Легенда о вольном купце

Но когда ты все делаешь соответственно тщательно составленному плану, отвлекаясь лишь на самые незначительные мелочи и импровизируя в тех моментах, которых ты предусмотреть не мог, а все идет так, как могло бы идти в самом лучшем случае — ты начинаешь верить в удачу, в провидение и во все, что может дать тебе шанс обмануть теорию вероятности. Это было то, чего я боялся больше всего — не кинжалов, не магии, а ложной уверенности в собственных силах.

Сейчас у меня было именно это ощущение — уверенность, что я поступаю правильно. Затекшие, связанные за спиной руки и какая-то область мозга, непрерывно сигнализирующая об опасности, были со мной явно не согласны. У нас отобрали все оружие, проверили содержимое карманов, а самое главное — забрали мою шляпу! У-у-у. Я отомщу, жестоко отомщу.

Сначала нас долго куда-то везли в крытом фургоне — по моим субъективным ощущениям, прошло, по меньшей мере, несколько часов. Затем, соблюдая букву киднэппинга, натянули на голову мешки и куда-то повели. Нам пришлось спуститься по лестнице, с завидной регулярностью спотыкаясь, изрядно поплутать в лабиринте коридоров, на случай если мы вдруг смогли бы освободиться, и, когда грубую ткань стянули с моего лица, попутно едва не оторвав уши, я обнаружил, что мы втроем находимся в металлической клетке с толстенными прутьями — где-то в мое запястье. Перед тем, как швырнуть нас в клетку, похитители с ножами у горла заставили нас выпить какую-то бесцветную горькую жидкость. Милое дополнение в общей картине — снова яд, скорее всего. Я очень надеялся на зелегру, это было очень важно — ну просто дело жизни и смерти.

В этом широком зале наша 'камера' была не единственной. Я с удивлением обнаружил, что большая часть клеток — кажется, их было около двадцати — заполнена людьми, выглядящими отнюдь не бедно. Их одежда была подчеркнуто простой, но, как правило, пошитой у искусных портных из дорогих тканей. Кроме того, за украшения некоторых из них вполне можно было снять на время небольшой... город. В зале также присутствовал небольшого роста седовласый господин в костюме из черного бархата с пышными белыми буфами на плечах. Он сидел за рабочим столом и что-то писал, опуская перо в чернильницу.

— Аристократы, — поделился наблюдением Анатоль. Я кивнул. Говорить я мог, но сейчас лучше было молчать — любое лишнее слово играло против меня. Немного покрутив головой, я с удивлением обнаружил, что одна из пленниц мне знакома. Леди-циклоп из посольства, Вакхара Рогнейская, находилась через одну клетку от нас. Увидев меня, она удивленно промычала что-то несуразное — рот бедняги был завязан какой-то неприлично выглядящей тряпкой. Леди попыталась как-то стащить повязку, но безуспешно.

Локстед, наверное, ее понимал как никто другой.

— Пригнись, ушастый, — вспомнив о своем страдающем товарище, я сделал ему знак, чтобы он пригнулся к моим рукам. Кое-как распутав узел у него на затылке, я поморщился. Веревки жали немилосердно. Локстед с наслаждением выплюнул кляп, который ему вставили, как я понимаю, в качестве превентивной меры против укусов. Да, зубы у йрвая имеются, и зубы крепкие.

— Вероятно, наши новоприбывшие гости желают знать, почему они оказались здесь, в числе столичной знати, — послышался голос из того угла, где стоял стол.

— Нас не звали на этот прием, — гнусно ухмыльнулся я. Освещение в комнате было хорошим — несмотря на то, что мы находились в подземелье, никаких свечей и прочих дешевых атрибутов фэнтезийных настольных игр. Газовые лампы, три штуки — одна большая, подвешенная к потолку, и две на стенах. Но человек сидел к нам затылком и ничуть не обращал на нас внимания, поэтому я не мог сказать, видел ли я его прежде. На всякий случай я проверил, не сорвали ли с меня целую связку защитных амулетов — мало ли какие пытки можно изобрести с помощью магии. Нет, все были на месте, болтались на груди.

