В тот момент, в горячке боя чистильщица даже не удивилась, откуда эта восточная красавица, знает ее имя. О том, что Брида видела, как за короткий миг целительница превратилась из девушки в старуху и обратно, она никому не рассказывала — еще подумают, что у нее с головой не все в порядке.
Оставшись без командира, чистильщики не стали возражать, когда черные всадницы атаковали оставшихся в живых наемников.
— Уберите их! — неожиданно сильным, почти мужским голосом приказала всадницам девушка-целительница. — И отойдите. В лавку пойду я.
Их взгляды встретились: дерзкий, с вызовом — Радана, и, сначала довольный, а потом удивленный -Сельфовура.
— Ты сопротивляешься? — недоверчиво спросил маг. — Неужели надеешься на что-то?
Соболь не понял, про что тот спрашивает, он просто стоял ничего не предпринимая, но вызывающе ответил:
— А ты думал, я тебя увижу и на колени упаду?
— Упадешь, еще как упадешь, — нехорошо заулыбался маг, поглаживая шрам на щеке.
Их светский диалог прервала наемница, она выглянула на улицу и, обернувшись, процедила:
— Нам конец, сир, к ним подкрепление прибыло.
Маг секунду помедлил, как бы думая, стоит ли отвлекаться на такие мелочи. Потом проворчал:
— Людишки...
Повернулся и пошел к выходу, на ходу бросив женщине:
— Смотри за ним.
Как только колдун отвернулся, Соболь попытался выдернуть саблю, но вместо этого, только дернулся всем телом. Руки не слушались его. Они прилипли к телу, словно он был связан. Наемница ухмыльнулась:
— Не дергайся. А то он еще хуже что-нибудь с тобой сделает. Подожди, сейчас он поджарит твоих девок-спасительниц и опять тобой займется.
'Что еще за девки? — мысль мелькнула и исчезла. — Надо что-то придумать, пока колдун ушел'. Однако, что можно сделать, оказавшись связанным без веревок, Радан не знал. Он впервые в жизни попал под магическое воздействие и ему это совсем не нравилось. Он собрал всю волю и попытался пошевелить руками — но тщетно, тело отказывалось повиноваться. Даже упасть не смог, так и стоял столбом в углу.
Однако, через минуту борьбы с самим собой он что-то почувствовал — рука, в обшлаге рукава которой был зашит пергамент, начала теплеть и понемногу зашевелилась. Соболь перевел взгляд на наемницу, она не смотрела на него. Вместе с испуганным хозяином лавки, который так не слова и не сказал после появления новых гостей, они заглядывали в окно, пытаясь разглядеть, что происходит на улице.
Тепло начало расходиться по всему телу и вместе с ним уходило онемение, наложенное колдовством мага. Соболь стоял, стараясь случайным движением не выдать того, что он уже не статуя. Сомнений у Радана не было — это пергамент сломал заклятье мага со шрамом. Не само же оно прошло?
На улице что-то произошло — даже здесь, в помещении было слышно, как один за другим прозвучали два взрыва, а потом, вдруг, запела боевая армейская труба. 'Откуда тут армия?' — удивился Соболь, и поблагодарил богов за помощь — то, что происходило снаружи, приковало внимание врагов. Они просто прилипли к окну. Радан пошевелил сначала руками, потом ногами — все работает. Больше не скрываясь, он шагнул из угла и вырвал из ножен клинок.
Реакция наемницы оказалась великолепной — как бы не была она увлечена улицей, услышав за спиной движение, женщина мгновенно развернулась и рванула из ножен меч. Однако и Соболь уже стал нормальным — быстрым как зверек в честь которого ему дали его второе имя. Наемница только ухватила рукоять меча, а у её горла уже трепетало острие сабли Радана.
— Только дернись! — серьезно предупредил он. Потом, не отводя глаз от опасной женщины, спросил, окончательно побелевшего хозяина:
— Куда выходит вторая дверь?
— На другую торговую улицу, — быстро ответил тот. — Я там, правда, сам не ходил, только выглянул вчера.
