— Нао... тот маг...
— Что? — одноклассник резко развернулся, пристально смотря на меня.
— Ты... в самом деле... убил бы его?
Он какое-то время молчал, всё также не отводя взгляда.
— Я сделаю это с любым, кто осмелится причинить тебе вред. И больше тебе не удастся помешать.
Сердце ухнуло вниз. Нао уже шёл в сторону костра, откуда раздавались радостные вопли Ивара, а я всё продолжала стоять столбом, будучи не в силах сдвинуться с места.
И только мысли о находке, которая всё ещё оставалась у Нао, заставили меня двинуться вперёд. Ведь передо мной стояла почти нечеловеческая задача — убедить Ивара, Маттиаса и Лигию, что дракон не причинит нам вреда. И вряд ли на помощь одноклассника в этом вопросе можно было рассчитывать.
Глава 12.
— Вы хотите сказать, — Лигия с силой сжала пальцами виски, — что за минувшие несколько часов умудрились попасться в лапы говорящего с мёртвыми, выбраться оттуда живыми, да ещё и стащить... вот это?
— Именно, — я на всякий случай придвинула сумку поближе.
Первый шок наших спутников прошёл всего-то несколько минут назад, и меня никак не покидало ощущение, что попытки вытащить дракона за хвост, дабы убедиться, что это именно дракон, а не какая-то особо экзотичная ящерица, были прекращены на время и то только потому, что необычная находка спустя пять минут таких вот экспериментов дала о себе знать едва слышным ворчанием и обжёгшим пальцы Маттиаса языком пламени.
— Так не бывает, — с убеждённостью проговорил Ивар, — их перебили несколько веков назад, и даже яйца...
— А то я не знаю! Но он же здесь!
— Допустим, — пробормотала Лигия, — что этому, как вы говорите, Логмэдру, удалось каким-то образом создать дракона, но...
— Не думаю, — тихо проговорила я, — он мучил его. Кем же надо быть, чтобы вот так относиться к собственным творениям?
— Он истощён, но не замучен.
— Ты просто не чувствуешь!
— Не суть, — произнесла она тем самым тоном, которым частенько пользовался одноклассник, дабы лишний раз дать мне убедиться в отсутствии собственных мозгов и здравого смысла, — да вы хоть понимаете, что натворили?
— Мы... — начала было я, но тут же была перебита только-только залечившим свежие ожоги Маттиасом.
— Чем вы думали, когда забирали столь ценную для говорящего с мёртвыми вещь? Это не деньги, не кусок артана, не артефакт, в конце концов! Это дракон! Совершенно непонятным образом оказавшийся в том доме, а так как его... ммм... хозяина здесь нет, то кто возьмётся предположить, какую опасность он может представлять?
— Но, — я низко опустила голову, стараясь не встречаться взглядом с тут же повернувшимся в мою сторону одноклассником, потому что ничего хорошего этот взгляд точно не предвещал, — он ведь...
— Если бы не фантастическое везение и благоприятное стечение обстоятельств, знаешь, где бы вы сейчас были?
— Я...
— Уж не знаю, что бы произошло с душами, — неумолимо прервал меня маг, — но вот физические оболочки, точнее то, что от них осталось, в лучшем случае отмывали бы вашу же кровь от того алтаря.
— Её не отмывают, — буркнула я просто для того, чтобы что-то сказать.
— Не суть. Хотите, расскажу, что будет дальше? Тебе пришлось прикоснуться к артану, а значит, максимум через несколько часов в доме Логмэдра появятся маги Орилейнда. Не нужно обладать даром ясновидения, чтобы понять, что они там обнаружат.
— Подождите, — я потрясла головой, — почему несколько часов, если заклятие поиска...
— Оно занимает три дня, если неизвестно даже примерное нахождение объекта поиска. Так было, как только вы появились в Экрессе. Но теперь Орден знает, в какой области искать.
— Святые Хранители, — пробормотал Нао.
