Бахрушев полистал записи Виктора и потеребил бородку.
— Надо проверить. Полагаю к работе привлечь гимназических учителей химии. Если даже ваши расчеты ошибочны, пусть изыщут свой состав, способный к самовозгоранию. А это у вас хвост, вроде мины?
— Да. Четыре пластины из стали для граммофонных пружин на деревянной палке. Когда вкладываем снаряд в ствол, они свертываются.
— Интересненько, интересненько...
Бахрушев отошел от чертежного окна и направил свой взгляд в окно; по заводским путям катали холодными два паровоза, притирая механизмы, и здание то и дело сотрясала дрожь от фундамента до крыши. Одобрит или назовет абсурдом?
На всякий случай Виктор продолжал:
— Спусковое устройство... большинство деталей спускового устройства штампуются и гнутся из белой жести. Оно, как видите, объединено с прицельной планкой...
— Довольно... — как-то глухо произнес Бахрушев, — довольно...
Он неторопливо повернулся, и, задумчиво держась за подбородок, подошел к столу.
— Вы понимаете, что вы предлагаете?
— Я понимаю, — торопливо начал Виктор, — здесь основная трудность с расчетом прочности трубы и заряда пороха. Но это можно уточнить опытным путем на полигоне, стреляя с деревянного станка и находясь в укрытии для безопасности.
— Да-да, конечно... Я о другом. Эта идея спасает наш "Баян". Поставить на него безоткатную пушку Рябушинского.
— Ну, для бронеходов безоткатки нежелательны, тут решение больше политическое, временное, чтобы сгоряча не расстреляли. Ну и вообще безоткатные системы не заменят обычных: от них трудно добиться хорошей баллистики, нужен больший заряд пороха, и они выдают себя при выстреле поднятой пылью. Вот как горные пушки, мобильные системы в кавалерии, которые можно возить на вьючных лошадях и броневиках, как партизанское оружие они найдут применение.
— Полагаете, в этой войне пригодится опыт Дениса Давыдова?
— Полагаю да. Чем больше техники в войсках, тем больше действия войск зависят от снабжения и тыла. Ампулометами и пистолет-пулеметами можно вооружать партизанские отряды. Будут нападать на обозы и сжигать военный груз, автомобили, а при налетах в небольших городах — сжигать здания, где закрепился противник, казармы.
— Да, это тоже заказы... Послушайте, Виктор Сергеевич, мне с вами интересно работать. Ради всего этого, что вы перечислили, стоит извести на полигоне сотню труб.
"Интересно, а где же косность старых кадров?" — подумал Виктор. "Хотя тому, что есть непризнанные изобретатели, здесь никто не удивляется."
Он почесал локоть под нарукавником; эта деталь одежды вызывала у него ассоциацию с детством и первыми классами советской школы. Гимназические фуражки и пояса поверх тогда только-только отменили, и в новой пристройке вместо незыблемых черно-коричневых парт появились столы с серыми приставными стульями; то, что современно, не всегда практично...
— Значит, безоткатная пушка по вашему предложению, — продолжал рассуждать вслух Бахрушев, — надкалиберная и одноразовая, это позволяет открывать внезапный огонь... Вы не думали взять на это патент?
— А сколько будет стоить пошлина?
— Забудьте о пошлине. Я, вы, еще кое-кто из дирекции, который возьмет расходы на себя, точнее, на Общество. Патентуем в России, Германии, Франции, Англии и Америке.
— И какая будет моя доля?
— Равная.
— Виктор подумал, что, разбирайся он в местных заморочках, можно было бы выторговать не менее половины. Но в его положении сильно светиться было нельзя. И, похоже, Бахрушев это понимал.
— Одно условие... — начал Виктор.
Бахрушев с интересом повернул голову. Казалось, что он ловит каждое слово.
— Точнее, два... Первое, чтобы вся бюрократическая часть без меня.
— А второе?
