Возвращение

— Убеждение и отсутствие выбора творят чудеса. Норман, я от вас тоже не в восторге. Но мне некуда идти. Это — моя страна, и я надеюсь сделать ее немного лучше... лучше, чем теперь. Я устал от смертей. Я не хочу войны. Здесь и сейчас — я вам не враг.

А насчет там и потом уговора не будет.

— Но что хотите вы сами?

Я расширил эмпатическое поле, захватывая зал, подземелья, край развалин города, всюду натыкаясь на пустоту, и просто ответил:

— Я собираюсь восстановить светлую гильдию. И мне нужны гарантии, что вы не вырежете моих сородичей как в прошлый раз.

И пусть у них будут принципы, гордость и все такое прочее. Мне абсолютно без разницы, на что для этого придется пойти.

Норман молчал.

Обрыв связи был почти незаметен — пожалуй, я понял, что меня больше не читают только тогда, когда щиты вновь отодвинулись, выстраивая вокруг владельца ледяную крепость. Из темноты вынырнули фигуры в масках, давая понять, что аудиенция окончена, и я очень понадеялся, что они выведут на поверхность, а не куда-нибудь еще.

— Простите за мой интерес, но... Лорды действительно собираются отомстить Аринди за использование темного Источника?

Конвоиры остановились, и Норман медленно поднял руку, подзывая летающих вокруг светляков:

— Чужой мир всегда враждебен, — искры на его ладони закружились, образуя сияющий шар. — Чужой мир сопротивляется вторжению. Для любого мира его Источник — светлый, а все другие — темные. Но Хсаа'Р'Нэа питается мирами. Он делает инъекцию...

Большой черный паук оплел шар длинными лапами, и искры одна за другой начали гаснуть, оставляя пустую оболочку.

— Сначала заразить. Растворить. И поглотить, — раздувшийся паук шлепнулся на бледную кожу и растворился, впитавшись в нее. — Для Нэа не имеет значения, куда идет эта магия. Не имеет значения, используете ли вы ее или нет. Заарней уничтожит вас — это решено. Отдайте мне гельда, Тсо Рейни.

— Гельда? — я запнулся, но быстро припомнил, кто в окружении подходит под описание. — Он мне не принадлежит, чтобы я его отдавал.

— Так значит — нет? — не дал возможности увильнуть Норман. Я стиснул зубы, помянув Тьму. А ведь все закончилось почти хорошо.

— Нет. На данный момент Матиас нужен в гильдии. Он — важный элемент плана.

Отказ правителю Аринди не понравился, и это сулило крупные неприятности. Возможно, стоило согласиться, но мысль о том, чтобы так легко распоряжаться разумными существами, мне претила.

Или стоило сказать по-другому — я не жертвую своими фишками просто так?

Путь назад показался бесконечно долгим, хотя небо еще только начинало светлеть. Возвращение в Шэн я уже воспринимал с радостью, но новые лица рядом с пропускным пунктом подсказали, что даже оно откладывается.

Стоящий рядом со внешней охраной заарн поднял руку, отправляя конвоиров восвояси, и сам пошел рядом. Похоже, его статус предполагал безоговорочное подчинение: то ли кисточек на повязке было больше, то ли узоры на одежде богаче.

— Привет, Тхиа, — поприветствовал я, ничуть не удивляясь встрече. — Тебя поздравить с повышением?

— С добрым утром, Кэрэа. Лучше не надо, — с мягкой насмешкой отозвался незнакомец, стягивая маску. — Я был за то, чтобы тебя отпустить.

— Мы против, — угрюмо возразила Фаррен, бесшумно выступая следом за ним. Ингви промолчал, всем своим видом выражая согласие.

— У вас еще бывает разница во мнениях?

— Тут много чего бывает, — неопределенно ответил командир гончих. Он почти не изменился с нашей последней встречи — только по правому виску, захватывая глаз, вилась черная татуировка. — От кого только не нахватаешься привычек.

Я смотрел на старых знакомых, испытывая острое сожаление. Они могли бы быть полезны... но Норман успел раньше. Поэтому я никогда не был для него неизвестной величиной.

— Что вы обо мне рассказали?

