Седовласый дипломат аж подавился оливой, когда по косвенным признакам понял, что на обнявшихся юных эльфов только что была ниспослана божественная благодать — потенциал обоих "гостей поневоле" синхронно подрос. Откашлявшись, Ройлио сам себя мысленно похвалил за предусмотрительность: он еще до сцены примирения заранее подавил все шпионские сети и возможности недальновидной секретарши, мнящей себя ловчее целого грандмага (Ройлио себе чуть-чуть льстил, грезя, что вот-вот им станет — целым). По-мальчишески взлохматив свои не длинные седые волосы, мужчина с удивлением обнаружил, что его уши торчмя стоят — от распирающего их любопытства. Подобного не случалось с Года Теней, когда на все нормальные земли спустились сами боги, а на полы его плаща ступила ножка зеркальщицы, поднявшейся по трапу-ковру на открытую палубу Лунного Лебедя. Из памяти всплыл образ еще одной кукольной егозы из лунных эльфов, которую он повстречал в пору своей разгульной молодости. Он тогда только-только прошел посвящение в мистические лучники и возглавил отряд егерей из других семейств, старшие родичи которых отправили молодых повес на материк, дабы "познавали мир" и все такое прочее. В ту пору беззаботной юности, как и многие другие эльфы, он развивал тело, набирался дисциплины ума, силы духа и мудрости перед тем, как засесть за нудные волшебные науки. Тогда у него еще не имелось дракона струящегося пламени. Как егерь он довольно часто менял питомцев и, кажется, дышал полной грудью. Не то, что сейчас — словно взаперти... Усилием воли отодвинув наплывшие воспоминания и присущие старцам сетования, моложавый мужчина вернулся к актуальным проблемам.
В оранжерее осталось достаточно отражающих поверхностей, через которые представительница Дома Тронглар могла подсматривать и подслушивать. Но зрение зрению рознь — и для слуха это справедливо. Поэтому Ройлио создал очередную теневую бабочку, которая увлекла за собой крошку-дочку. Далее он применил заклятье "Тайного диалога", установив прямой мысленный контакт:
— Лорд Кролнобер. Пришла пора знакомства. Помните наш уговор.
— Милорд Махаон, не извольте сомневаться, — отстраненно ответил Элаиф, понявший с первого намека.
— Ваша каюта занавешена тенями, — одобрительно сказал Ройлио, тянувший лямку некоторых функций капитана ввиду ее малой компетенции в магических искусствах, что не позволяло Камойте в полной мере управлять возможностями Сердца Лунного Лебедя. — Я прошу вас пригласить туда гостей и занять их приблизительно на час.
— Я с почтением удовлетворю вашу просьбу, — в тон ответил лорд, устремляясь вслед за дочерью.
Ройлио прекратил заклятье, продлившееся менее двух ударов сердца.
Когда только Элаиф Кролнобер с дочкой Элеанорой появился у Лунного Лебедя, главному дипломату не сложно было сложить два и два. Кто послал. Зачем послал. Как разбойник сам планировал вернуться. Кто и за сколько в Льютильспаре мог уладить его проблемы с законом. Детали выяснились уже во время приватного разговора, тогда же пришел ответ на запрос Домой о досье на лорда Кролнобера. И посол ее королевского величества Эмлараэль переиграл планы относительно детей — за счет самого лорда Кролнобера. Но вот какая ирония судьбы: Ройлио отчетливо осознал, что оба уникальных кристалла и основу для скипетра лучше всего было отдать тем, кому они предназначались.
Потянувшись погладить фамильяра, разволновавшийся Ройлио хмыкнул. Давненько уже не случилось ничего экстраординарного во время отсутствия дракона струящегося пламени. Огненный грандмаг получил явные доказательства давним догадкам, что слишком долго и часто кормит питомца своими эмоциями и тот научился искусству их поглощать выборочно и незаметно для хозяина.