— Так ты не хозяин? — не удержался Радан, однако ответа ждать не стал, а приказал: — Свяжи ей руки. Только быстро!
Тот задергался, оглядывая комнату:
— Я не знаю, чем.
— Пояс! Сними с нее ремень!
Трусоватый парень стараясь не глядеть в лицо наемнице, повернулся и протянул руки, но, вдруг, охнул и начал заваливаться на пол. Воительница не стала ждать, когда её свяжут, как только он загородил её своей спиной, она выхватила нож и воткнула ему в живот. Подхватив падающее тело, с силой толкнула его на Соболя и бросилась в атаку.
Радан увернулся от валящегося на него тела и краем глаза заметил падающий сбоку меч. Он нырнул в ноги нападавшей и снизу, молниеносно, воткнул клинок под короткую кожаную юбку. Наемница как раз шагнула в его сторону, чтобы усилить удар меча телом. Она захлебнулась и, продолжая движение, непроизвольно еще больше оделась на саблю. Меч выпал, женщина согнулась и схватив клинок сабли обеими руками, завалилась рядом с 'хозяином'.
— Помоги..., — прохрипела он, пуская красные пузыри. — Добей...
Соболь, закусил губу, стараясь ни о чем не думать, приставил клинок под левый нагрудник из белого металла и надавил всем телом. Потом выдернул саблю, вытер её о край кафтана мертвого 'хозяина' и быстро пошел в другую комнату. Надо уходить отсюда — магу он точно не противник.
Комната была чем-то вроде склада и сразу столовой — в углу даже стояла узкая лавка, накрытая овчинным полушубком — кто-то ночевал здесь сегодня.
— Врал, гад! — выругался Соболь, комната была пуста, на столе у стены стояла одинокая чашка с остатками похлебки. Никто не собирался накрывать стол, 'хозяин' был один. 'А где же настоящий хозяин? — тревожно подумал Радан. Однако, задерживаться не стал — надо бежать отсюда как можно скорее. Выход был широким — двустворчатая дверь — для товара, понял Соболь. Он толкнул створку, та приоткрылась и застряла — что-то мешало с той стороны. Радан вспотел. 'Вот демон! Неужели не открою?' Он уперся плечом, надавил, дверь еще немного поддалась и застряла окончательно. Он попробовал просунуть голову, та с трудом, но прошла. 'Все, тогда проползу', — решил Соболь. Просунув руку с саблей вперед, он начал протискиваться.
За дверью оказался небольшой темный тамбур, не видя куда, он поставил ногу и почувствовал что-то мягкое. Уже догадываясь, что там и холодея от этой мысли, он все-таки встал на то, что там лежало и толкнул наружную дверь. Свет залил тамбур, и он разглядел на чем стоит — на полу друг на друге лежали два трупа. Сверху совсем молодая девушка, а под ней мужчина с короткой седой бородой. Стараясь не дышать, Соболь выпрыгнул наружу. Не отпуская дверь, еще раз оглядел мертвецов. Никаких ран, никакой крови, лежат словно просто заснули. У Радана сразу всплыла мысль о колдуне — так умертвить мог только он. 'Значит, вот они — настоящие хозяева. Это им я должен был передать пергамент, — он вспомнил убитого в другой комнате другого 'хозяина'. — Гад, туда тебе и дорога'.
С этой стороны лавки, на улице уже тоже никого не было, народ успел разбежаться. Соболь не стал открывать закрытые на массивный запор, высокие ворота, а просто перемахнул через забор и понесся вдоль улицы.
Хазимай не успела пройти и пары шагов, как дверь огненной лавки открылась и на пороге появился человек в плаще с откинутым капюшоном. Высокий, широкоплечий, с длинными, до плеч, вьющимися русыми волосами, с правильными чертами лица — мужчина был красив. Даже бледность лица и шрам на правой щеке, не портили общего впечатления, наоборот, придавали загадочности и мужественности.
