— Англичане были на фронте и у нас еще в октябре, их очень заинтересовал наш Т-34, как эффективное средство борьбы с панцерваффе. Ну конечно когда его не бросают паникеры... Так вот они предложили продать Т-34 в количестве одной танковой дивизии для их африканских частей. Дивизии в их нынешнем понимании. Это предложение было встречено с одобрением, и я получил приказ подготовить такие танки. Англичан не устраивают некоторые недостатки этого танка — отсутствие рации и ТПУ, электропривода башни, ну и прицелы. Рации, ТПУ и электроприводы будут установлены в танках по прибытии в Александрии , а в замен, оплату, они поставят нам такие же рации, ТПУ и приводы. Вопрос о прицелах будет решаться совместно с американцами, говорят что 'Кодак' делает лучшую оптику. Места для установки всего этого в танках мы подготовили согласно полученным от англичан чертежам. Кроме собственно танков, будут поставлены так же ремонтноэвакуационные машины, транспортно-заряжающие машины, запчасти и ремонтные приспособления, боеприпасы, топливо, спаренные самоходные зенитные установки калибра 20 мм на базе легкого танка, и 37 мм, такие же, как на вашем корабле, на базе Т-34. Всего 120 единиц техники. Все это сопровождают в Александрию десять экипажей, имеющих фронтовой опыт, группа моих инженеров и переводчиков, всего 53 человека. Походные ремонтные мастерские англичане делают сами на месте, из американских и своих грузовиков.

— Понято, так что что за непонятную штуку я видел на одной из платформ. Эти машины, наверное, и есть ЗСУ 2х20?

— Да, они есть в этом эшелоне.

— Интересно, а можно ли и нам такие же, вместо ДШК? — оживился молчавший до сих пор старпом. — Пушек много не бывает.

— Этот вопрос не ко мне, как вы понимаете, товарищи командиры, — ответил Кошкин, и продолжил, — Это еще не все. Американцы приняли решение о закупке лицензии на производство нашего танка. У них свои не ахти, вот они и решили купить уже проверенную конструкцию. Их специалисты уже в Александрии, и будут проверять их прицелы, приводы и рации, да и всю машину в целом в боевой обстановке. Сейчас идут торги по объемам взаимных поставок, но о подробностях я не информирован. И да, товарищ Федоров, вы правы, я действительно все важное контролирую лично. Но иногда слишком увлекаюсь работой. Вот и я и оформил себе командировку в порт отгрузки на неделю.

— Понятно, небось еще и в теплушке без печки сюда ехали? — спросил я. Но Кошкин не успел ответить, как позвонил телефон. Петрович, как сидящий ближе всего взял трубку, и не скрывая удивления выслушал, а потом обратился ко мне.

— Это вахтенные у трапа спрашивают, что им делать с приехавшими на 'скорой помощи' врачами, которые рвутся забрать больного с корабля. Их старший грозится нас всех наказать, если его не пустят к больному.

— Передай, что командир уже идет и во всем разберется, — я направился к выходу.

Я врачей уже ждал, пока мы разговаривали и пили чай, прошло больше часа. Но то, что приедет сам Филипп Матвеевич я не ожидал. Уладив все формальности, и заставив Кошкина собраться приказами двух полковников — Филипп Матвеевич, оказывается, имеет весьма не слабый ранг медицинской службы — и с помощью вахтенных усадили больного в 'скорую'.

Кода вся эта суета улеглась, я вернул всех в кают-компанию:

— А теперь, товарищи командиры продолжим наше совещание. Дело в том, что Александрия Египетская отнюдь не конечная точка нашего путешествия, а только один из промежуточных этапов.

— И куда же мы должны прибыть в итоге? В Англию что ли? — спросил старпом.

— И Англия тоже промежуточный этап. После Британии нас ждут в США, а после США в Мурманске. Это и есть конечная точка нашего путешествия...