— О, не сомневайся, — понимающе уверил он. — Все.

У администрации подозрительно кучковались темные маги. Прислонившись к первой машине, стоял и меланхолично курил Эршенгаль, и картина стала ясна: я пробыл в подземельях дольше, чем они предполагали, а так как Шеннейр уехал по делам, то остальным заняться было нечем.

Тхиа миновал напряженную охрану, пройдя чуть дальше, и я спросил, кивнув на его спутников:

— Кому они подчиняются?

— Мне. А я подчиняюсь Лорду, — он с бледной ухмылкой потер татуировку. — Выбор, как видишь, невелик.

— Ты как будто не слишком рад, что вернулся.

— Как будто... — заарн обернулся на вход в подземелье. Создавалось впечатление, что ему вовсе не хочется спускаться. — Пока я гонялся за тобой по Хоре, то успел забыть, от чего бежал из Заарнея. Теперь тут то же самое.

Они тоже надеялись на лучшее? Ах да, у них же был настоящий бунт против системы с Норманом во главе. А теперь... теперь он сам — система. Не об этом мечтали, верно?

— Интересно, как теперь он будет поступать с теми, в ком проснулись опасные гены? С такими же, как он. С новыми Лордами. Будет устранять как конкурентов? Или даст время, сделает вид, что отпустил на свободу? Как ты думаешь, Кэрэа?

Я покачал головой, и заарн опустил голову, печально усмехнувшись.

Переговоры с предположительно-враждебной стороной темным не пришлись по душе, и напоминать про ее предположительную враждебность опять отправился Эршен. Ему вечно доставалось все самое сложное.

— Зачем вы приехали, Эршенгаль? — осведомился я, замечая за его спиной Матиаса. Призыватель цепко оглядывался, наматывая на руку серебряную цепочку, и был здесь ну полностью не к месту.

— Если бы вы не вернулись из подземелий, Шеннейр бы объявил Норману войну, — доступно, как несмышленому ребенку, объяснил боевой маг.

— Он не стал бы, — скептически поправил я. — Это невыгодно.

— Не все же измеряется выгодой.

Я решил, что мне послышалось.

— Матиас, ты-то что здесь забы...

Заарны отступили от собрата синхронно, прижимаясь к стене. Трогательное единодушие затронуло даже охрану, впервые вызвав у нее какие-то эмоции; впрочем, это не был страх.

— Не разговаривай с ним! — первым сорвался Ингви, как тот, кто стоял дальше всех.

— Человек, ты не... не надо, — на красивом личике Фаррен застыла гримаса омерзения. — Это неполезно... вредно... неправильно для статуса.

— Потому что он на вас не похож?

— Внешность — это индикатор, Кэрэа, — оборвал нытье гончих командир. Он казался спокойным; выдавали только дрогнувшие пальцы, потянувшиеся к ятагану. — Как только появляется вредная мутация, она сразу видна. Так сделано специально, чтобы выбраковывать порченых еще на выходе из инкубатора.

— Вы сами сделали меня таким! — огрызнулся Матиас.

— Это опасно и должно умереть, — сказал мне Тхиа на прощанье. — Отдай это Норману. Такие вещи не стоят ссоры.

То, что вокруг меня постоянно концентрируются всякие люди и нелюди, еще можно понять. Но почему каждый считает своим долгом ездить мне по мозгам, что делать, а что нет? И, что примечательно, через раз из самых лучших побуждений. Я схватил все еще злобно шипящего на сородичей недо-гельда за рукав, потянув за собой, и кратко посоветовал:

— Не маячь перед Норманом. И перед сородичами в целом. Ты вроде бы должен был уехать с Шеннейром?

Похоже, кроме меня так никто не считал.

— Я могу видеть тебя по эмпатическому отклику, — потерянно ответил он. Я забрался в машину и равнодушно похвалил:

— Молодец. Так и до светлого докатишься. Чем дольше развиваешь эмпатию, тем сложнее от нее избавиться.

