Серый дар. Немой приговор

Нерин, ранее молчавший, счёл необходимым предположить:

— У него есть какие-то дела тут, кроме вас?

Ребята переглянулись. Да, вряд ли бы граф стал так заморачиваться исключительно по поводу наследников. Мог бы, но зная его... Наверняка он имеет тут какие-то иные дела. Так размышляли пятеро парней, разглядывая меня.

Наконец, Шир спросил:

— Знаешь ли ты о каких-либо делах дяди здесь?

Обречённо киваю. Конечно, я прекрасно знала, что в этой столице нужно магистру печатей и мастеру рун. Прекрасно знала. И догадывалась, что за ребятами мы все присматриваем, только потому, что они оказались рядом с местом, представляющим интерес для старого графа. Он ими и заботой о них просто прикрылся. И я это знала. И даже знала, зачем он здесь. Здесь, в столице, в Ярри.

Да, я прекрасно осознавала, что получить ненаследуемый, но титул пусть даже хорошему магу — магистру, невероятно сложно! Почти невозможно. Есть только два выхода из такого положения: работать на государство, и тогда маг точно будет, как минимум, бароном, или можно работать на магов. На тех магов, которые помогают архимагам защищать Негласный Кодекс.

Старый граф пошёл по пути наименьшего сопротивления, он стал работать на правительство нашей империи. И работать плодотворно, судя по тому, что он скоро планирует стать герцогом.

А империя предпочитает не рисковать доверенными людьми напрасно, потому отправляет к друидам, недавно открывшим границы своего государства, торговцев, официальных послов, шпионов. И магов. Все программы обмена студентами прикрывают обмен магами. Друиды отправляются в империю, имперские маги сюда, чтобы 'присмотреть за детишками'. Причина работает, судя по количеству студентов для обмена, чьи родители не последние люди в империи и уже отправили сюда магов, или отправились сами, чтобы проследить за благополучием отпрысков. Система функционировала, страны сближались, зная, что, начнись конфликт, и в стане врага будет кто-то из своих.

Вот, что происходило. А граф, если хотел стать герцогом, должен был выполнять двойные, а то и тройные функции: шпиона, родственника, посла, мага и так далее... В общем, о парнях он заботился не в последнюю, но и не в первую очередь. А может, действительно заботился именно о них... Я никогда его не понимала. Всё-таки, какие бы тайны он мне ни доверял, я для него — всего лишь безродная магичка. Со мной не советовались, обо мне не беспокоились. И меня использовали. Иногда, как сейчас, почти вслепую.

Вот только при любом раскладе я не хотела сообщать ребятам о причине пребывания в столице графа. Они сами догадаются, а если нет, то пусть живут в иллюзиях. Тут в дело вступает уже даже не возможность лишиться шанса на образование, а шкурные интересы. Политика — вообще грязное дело. И мне там делать нечего. Я даже не пешка, я вообще не игрок.

Но вопреки моим ожиданиям больше спрашивать меня Шир ни о чём не стал. Я не могла ничего внятно объяснить, и он это понимал. Хотя...

— А ты можешь писать? — спросил Вектор с любопытством исследователя. Его явно интересовало всё, что было на стыке животных и людей. Глаза так и загорались ученым огоньком, притягивая знания.

Я с выражением недоумения указала клювом на лапы и хвост. Потом умудрилась изобразить пожатие плечами и снова посмотрела на ребят. Вектор думал недолго, он почти сразу предложил:

— Давайте попробуем?!

Шир согласился тут же, осознавая, что так сможет узнать куда больше, чем ранее. Это же повлияло на окончательное решение остальных парней.

Мне тут же принесли бумагу не лучшего качества и для начала карандаши. Но на подходе уже виднелись перья и стилусы. Последними писали только маги и только руны, так как стилусы работали на основе магии хозяина, будучи сделанными из растения-паразита. То питалось маной, производя из ее избытка сок, в котором содержалось довольно большое количество крупиц магии из-за её избытка. Вот почему подобными стилусами подписывали магические контракты и договора. Магическое слово нарушить нереально. Либо очень сложно.

На основе этих стилусов и возникла магическая юриспруденция.

— Возьми, — мне протянули наиболее маленький, весь источенный карандаш. Кое-как ухватив его клювом, заодно осознав, что лапами и хвостом писать не получится, я повела кривую линию по бумаге на столе, куда меня заранее посадили.

Потом глянула на линию, провела еще одну. И ещё одну. Малым руническим письмом я уверено выводила упрощённые для обывателей руны. Те неаккуратными каракулями ложились на ужасную по качеству бумагу. Но я писала! Криво! Косо! Но писала! Клюв уже очень устал, но я всё-таки вывела слово, дописав его до конца.

— И-р-и-с, — прочитал Шир, взглянул на меня недоуменно, — твоё имя?

Кивнула, сообразив, что с именем можно было бы и повременить. Но уже ничего не изменишь.

— Граф хоть раз упоминал о ней? — Шир развернулся к двоюродному брату. Тот нахмурился, вспоминая, причём, применимо к нему это означало — полное сосредоточение. Ллои мог восстановить в памяти за счёт своей специализации почти любое событие. Лучше него с этим мог справиться только менталист.