— Якорный Бабай, как ты говоришь! — прервал меня Петрович, — Тебя за этим в Москву вызывали? А не для того чтобы в звании повысить?

— Да, именно за этим. Командованием принято решение об усилении Северного Флота, путем передислокации туда шести кораблей Черноморского Флота, как более спокойного участка фронта.

— Шести? Кто еще кроме нас и 'Стремительного' ?

— Крейсер 'Молотов' и эсминцы 'Сообразительный', 'Смышленый' и 'Способный'. На них всех проводится точно такая же подготовка, как и у нас. Устанавливаются локаторы, новые зенитки и переделывается торпедный аппарат. Выход назначен на первое февраля. Через Босфор турки нас пропустят, ночью, типа они нас не заметили, чтобы не было лишних дипломатических проблем, а дальше... Как говорится Fortes Fortuna Adiuvat... В общем, не в первой, прорвемся и придем с Победой. Так что за работу товарищи, у нас еще много дел.

Локатор прибыл точно по графику. Так что работы на корабле продолжились и ночью. Вот так и крутились весь день как белки, а около полуночи мне дозвонился Филипп Матвеевич и сообщил что я вовремя забил тревогу по повода здоровья Кошкина, еще день или два на морозе и было бы поздно, воспаление легких гарантировалось. А так только серьезная простуда и общее истощение организма, и что минимум две недели он его из госпиталя не отпустит, а все необходимые документы обком уже приготовил и отправил 'куда следует', так что на этот счет я могу не беспокоится, и товарищ Кошкин будет здоров и только тогда вернется к себе в Харьков.

А порядок погрузки я слегка изменил. ЗСУ не стали грузить в трюмы, а разместили на палубе и крышках трюмов. Зенитной артиллерии никогда слишком много не бывает. А танковым экипажам в верхнем освободившемся твиндеке соорудили нары. А что поделать, больше места нет — штатный экипаж парохода и так не маленький, плюс расчеты зениток, которые останутся на нем до победы. Тесно, в каютах и так уже по шестеро вместо одного — двух человек.

В принципе мы закончили все работы на 'Совершенном' и 'Стремительном' уже к вечеру 21 января, к утру 22 января закончат погрузку четырех транспортов, еще два транспорта закончат погрузку 23 января утром. Мы готовы. Уверен, что и Севастополе, и в Новороссийске, откуда придут танкеры, тоже уже готовы или заканчивают подготовку.

В 23:00 22 января 1942 года меня опять вызвали вахтенные. Когда я вышел, то увидел возле трапа весьма пеструю по составу группу людей — пятерых в штатском, из них две барышни, знакомого мне корреспондента ТАСС Александра Хамадана и того самого сухопутного полковника с московского совещания, который сказал 'А вас я попрошу остаться', в сопровождении пяти бойцов НКВД из состава охраны порта. Обратившись ко мне строго по уставу, полковник передал мне засургученный пакет с указанием 'Лично. Строго секретно', за который попросил расписаться в его гроссбухе, и конверт, который полагалось вскрыть тут же. Конверт содержал приказ Кузнецова, согласованный с Берия и Шапошниковым принять на борт пятерых пассажиров. Я расписался и за этот приказ. А после полковника, и Хамадан предъявил такой же приказ Кузнецова принять на борт и его в качестве корреспондента. Пришлось выполнять приказы командования. Полковник так же по уставу вежливо пожелал нам счастливого пути и в сопровождении энкаведешников отбыл восвояси. Ну а мы всей этой гоп-компанией поднялись на борт. И как мне теперь всю эту толпу размещать? У Петровича и так уже локаторщики... Хотя... Ну да ладно, вчетвером там уместимся. Пусть разведка сидит в моей каюте, четверых там уже размещали, так что и впятером перекантуются дней десять. А Хамадана поместим в кубрик БЧ-5, если спать по очереди, то свободная койка там найдется. Ну а как гостей высадим, пойдет он к локаторщикам третьим, а Петрович ко мне... Или лучше наоборот, корреспондента держать под контролем? Да, пожалуй, что именно так.

