь, но в остальном... Небольшой рост, прямо-таки огромные глаза, ровные черные волосы до пояса — ничуть не напоминали лысого бугая-папашу. Думается, при таком различии между полами орки должны прямо-таки на руках носить своих женщин.

Нужно, правда, заметить, что от традиционных представлений о красоте орчанка отстояла несравненно дальше Лины.

— И чем вы тут страдаете? — произнесла она. Я невольно поморщился. Голос у девушки оказался неприятным, грубым, хоть и не мужским.

— Мечи портим, — опередил все еще задумчиво разглядывающего меч кузнеца я.

— Тогда все ясно... — протянула девушка. Ее явно терзал вопрос, кто я вообще такой, но папаня наконец преодолел удивление и сообщил дочери:

— Это Флей. Новый помощник. Будет помогать во всем, знаешь, пол подметать, горн раздувать, готовить там, и всякое, понимаешь...

— И мечи портить, — усмехнулась девица. Усмешка получилась довольно пугающей. — Смотри, пап, он тоже твоих речей долго не выдержит.

— Да, да... — орк повернулся ко мне. — Послушай, я хотел спросить про твой меч, как он может быть таким твердым...

— Не знаю, — с язвительной улыбкой оборвал я его. — Честное слово, я ничего в этом не понимаю. И, судя по качеству твоей стали... ты тоже.

* * *

В одном из неприметных зданий за второй стеной столицы Лоранда человек в сером плаще перелистнул еще одну страницу тюремных архивов. Теоретически, организация, в которой он состоял, должна была контролировать абсолютно все, и хоть цель была недостижима даже в отношении тюремных архивов, офицер прилагал все силы, чтобы достичь ее хоть отчасти.

Уже не раз случалось, что и в столь незначительных документах попадались ценные сведения, поэтому им необходимо было уделять хоть какое-нибудь внимание.

Страницы тихо шуршали, человек отрешенно пробегал глазами по строчкам — имена, даты, снова имена... — и вдруг замер. На бумаге было выведено черными чернилами очень редкое — слишком редкое, чтобы ошибиться — и очень хорошо знакомое имя. Дата выхода из тюрьмы была сегодняшней.

Офицер посмотрел на страницу еще раз — имя, не один десяток раз прозвучавшее в этих стенах, и не думало исчезать. Загадочный Флей все-таки попал в поле зрения Наблюдателей...

XXIII.

День начался погано... Совсем как несколько дней назад, "Звездная пыль" решила напомнить о себе. И, как и в прошлый раз, безо всякой жалости — да и нельзя было ожидать иного.

Меня корежило так жестоко, как только могло; ни один палач не мог бы добиться мучений, какие вызывал сам организм, жаждущий дозы.

Самым мерзким было то, что, в отличие от прошлого раза, надежды утолить эту жажду не было в принципе. Я задыхался в муках, без надежды стонал так, что, не желая того, разбудил своих временных хозяев.

Орк прибежал, топая, как слон.

— Что такое?

Я, открыв рот, попытался ответить, но получился лишь сдавленный хрип.

— Ты болен? — спросил орк. — Может, лекарство надо?

Мне внезапно полегчало, совсем чуть-чуть, и я приподнял голову. В глазах стояли красные узоры.

— Знаешь... — проговорил я тихо, вдруг понимая, что выбора не остается. — Если хочешь мне помочь, найди наркоторговца.

— Абстиненция?

— Да... — я интуитивно понял значение сложного слова.

Очередной приступ боли повалил меня на постель. Я часто задышал, пытаясь чуть ослабить мерзкие ощущения. Паррайт исчез, и оставалось лишь надеяться, что он пошел исполнять мою просьбу.

Вернулся кузнец лишь час спустя, когда я был совершенно измучен ломкой. Белье уже понесло от меня немалый ущерб, из-за чего ко всему добавились муки совести.

Он вошел не один — рядом стоял какой-то человек, но черт его лица разглядеть я не мог.

— На что подсели, юноша? — раздался мягкий голос. Надо мной проступил темный силуэт.

Я открыл рот, отчего-то закашлялся и ответил:

— "Звездная пыль".

Словно эхом в моей голове прозвучал голос:

— Двести крон за дозу.

— У меня нет... таких денег.

— Тогда чего вы хотите?.. — в голосе торгаша прозвучало отвращение.

— У меня есть, вместо этого...

Сначала нужно найти руку... где она... Как больно...

Медленно-медленно, словно поднимая свинцовую гирю, и напрягаясь ничуть не меньше, я дотянулся рукой до волос. Изумруд не желал отцепляться, и я просто указал на него рукой.

— Сколько?..

Дилер, усмехнувшись, взял в руки камень.

— Две дозы.

Я хотел было высказать все, что думаю о таких торговцах, но сил не хватило даже на краткое ругательство.

И тут на помощь мне пришел Паррайт, до сих пор стоявший в стороне.

— Этому камню тысячи две с лишним цена, барыга! — взревел он.

— Подумаешь... — ответил торгаш. — Не хотите брать — ваше дело.

Он-то знал, что выбора у меня нету, однако недооценил благородства кузнеца.