Видимо, леди все же удалось освободиться от неприятного украшения, потому что в комнате эхом отдались ее слова:

— Герцог, может, скажете что-то в свое оправдание? — голос у разгневанной Вакхары был вполне способен стать главным атрибутом какого-нибудь захудалого анекдота. К примеру, про 'прапорщик, заглушите трактор'.

— В оправдание? Я так не думаю, — человек дописал, отложил перо и встал со своего стула, довольно грубо сработанного, как для герцога. Если, конечно, он действительно носил этот титул — герцоги, как я понимаю, на дороге не валяются. Даже в империи, которая, в теории, должна включать в себя несколько королевств, а те, в свою очередь — по паре-тройке герцогств. А на деле в этих титулах сам черт ногу сломит.

— Оправдывается пусть ваша марионетка, леди. Пусть и не персонально ваша, но чужак, посаженный на родовой трон Гарнслеев — это слишком!

— И вы тянули двенадцать лет? — насмешливо сказала она. Герцог скорчил страдальческую физиономию, подходя к нам. Несмотря на богатую одежду, по его лицу вряд ли можно было сказать, что он этих самых голубых кровей.

— Леди, вы были так хороши с кляпом во рту. Почему бы вам не последовать примеру наших наименее титулованных посетителей и заткнуться?

— Я молчу лишь потому, что вообще не понимаю, при чем здесь я, — подал я голос. — Я занимался поиском девушки, и ни о каких ваших придворных интригах не знаю и знать не хочу.

— О! — воскликнул герцог. — Тогда простите. Возникла ошибка, и мы вас непременно отпустим. Послезавтра, когда яд подействует, и вы перестанете возмущаться. Насовсем.

— Ага! — воскликнул я. — И, таким образом, вы поставите в своей книге судеб или что там у вас для ведения дневника личных злодеяний, последнюю... запись! Блестяще. Этим же средством вы собираетесь накормить императора, чтоб он умер спустя двое суток, и никто на вас не подумал?

— Если бы вы не вели себя столь агрессивно, юноша, вам бы нашлось место среди моих приближенных слуг, — с одобрением заметил седовласый джентльмен. — Да, я планирую его убить с помощью хитроумно составленного зелья — но об этом никто никогда не узнает, потому что вы, как и все присутствующие, умрете в этом прекрасном месте. А Фессалект Дитрих Гарнслей станет новым императором по праву древности рода и законам империи Грайрув!

— Ну и имечко, — прошептал Локстед. Я нервно хихикнул.

— Если не ошибаюсь, — вновь подала голос леди посол, — то на трон должны претендовать, как минимум, короли Дейна и Валтара.

— С ними тоже произойдет несколько несчастных случаев, — усмехнулся герцог.

— С ума сойти, как вы легко убиваете людей, — сказал я. — Но я-то здесь при чем ко всей этой аристократической возне?

— Знаете, как узнать простолюдина, мастер Рихард? Он всегда заботится только о своей шкуре, а дела государства, в котором проживает, всегда с удовольствием предоставит решать другим, — презрительно бросил Фессалект. — Вы и дальше бы оставались ни при чем, если бы не начали задавать слишком много вопросов нужным мне людям. Те забеспокоились, и начали посылать мне записки, в которых указывали, что, для благополучного исхода дела вашу троицу необходимо устранить.

— Интересно, — произнес я с деланной обреченностью в голосе. — Как нужные вам люди причастны к исчезновению дочери профессора Алакеза? Все же, как ни крути, именно это являлось моей первоочередной целью.

— Да никак, — пожал плечами он. — Все, что я знаю — она была среди учеников маленького Великого мага, и внезапно исчезла.

— А сам Алесса — жив и здоров?

— Да. Без его помощи я бы не смог бы осуществить многие пункты моего плана. Кроме того, даже сейчас, после невосполнимой утраты у Кресса, у меня достаточно магов, чтобы сдержать порывы столичной знати устроить небольшой бунт, — скривился он. — Боюсь, это в мои планы не входит.