Отложив прервавшиеся переговоры и отослав фамильяра в родное измерение, Ройлио принялся вполглаза и вполуха следить за дальнейшим развитием событий вокруг Кевэ и Эйноли, без раздумий согласившихся пойти за лордом Кролнобером, едва он произнес волшебное имя — Неджи Хьюга. Дипломат не планировал, но ситуация требовала проявить подкупающее дружелюбие. Слушая историю встречи, он сообразил, с каким умыслом и какие сделать подарки гостям.
Отличительные кинжалы, разрешенные к ношению в общественных местах и соответствующие эльфийским вкусам — имеются. (иллюстрации 149 и 150) Один кинжал будет с плавными линиями рукояти, мелким узором, скорректированным под церковь Ларетиана, и черной кисточкой взамен имеющейся. Другой со львами, глотающими черные ножны, драконом на рукояти и модной у переселившегося столичного бомонда кисточкой — обязательно надо белого цвета взамен имеющейся. Кинжал для клирика и кинжал для рейнджера. Грандмагу не составляло труда у подобранного в подарок оружия вытравить имеющуюся магию, чтобы впаять собственную. Сделать ее чуточку сильнее той, что вложена в имеющееся у гостей оружие; добавить вечную остроту с зеркальным блеском и свойством отбрасывания нестойкого противника при успешном попадании по нему или чужого оружия при парировании. Правда, их придется закалять в драгоценной крови дракона, иначе столь мощная и разнообразная магия не удержится в клинках. Впрочем, пары и остатки дорогого ингредиента будут целиком впитаны двумя мечами из окаменевшей древесины ископаемого вулканического дуба, что издревле добывал и обрабатывал дом теней. Из небольшой основы для скипетра получатся два игрушечных меча, но с чарами укрепления и увеличения они будут подстать лучшим образцам стали. А кровь красного дракона добавит им огоньку. Одновременно и декоративное, и боевое оружие. А так же весьма символичное, если сделать гравировку бабочками и включить герб Хьюга с налобной пластины, подробно описанной Элаифом в подтверждение правдивости своих слов. (иллюстрация 151) Деревянные мечи будут сделаны из единого образца — на близнецов идеально лягут чары "Тайного диалога". Последнее для гостей — крайне актуально. И не позволит им пойти в отказ от подарков, подспудно давая свое согласие отыграть уготованные им роли.
Ройлио так же задался вопросом: почему бы не вставить в мечи драгоценные камни, ограненные эльфийским главным придворным мастером периода правления коронала Элтаргрима? Мысль хороша, но что-то не лежала к ней душа. Ройлио задумался о том, что все фигурки с фамильярами имеют историю, Ирвэс — не исключение. Ройлио буквально полчаса назад получил от своего корманторского агента быль о Чернильном Фатуме — главной фигурантке конфликта почти семисотлетней давности. Информация находится в свободном доступе. Поэтому грандмаг счел необходимым заранее озаботиться ошейником для пантеры, чтобы и ее защитить — и от нее. Грандмаг хлопнул в ладоши, фиксируя пришедшую в голову идею. Особой пикантности ситуации, по мнению Ройлио, добавляло то обстоятельство, что Ирвэс некогда являлась любимицей того, кого потом сама же и загрызла: троюродного племянника придворного мастера, что выточил два уникальных камня, сейчас переливающихся гранями на ладони златоокого эльфа.
Погруженный в думы дипломат решил одним узлом связать множество нитей. Он припомнил виденные им ошейники и остановился на том, что имел две львиные головы, впивавшихся в шею при неповиновении. (иллюстрация 152) Ройлио измыслил иной способ контроля. Чтобы зря не пропадали подобранные им котята, признавшие в Ирвэс мать и сейчас страдающие без внимания ее самой и своего потенциального хозяина, грандмаг начал в уме прикидывать структуру магического круга. Сигил требовался для того, чтобы поместить детские сущности пятнистых котят в кристаллы, которые потом будут вставлены в открытые тигриные пасти мифрилового ошейника. Два призрачных стража-леопарда в критических ситуациях начнут питаться жизненной силой самой Ирвэс...