— Давай сюда камень! Я его покупаю у него, — рявкнул орк. — Деньги за наркотик — вот. Флей, согласен?

Я, еще не до конца понимая, о чем речь, кивнул.

— Две тысячи — десять доз, — с усилием согласился делец, хоть сделка и без того оставалась для него невероятно выгодной.

— Давай, сыпь, не жадничай... Держи, бедняга...

Горький порошок оказался во рту, захотелось сплюнуть, но я, поборов себя, проглотил наркотик. Спустя несколько мгновений все прояснилось.

Орк сидел на кровати, держа в руке небольшую коробочку с порошком. Рядом стоял невысокий мужчина в шерстяной одежде с объемистой сумкой в руке.

— Спасибо, — холодно процедил я, разглядывая наркодельца. После чего обратился к Паррайту.

— Спасибо тебе, — произнес я гораздо теплее. — Ты извини... искал работника, а нашел ходячую проблему.

— Я даже заработаю, не парься. Камушек-то можно и подороже продать. Ну, ты, торгаш! Что стоишь?

— Рад, что вам лучше, — неправдоподобно вежливо произнес делец и быстро направился к выходу, видимо, понимая, как я ему "благодарен". Тень благодарности, впрочем, я действительно испытывал, хоть и не торопился это высказывать.

Вот так камешек спас мою жизнь...

— Я немного прогуляюсь, ладно? — попросил я. — Когда я понадоблюсь?

— А может, сейчас завтрак приготовим? А потом — гуляй хоть весь день, у меня заказов мало.

— Приготовим, так и быть...

"Вот только есть я его не буду..."

* * *

Холодный воздух всегда хорошо приводит в чувство...

Я стоял посередине людной улицы, совершенно отстраненный от реальности. Людской поток огибал меня, будто не замечая. Вдруг от толпы отделился человек в сером плаще и направился прямо ко мне.

— Флей? — окликнул он меня.

— Флей.

— У меня есть к вам разговор.

— Давайте сойдем с мостовой, — мы подошли ближе к стене каменного дома. — Для начала, я хотел бы знать, с кем имею честь разговаривать... в частности, не знакомы ли мы.

— Адриан. Наблюдатель третьего ранга.

— Очень приятно, только что такое "наблюдатель третьего ранга"?

— Вы не слышали о Наблюдателях? — человек явно удивился.

— Думаю, нет. Напомните мне.

Я зябко повел плечами.

— Не хотите ли согреться? — Адриан заметил мое движение.

— Было бы неплохо.

— Идемте, поговорим в спокойной обстановке... Здесь, неподалеку есть один замечательный трактир... Вы не против, если мы пройдем за вторую стену? Не люблю эти грязные улицы, исключительно ради Вас сюда пришел.

— Нас пропустят? — я проигнорировал попытку лести.

— Наблюдателей пускают куда угодно. Идемте.

Мы быстро зашагали по тротуару. Я молча раздумывал, что нужно этому "наблюдателю" — внутреннее зрение после наркотика показывало полнейшую бредятину — хотя, со временем наверняка придет в порядок. Адриан просто молчал.

Стражи у второй стены пустили нас без звука, как только мой спутник продемонстрировал им перстень. Камень на этом перстне был совершенно прозрачным, внутри него находилось непонятно как полученное объемное изображение глаза, как будто не сводящего с тебя взгляда, где бы ты ни стоял. Знак этих "Наблюдателей"?

— Уже недалеко, — произнес Адриан, когда мы миновали внутренние ворота.

Мы вошли в приятный полумрак дорогого заведения, лишь отчасти рассеянный мерцающими на столах огоньками свечей. Адриан предложил мне присесть.

К столику подбежал шустрый официант и положил на стол два листа со списком блюд. Все — шикарнее некуда.

— Вы платите?

— Конечно. Я же понимаю, что за свой счет вы бы в такой ресторан не пошли.

— Я вообще бы ни в какой ресторан не пошел за свой счет... — тихо проговорил я, изучая список. Издевательская улыбка помимо воли выползла на мое лицо, когда я, подозвав официанта, заказал рюмку настойки на орехах железного дерева за тысячу крон.

Наблюдатель — ограничившийся дешевым по сравнению с настойкой выдержанным вином — поинтересовался, отчего я сделал такой странный выбор, на что получил резонный ответ, что в прейскуранте ничего дороже не оказалось. После чего я попросил, наконец, перейти к делу.

— Так кто все же такие Наблюдатели?

— Мы — вторая, скрытая, власть Лоранда, практически равноправная с официальной. То, чего не могут политики — можем мы: нас не сдерживают никакие законы. И мы делаем все ради Империи, не выбирая средств. Шпионаж, интриги — это наше оружие... И откровенно говоря, Империя держится лишь благодаря нам.

— Тайная власть Лоранда... впечатляет, ничего не скажешь. Даже льстит, что такие люди заинтересовались мной, — я сделал глоток ароматной настойки. Волна тепла прокатилась по телу, не обжигая, лишь согревая. — Вопрос лишь в том, что вам нужно от меня — а нужно, судя по приему, позарез. Не просветите ли?