Из-за этой способности, кстати, часто сравнивали стихийников-воздушников и менталистов. Искали родственную природу. Но не находили. Считалось, что эволюционно менталисты — тупиковая ветвь, произошедшая как раз от воздушников. Мы были слишком не приспособлены к реальной жизни, из-за чего очень часто умирали. С воздушниками же нас роднила сама природа магии, многие специализированные заклинания.

Подобно мху в растительном мире, менталисты стали тупиком развития. Не было и шанса, что мы породим нечто новое. По крайней мере, пока не породили, а продолжаем вырождаться.

Но вот Ллои, наконец, вспомнил:

— Да, упоминал. Говорил, что взял к себе на воспитание почти нашу ровесницу, с цветочным именем — Ирис. И больше ни слова.

— Совсем? — уточнил Шир.

— Совсем.

— Род её деятельности намекает на некую секретность, — напомнил всем, о ком и при ком они говорят, Нерин. Парень явно не хотел, чтобы мысли друзей были озвучены перед потенциально шпионом. Тем более его не впечатляли те мягкие методы допроса, что доселе ко мне применялись. Но он молчал. Видел, что ситуация не располагает к советам, и молчал.

— То есть с нашим дядей ты знакома давно? — констатировал Шир, но я всё равно сочла нужным кивнуть.

В разговор влез уже успокоившийся и унявший злость Алекс:

— Можно мне задать ей пару вопросов?

— Ты уже выяснил по менталистике всё, что мог после того случая, — хотел было запретить Шир, но Алекс всех удивил:

— Вопрос не касается ситуации с моей сестрой. Я совсем о другом хочу поинтересоваться.

— Спрашивай, — немного растерянно и несколько недовольно уступил место рядом со мной Шир.

Алекс встал напротив, нагнулся, чтобы оказаться мной на одном уровне, посмотрел прямо в глаза. И если у меня там не было ничего, кроме удивления, то у парня оттуда проглядывала краешком ненависть, но больше всего там было горечи и разочарования. И вот он всё-таки спрашивает, что хотел:

— Ты первый раз за нами следишь? Или были ещё прецеденты? — и хоть он уверял, якобы вопрос не касается его сестры, но было ясно, что именно о ней он и спрашивает. Спрашивает, наблюдала ли я, когда они разбирались с теми ребятами? Наблюдала ли, когда его сестру поймали в тёмной подворотне? Следила ли за тем, как его сестра замыкалась в себе и днями не выглядывала наружу из своей скорлупы?

Честно отрицательно отвечаю.

И как-то сразу из глаз Алекса исчезла ненависть, сменившись безразличием, успокоилось дыхание, даже выражение лица утратило свою кровожадность, превратившуюся в натянутую маску.

Он отошёл, провожаемый сочувствующим взглядом Ллои, жёстким и несколько злым Шира, жалостливым Вектора, равнодушным Нерина. Все они пережили те дни. Пережили, забыли... А вот за Алексом ещё следуют по пятам призраки прошлого, затягивая в себя, заставляя жить собой и не давая рассмотреть настоящую, неиллюзорную картину реальности.

Когда за Алексом захлопнулась дверь, все снова повернулись ко мне. Вектор озвучил всеобщий вопрос:

— Ты, правда, тогда за ней не следила?

Мотаю мордочкой. Вроде, поверили. Собственно, у них не было варианта 'не поверить'. Поэтому все успокоились и вернулись к письменности. Меня вежливо, но весьма настойчиво попросили написать, что я получаю за свою слежку, цели графа, любую информацию по ним, о которой я докладывала, о которой не докладывала. В общем, всё.

Вот только начав рисовать первые буквы в слове 'образование', я выронила из клюва карандаш. А потом просто не смогла его снова взять, слишком устала. Это констатировал и Вектор, все как-то разом погрустнели и задумались. Как водится в этой компании, проблему решили кардинально:

— Раз она менталист, значит, может говорить с нами мысленно! — сообразил Нерин. Шир на него глянул, как не слабоумного:

— Ты пустишь её в свою голову?

Тот тут же отказался от своей идеи, и все снова задумались. Но проблема тут даже не в недоверии, а в моей неспособности обмена мыслями с нементалистом или с человеком, не обладающим специальным артефактом.

Но тут вернулся Алекс. Не было никаких сомнений, что он бы не сделал это так скоро, значит, его что-то вынудило вернуться. Впрочем, он тут же озвучил причину, пытаясь не пустить в голос ни капли нервозности:

— Эрик и Лик только что слили информацию о тех, кто отключил у нас отопление, — сообщил он.

В памяти тут же всплыло, как всплывает труп в воде, кто такие эти Эрик и Лик... Недосоюзники пятёрки, те, кто уже два раза с ними встречались, те, с кем переписывался Шир. В общем, им можно было доверять. Не полностью, не абсолютно, но в какой-то степени. Так же думали и остальные...

— И кто же это?

— Марис и его дружки, кто же ещё?!

— А почему они это сделали? Есть ли у них какие-то мотивы, помимо уже нам известных? — влез Ллои, задумчиво теребящий в руках стилус, которым я так и не порисовала.