— Естественно, за эти несколько часов, сам или при помощи этого Урда, но ваш говорящий с мёртвыми сумеет выбраться и обнаружить исчезновение дракона. Он далеко не идиот, поэтому на горячую голову не кинется искать пропажу, а, как минимум, обдумает сложившуюся ситуацию. Ты в полной мере проявила все свои таланты, а Логмэдр наверняка знает о Наследнице — мало кто из магов такого уровня не слышал о ней. И поэтому, сделав определённые выводы, со спокойной совестью станет дожидаться тех, кто просто жаждет заполучить тебя. Лучше живую, чем мёртвую, дабы полностью соблюсти ритуал, для которого просто необходима ещё горячая кровь Наследницы до последней капли. Нет нужды продолжать дальше?
Я стиснула зубы, усилием воли подавляя накативший приступ злости. Да, я прекрасно понимала, в чём Маттиас меня обвинял, и даже в чём-то была вольна согласиться, и он мог и дальше заставлять моё лицо густо краснеть, монотонным тоном перечисляя череду допущенных ошибок, вот только:
— Знай я, к чему это может привести, — пламя костра отбрасывало неровные сполохи на лица окружавших его, и я поёжилась от внезапно поднявшегося ночного ветра, — всё равно дракон по-прежнему бы сидел в моей сумке.
Повисло молчание, в течение которого я всё также смотрела на огонь, и, когда щеки снова коснулось холодное дуновение воздуха, Маттиас первым поднялся на ноги.
— Вы устали и нуждаетесь в отдыхе, но сложившиеся, — он помедлил, — обстоятельства, не позволяют задерживаться здесь ни одной лишней минуты.
Мне потребовалось приложить определённые усилия, чтобы сдержать вымученный стон, когда уставший от сумасшедшего дня разум осознал, что вместо пусть и короткого, но отдыха, впереди ждет многочасовая тряска на лошадиной спине.
"Ты сама виновата" — услужливо сообщил молчавший уже невесть сколько дней внутренний голос. Спорить с ним не было ни сил, ни желания, поэтому я молча кивнула сама себе, вот только мысль о том, что одноклассник, вымотавшийся куда больше, и Ивар, с трудом державшийся на ногах, не получат передышки исключительно по моей вине, заставила с силой прикусить губу.
— Залезай, — в поле зрения появилась широкая ладонь Маттиаса, и я не без усилий устроилась спереди, — станет совсем невмоготу, постарайся подремать. И не вздумай геройствовать, пытаясь оставаться в сознании, потому что в противном случае окажешься под копытами лошади даже раньше, чем успеешь закрыть глаза.
— Хорошо, — я попыталась поймать взгляд одноклассника в попытке принести молчаливые извинения по поводу бессонной ночи. Однако Нао целиком и полностью был погружен закреплением нехитрой поклажи на спине лошади Лигии, поэтому, потратив несколько секунд на бесполезное сверление глазами взъерошенного затылка, я со вздохом прижала к себе едва заметно пошевелившуюся сумку.
"Ты ведь стоишь всего этого, правда?" — мысленное обращение к собственной находке не принесло никаких результатов. Да я их и не ждала — драконы, пусть и наделенные магией, вряд ли умеют проникать в чужие мысли. Да даже если и умеют, то точно не обязаны успокаивать так не вовремя разошедшуюся совесть не по возрасту глупых Наследниц.
Какое-то время я просто старалась придерживаться за край седла, благо полученные за прошедшие двое суток навыки позволяли худо-бедно, но держаться на лошади, не рискуя каждую минуту оказаться лежащей вниз головой пыльной дороге, но потом усталость начала брать свое, и я все чаще и чаще ловила себя на мысли, что глаза вот-вот закроются, а расслабившиеся пальцы выпустят единственную опору.
— Спи, — крепкая рука надежно обхватила меня поперек талии, не давая упасть, — силы еще понадобятся.
— Спасибо, — я с облегчением закрыла глаза, — и простите... За это все.
