Прочие бумаги были такого свойства, что без обширных познаний в области местной торговли и денежного оборота, их не то, чтобы использовать, но даже и понять было невозможно. Так что я аккуратно сложил их в найденный на столе тубус "до лучших времен".
Закончив с трофеями я, чтобы не гонять закованных людей туда-сюда без особой на то необходимости, оставил с ними сфено и культистов, а сам во сопровождении остальной части отряда двинулся к осадному лагерю.
Там все было в порядке. Зубцов на гребне стены над северными воротами уже почти не было. В связи с этим онагры уже почти прекратили стрельбу, лишь время от времени посылая небольшие камни в стрелков, рискнувших высунуться из башен на стену ради более прицельной стрельбы. Однако до того момента, как ослаб огонь защитников крепости, расчеты машин потеряли по несколько бойцов. Впрочем, сами расчеты были собраны как раз с учетом неизбежных потерь. Так что выбывших нашлось кому заменить, благо, работа была не требующая высокой квалификации.
Присмотревшись к онагру, я уважительно покивал головой. В отличие от популярной в современных играх версии с ложкой, в действительности не использовавшейся, тут мне построили аутентичный онагр, где камень, предназначенный для выстрела, закладывался в пращу на конце рычага.
Как раз, когда я подходил к лагерю осаждающих, командир расчета одного из онагров выбил стопор, и главный рычаг, гулко ударив в поперечину, отправил в полет сравнительно небольшой камень. Видимо, прицел был взят не совсем верно, поскольку снаряд ударил в камень привратной башни над дверью, ведущей из башни на стену. Башня отчетливо загудела, но, в целом, удар особого вреда толстой каменной кладке не нанес, и снаряд, срикошетив, улетел куда-то вглубь города.
— Бойся! — закричали от требуше.
Я посмотрел на центральный элемент моей батареи. Видимо, стопор уже выбили и там. Противовес, представляющий собой деревянную корзину, куда, собственно, и загрузили меру камней, тяжело пошел вниз, раскручивая рычаг. В нужной точке праща раскрылась, и небольшая глыба, освобожденная от пут, взмыла в небо. Правда — невысоко и ненадолго. Зато закончился ее полет точно в верхней части ворот Ветровска. Полетели щепки. Но толстые доски, из которых, собственно, и были сделаны ворота, пока что держались. Впрочем, это явно ненадолго.
Вот если бы северные ворота были, по примеру южных, прикрыты барбаканом — штурм был бы гораздо труднее. Пришлось бы сначала выбивать ворота барбакана, потом — штурмовать укрепление, разбирать требуше, протаскивать его во внутренний дворик барбакана, наверняка простреливаемый с главной стены... В общем, все равно это было вполне в пределах возможного, но вот времени, сил, и, главное — людей, я потерял бы несравнимо больше.
Пока я предавался размышлениям об особенностях строительства и обороны крепостей, резко хлопнул спрингалд на правом краю батарей, отправляя в полет довольно тяжелый дротик.
— Есть! — выкрикнули одновременно командиры расчетов онагра и спрингалда.
— Прищучили, что ли? — один из парней, вращавших огромные колеса, поднимавшие вверх противовес требуше, высунулся, чтобы посмотреть. — Вроде да..., — он вытер пот со лба и вернулся к работе.
Я вопросительно посмотрел на командира батареи. Кобольд вздохнул, и пояснил общую радость:
— Стрелок тут один в Ветровске объявился, с арбалетом. Высунется из правой башни, пальнет, и обратно прячется. Трех заряжающих у требуше насмерть положил, да двух поранил. И никак его достать не могли. Ни мы, ни лучники... И тогда Онофрим, — кобольд кивнул на командира онагра, — предложил, чтобы как он опять высунется, они над дверью, за которой он прячется, камнем грохнут. Он решит, что мы, как и в прошлый раз, все по нему пальнули, высунется, тут-то его и прихлопнут!
Судя по радости, охватившей всю осадную батарею, стрелок действительно был злокозненный, и нервов попортил немало.