— Хотелось бы какое-то вознаграждение уже сейчас. Надо обустраиваться, получше квартиру искать, в общем, расходы. Собственно, обстоятельства и вынуждают согласиться.
— Считайте, что договорились, — ответил Бахрушев, удовлетворенно потирая руки. — Сегодня же решу второй вопрос с одним из наших соавторов.
В этот самый момент дверь скрипнула; в "секретку" влетел взволнованный Самонов.
— Опять, — выпалил он, переводя дух, — опять не прошел. Пригнали на платформе только что.
29. "Белый бедный бледный бес".
Северо-западная оконечность завода за главной конторой, куда была загнана платформа, навевала меланхолию. Послеобеденная жара, словно опытный бармен, смешала здесь в фирменный коктейль запах угля и горелого железа с густым курортным запах сосен, что росли прямо за забором. Завод еще не расширил свои границы, и между ним и рекой шумела красивая роща, где скоро, наверное, можно будет собирать землянику. За спиной Виктора вдоль заводских путей, вытянутых вдоль железной дороги, приземистые литейные цеха, словно речные пароходы, выпускали в небо султаны дыма пара; чуть подальше, к реке, содрогался от работающих машин молотовый, а слева сотнями колоколов звенела кузня, и в воздухе плавал вулканический запах серы, словно бы где-то рядом, за стеной корпуса, разверзлись врата ада, поглощая чумазых и потных грешников. Напротив Виктора, торцом к путям, длинным пеналом лежал незнакомый одноэтажный склад, а правее, в сторону Радицы, патриархально возвышалась деревянная двухэтажная казарма с потемневшими от времени бревнами. Надо всем этим сквозь рыжеватый смог виднелись купола Преображенского храма, стоявшего за линией; на фоне низеньких строений голубое с белым кружевом здание казалось просто громадным. Виктор прикинул, что храм должен быть где-то на месте нынешних двух панельных пятиэтажек или рядом. Удобно, однако, подумал Виктор: отдаешь день жизни на благо Общества, затем прямо из проходной — ставить свечку и утишать свой комплекс вины перед Вселенной, привитый духовными менеджерами. Высшая цель — труд на благо Общества. Точнее, его акционеров. Какая злая ирония.
— Да, сударь, надо бы вас поближе познакомить с разработками Рябушинского, — бросил Бахрушев, пока они обходили штабеля досок и проката, — и не только с безоткатной пушкой. Есть у него еще одна идея — реактивные снаряды с соплом Лаваля и пироксилиновым канальным двигателем Граве, он и методы расчета их предложил. Теперь слушайте: есть проект Воловского поставить на грузовой мотор сорокавосьмиствольную батарею реактивных снарядов, но нету подходящего шасси (он так и сказал — шасси, с ударением на "А"). Если мы убираем с "Баяна" башню и ставим эту батарею...
"Еще один у Рябушинских? Есть шанс выйти. А если у него задание меня ликвидировать? Если с ракетами — это замануха? Кто здесь за кого?"
— Это хорошо, что братья Рябушинские вкладывают средства в инновационный бизнес. Не то, что некоторые.
— Так они же и есть "некоторые". Это Дмитрий все хлопочет, аэродинамический институт на свои деньги основал, трубу для продувки летательных аппаратов построил. А вот Николай — человек пустой. Куражился, деньги проигрывал, вон, в людоедском племени вино из черепа съеденного врага пил. Нет, не им съеденного, разумеется. А вот помните скандал с девицей из ОМОНа, на которую он двести тыщ спустил?
"ОМОН? У них еще и ОМОН? Хотя, если есть гостапо, чего ж и этому не быть?"
— Ну да, сейчас же эмансипация, женщины и в полиции служат...
— Позвольте! Какая полиция? Я говорю не "из фараонов", а "из Омона". "Омон", ресторан такой француз открыл, а девица там пела...
