1940hr

Корабль-гигант вмещал двести двадцать самолётов типа МИГ-15, или сотню мигов и полсотни торпедоносцев, а так же дюжину разведчиков и самолётов других типов — штурмовики, фронтовые бомбардировщики, разведчики, грузопассажирские самолёты, вертолёты. Для последних была предусмотрена отдельная посадочная платформа. Самолёты содержались в рабочем положении на трёх палубах — верхней, средней и основной. На верхней палубе они были видны невооружённым взглядом и можно было набить побольше самолётов, под ними были две основные палубы для хранения самолётов. Там самолёты уже могли выполнять рулёжку при помощи прицепных буксировщиков и поднимались на взлётную полосу уже готовые к взлёту. Там же и происходило их обслуживание — подвеска бомб, дозаправка, перезарядка основных оружейных систем, если это требовалось, техобслуживание.

Всё было организовано более чем прилично — бомбы возились на специальных погрузчиках, подвешивались так же с помощью специального механизма, это же относилось и к торпедам, и к спецоборудованию.

Большой, нет, колоссальный корабль, был беззащитен, у него не было вооружения, кроме небольшого количества пушек АК-630, предназначенных для обороны от врага уже на дистанции пистолетного выстрела, поэтому он нуждался в сопровождающей эскадре.

На авианосец тут же начали набирать людей, в первую очередь, советских пилотов. Прибывшие группы размещались на аэродромах корсики и им выдавали специальные палубные самолёты. Корсика была зоной безопасного применения реактивной авиации, поэтому здесь можно было летать на реактивных самолётах. В советском союзе в ходу были только истребители, сделанные пока что по старым технологиям — это были самолёт ЯК-15 и Як-17, вернее, похожие на них самолёты других людей — Су-7Р и СУ-5Р, самые массовые самолёты с двигателем ВК-1Т, разработанном инженерами МЗГА при поддержке товарища королёва. Надёжность двигателей была довольно высокой, но уступала двигателям самолётов производства МЗГА — это были самолёты, уже более похожие на МИГ-15. С большим запасом топлива, по сравнению со своими младшими собратьями, с более мощным двигателем, который из под фюзеляжа перекочевал в хвост самолёта.

Уже летавшие на реактивных истребителях пилоты, прибыв на корсику, получили в своё распоряжение новейшие корсиканские палубные самолёты-истребители. Это были уже производные от МИГ-15, с менее сигарообразным корпусом, двумя двигателями ВК1ТФ, воздухозаборниками за кабиной пилота, и конечно же, складывающимися крыльями — непременный атрибут палубного самолёта. Иначе поместить на один корабль две сотни таких красавцев — маловероятно. Конечно, после переработки от двигателя осталось одно название. Это был уже более совершенный двигатель, с турбинами, мощным форсажем и большим ресурсом. Изначальные четыреста часов — тоже неплохо, но двигатель МЗГА при схожем потреблении топлива выдавал вдвое большую тягу и впятеро больший ресурс.

Самолёты, которые предстали перед лётчиками, были похожи на увеличенный МИГ-15, с угловатыми переходами между крыльями и фюзеляжем, фюзеляж не в форме сигары. Два двигателя были установлены в хвостовой части, а переход между крылом и фюзеляжем заставлял вспомнить про интегральную схему — внутри этого пространства находился боезапас орудий. Большой вес машины — десять тонн против трёх у МИГ-15, обуславливался большим боезапасом, тяга двигателей по четыре тонны каждый, делали истребитель крайне тяговооружённым. Стреловидное крыло было ещё вновинку для советских асов. Выбрали для Корсики лучших из лучших — всё-таки, им предполагалось проводить самую ответственную операцию, которая предрешит исход войны — захват проливов, а вместе с ним — выход советского союза на морской ТВД средиземного моря и последующие десантные операции.