— Нам нужны ваши способности, Флей. Как и всем другим.

— Всем ли? — напиток настроил меня на философский лад. — Я знал много людей, которым от меня не было нужно вообще ничего. Шучу... какие именно мои способности вам нужны? Я могу очень многое.

— Телепатические способности. Вы должны будете, в роли посла, добыть важные сведения.

— Подробнее.

— Это следует понимать как согласие?

— Нет. Это означает лишь отсутствие несогласия. Я надеюсь, вы понимаете, что соглашаться работать послом непонятно где, непонятно сколько, и непонятно за какую оплату не согласится никто?

Наблюдатель задумался на секунду, огляделся по сторонам. Затем, сложив руки странным жестом, произнес заклинание. Все звуки стихли, как отрезанные, мы оказались в абсолютной тишине. Люди вокруг, впрочем, продолжали разговаривать о своем — но не один звук не достигал нас.

— Это всего лишь меры предосторожности, — извинился Адриан. — Везде могут попасться любопытные уши, а информация, которую вы сейчас узнаете, ни в коем случае не должна стать известной массам. Кстати, в случае, если это произойдет, мы будем знать, кого винить.

— Вы почти заставили меня пожалеть, что я вообще пошел с вами.

— Вы просили подробностей. Не моя вина, что подробности секретны.

— Давайте уже, — я махнул рукой. И Адриан начал рассказ.

Уже не одно десятилетие Империя вела войну, бои то разгорались, то угасали, и все это время война оставалась тайной. Знали о ней лишь самые высокопоставленные чиновники, да те воины, которым не повезло в ней участвовать.

Эту войну было несложно скрыть: она задела лишь малую часть Лоранда, точнее, юго-восточный ее угол. Именно там имперцы встретились с небольшим, но очень гордым народом, который не только не желал влиться в империю, но и не пускал чужаков на свою территорию — а территорию, хоть по меркам всей Империи и ничтожную, все же немаленькую — весь лесной пояс между степями и горами Юга.

— Погодите, — оборвал я Адриана. — Маленький, но гордый народ... и Империя? Это несопоставимые величины. Десятилетиями вести войну — когда можно прихлопнуть их одним ударом?

— Беда именно в том, что не получается... Этот странный народ умудряется сражаться с Лорандийской армией, и побеждать. Их воины дерутся, как львы, один может унести с собой в могилу пять-десять человек, если не больше... Их техника ведения боя несопоставима с нашей.

Пять-десять человек... техника боя...

— Техника боя — на мечах?

— Да. А что?

— Неважно. Продолжайте, — вероятно, совпадение.

— Кроме техники, они обладают множеством других знаний... Вы слышали про "пушки"?

— Нет. Что это такое?

— Хм... достаточно сложно описать. Нечто вроде катапульты, но гораздо большей мощности и меньших размеров... Да, и снаряд летит прямо. Это гномовское изобретение, появилось совсем недавно, и барыги-гномы требуют за них огромную цену, так что во всем Легионе таких штуковин — по пальцам пересчитать. В некоторых богатых городах они тоже появились... Но не в этом суть. Семь лет назад пушки попали в Империю; у них же это оружие, или что-то похожее на него, было с самого начала. Они гораздо сильнее нас даже сейчас; чтобы раздавить их, нужно пригнать весь Легион... Но тогда об этой войне узнают все.

— А что, если и узнают? Почему эта война является такой тайной?

— Во-первых, об этом бы узнал народ... и не только народ людей. Все мы знаем, какую уйму народов и культур соединяет в себе Империя. Все увидят, что Лоранд силой подчиняет народы. Эльфы сразу вспомнят, что имперцы — угнетатели. Южане вспомнят, что империя вынуждает их терпеть северян. Примеров можно привести еще сотню... А что скажут наши замечательные дворяне, когда увидят, что их подданные дружно взбунтовались против империи? У них останется выбор: поддержать подданных или погибнуть, и тех, кто будет верен Маэглину до конца, едва ли наберется хоть малая горстка. И начнется по всей Империи... мягко говоря, анархия. А во-вторых... Лоранд — не единственная страна в этом мире, пусть и занимает половину материка. Мы вынуждены считаться с соседями. А как поступят соседи, увидев, что никакой "полутысячи лет мира" не было, и Лоранд продолжает расширять свои границы огнем и мечом, а не одной только хитростью? Ответ очевиден. Нет, я не утверждаю, что так оно и будет. И, кстати, банальная утечка информации едва ли сможет привести к такому... а вот открытое вступление в войну...

Я, не дыша, выслушал Адриана.

— Но почему нельзя просто прекратить войну? Оставить гордый народ в покое? — я запрокинул рюмку, оказавшуюся абсолютно пустой... меня это, впрочем, ничуть не расстроило.

— А вы представьте, Флей... Этот народ хранит величайшие знания. И не желает ими делиться... Вначале мы воевали просто из гордыни, но очень скоро появилась более важную цель. Я, кстати, должен сказать... Империи уже давно не нужны их земли — мы требуем всего лишь права свободного перемещения... но на все наши предложения получаем лишь оскорбления и требования убираться прочь.