— А что входит? — спросила Вакхара.

— Есть вещи, которые леди знать ни к чему, — усмехнулся герцог. Чертов сексист. — Да и вообще, не только леди.

Во-о-от. Теперь равенство и братство, никаких гендерных несправедливостей.

Все-таки какую-то осторожность он в словах соблюдал, даже будучи полностью уверенным в своем превосходстве. Что ни говори, а опьянение предстоящей победой здорово развязывает язык.

— Теперь, если вы меня простите, я оставлю вас наслаждаться обществом друг друга. Помните, что на ваших клетях есть магическая охранная система, и стремиться ее покинуть — означает приблизить собственную гибель, — сообщил герцог и величественно удалился. Когда он ушел, я вздохнул:

— И они жили долго и счастливо еще двое суток.

— Никогда не поверю, что из-за какой-то магической защиты ты готов так просто отойти от намеченного плана, — сказал Анатоль. Весь связанный — его буквально несли большую часть дороги несколько человек — он почему-то продолжал верить в несокрушимую мощь моего интеллекта. Наивный...

— Правильно. Стоп! — сказал я, по большей части, самому себе. — Надо думать.

— Тем более, что никакой магической защиты нет, — подала голос леди Рогнейская.

— Как — нет? — изумился Локстед.

— Вот так — нет, уважаемый Хранитель. Вы могли бы и обзавестись парой талисманов с чувствительностью к магии, с вашим снаряжением. А я от рождения способна чувствовать присутствие магии или зачарованных вещей, и говорю вам, что никакой охранной магии нет. Видимо, Фесс сказал это, чтобы подчеркнуть тщетность наших усилий, — грустно сказала она. — Я не представляю, как бы мы смогли отсюда выбраться.

Так мило, она до сих пор считает, что мы дипломатические представители. Эта игра могла бы продолжаться очень долго, если бы не одна маленькая деталь...

— Локстед, — тихо сказал я. — Будь добр, придерживайся плана, а то у меня сейчас руки попросту отвалятся. И я умру от боли еще до того, как подействует их хваленый яд, Сальери недоделанные...

— Да уж, яда во всей этой истории просто — хоть бочками черпай, — проворчал йрвай. — Я даже не буду спрашивать, кто такие эти сальери.

Как я уже упоминал раньше, я ни разу не видел никого из народа йрваев, кроме, собственно, самого Локстеда. Но я имею смелость предположить, что у каждого ушастого, покрытого короткой шерсткой существа из его племени имеются великолепные, острые и крепкие зубы. И им сейчас предстояло проделать непростую работу.

— Тьфу... она вся в смоле какой-то, — сплюнул он.

— Ты грызи, не отвлекайся, — посоветовал Анатоль. Лежа, он мог только наблюдать за злоключениями йрвая и оставаться предельно серьезным — если бы здесь стояла охрана, наши усилия были бы тщетны. Но я верно предположил, что главарь этой сплоченной банды — простите, Организации же — любит одиночество и уединение. Как, в общем-то, и любой местный аристократ. Что касается моей догадки о знати, стоящей во главе данного заговора — а кто еще может плести настолько искусные интриги? Как по мне, это было очевидным.

Пеньковые веревки, наконец, полностью измочаленные, лопнули благодаря усилиям Локстеда. Я потряс руками, в кистях тут же началось болезненное покалывание. Развязав своих товарищей по оружию (или по отравлению?), я занялся собственным сапогом. Нет, освоить сапожное ремесло я так и не сумел, но за небольшую плату один сапожник сделал небольшой тайник в правом каблуке, и сейчас, на глазах у изумленных соседей по тюремному заключению, я стал обладателем двух великолепнейших отмычек.

Хотя, брось, Рихард, какое 'изумление'. Они же аристократы — они и отмычек-то никогда не видели, скорее всего.

— Медленное взятие тройного интеграла... — промурлыкал я немелодично, ковыряясь в замке. Ну не умею я петь, но хочется иногда. Знаете, как волки воют на луну? Душевно они воют. Но немелодично, увы.