Сталин не был дураком. Он отличался своей любовью к книгам, он много читал и часто делал пометки карандашом на полях. Его библиотека — одна из самых разноплановых и полных в советском союзе личных библиотек, там можно найти как священное писание, так и методики рассчёта реактивных двигателей. Поэтому он своевременно оценил достоинства специализированных десантных кораблей и уже строил планы по переброске войск в Италию.

Перед пилотами стоял ровный строй новейших истребителей-бомбардировщиков МЗГА. Инструкторы закончили свой инструктаж и пилоты, разбившись на пары, убежали к своим машинам. Новый самолёт был необычен. Управление газом — одна рукоятка, тогда как на Я-15 — их целых три штуки. Новые рукояти, а главное — невероятная мощность, позволявшая самолёту на полном форсаже взлетать с авианосца даже без использования вспомогательных устройств.

После переклички и получения учебных заданий над акваторией были назначены масштабные учения. Пилоты подняли машины в воздух, бешеная скороподъёмность новых машин поражала. Особенно поражала она товарищей Речкалова и Покрышкина. Эти два пилота были одними из самых любимых советской властью, что они, конечно же, не знали. Зачастую путь человека, добравшегося до вершины и сделавшего большие результаты — не самый понятный, ведь многие, обладающие не худшими способностями, чем у знаменитых героев-асов, погибают, героически или по нелепой случайности — отрикошетит собственный снаряд, или осколки сбитого самолёта пробьют кабину — и всё, смерть... Товарищи решили по другому — устроили проверку всем характеристикам, в том числе скорости реакции и умению быстро принимать решения, правильные решения, тщательно проанализировать вьевшиеся в голову стереотипы, по которым мыслит пилот. Да, стереотипы — это что-то вроде программы в оперативной памяти — они с трудом изменяются, но позволяют принимать решения практически мгновенно, не обдумывая ситуацию всем мозгом. Речкалов был забракован как дальтоник, Покрышкин — как медлительный человек, но через неделю за ними приехал ЗИС и забрал обоих из специального госпиталя на МЗГА, где им присвоили звания старших лейтенантов и передали пакеты с документами. Обоих зачислили в дивизион "Корсика" — особый дивизион, укомплектованный на островах.

Прибыв на острова самолётом, они были поражены — ни одного поршневого самолёта! Только реактивные монстры, которые способны разогнаться до шестисот километров в час, летя под углом в сорок пять градусов — обычные истребители на такое не способны, уже при угле атаки в тридцать начинают захлёбываться. А этим монстрам — хоть бы хрен!

Речкалов быстро подружился с Покрышкиным, сошлись характерами. Разными, очень разными, но если первый был полноватым, розовощёким юношей, то второй — наоборот, худощавым, с мягкими чертами лица, такими, что его издалека можно было принять за девушку. И тем не менее, и пухлячок, и милаха, были самыми эффективными воздушными убийцами второй мировой — асами истребителями.

Помимо них прибыло так же четыре сотни человек, которые обживались в общежитиях, которые им выдали. Свежепостроенных и весьма, весьма уютных.

Сейчас же, забравшись в кабину самолёта, ведущий, то есть покрышкин, проверил связь, работу закрылков, прошёлся по чеклисту запуска машины и нажал клавишу запуска. Поначалу ничего не происходило, потом движки разогнались и реактивные струи начали толкать его вперёд.

— Река, как слышно?

— Крыша, слышу нормально, — ответил голос в шлемофоне.

— Река, мы взлетаем первыми после инструктора. Готовимся. Проверь оружие, тебе то, что надо, подвесили?

— Проверил. Всё в порядке, — ответил второй.

Самолёт пополз на взлёт и резко сорвавшись с места на полном форсаже, пошёл вверх. Пилота вдавило в кресло, не спасал специальный костюм. Через несколько секунд в глазах посветлело — слева под углом почти в сорок пять градусов проплывали горы, машина резко шла вверх. Тяговооружённость почти еденица — это не шутки! На предельном форсаже тяга больше десяти тонн, то есть веса машины.