Между тем, работа по перезарядке требуше продолжалась. Толстый просмоленный канат, перекинутый через блок, неторопливо наматывался на ось огромного ворота, вращаемого "заряжающими", поднимая корзину-противовес, и опуская главный рычаг в нижнее положение. Когда эта работа будет закончена и командир расчет лично установит стопор, двое парней из обслуги аккуратно разложат пращу в желбе и загрузят в нее очередной камень. И требуше будет готов к очередному выстрелу.
Впрочем, это займет еще некоторое время. Я же двинулся проследить за отправкой каравана к Азиру. К счастью, в состав расчетов осадных орудий входил один на всех инженер-ремонтник, в оборудование которого входила и походная кузня на предмет изготовления замены сломавшимся железным деталям. Так что снять кандалы труда не составило.
Конечно, когда рабы были раскованы, возник риск того, что они просто попробуют разбежаться... Но я склонен был считать этот риск не слишком высоким. Тем более, что перед отправкой я вышел к ним и произнес речь, в которой кратко охарактеризовал их будущее (разумеется, лучезарное, вплоть до получения свободы и земельного надела в полную собственность), и участь тех, кто рискнет пренебречь моей добротой (тут я не пожалел красок, расписывая обитающих в домене чудовищ). В общем, надеюсь, мне удалось объяснить крестьянам, что, пытаясь удрать от сфено на своих двоих, да еще — с семьями и детьми, они совершат просто несказанную глупость.
Отправив же караван под охраной Аглеи, ее товарок и Пьена с двумя культистами (без Исты, разумеется, не обошлось), сам я двинулся совершать более подробную рекогносцировку. Конечно, Смотрящие и дозорные еретички уже осмотрели весь пояс обороны городка. Но теперь, после получения задания на алтаре Изменяющего пути, мне хотелось приглядеться к некоторым участкам городской стены более пристально.
Разумеется, как и в любом достаточно длинном заборе, в городской стене Ветровска не могло не найтись уязвимых мест. Нашлось оно и тут. Речка Вонючка пересекала городскую стену, и ничего поделать с этим даже гениальный архитектор в сколько-нибудь разумные сроки не мог. Нет, если бы у него было время, то загнать этот ручеек в трубу было реально даже для местного уровня технологии... Но работа это была явно не на несколько дней. Так что ограничились тем, что перегородили речку решеткой, убранной глубоко в толщу стены. Вот только не был учтен один довольно забавный момент. На холодном железе, да еще в проточной воде — очень плохо держаться чары. Так что в более солидных городах на подобные решетки употребляют темную бронзу: сплав, подвергающийся зачарованию еще на этапе плавки. Здесь же то ли пожадничали, то ли не успели привезти подходящую решетку. В общем, чары, защищающие от проникновения бестелесных и невоплощенных на решетке распались почти сразу. И мои Смотрящие шныряли в город и обратно, не беспокоя городскую стражу, именно по этому пути.
К сожалению, в отличие от Смотрящих, для которых это было базовым свойством, мне дар Изменяющего пути невидимости не обеспечивал. Так что пришлось ждать темноты. Правда, пассивно ждать было бы скучно, и дало бы гарнизону возможность неуместного отдыха и расслабления. Так что войска в лагерях стали демонстративно сколачивать штурмовые лестницы. Общепринятые выражения на командно-руководящем языке временами даже заглушали стук топоров и молотков... Но это никак не уменьшало жгучего любопытства бойцов городского гарнизона.
А когда стемнело, я снял в палатке все артефакты, которые было бы жалко потерять, и, завернувшись в пивафи, двинулся к месту пересечения Вонючкой городской стены. Из оружия у меня был только Рассекающий реальность. А над городом тихо парили темные тени, временами закрывающие звезды. Это сфено присматривали за тем, чтобы меня, такого маленького и слабого, никто не обидел.