Мимо них, свистя, грохоча на рельсах и выбрасывая к небу смесь дыма с паром цвета грозового облака, покатил железнодорожный кран, покачиваясь, как утка, из стороны в сторону; Виктор успел заметить на нем марку паровозного. "Вона, и их тоже тут делают.." Из-за здорового клепаного куба, ожидавшего отгрузки, вынырнул капитан Брусникин: похоже, он спешил откуда-то со стороны Десны.
— Господа, нам предстоит разобраться в причинах, — начал он, поздоровавшись. — Поскольку до установки нового мотора поломок трансмиссии не было, передаваемая мощность, как мне сообщил Константин Павлович, не изменилась, и при пересчете приняты те же запасы прочности, необходимо выяснить, не являются ли повторяющиеся поломки следствием саботажа, организуемого немецкими агентами.
С платформы уже содрали брезент; за неимением параллельного пути кран подогнали с торца. Несколько рабочих в темной, несмотря на жару, прозодежде, суетились, зачаливая стропы и стараясь развеять однообразие труда незлым сквернословием. К некоторому удивлению Виктора, матерщины в их речи звучало не так уж и много, зато махрово цвело богохульство; к примеру, запомнилось странное выражение "Мать твою бог любил". На фоне церковных куполов это звучало довольно странно, но все же факт оставался фактом: сперва в бога и душу, а потом уж и в мать.
— Вира!
Кран свистнул и потянул тросы; тут же плохо заведенный крюк соскочил, взлетел вверх, подброшенный пружиной натянутой стропы, а танчик, перекосившись, грюкнул о платформу задним катком.
— Осторожней, раззявы! — заорал незнакомый Виктору мастер. — Майнуй! Егорка, черт косорукий, опять нахлебался? На каторгу захотел! Я те устрою!
— На таких работах дирекция платит в месяц целковых тридцать, — пояснил вполголоса Самонов, — вот и не стараются.
— А как на остальных техоперациях? — спросил Виктор. — Брак не гонят?
— Проверяли. Все детали были доброкачественные. А вот поломки пошли.
— Характер повреждения?
— Усталостный излом от крутящего момента, однозначно. Наискось ломает.
— Буховцев идет, господа, — предупредил Бахрушев, — и явно не в духе.
Директор, как и в первый день Виктора на заводе, появился без свиты. Ботинки его были в пыли, очевидно, известие о прибытии танка он получил, вернувшись в контору из цехов, и тут же поспешил к выгрузке.
— Ну что, господа, инженеры? — начал он голосом, предвещавшим мало хорошего. — Я хочу слышать, что вам нужно от меня для того, чтобы подобной картины ни я, ни вы больше не видели. Деньги, материалы, станки, иные действия — что?
Брусникин было хотел что-то сказать, но директор остановил его жестом руки.
— Ваша служба, господин капитан — выявить на заводе шпионов и саботажников. Все ли необходимые меры содействия вам оказываются? Нет ли уклонения, скрытых препятствий?
— Претензий ни к кому нет, господин директор. Если что-то возникнет, я сразу же обращусь к вам.
— Вот и отлично. Вы собирались что-то спросить?
— Хотел доложить о случившемся.
— Мне уже доложили. Остается пожелать вам успехов в розыскной работе и выслушать предложения по технической части господ конструкторов... да, с вами я, вроде, еще сегодня не виделся? — неожиданно спросил он, повернувшись к Виктору.
— Здравствуйте, — поспешно ответил тот, — нет, я выполнял поручение господина Бахрушева.
— Выполнили?
— Разумеется, Борис Иванович, — ответил за него Бахрушев, — я после доложу.
— После, — повторил Буховцев, — а сейчас, господин... Еремин, так, кажется? Раз уж вас приняли на службу и взяли расследовать случай поломки, изложите свои соображения.
— У меня только предварительные мысли, — скромно ответил Виктор, — даже доктор до осмотра пациента диагноза не скажет.
— Это хорошо, что вперед лошади телегу не ставите... Изложите мысли.