Спроектировав элегантные подарки от себя, своего Дома и королевского посольства, дипломат Ройлио Махаон примерил на них изящную смысловую нагрузку и остался доволен результатом.
— Жена моя, будь добра, соверши визит к лорду Кролноберу, — обратился Ройлио к Инраре.
— Ветер мне нашептал недобрые вести, муж мой, — ответила умница-жена. — Мне подобрать пребывающим у него гостям повседневную одежду и наряды к вечернему представлению?
— Вы догадливы, жена моя, — согласился любящий муж, давно привыкший, что все за всеми следят. К слову, более половины гардероба завидного мужчины вышло из-под руки любимой мастерицы-жены. И не надо иметь восьми звезд во лбу, чтобы догадаться: Кевэ она оденет в зеленое с черным, а Эйноли в зеленое с белым. Скромные фасоны, дорогие тисненые ткани — тема и цвет узоров со лба. — Я сейчас приготовлю им подарки от себя, Дома и посольства, — передал Ройлио мыслеобразы будущих изделий.
— Я поняла вас, муж мой. Одежда от посольства, а лично от меня: яркое цветочное кашне для нее и черная классика с точечным серебряным узором для него, — незамедлительно ответила жена, давно привыкшая иметь запас подарков на все случаи жизни. (иллюстрации 153 и 154) — И бантик кошке на хвост, — умилившись, добавила женщина.
— Чернильный Фатум оценит, — с намеком хмыкнул мужчина. Продолжил он серьезным тоном: — Прошу, посоветуйте, моя жена, я в сомненьях — как лучше распорядиться временем гостей? Длительный эмоциональный стресс пагубен для неокрепшей подростковой психики. Арвэ стремится заглушить его в учебе, не умея отдыхать. Фриэст... Она в отсутствии глобальной угрозы избегает учебы неинтересным с ее точки зрения вещам. Она хочет быть главной, но внушаема и зависима от своих сиюминутных прихотей.
— Муж мой, порой вы так близоруки... Помимо магических наук существуют общественные дисциплины. Она музицирует — он танцует. Она пишет портрет или натюрморт — он лепит с натуры. Она помогает ему с религиоведением и философией — он с математикой и этикой. По этому же принципу я после сегодняшнего культурного мероприятия составлю пары и план-график учебы на все время плавания до Эвермита. Муж мой, я сама приготовлю кукол для нескольких своих долговременных "Проекций".
— Я горд быть вашим мужем, жена моя. Прошу вас после репетиции отправить всех троих гостей к мисс Бриуин, с остальными придворным этикетом пусть на этот раз займутся атташе. Моя любимая, я буду ждать Вас к себе...
— А нам не тесновато будет в закрытом шкафу, мой любимый? — Игриво уточнила Инрара.
— Ох, моя королева, как говорят люди: в тесноте да не в обиде...
— Вы на что такое намекаете, мой король?..
"Тайный диалог" между мужем и женой плавно перешел в интимную плоскость...
Глава 12.
Пробуждение вызвал внезапный удар по лбу. Снотворное нарушило чуткость сна, но рефлексы отработали. В полусне я мигом скатился с кровати, активируя додзюцу. В сторону двери полетело покрывало, скрученную валиком подушку бросил в сторону окна. Замерев в небесной стойке с отведенной за спину правой рукой, воспользовался временем, даримым геномным фуиндзюцу.