Не знаю, с чего вдруг я принялась извиняться, продолжая считать себя правой со всех сторон. Может быть, не хотела усложнять и без того непростые отношения с Сопротивлением, может, причиной послужило банальное желание разрядить обстановку, а может быть, в затуманенную подступающим сном голову пришло осознание, что человек, не так давно давший понять, сколько же глупостей мы (ну ладно, по большей части я) совершили, вместо того, чтобы заставить в полной мере их осознать, заставив остаток ночи без сна трястись в неудобном седле, просто сказал: "Спи". Может быть причинами, вызвавшими смутившую меня отповедь были не злость и раздражение, а всего-навсего беспокойство?
— Никогда не извиняйся, если не считаешь себя виноватой, — он сделал паузу перед тем, как продолжить, — к тому же, как бы странно это не звучало, наряду со страхом в ожидании проблем, которые может принести этот дракон, я чувствую облегчение от того, что вы оставили его в живых.
— Но... — ему удалось окончательно сбить меня с толку, — вы ведь... то есть... почему?
— Айрин, — опять пауза, в течение которой я напряжённо пыталась собрать скачущие в круговороте мысли в единое целое, — в этом мире осталось не так много людей, к которым можно применить такое понятие, как "сострадание".
— Но ведь это... — я попыталась пожать плечами, но сидя верхом сделать это было не так-то просто, — очевидно.
— Для вас двоих — да. Но, на самом деле, очень немногие в Экрессе решились бы на такой поступок.
— Даже Ивар? — я привела мальчишку в пример только потому, что больше приводить-то было и некого.
— Особенно он. Ивар идёт путём, который не предусматривает сострадания.
— Вы о чём? — я нахмурилась, пытаясь понять полную недосказанности фразу.
— Об его отце. Он ведь рассказал тебе?
— Так вы... — остатки сна мигом слетели, и я резко развернулась, пытаясь понять в темноте взгляд Маттиаса, — узнали его?
— Естественно, — вот моему спутнику выразительное движение плечом удалось не в пример лучше, — неужели ты думала, что Сопротивление состоит сплошь из идиотов, не способных даже распознать его членов?
— Но почему... — совершенно сбитая с толку, я вернулась в прежнее положение и покрепче уцепилась за седло, — не сказали? Ни ему, ни нам?
— Он сам расскажет, если сочтёт нужным.
Наверное, только сейчас я до конца осознала, насколько же разобщённой на самом деле казалась "команда", в которую мы с Нао оказались втянуты по воле случая. Такие понятия как "сплочённость", "единство" и "безоговорочное доверие" оставались просто понятиями, каждый преследовал свои, зачастую только ему одному понятные цели, и кто знает, могу ли я доверять всем этим людям так, как доверяю однокласснику, или, до недавнего времени Ивару?
Невесёлые мысли настолько завладели сознанием, что я не сразу поняла, что Маттиас продолжил беседу.
— Я веду к тому, что Ивар, к примеру, оказавшись в твоей ситуации, а точнее — у ящика с драконом, в первую очередь взвесил бы все "за" и "против", подумал о последствиях, а уже потом принял решение.
— Он бы оставил его там, да? — обречённо спросила я, хотя ответ и так был понятен.
— Конечно. Он бы не стал подвергать Наследницу такой опасности.
— Нао тоже, — с горечью проговорила я, — пытался меня отговорить.
— Жаль, что ему не удалось, — Маттиас покачал головой, — но, повторюсь, я рад, что именно Наследница обладает качествами, о которых многие люди просто позабыли.
— Знаете, он... он хотел убить его.
— Дракона?
— Нет, — я отрицательно замотала головой, — этого... мага.
Я бы никогда не решилась об этом рассказать, если бы перед глазами снова не возникло перекошенное от злости лицо Нао, решимость и жажда мести в глазах, которые всегда смотрели на меня пусть с насмешкой, пусть зло, пусть раздражённо и неприветливо, но никогда с такой ненавистью.
Маттиас долго молчал, и я уже перестала ждать ответа, когда прямо над ухом раздалось вдумчивое:
— Ему есть, кого защищать.