Отметки, оставленные Смотрящими на карте, позволили мне не заплутать в лабиринте узких и извилистых городских улиц. Не сказать, чтобы это было сделано преднамеренно, "для облегчения обороны". Скорее подобная планировка стала следствием отсутствия какого бы то ни было планирования и полностью бессистемной застройки. Но Смотрящие нарисовали мне довольно-таки подробную схему, так что выйти к нужному дому, пусть даже временами укрываясь от патрулей, труда не составило.
Нужный мне дом, двухэтажный, с фасадом в три окна шириной, был зажат между двумя другими. Сама же улица, на которую этот фасад выходил, живо напомнила мне улочку во Львове, где трамваи обоих направлений шли по одним и тем же рельсам, потому как проложить вторую нитку было уже негде.
Стучаться в парадный вход посреди ночи — означало привлечь к своему визиту излишнее внимание. Так что сделал небольшой крюк, и вышел к тому же дому, но с другой стороны, и постучался в дверь черного хода.
— Пшел вон! — раздался старческий голос из-за двери. — Хозяин не подает.
— Если твой хозяин не хочет, чтобы одну расписку нашли утром прибитой к дверям храма — он меня примет, — отозвался я.
— Проходите, — донесся оттуда уже совершенно другой голос, без следов старческого дребезжания, низкий, уверенный, внушающий доверие. Красивый голос, в общем.
Дверь скрипнула, открываясь, и я вошел в освещаемый двумя свечами коридор.
— Что нужно от меня Гильдии? — спросил высокий темноволосый мужчина в не то, чтобы богатой, но вполне приличной одежде, жестом отсылая престарелого слугу.
— Не Гильдии, — покачал я головой. Идея сыграть посланника Гильдии у меня была, но я от нее отказался. Слишком мало я знаю о взаимоотношениях советника магистрата Анжея Томчика и Торговой Гильдии, чтобы не проколоться. А значит — не стоило и начинать. — Меня направил сюда хозяин домена, конфисковавший вашу расписку у купца Дражана, вместе с грузом контрабанды.
— Вот как? — покачал головой советник магистрата. — Говорил же я этому... умнику Дражану, что не собираюсь артачиться. Тем более, что и требования у Гильдии были вполне умеренные. Уж кто-то, а их начальство знает, что не стоит резать курицу, несущую золотые яйца!
— Возможно, — криво усмехнулся я, — в этот раз они хотели потребовать чего-то, что вы не захотели бы выполнить.
— Возможно, — кивнул он и замолчал.
Мы прошли в столовую, где Анжей предложил мне кресло у незажженного камина, а сам уселся напротив.
— Итак? — советник внимательно посмотрел на меня.
— Сначала, расскажите, зачем вам нужны были семена могильника? Не самый широко распространенный дурман...
— Зачем вам это? — насупился Анжей.
— Предложения сюзерена этих земель включают, кроме всего прочего, и возможность выжить в грядущих событиях, — воткнул я в него немигающий взгляд. — И хотелось бы узнать, возможно ли предложить это вам.
— Хорошо, — кивнул советник. — Я расскажу... Эти земли уже довольно давно отрезаны от Империи Света. Так что основным источником доходов для нас является торговля с лесами эльфов на севере и кочевниками за Рекой, — он голосом подчеркнул большую букву. — Вот из-за этого все и началось... Я отправился туда, за Реку в составе городской делегации. Нас защищали воины милорда Арениуса, но договариваться с кочевниками мы должны были сами. И там я встретил мою Жаргал... Она танцевала у огня, приветствуя гостей... — пока что заклинание, наложенное Ставром, молчало. То есть, радушный хозяин говорил правду... или то, что считал таковой. — Переговоры были долгими и нелегкими... И по ходу их я сумел решить и свои дела... Ее отец долго не соглашался, но я сумел-таки уломать его выдать за меня свою дочь... — Советник тяжело вздохнул, и уставился туда, где мог бы гореть огонь. — Не знаю... Правильно ли я тогда поступил? Не выйди Жар за меня — может быть, и до сих пор оставалась бы жива... Она сумела родить мне сына, и умерла, услышав его первый крик.