Машина слишком резко тронулась с места, сразу прокатившись по выбоине, и я уткнулся лбом в переднее сиденье, жалея о том, что так самонадеянно сорвался из Вилленсхольма, решив, что какая-то рана мне нипочем. Ошибки, сплошные ошибки. Не сомневаюсь, что в Шэн есть лекари, но доверия им никакого, а Миль в гильдию не поедет. На крайний случай придется обращаться к Эршену — среди прочих он казался самым вменяемым и сдержанным человеком. Настолько, что я совершенно не хотел ничего узнавать о его прошлом.

Черный шпиль Шэн уже ярко выделялся на посветлевшем небе, а это значило, что до Осеннего праздника оставалось четверо суток. Ничтожный срок. Конечно, Аринди сильна. Конечно, в Заарнее регресс, но никто и не требует от паразита быть гениальным. Паразит должен уметь делать хорошо только одну вещь. И если вторжение начнется, то мы его не остановим.

— За все время существования вашего мира, Матиас — кто-нибудь пытался открыть портал и напасть на Хсаа'Р'Нэа?

Не касаясь темы, кому оно надо и кто туда добровольно полезет.

Эршен заложил крутой вираж, едва не съехав с дороги, и с каменным лицом продолжил вести машину. Матиас изумленно вытаращился на меня и покатился со смеху:

— Да они же... они же отсталые! Они даже не знали, что другие миры существуют, — веселье стихало вместе с осознанием, что я не шучу. — Такого не бывает, магик. Жертва не нападает на охотника.

И то верно — никто не станет тратить колоссальные ресурсы только ради того, чтобы пробить дверь в иные миры, когда нет причин. Лучше потратить ресурсы на оружие — оружие не бывает бесполезным. Я полюбовался, как сверкают молнии в гигантском пылевом облаке, окружающем Вихрь, и отметил:

— А вот это — серьезное упущение.

Путь в Шэн прошел благополучно, что скорее действовало на порядком истрепанные нервы, чем радовало. Чтобы не расслабляться, в пути я пробовал связаться с Шеннейром: связь пять раз сбивалась, а на шестой тот ответил трехэтажным матом.

— Простите, Рейни, это не вам. Потом поговорим, — буркнул темный магистр в перерыве и отключился. Сделаем вывод — до полигонов он добрался.

В ангарах, несмотря на ранний час, было многолюдно. Большой кран грузил ящики на летучие платформы, а наблюдал за этим высший маг Райан. Неприятности приходили и уходили, а совет продолжал стойко держаться за нерушимые основы: пофигизм и невмешательство. Нас высший предпочел бы проигнорировать, но уйти от прямого вопроса не смог:

— Надеюсь, вы не растаскиваете имущество гильдии? — он медленно обернулся, и я в извинении склонил голову: — Простите за резкость, Райан, я просто вспомнил, какой интерес у вас вызывали светлые замки. Вы же не собираетесь делать с Шэн то, что сделали с Иншель?

Несколько секунд высший разглядывал меня из-под набрякших век, поражаясь, почему я вообще смею к нему обращаться, а потом брезгливо поморщился:

— Ты наглеешь с угрожающей быстротой, светлый. Это мой заказ для мастерских. Я не собираюсь терять голову, пока вы наводите панику.

— Панику? — я удивленно окинул взглядом ангары и группу сонных магов с нашивками пятой артефактной мастерской, контролирующих погрузку. — Я не представляю, что нужно сделать, чтобы заставить вас наконец шевелиться.

Эршенгаль расправил боевую цепь, и Райан с неохотой погасил атакующую печать, отворачиваясь. Впрочем, мне и самому не хотелось продолжать беседу. Забавно: я светлый — но за мной стоит Шеннейр, а значит, передо мной даже будут оправдываться. Через силу, с презрением, но будут.

— Тебя и его жизнь волнует? — Матиаса буквально трясло от злобы, и я попросил у высшей силы терпения добраться до какого-нибудь укрытия и просто лечь.

— Разумеется, Матиас. Больше, чем ты можешь представить.

В комнате, куда привел Эршен, оказалось панорамное окно, но хотя бы выходило оно на противоположную от Вихря сторону. По сравнению с домом Нормана штаб боевых магов был... обычным, пустым, но, по крайней мере, безопасным. Мне не особо хотелось знать, кто тут жил раньше и куда он делся.