— Так преподаватели же нашли ту иллюзию, что мы наложили на комнату рядом с аудиторией, где обезвреживали ловушки. Нашли и обвинили тех, чьи магические следы там остались. Наши они не узнали, так как мы на тот момент при них колдовали всего несколько раз, а вот следы Мариса распознали. Ведь это он иллюзиями там баловался и сообщение он там нам оставлял.

— То есть тёплая встреча нас обернулась для него наказанием? — усмехнулся Нерин, понимая, что величину подставы.

Ребята ведь даже не ожидали, что об их участии не узнают преподаватели... Точнее, узнают, но доказать не смогут... И уж точно они не надеялись, что во всём обвинят их недругов. Подстава действительно выходила великолепная!

— Поэтому Марис нам мстил?

— Ага, отключил отопление и надеялся, что свои комнаты мы не обогреваем, думал, что в империи вообще ничему не учат, — предположил Вектор.

Шир тут же ему возразил и задумчиво пояснил:

— Нет, отключая отопление, он думал не заморозить нас... Нет, он надеялся, что мы пойдём с этой проблемой к преподавателям, а те, проверяя нашу комнату, наткнутся на магические следы, повторяющие в точности те неопознанные, что они нашли на месте ловушки для нас. И тогда вина за иллюзии и прочее пала бы не только на Мариса. А уж на совместных отработках он бы на нас отыгрался. Всё-таки академия — его территория. Не наша.

Но тут активизировался Нерин и задал именно тот вопрос, который меня тревожил больше всего:

— А как ты вообще узнал о виновнике всего этого? Не сам же он тебе сказал о своей причастности?

Алекс ни на мгновение не задумался и тут же ответил, вот только ответ у него оказался слишком уж неожиданным для всех, кто находился в комнате:

— Сам...

— То есть Марис подошёл к тебе и оповестил о своей причастности? — недоверчиво переспросил Ллои, хмурясь и посматривая на брата, который сидел рядом, но почему-то никак не реагировал на новую информацию. Будто уже всё это давно знал... А теперь просто пришло время узнать обо всём остальным.

— Не совсем так, — попытался Алекс объяснить, — Марис подошёл не ко мне... Он подошёл к мелким, объяснил им, подав всё в выгодном для них свете, и предложил им докладывать о наших с вами действиях. Те не согласились, Марис попробовал их запугать, чтобы стребовать клятву о молчании об этой встрече, они уже начали было думать о шпионаже за нами, но тут появляюсь я... В общем, мелкие доставлены в свои комнаты, Марис с дружками ушёл, но что-то мне не верится, что он угомонится... Понимает ведь, что никто из руководства академии не станет давать рекомендации и рабочие места ему и его шайке как не самым сильным магам. Нет, так им никто не даст престижных мест. Но Марис понимает, что, заставив нас уехать, он заработает симпатии всех друидов академии, кроме самых дипломатичных и открытых для нового. Это его единственный шанс устроиться в жизни...

— Он не отстанет, — констатировал Шир, устало потирая ладонями лицо, — похоже, пора переходить к радикальным действиям.

— А что мы можем? — горько спросил Алекс, — мы так же ограничены тут в возможностях, как они были бы ограничены в империи.

— Если нас отсюда не выставили, так выставят, как только мы дадим повод, руководство академии вовсе не радо той открытой политике, что ведёт правитель, — тут же добавил Нерин.

— Значит, надо заставить учеников первыми отказаться от попыток нас спровадить, — решил Шир, — запугивание, шантаж... Хватит мягких методов. Значит так, сейчас надо установить самых радикально настроенных. На них собрать минимально возможное досье. Устранять из игры будем поодничке. Используем все методы... даже самые грязные. Они с нами не церемонились, и мы с ними не будем. Запретов только два. Никого не убивать. И делать всё незаметно для руководства и преподавателей.

История 18

Те слова Шира повлекли за собой такое огромное количество последствий, что и не перечислить. Сразу после выходных в руках у пятёрки уже были небольшие папочки с компроматом на каждого из негативно к ним настроенных учеников. Помогали всё это собрать им Эрик и Лик, надеясь, что мы разберёмся с их конкурентами. Собственно, мы и разобрались...

Но об этом после.

Самое интересное произошло на выходных, когда трое ребят: Алекс, Вектор, Нерин, — остались в академии собирать сведения по однокурсникам, а Ллои и Шир сбежали за пределы академического комплекса к старому графу, рискуя быть пойманными и наказанными.

Выпускали в город учеников только на праздники... На выходных им просто разрешали погулять у академии. Поэтому подобное самоволие строго каралось. Для наших оно могло обернуться доставкой назад, в империю. Вот почему, когда меня тоже в это втянули, я сопротивлялась. Ведь весь план стоял лишь на том, что все, кто заинтересуется Широм и Ллои, поверят в сказочку об их магическом истощении после того, как они ставили новую защиту на комнату.

Подобные случаи истощения в академии редкостью не были... Такое усердие даже приветствовалось. Да и в лазарет с такими симптомами не попадали, потому это была наиболее эффективная отговорка.