А в час ночи 23 января получили РД с приказом — утром, как говорится 'с вещами на выход' и координатами точки сбора всего конвоя. И тут все закрутилось и завертелось, приказы капитанам транспортов, последние 'прости' знакомым, и все, в девять утра 'растаял в далеком тумане', упс, не Рыбачий, а Николаев. Рыбачий нас ждет в конце этого маршрута.

До Босфора чуть больше пятисот миль, примерно 55 часов хода при скорости десять узлов. Если все будет нормально. Но наверняка получится дольше — ведь надо еще выстроить походный ордер и научить его выдерживать. Как по мне, то порядок такой. Выстраиваем транспорты в две кильватерные колонны, мой 'Совершенный' впереди, 'Сообразительный' и 'Стремительный' на правом фланге, 'Смышленый' и 'Способный' на левом. 'Молотов' — замыкающий, поскольку ему надо будет периодически выпускать самолет разведчик, то он сможет останавливаться для этого без всяких перестроений, ну и догнать ему нас не проблема. Осталось убедить в этом Зиновьева.

В точку рандеву прибыли вовремя. Итого собралось 12 судов, из них три танкера. В том числе и наша старая знакомая 'Аида' с грузом дизельного топлива для танков. Выстраиваем весь ордер окончательно, по шесть судов в каждой колонне. И потихоньку, хоть и не без проблем начинаем движение, 'притираясь' так сказать по ходу и понемногу увеличивая скорость. Мы пока идем не одни, по правому борту, со стороны Румынии и Болгарии, нас прикрывает почти весь Черноморский Флот во главе с 'Парижской Коммуной'.

К вечеру двадцать шестого января подходим к Босфору. 'Купцы' официально получают разрешение на проход, когда подойдет их очередь, пока идет встречное движение. Нейтральных и турецких судов идущих в Черное Море не много, но они есть. Тем временем Флот салютует нам и не торопясь возвращается в Севастополь. Я остаюсь один. Ну что ж, ЯкорныйБабай, да помогут мне Боги Олимпа! И горе тем, кто станет у нас на пути.

Вот, 'Аида', последняя из транспортов конвоя, начала движение, и мы тихо пристраиваемся в след за ней. Из темноты внезапно возникает ярко освещенный турецкий лоцманский катер и вклинивается между нами и 'Аидой'. Мы идем вслед за ним, но контролируем обстановку и радаром и визуально, на сколько это можно. Он гад и помогает и слепит, ведь если кто-то выскочит навстречу из мрака мы не успеем среагировать. Но иллюминация продолжалась не долго, убедившись, что мы следуем за ним, турок погасил лишний свет, оставив только обычные навигационные огни. Идти стало немного легче. И только утром, когда мы прошли уже весь Босфор и десяток миль Мраморным морем, турецкий лоцман отвалил в сторону и, прибавив скорость, лег на обратный курс в Стамбул. Возможно, он получил бабкшиш от нас или британцев. А возможно просто честный человек. А возможно и то и другое.

Мы вновь выстраиваем походный ордер, и движемся дальше. Выйдя в Эгейское море, ложимся в дрейф, и начинаем довооружение транспортов. Пользуясь вынужденной паузой, на 'Молотове' запускают самолет— разведчик. Тем более что погода 'портится' — низкая облачность и дождь со снегом начавшиеся еще до выхода из Николаева и сопровождавшие нас все это время, сменяются почти ясным небом с легкими облаками. Через два часа самолет возвращается с информацией о том, что горизонт чист. Ну почти чист — нам на встречу идут три турецких 'купца', а на юго-восток, похоже в Измир, идут два корабля турецкого флота. Один из них — тот самый 'Гебен'. Ничего экстраординарного, поэтому по радио пилоты ничего не передавали. Мы по-прежнему соблюдаем почти полное радиомолчание. В том самом засургученном пакете, полученном перед отходом, содержались коды, частоты, расписание и короткие условные сигналы для связи с командованием флота и англичанами. Первый такой сигнал, именно о том, что мы прошли Проливы и вооружаем транспорты, я только что и отправил. Даже если функабвер этот сигнал и перехватит, он слишком короткий для пеленгации и не поддается никакой расшифровке, ибо это не текст, а именно условный набор точек и тире.