Однако, появившаяся высокомерная улыбка, сразу лишила лицо привлекательности. Все затихли — маг уже показал себя, легко справившись с Бридой, а потом чуть не убив Сервеня. И лишь маленькая Хазимай, спокойно, шла к лавке. Никто не слышал, как она прошептала:
— Ну вот мы и встретились, волк...
Девушка, набирая скорость, побежала и, вдруг, страшно, по-звериному, заревела и на ходу стала превращаться во что-то зубастое и лохматое. Через пару шагов, по утоптанной земле рынка, прыжками неслась черная с рыжими подпалинами, ревущая медведица.
Маг, словно это не на него летел страшный зверь, спокойно стоял — лишь лицо его напряглось. Когда до зверя осталось с десяток метров, лицо его удивленно вытянулось, он непроизвольно потрогал шрам на щеке и выдохнул:
— Ты откуда взялась?!
Колдун взмахнул обоими руками, с концов пальцев сорвались молнии, два раза грохнуло, и, там, где была медведица, вспухли два дымных облака, затянувшие все рыжим туманом. Рев прекратился.
— Нееет! -закричала Алмаз и ударила лошадь пятками в бока. Та понесла. Рядом, в одно горло выкрикнув боевой клич Черной Сотни, сорвались с места остальные полуэльфки. Все они, на ходу, одну за другой, посылали стрелы в то место, где только что был колдун.
Однако там уже никого не было. Лошади преодолели расстояние до лавки в считаные мгновения, но в рассеивающемся тумане у двери всадницы увидели только медведицу, в исступлении крушившую дверь. Алмаз и Крис соскочили с лошадей и бросились к зверю. Остальные воительницы схватились с наемниками, пытавшимися скрыться за туманом.
Никто не ожидал, что появится еще одна воюющая сторона — из пелены колдовского тумана, раздался звук трубы, топот многочисленных копыт и послышались команды:
— В мечи их! Кто не сдастся — уничтожить!
Полукровки сразу переключились на нового врага. Они наложили на тетивы стрелы и, прислушиваясь к стуку копыт ждали, когда проявятся всадники. Крис тоже сдернула со спины лук, закрыв глаза и прислушавшись, она вдруг, быстро вскинула оружие, и стрела ушла в туман.
Крис стреляла на звук и поэтому, стрела вошла Шаравену не в горло, а в живот. Он сначала непонимающе смотрел на торчавшее из живота древко и молчал, потом по-солдатски выругался и медленно сполз на бок. Денщик, который всегда был рядом, не понял сразу, что произошло — лишь увидев сползающее на землю тело, он спрыгнул с лошади и подхватил своего командира. Суеверно сплевывая, он бормотал:
— Вот зачем ты утром про войну вспоминал, я ведь предупреждал...
Потом, разглядев оперение, обернулся и дико закричал в туман:
— Поберегитесь, братцы! Здесь эльфы!
Радан бежал уже десяток минут — торговые ряды закончились и начался обычный город. Редкие прохожие старались сделать вид, что они не видят бегущего вооруженного человека. Пробегая мимо сквозного проулка, соединяющего несколько параллельных улиц, он заметил, что по соседней улице справа, скачает кавалерия. Всадники неслись в сторону рынка.
Серьезная там началась заварушка, — отметил он, останавливаясь. — Это хорошо, обо мне забудут. Однако, как всегда бывает, только он начал успокаиваться и уже решил, что спокойно уйдет из города, сзади — оттуда, откуда он бежал показались четверо всадников. Они рысью ехали вдоль улицы, останавливаясь и заглядывая в переулки. Ищут подозрительных, понял он. Уланы, Соболь узнал их форму, приближались. Он закрутил головой, выискивая место чтобы спрятаться. В это время и патруль заметил его — одинокий человек с оружием сразу привлек их внимание. Военные пришпорили лошадей и направились в сторону Радана.