— Из полученных сведений методом исключения можно предположить, что замена двигателя могла привести к возникновению резонансных колебаний в трансмиссии в зоне рабочих скоростей. Но это надо проверять. К сожалению, в наших условиях тензометрировать валы при движении невозможно...
— Вы сказали — "в наших условиях". Значит, есть условия, в которых можно?
— Да, но это нужна аппаратура, которую сейчас пока никто не выпускает.
— Что за аппаратура?
— Например, проволочные тензодатчики.
— Что это такое?
— Ну, это, как бы объяснить...
— Ну, будьте любезны объяснить. А то вдруг кого-нибудь из вас заарестуют по подозрению в умышленном вредительском расчете; правда, вы человек новый и пока вне подозрений. Уж не берите грех на душу своей скромностью невинного погубить.
"Ладно, колись", сказал себе Виктор. "Делали же кустарно в Коломне для испытаний. Только местные заменители подобрать."
— Да, конечно, конечно... Вы правы... Это... ну, это такая тонкая проволочка из константана, наклеивается на китайскую шелковую бумагу клеем БФ... специальным клеем из фенолоформальдегидной смолы и поливинилацеталя.
— Это не из той самой смолы, которую использует товарищество "Карболит"?
— Ага... Ну и нужен мостик Уитстона и чувствительный гальванометр.
— Какой гальванометр?
— Лучше зеркальный. Если есть. А мост Уитстона — это набор точных сопротивлений, резисторов, как там...
— Вы знаете, как со всем этим обращаться, если все это выпишут? Сможете поставить опыт?
— Ну, конечно... Единственно, как самодельные тензорезисторы пойдут, тарировка, конечно, нужна, но это дело техники... вот чувствительность мала может оказаться.
— Что в этом случае необходимо?
— Усилитель тока.
— Машина?
— Электронный... Можно попробовать собрать на электронной лампе... катодной лампе, этом, аудионе, как его. И насчет погрешности... Но это можно поставить опыт на машине со старым двигателем, где не ломалось и сравнить результаты. Относительное изменение проследить.
— Это все?
— Нет. Надо совершенствовать методику расчета. В Петербурге есть профессор, Тимошенко... да, да, Тимошенко, есть смысл с ним связаться и может, они разработают методику расчета передач на крутильные колебания. И вообще, нужно солидную экспериментальную базу. Лабораторию, научные кадры собрать... вот был бы институт, а не просто гимназия, было бы проще.
— Высшее техническое училище? А вы, господа, что думаете?
— Масштабно, — осторожно согласился Бахрушев, — а кто его создаст?
— Скажите, господин Еремин, — продолжал Буховцев, — вот этот ваш метод исследования машин, он пригоден для другой продукции?
— Конечно. Трактора, паровозы, краны, металлоконструкции.
Буховцев в задумчивости положил руки в карманы брюк, выставив вперед округлый живот, обтянутый жилеткой.
— Ну, что ж. Ход вашей мысли мне ясен. Господа, продолжайте поиск причины. Иван Семеныч, вас попрошу на пару минут отойти со мной.
— Если что, валите все на меня, — шепнул Виктор Самонову, — человек новый, заводской специфики не знает...
— Да что вы, право, — досадливо отмахнулся тот. — Сударь, война не за горами, и наши солдаты будут умирать в машинах, ставших на поле боя по неясным нам причинам. Каждая такая поломка — это могилы, это вдовы и сироты! А вы думаете, нас тут беспокоит, как ответственность поделить. У нас у всех одна ответственность — перед богом и Родиной.
— Извините. Просто разных довелось встречать.
— Понимаю. Мерзости на Руси хоть вагонами отгружай. Кстати, вы серьезно, не помните правила старой орфографии? "Белый бедный бледный бес побежал голодный в лес", где "ять" ставили? Нет-нет, я просто из праздного любопытства...
Самонов повернулся, заложил руки за спину и продолжал смотреть, как сгружают танк.