Когда все поднялись, большой истребитель-репетитор, он же местный ас с МЗГА, он же берси, начал работу. В шлемофонах всей авиагруппы из двенадцати машин зазвучал голос берси, удивительно чёткий:

— Что ж, дорогие курсанты. Вчера вы освоили основные приёмы пилотирования реактивных самолётов. Могу вас поздравить, сегодня мы переходим к новому заданию. Прежде всего, я повторю главные слабости поршневой машины — при увеличении скорости, КПД винта падает. При увеличении мощности, мотор становится слишком велик — к примеру, для создания тяги в три тонны, поршневой мотор должен весить пятнадцать тонн. На ваших машинах установлено по два двигателя массой в тонну — их тяга по четыре тонны у каждого. При увеличении высоты полёта, поршневые моторы начинают задыхаться раньше реактивных, плотность воздуха на высоте — значительно меньше, соответственно, меньше и лобовое сопротивление, и больше скорость и экономичность. Поэтому маршевый участок полёта у нас всегда на большой высоте.

Ваши машины обладают преимуществом в скорости, наборе скорости, высоте, тяге. При проведении воздушного боя следует учитывать собственные преимущества и недостатки. Не пройдёт много времени, как вы встретите в бою реактивного противника. Пока что мы будем учиться сбивать вражеские истребители. Ваши машины вооружены двумя 23-мм спарками и одной 30-мм скорострельной пушкой в носовой части. Сегодня все снаряды — трассирующие, чтобы вы могли видеть свою атаку. Начнём урок...

Группа летела на север, в сторону франции. Их сопровождал топливозаправщик. Берси продолжил речь:

Слабости поршневого самолёта очевидны — при атаке следует использовать их. В частности — лучше всего атаковать не на встречных курсах, пикируя с высоты, используя преимущество в высотности — враг будет вынужден потерять скорость, уклоняясь, вы же легко восстановите её, сразу же забрав резко вверх, но чтобы не попасть под вражеский огонь — легче всего заходить врагу в тыл или с фланга. Когда он начнёт вираж, следует учитывать его направление так, чтобы ваша спина не оказалась в прицеле врага во время его манёвра уклонения.

* * *

Бои под москвой были жаркими. Стороны обменивались артиллерийскими ударами, немцы стягивали для финального рывка все силы, что могли выгрести — миллионы людей сконцентрировались на небольшом участке и, к великому сожалению советских войск, их теснили. Каждый день фронт продвигался в сторону москвы примерно на километр, оставляя захватчикам тысячи железобетонных разрушенных ДОТов, окопы с взорванными пушками и гаубицами, остовы сгоревших автомобилей. Фронт приближался и оказался в сорока километрах от МКАДа — последней линии обороны столицы. Сталин приказал стоять насмерть, но стояли и так насмерть, только мёртвые дать отпор врагу уже не могут. Самая жаркая битва в истории человечества сжирала мегатонны снарядов и бомб, и десятки тысяч жизней ежедневно с обеих сторон. Наконец, когда враг подошёл слишком близко к МЗГА, началось. Утром двадцать пятого октября сорок первого года в бой вступила батарея защиты МЗГА — раздался звук сирены и из под бетонного бронеслоя вылезли четыре сотни реактивных систем залпового огня калибром 300 миллиметров. До врага было пятьдесят километров — предельная дальность для заряженных ракет. Три тысячи ракет нацелились на врага синхронно, техники на аэродроме не поняли, что произошло и почему включилась сирена. Батарея номер один открыла залповый огонь по врагу — почти три тысячи ракет, весьма немаленьких, с полутонными боеголовками, с рёвом и шипением, вылетели в сторону врага всего за полминуты. После этого РСЗО спрятались обратно на перезарядку, ракеты же летели огромной тучей. Когда-то военачальники пугали своих врагов тем, что за стрелами их армии не видно солнца. Немецкие солдаты, ведущие ожесточённое наступление, дивизия СС, могли видеть, что это означает на практике. И это им совсем не понравилось — поначалу солнце на востоке замерцало, искажение света от постоянно пролетавших на фоне солнца снарядов, и через несколько секунд оно погасло вовсе — облако ракет было огромным и двигалось быстро.