Локстед сосредоточенно чистил зубы. Думаю, вкус смоляной веревки ему теперь будет сниться в страшных снах — крайне мерзкая вещь, смею предполагать.

— Вы нас спасете? — вскочила Вакхара, с надеждой глядя на меня. Я буркнул:

— Нет, оставлю вас тут на растерзание этому Фесселакту Дитриху. Леди, я был бы крайне признателен, если бы меня не отвлекали. Простите за грубость.

Она послушно замолчала, видимо, тоже верила в меня. Что за странная религия — верить в меня?

Замок послушно щелкнул. Видимо, я тоже в себя верю. Я занялся следующей клеткой, затем следующей — когда я ковырялся в замке уютного помещения госпожи посла суверенного государства Ургахад, Локстед победно потряс ключами. Где он их нашел? Тут же из мебели только стол и что-то вроде буфета у дальней стены. А еще я заметил, как он прячет в карман штанов какой-то мешочек. Вот же воровская натура.

Воспользовавшись способом, требующим гораздо меньше затрат труда и моего темного искусства, мы открыли все клетки. Вскоре перед нами сгрудилась тихо переговаривающаяся дипломатическая масса, большая часть которых вряд ли держали в руках что-то тяжелее пера. Впрочем, злорадствовать было рано — наше оружие отобрали с самого начала, оно, скорее всего, так и валялось где-то в повозке.

Анатоль, скептически обозревая послов и прочую шушеру, шепнул:

— Может, оставим их здесь, а потом пришлем за ними полицию?

— Если этот местный бронзовый дюк вернется и обнаружит, что нас нет, а все остальные на месте, он отыграется именно на этих остальных, — прошептал я в ответ. — Так что давай не будем расстраивать нервных аристократов сообщением о их скорой смерти? Их же, как и нас, наверняка опоили этим зельем, а я даже не знаю его эффектов. Вдруг слабость на полдороге настанет или еще что?

— Двигаемся, — оценил мою тираду он одним кратким словом.

Стражи за глухой дверью были очень удивлены, когда саррус, до этого завернутый в кокон веревок, любезно с ними поздоровался и пожелал спокойной ночи после того, как стукнул их лбами друг о друга. Я обзавелся мечом и дрянного качества арбалетом, подпоясавшись ремнем стражника с бутылью какого-то еще более дрянного спиртного (да, я проверил!), висящей на крюке, и ножнами. Ремень пришлось обернуть вокруг талии почти два раза — уж очень этот дядя был пузат, а я, если вы могли заметить, худощав весьма и очень даже.

Локстед вооружился длинным кинжалом, который смотрелся в его руках как римский гладиус, а саррус любовно поглаживал древко алебарды. Не его секира, конечно, но принцип действия тот же — руби и расчленяй. Брр. Я вообще-то человек мирный, но ох уж мне эти жизненные обстоятельства...

Сзади нас дисциплинированно выстроилась дипломатическая фаланга, тьфу ты, шеренга, которой шепотом командовал Анатоль. Весь, как говорится, цимес ситуации заключался в том, что сейчас нам предстояло провести группу из двадцати трех существ — были тут и несколько хоббитов, да и леди Вакхару обижать не стоит, называя ее человеком — по достаточно длинному, насколько помнили мои ноги, подземелью.

Это несколько выбивалось из плана.

С другой стороны, до сих пор все шло слишком гладко. Спасателем я никогда не работал, но нужно же когда-нибудь начинать. Используя знаменитый метод научного тыка, мы направились направо — так же, как и нас, всех пленников доставили сюда с повязками на глазах или мешком на голове.

— Жаль, Марианну мы так и не нашли, — нарушил молчание Локстед. Мы с ним шли в авангарде, ширина тоннеля не позволяла большего, а из всех нас стрелковое оружие имелось только у меня одного. Я часто с ним практиковался, так что с уверенностью мог сказать, что мои результаты явно выше посредственных. В узком тоннеле в кого-то попаду точно. Кроме того, Анатоль следовал прямо за нами, на расстоянии трех шагов — мы не могли позволить себе роскошь оставить его в хвосте цепочки.