А случилась банальность. На улице накрапывал дождь. Напольные часы в кабинете Кендрака показывали пять минут четвертого. Никакой боевой обстановки или тревоги. Ни мэра, ни вице-мэра в обозреваемых пределах полутора фарлонгов. Караул резался в кости. Получалось, что Ларана в отсутствие начальства решила пробраться к своему кумиру. Статуэтка Хранителя Покоя зафиксировала нарушение защитного периметра, создала волшебный меч-защитник и отправила мне образ, врезавшийся в защитное фуин на лбу вместо мягкого пробуждения с показом ситуации в комнате — с точки зрения артефакта. Кончик меча уже пустил струйку крови из шеи девушки, накрытой тонкой льняной тканью, которой я укрывался. Тяжелые плотные шторы замедлили подушку... Выщелкнул из пальца сгусток чакры, подправивший траекторию — рама выдержала удар. Сложив ручную печать, моментально "оделся" в "Хенге", а то дурная девица еще свалиться в обморок, а волшебный меч не поймет и зарубит ее.
— Зачем вы меня разбудили, Ларана? — Холодно спрашиваю я, выходя из стойки, прекращая действие заклинания и срывая покрывало с девушки, застывшей в проходе. К слову, мы оба сейчас сгорали от стыда: я из-за напарника, оставленного мной без должной защиты и охраны. Боддинок все еще спал — в обнимку с магическим шаром. Она же потому, что ее застали врасплох в чужой спальне и что это парням полагалось лазить к девушкам.
— Я... я хотела сделать вам приятное, м-милорд... — шепотом выдавила из себя девица, пожиравшая меня влюбленными глазами. — Я уже все переделала и свободна...
Напористая Ларана смело перешагнула порог, бесшумно прикрыв за собой дверь, будто пару секунд назад и не было для нее никакой смертельной опасности. Ее грудь поднималась и опускалась, поднималась и опускалась, а пальчики уже расстегивали и расшнуровывали платье цвета темных березовых листьев с берестяными вставками и жемчужной вышивкой...
Неожиданное пробуждение. Я здоровый молодой парень и мое сердце забилось быстрее. Кое-кто без раздумий выдрал бы девку, раз сама просится в постель. Но у меня имелось чувство собственного достоинства и свежи воспоминания о коротких часах, проведенных в близости с Эйноли... О, она куда как более привлекательна и желанна, чем эта плохо бритая блудница. Однако собака зарыта в другом.
Не без удовольствия наблюдая, как кокетливо разоблачается девушка, видящая мое внимание к ее бюсту и слегка пританцовывающая, я размышлял об отвлеченных понятиях. О предательстве. Я ведь не удосужился ответить на приглашение посетить Лунный Лебедь. Уплывшие Кевэ и Эйноли не получили от меня ничего, нельзя будет оправдаться коварством дипломатов и экипажа, задержавшего или уничтожившего мое послание. Срочность отбытия в порт Лласт смогу объяснить, а вот блуд... Эйноли — юный и ранимый цветок. Чуть что не так по сердечной теме — завянет и облетит. Нет причин сомневаться в эротических романах Джирайи-сама, где девушки всё могли простить своим суженым — кроме измены. Воздержание?..
Ларана неверно истолковала муки сомнений на моем лице и удвоила свои усилия, начав томно стонать и посасывать свои пальчики. Охватившее ее возбуждение отразилось на ее неинициированном энергетическом сгустке, который зашевелился в районе солнечного сплетения подобно амебе или выброшенной на берег медузе. Отвратительное зрелище подтолкнуло меня к принятию трудного решения. Я закрыл глаза, взявшись за священный кулон и всю скопившуюся там силу пожертвовав при мысленном обращении к богу.
Когда я открыл веки, нагая Ларана забросила мне на плечо свои трусики, просиженные за день. Великая Киира, откликаясь на мой душевный порыв, на основе воспоминаний собрала статистику того, сколько раз в поле зрения додзюцу попадали обломы. Поэтому я, брезгливо скинув со своего плеча ее вонючие панталоны, с большой долей мстительности за весь мужской пол обломал голую лохудру:
— Я люблю Эйноли Фриэст и перед своим небесным отцом дал обет, что со времени моего с ней расставания и до времени моего с ней воссоединения или разрыва у меня ни с кем не будет интимной близости. Убирайся, Ларана.