Я вздрогнула от неожиданности и покраснела до корней волос, вспомнив последнее заявление одноклассника.
— Спи, — повторил мой спутник, — завтра мы почти не будем останавливаться.
— Не хочу, — я упрямо помотала головой, несмотря на то, что сонливость снова напомнила о себе потяжелевшими веками, — ведь вам всем даже глаз сомкнуть не удастся. Из-за меня.
— Частично, — не стал спорить Маттиас, — но показная солидарность уместна только в том случае, когда в ней есть смысл. Поэтому прекрати геройствовать и закрывай глаза.
Чувствуя себя щенком, которого ткнули носом в собственную лужу, я кинула последний виноватый взгляд на прямую спину одноклассника и широко зевающего Ивара, а потом провалилась в какое-то странное забытьё, которое, пусть и не было полноценным отдыхом, но хоть как-то позволяло восстановить утраченные силы.
* * *
Следующие сутки запомнились непрекращающейся чередой дорог, и, ближе к вечеру — захудалым постоялым двором, в котором мы вынуждены были остановиться, когда Ивар в третий раз чуть было не свалился прямо под копыта собственной лошади. Кажется, мы поднимались по крутым скрипящим ступенькам какой-то лестницы, кажется, шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого то и дело встречались выкрашенные в один и тот же цвет двери, и, кажется, Лигия громко выговаривала хозяину, что эта дыра не стоит даже трети цены, которую за неё запросили.
Отчетливо помню только то, как без сил повалилась на жёсткую и пропахшую сыростью кровать, на всякий случай задвинув сумку с драконом подальше, который, надо сказать, вёл себя до странности тихо, выбираться из сумки отказывался наотрез, и кусочки сырого мяса, которые я настойчиво пыталась ему скормить, ел неохотно, предпочитая всё больше спать, свернувшись на самом дне. Я настолько вымоталась, что озаботиться ещё и плачевным состоянием новообретённого питомца была просто не в силах, поэтому, порадовавшись тому факту, что он, по крайней мере, за последние несколько часов не стал выглядеть хуже, уронила голову на плоскую, как блин подушку, позволяя сну полностью завладеть сознанием.
Проснулась я от холода. Глаза открывались медленно и неохотно, я нехотя пошевелила затёкшей рукой, не без труда садясь на тут же скрипнувшей кровати.
Да, Лигия была целиком и полностью права, отказываясь платить за комнату полную стоимость. Она больше всего напоминала барак, грубо сколоченные стены которого ничуть не защищали от холодного воздуха, хотя нет, на противоположной стене хозяин, судя по торчавшей из стены подгнившей соломе, пытался придать помещению хоть какое-то подобие жилого, но потом, судя по всему, счёл затею бесполезной, оставив немногочисленным постояльцам право согреваться самостоятельно.
Я обхватила себя руками и несколько раз моргнула, возвращая зрению резкость. Взгляд тут же выхватил съежившегося на соседней кровати Ивара, накинувшую на себя какую-то рваную шкуру Лигию, и раскинувшегося на спине одноклассника. Маттиаса обнаружить не удалось, и я в задумчивости уставилась на совсем тонкую полоску света, выбивающуюся из-под покосившейся двери. Только теперь стало понятно, что комната была проходной, так что эта дверь вела вовсе не в коридор, а, скорее всего в смежное помещение, ну или, в крайнем случае, в ванную.
То, что ванной это место можно было бы назвать с большой натяжкой, стало ясно сразу же, как только я спустила ноги с кровати, и, в несколько шагов приблизившись к двери, робко потянула на себя ручку. По крайней мере, большой деревянный чан в углу наводил на мысли о всё том же бараке, но никак не о месте, где можно, как минимум, смыть с себя дорожную грязь. Правда, все сравнения тут же вылетели из головы, стоило мне заметить Маттиаса, который в неярком мерцании нескольких свечей неотрывно смотрел на мою находку, которая, пусть и на нетвёрдых лапах, но пыталась делать по полу робкие неуверенные шаги.