— Это не опасная мутация, — заарн по-прежнему стоял над душой, мешая смиряться с неизбежностью обращения к темным за помощью. Хотя, конечно, если сородичи тебя не то что ненавидят или боятся, а шарахаются как от чумного, и так всю жизнь, то это поневоле начнет напрягать. — Изменения из-за высокой степени приспособляемости к вашему миру.

— Я верю.

— Они сказали, что я эмпат... — фразу прервал разговор на повышенных тонах за дверью. Матиас что-то невнятно прошипел, отступая в тень, и Эршен впустил в комнату невысокого бледного человека в мантии высшего. Именно по бледности я его и узнал: именно он присутствовал на казни вместе с Гвендолин. И если не на месте казненного, то в качестве вразумления.

— Нэттэйдж, глава Внутренней службы, — незнакомец вежливо поклонился, ни словом, ни жестом не выдав ничего, кроме этой самой вежливости. — Позвольте выразить вам благодарность, светлый магистр, что вы остановили казнь...

Судя по имени, предки Нэттэйджа приехали со стороны дорогих соседей. Сейчас Аринди закрыла границы, что, в принципе, типично для страны, в которой много лет то гражданская война, то ерунда в подобном духе.

— Да? — я устало потер веки, прекрасно понимая, что не выгляжу и не чувствую себя магистром. Хотя перед темной гильдией я и раньше не выглядел, поэтому нечего начинать. — Спасибо. Можете сразу перейти к делу.

Эршенгаль и Матиас разом переглянулись, очевидно, вспомнив манеру главы темной гильдии. Вести себя как Шеннейр я не планировал, но выслушивать славословия от высших — тоже. Но посетитель перестроился быстро:

— Я пришел просить за своих подчиненных...

В окно со стуком влепился почтовый журавль, размазываясь бледным пятном. Таинственный начальник таинственной службы не дрогнул, и только погасил защитную печать, которую вызвал на чистых инстинктах:

— Кто-то вызвал, когда по связи опять пошли помехи. В шторм летают только почтовики, — словно оправдываясь, пояснил Нэттэйдж, и порывисто шагнул ко мне: — Я не отрицаю свою вину за то, какой опасности вы подверглись в Шэн. Но все причастные к этому вопиющему событию уже казнены, также знакомые виновных и те, кто ничего об этом не знал и, несомненно, виновные именно в этом. Я ничуть не сомневаюсь в справедливости решений нашего магистра. Но, прошу вас, помилуйте тех, кто сейчас дожидается казни! Это хорошие специалисты и верные гильдии маги, и я клянусь, что они не помышляют принести вам вред. Они будут полезны и они сделают все необходимое, чтобы загладить свой проступок...

Я смотрел, как по стеклу растекается фосфоресцирующая кровь, и чувствовал, как ум начинает заходить за разум. Вот и сработали пробелы в списке. Со мной пришли договариваться.

— А моя благодарность будет велика.

Эмпатическое эхо Нэттэйджа было искренне и прекрасно. Он волновался за своих, и он отлично осознавал, что волнение за своих товарищей придется светлому по душе. То был настолько замечательный повод, что если бы его подчиненные не попадали в список, им следовало туда попасть.

А еще он без колебаний задушил бы их собственными руками, если бы это принесло ему пользу. Я ощутил себя на месте Нормана — тот случай, когда к тебе приходят всякие мутные типы с предложением сотрудничества, а тебе хочется их послать.

— Я подумаю об этом, Нэттэйдж.

Он покорно склонил голову, не выразив ни знака недовольства. Промедление не входило в его планы, но высший понял, что давить сейчас опасно.

— Позвольте один вопрос. Вы действительно уверены, что прорыв придется на этот Осенний праздник? — он бросил на Матиаса выразительный взгляд, достаточный, чтобы быть замеченным. Заарн достал ритуальный нож и начал подбрасывать его на ладони, делая вид, что ничего не заметил. — Не подумайте, что я сомневаюсь в ваших словах. Не в ваших. Но кто в Заарнее стал бы рассказывать о дате вторжения перебежчику? Мы предполагали, что у нас есть фора...