Немцы были хорошо оснащены и укомплектованы, но к такому вермахт их не готовил — попадания, словно ковровая бомбардировка, уничтожало всё в зоне поражения — не спасали ни окопы, ни броня — ракеты влетали в землю и покрыли несколько километров фронта нескончаемой полосой взрывов, поднимали в воздух комья земли и взрывались в воздухе, грохот взрывов слился в единый гул на целых долгих тридцать секунд, пока последняя ракета не взорвалась. Но к тому моменту враг уже был разбит наголову — колоссальный урон, нанесённый пяти километрам фронта, уничтожено больше десяти тысяч гитлеровцев, немногие выжившие поседели за считанные мгновения. Снаряды в отличие от РСЗО "Смерч" имели детонитовые боеголовки и ударная волна от их взрывов соответствовала таковой у бомбы-пятитонки. Они разносили железную дорогу вместе с насыпью, валили деревья в радиусе сотен метров от попадания и пронизывали раскалёнными осколками технику и людей. Взрывы смывали с поверхности земли всё, а термобарические ракеты сжигали врага даже в самых труднодоступных местах. Впрочем, у обычного то снаряда радиус гарантированного поражения взрывной волной больше тридцати метров и осколками — больше двухсот. Загорелся лес, несмотря на уже холодную и промозглую погоду — взрывы разметали лес в щепки и подожгли их, так что над полем боя установился плотный дым.

Для выживших немцев, которые либо успели убежать, либо видели этот ад со стороны, не попав в зону поражения, это была психологическая травма на всю оставшуюся жизнь. Оружие, с которым непонятно как бороться. От которого непонятно как защищаться. Смерть в чистом её виде.

Впрочем, факт столь мощного налёта тут же был офицерами умолчан, и не зря. Для Берси, по крайней мере, после перезарядки все РСЗО первой батареи вернулись на боевое дежурство, но внезапная и мощная наступательная операция, грозившая прорывом на стратегически важные позиции — к Одинцову, была сломлена. Сталин узнал о произошедшем уже днём, когда проснулся — военные не сочли, что вождя следует будить ради приятных новостей. Однако, когда днём он приехал в кабинет и услышал от командования рапорт об утренней операции, тут же переменился в лице:

— Что с обороной? Как они использовали эту слабость нэмцев?

Докладывающий Жуков сглотнул:

— Я взял на себя смелость и приказал воспользоваться временной дезориентацией противника и ограниченно контраступить. Были захвачены оставленные ранее позиции, практически без боя. На эти позиции был доставлен свежий артдивизион РГК, инженеры приступили к работе над возвращением позициям оборонительных качеств. Сейчас положение по потерям позволяет нам немного вздохнуть спокойнее — мы потеряли за вчерашний день три тысячи человек, немцы, без учёта налёта — девять тысяч, с учётом — около двадцати тысяч.

* * *

*

Ох, и повоевал же я! С Япами вышло довольно неплохо, честно говоря. Я ожидал худшего. Заключить союз с СССР они не могут по разным причинам, зато с Корсикой — подписали документы о военном союзе, предусматривающие в том числе и поставки военной техники и ресурсов за пол цены. Что характерно — я решил продать японцам одну из самых на данный момент совершенных РЛС, способную обнаружить американские самолёты на дальних подступах. После императора поехал с министром обороны Японии, устанавливать РЛС и проверять её действие. Показательные выступления нашей военной техники закончились на одном только показе наших винтовых истребителей, по уровню примерно равнявшихся Як-9 — одним из лучших истребителей второй мировой. Американские образцы, вроде мустангов и аэрокобр, не могли соперничать с яком по тяговооружённости, скорости, маневренности... Поэтому контракт на поставку двух тысяч тяжёлых истребителей-перехватчиков мы подписали. Хирохито был доволен как кот, объевшийся сметаной.