Вот и все, работы по довооружению закончены, прошли всего сутки с небольшим, и мы движемся дальше. Мы идем параллельно турецкому берегу, почти по кромке их территориальных вод, поскольку стремимся держаться подальше от берегов Греции, занятой немцами. Пока идем спокойно, и я размышляю, о том как лучше обходит Кипр — с севера, продолжая идти вдоль турецкого берега? Или рискнуть, и сократить чуток маршрут, пройдя вдоль западного берега острова? До Крита, на котором немцы, далековато чтобы нас достали их 'лаптежники'? Нет, пожалуй, не стоит лишний раз искушать судьбу, обходим Кипр с севера. При проходе условленной точки маршрута, даем следующий условный сигнал. Через час получаем ответ от англичан — нам навстречу выходят два эсминцаРойялНэви, будьте внимательны и не начните стрельбу по союзникам. Подтверждаем получение информации и точку встречи. Собственно восточный берег Кипра уже давно на радаре, вскоре от него отделяются две быстро движущиеся точки — эти самые обещанные английские эсминцы бегут к нам навстречу полным ходом. Вот мы их уже видим, и они видят нас, вежливо обмениваемся приветствиями сигналами ратьера, и идем дальше. Теперь англичане лидируют, идя на полмили впереди меня. Но и они быстро сбрасывают скорость до наших неспешных десяти узлов. Курс на Александрию.

Внимательно изучаю идущие неподалеку английские эсминцы. 'Nestor' и 'Nepal'. Корабли серии 'J', предвоенной постройки. Чем-то похожие на наши 'семерки'. Корабли серии 'J'так же, как и 'семерки' изначально несли по два торпедных аппарата, только не ТТА, а ПТА, один из которых уже заменен на дополнительную зенитную установку — учтен печальный опыт Крита.

До Александрии осталось чуть больше десяти миль, и она уже неплохо видна на горизонте, хорошо освещенная солнцем, клонящимся к закату.Локаторщики докладывают о приближении с севера большой группы самолетов — пеленг 340, дистанция 135 километров, высота 5500 метров, скорость 320, курс 170. Прикидываю по карте, так и есть — они летят на Александрию. Хммм... Интересно кто это. Лаймиз возвращаются? Или фрицы? Скорее всего, это фрицы. Фронт где-то возле Эль-Аламейна, это всего-то в сотне верст к западу от Александрии. Нет, стоп. Это я что-то спешу. К Эль-Аламейну Роммель прорвется только в июле, а сейчас фронт топчется в районе Бенгази. Это почти за тысячу верст. Хотя для Ю-88 достижимо, да и сплошного фронта тут нет. Значит ситуация тут такая же как у нас в Одессе или Николаеве. Надо бы уточнить, кто это летит, поскольку если никто курс не поменяет, то примерно через двадцать минут мы будем ближе всех к этим самолетам. Сообщаю информацию о самолетах сопровождающим нас англичан и спрашиваю, кто это на подлете — свои или нет? У них радара нет, и самолеты они не видят, но обещают максимально было связаться со своими и сообщить мне. Буквально через три минуты коммандер МакФадден, командир одного из английских эсминцев сообщает, что на подлете немцы. Ну что ж, если они не изменят курс и высоту, то у нас есть возможность испытать новые, уже не самопальные, зенитные снаряды. Отдаю соответствующие приказы своим комендорам и на 'Стремительный' с 'Сообразительным' находящимся на правом фланге конвоя и ближе всех к подлетающим немецким самолетам. Ну вот, время вышло. Главный калибр дает залп, второй, третий. Всем остальным пока делать нечего.