Как назло, поблизости ни одного проходного двора или переулка. Он опять побежал, и завернул за угол дома, понимая, что все бесполезно — от кавалерии не уйти. Когда до всадников оставалось уже метров сто, в стене открылась деревянная неприметная дверь. Оттуда вылетела рука, схватила Соболя за плечо и задернула в темноту.
* * *
История четвертая
Братство. Стерег. Орки и эльфы.
Корад отодвинул бумаги и огляделся — за окном уже светало. Он просидел всю ночь — пытался разобраться, что происходит. Войско орков, на той стороне Белой, вовсю хозяйничало на землях людей. Хотя они еще не перешли официальные границы королевства, однако союзные пограничные Восточные Княжества были разграблены, города и деревни разрушены. Убиты все, кто не успел или не смог убежать в леса. Беженцы заполонили приграничные города. А король Дугавик делал вид, что все в порядке. Забыв свое обещание князьям с границы, что в случае большой войны, Срединное Королевство придет им на помощь. За это, в мирное время, княжества должны были блюсти границу между лесом и ближней степью. И князья свое обещание выполняли — до границ не дошла ни одна банда орков. А король сейчас только обещал, что вот-вот королевские войска перейдут Белую и вступятся за людей. Раз за разом гонцы из княжеств уезжали разочарованные.
Короля можно было понять — для Дугавика это была первая большая война и он боится. Военные, конечно, рвутся в бой, а дипломаты, наоборот просят подождать, пусть войска орков хоть немного измотаются в боях с людьми пограничья. Тем более в этот раз, бывшие союзники — эльфы тоже ополчились против людей, припомнив какие-то старые обиды. Радует только то, что они не вместе — сама природа перворожденных не дает им стать союзниками орков. И уже есть первые известия, что эльфы несколько раз схватились с орками на подходах к Синей Горе.
Но, не эти — плавающие на поверхности факты — интересовали Корада в первую очередь. Все это он мог предсказать, даже не вставая из-за стола. Гораздо больше его интересовало, как и почему вдруг, началась эта война. Еще два-три года назад никаких предпосылок для большой войны не было — он отслеживал это и как работник тайной службы короля, и как член Братства. Главной задачей этого сверхсекретного общества магов было недопущение новой большой войны. Братство занималось почти тем же, чем и служба — но по своей линии, чтобы никто из магов с той стороны, не набрал достаточно сил для возрождения Большого Зла.
Сразу после того, как закончилась последняя Великая Война, унесшая жизни сотен тысяч людей и превратившая в прах полмира, Саафат — один из оставшихся в живых магов первой волны уехал в Стерег. Маг был придворным чародеем самого Незвинда, деда того Незвинда, что разгромил войско Касигула Победителя. Придворные только головой качали — бросить все, чтобы в старости начать жизнь отшельника — это даже для сумасбродных колдунов было слишком. Король долго звал его назад, то суля огромный пряник, в виде нового поместья и даже своей школы; то грозя кнутом — обещая ему обложить крохотный Стерег осадой, и пусть голодная смерть монахов ляжет на совесть старого мага.
Однако, Незвинд, был хоть и импульсивным, но умным королем — вовремя одумавшись, он оставил мага в покое. Он понимал, силой со своенравным магом ничего сделать не удастся. Ну, а в случае, если королевству опять будет грозить опасность чародей вернется сам.
Время — это то, что любые перемены превращает в обыденность. Сначала король, помня о заслугах в Великой Войне, ежемесячно отправлял гонца в Стерег, узнать не нуждается ли в чем Саафат, но постепенно гонца вызывали все реже, а потом и, вообще, забыли. Через пару лет о Саафате вспоминали не чаще, чем о старой шубе, когда-то, долгие годы, верно согревающей тело, но ввиду старости, заброшенной в чулан.
А сам старый маг совсем не считал себя выброшенной вещью — наоборот, он считал, что только сейчас его жизнь обрела смысл. То, что довелось пережить ему во время Великой Войны, пошатнуло его уверенность в незыблемости существующего порядка и показало, что мир очень хрупок. Он решил, что должен сделать так, чтобы подобная Война больше не повторилась в этом мире.