Все тот же престарелый слуга принес нам поднос с двумя бокалами вина. Анжей не глядя взял один из них и выпил практически одним глотком. Я тоже пригубил напиток из своего бокала. Не то, чтобы я боялся отравления... Но вот мозги стоило бы держать ясными.
— Я растил Томека, единственную оставшуюся у меня память о моем счастье2... Но новая напасть подстерегла меня. Оказалось, что род моей любимой — пересекался с известными шаманскими династиями. И кровь предков властно заговорила в Томеке. Мальчик видел тварей Нижнего мира... он буквально сходил с ума. Я пригласил отца моей Жаргал, и он сказал, что Томеку достался сильный дар шамана, и что ему нужна инициация. Но походить она должна в родном доме и все необходимое должен собрать его отец. Не знаю, серьезен был старый пень, или решил поиздеваться над тем, кого считал виновным в смерти дочери... Но я собрал все, что было необходимо...
— Одним из необходимых компонентов были семена могильника, — вздохнул я. Заклинание не отметило лжи, и, значит, приходилось считать рассказанное правдой... или тем, что сам рассказчик считает таковой.
— Да, — тяжело кивнул Анжей. — И я их сумел достать только через Гильдию. Но, ради Томека...
— Хорошо, — кивнул я. — Ваши мотивы мне понятны. Но задумайтесь еще вот о чем... Когда Ветровск падет, — я сделал паузу, и внимательно посмотрел на собеседника. Но он промолчал. Видимо, тоже понимал, что падение Ветровска — это уже "когда", а никак не "если". — ...хозяин этих земель не будет принудительно вводить новую веру. И город еще долго будет оплотом Света. Так что юному шаману будет тут... неуютно.
— Я понимаю, — вздохнул Анжей. — И что наш сюзерен может предложить Томеку?
Я улыбнулся словам о "нашем сюзерене".
— Замок Азир предлагает вам свое гостеприимство. Тамошнему гражданскому коменданту нужен знающий советник, а юный шаман может расширить свое магическое образование.
— Что я должен для этого сделать? — встрепенулся Анжей. — Боюсь, что сдать город — не в моих силах. Я — всего лишь советник магистрата, и войска мне не подчиняются.
— Для начала — расскажите именно об этом. Кому подчиняются войска? Какие настроения в городе? Кто сейчас заправляет в храме?
После довольно длительного обсуждения сложившейся обстановки и уяснения "кто есть кто" в Ветровске, мы решили, что имеет смысл передать мои предложения командиру гарнизона, Чеславу Юзвяку. Он и так был на ножах с магистратом, по поводу того, что половина гарнизона, теоретически находилась под его командованием, а практически состояла из отрядов, нанятых тем или иным членом магистрата. "У себя на огороде Томек равен воеводе" — старый принцип, погубивший уже не один город и не одно государство. Вот и теперь, вместо того, чтобы стянуть все силы в кулак и готовиться к неизбежной осаде — магистрат приказал начать рейдовые вылазки, в которых половина гарнизона и полегла. И оставшейся части теперь просто не хватало, чтобы заткнуть все дыры и уязвимые места в обороне, особенно — учитывая практически пробитые северные ворота, и то, что, начиная от Восточной и до Западной башни, стена была построена еще при лорде-маге Арениусе, и являлась скорее статусным строением, долженствующим обеспечить Ветровску положение города, а не оборонительным сооружением. В отсутствие рва и при недостаточной высоте самой стены преодолеть ее можно было при помощи самых обычных штурмовых лестниц. То есть, атакующий вполне мог растащить силы гарнизона, устраивая демонстрационные атаки практически в любой точке северной стены, а потом, видя, что в одном из мест силы обороняющихся недостаточны — быстро нарастить ударную силу, взять участок стены и обеспечить себе доступ в город. На силы городского ополчения командующий гарнизона не рассчитывал. Бросать торговцев и ремесленников на топоры мстителей и копья еретиков было бы бессмысленным убийством. Так что представлялось вполне возможным достижение договоренности с ним в обмен на обещание беспрепятственного прохода из города и сохранение знамен и оружия, против чего я никоим образом не возражал.
