"Крашеная", — мелькнуло в голове. Женщина же, в свою очередь, нисколько не смущаясь, прошла мимо меня. По пути скинула туфли подле отопительной трубы, и продолжила своё движение в глубь квартиры. Сунула, не глядя, сумочку под зеркало в прихожей и, ни на мгновение не притормаживая, направилась в ванную. Я, обалдев, закрыл входную дверь и почаляпал за ней. Гостья же преспокойненько мыла руки, с любопытством разглядывая своё отражение в зеркальном шкафчике для банных принадлежностей.
— Простите, — обратился я. — А вы, собственно говоря, к кому?
Дама от неожиданности даже мыло выронила. Оно упало на край раковины и, как ребёнок с горки, скатилось в глубь, закрыв собой сливное отверстие.
— Ты что? — удивлённо спросила она.
— Я?! Ничего... Насколько мне известно, мы незнакомы.
— Это ещё что?! — аж дёрнулась она. Не смытая с рук пена капала на подол платья.
— А чего вы так орёте? Не у себя же дома? — попробовал осадить её я.
— Как это?! — изумление незнакомки было неподдельным, но я ещё ничего не заподозрил.
— Это с каких-то пор я не у себя дома? — угрожающе надвигаясь на меня, прошипела она. — Кто она?!..
— Это мой дом и попрошу вас вести себя соответственно. Я вас к себе в гости не звал. — Довольно-таки резко попробовал остепенить гостью я.
Женщина уставилась на меня. Шагнув ко мне, она протянула руку, чтобы схватить за ворот. Я же осмотрительно отступил назад и сказал:
— Откройте сливное отверстие, не то зальёте соседей. Неприятностей потом не оберёшься.
Она резко обернулась к раковине. Вода достигла критической высоты. Одним движением крашеная выкрутила кран и только после этого ловко извлекла кусочек мыла. Положила на полочку. Вновь включила воду и, домыв наконец руки, вытерла их о полотенце, висевшее справа от двери на металлических рожках.
— А ну-ка, дыхни, мерзавец? — тоном, не терпящим возражений, потребовала она.
— С какой стати я должен вам дышать? Это во-первых, — заговорил я. — Во-вторых, я вообще не пью. Не говоря уже об оскорблении...
— Это ты скажешь кому-нибудь другому, только не мне, — перебила она и снова попыталась взять меня за барки.
Я мягко перехватил её руку на лету и легонько оттолкнул.
— Вы, мадам, меня вероятнее всего с кем-то путаете.
— Ты что? Стас? С ума сошёл?! Кончай свои дурацкие шутки... — не выдержала моя собеседница.
Она сорвала свои солнцезащитные очки, и я увидел её тёмно-синие, холодные глаза. В них стоял испуг.
— Я не Стас, — выдавил я из себя, начиная догадываться. — И никогда им не был.
— То есть это как? — Её глаза широко распахнулись. — Тогда как ты умудрился попасть в мою квартиру?
— Это вы в мою пришли, а не наоборот.
— Слушай, Стас, — миролюбиво сказала дама. — Кончай эти шутки.
— Но я не Стас, я же вам об этом говорю...
— Та-ак! — протянула она. — Значит так. Если ты не Стас, то кто ты?
— Я?! — Вопрос застал меня врасплох. — Я... Я ... Просто человек...
— А я, по-твоему, кто? — грозно спросила мнимая хозяйка квартиры.
— Я не знаю, кто вы, но и я не Стас, — снова попробовал возразить я.
— А ну-ка, давай-ка раздевайся. Снимай штаны, живо! — потребовала она.
— А это ещё зачем? — опешил я и, на всякий случай, шагнул назад, за двери зала.
— Коли ты хочешь поиграть в эти игры, так давай убедимся, что ты не Стас.
— И что? Для этого раздеваться надо? — спросил я, с опаской выглядывая из-за двери, стараясь одновременно прикрыть её поплотнее.
— А как же! — удивилась она, одним движением распахивая с таким трудом прикрываемые мною двери. — Только у Стаса на правой ягодице у самого основания спины имеется родимое пятно, один к одному имитирующее конверт. Проще говоря, обычное письмо.
Тут я обнаружил, что сижу в дверях, на паласе зала, подобного дикого совпадения никак не ожидая. О таких подробностях на моём теле могла знать только мама, но эта женщина никак не могла быть ею.
— Стас?! Ну, что с тобой?! — с тревогой в голосе спросила женщина, нависая надо мной. — Тебе плохо?
— П-п-прост-т-тите... — заикаясь и глядя на неё снизу-вверх, попытался заговорить я. — Н-н-но у меня точно т-т-так-к-кое же!
— Ну, знаешь!.. — возмущению её не было предела. — Кончай эти шуточки. Не то я вызову милицию. Там они тебе быстро мозги вправят и память восстановят.
Эта угроза возымела своё действие. Взявшись за дверь одной рукой, а другой, оттолкнувшись от пола, я поднялся на слегка подрагивающие ноги.
— Милая женщина, я не шучу. Я никакой не Стас и никогда им не был. Но я могу попробовать объяснить вам кое-что. — Сумел-таки взять себя в руки я.
— Стас, ты сколько на душу принял? — не унималась она.
— Я же вам говорю, что не пью и никогда не пил.
— Ну, хватит!!! — заорала она. — Сколько можно издеваться?! Жена я тебе или нет!!!
На этот раз меня спасла стена, как раз, кстати обнаружившаяся позади. Оказывается, эта женщина моя жена!
— П-п-п-пр-р-рос-с-ст-ттите, но я никогда не б-б-был ж-ж-женат! — выдавил я из себя.
Она в бессильной ярости опустила руки. Я же с невозмутимым видом повернулся и пошёл на кухню, изо всех сил пытаясь восстановить хладнокровие и логику мышления.
— Идите, пожалуйста, сюда, — пригласил я её. — Давайте-ка, попьём чайку и поговорим без всяких криков.
Хозяйка послушно вошла на кухню и села у двери. Я на ходу правой рукой подхватил свою чашку, а левой, открыв шкафчик и выхватив оттуда другую, локтем захлопнул дверцу, принялся готовить чай. Тут обнаружилось, что впопыхах я не выключил чайник, и он наполовину уже выкипел. Разлив кипяток по чашкам и пополнив чайник, я возвратил его на газ. Потом поставил одну чашку перед женщиной, а сам уселся на табурет у холодильника.
— Я не хочу чая, — очень тихо, но с явной угрозой в голосе произнесла она.
— Можете не пить. Это уж как вам угодно, — согласился я, отхлёбывая из своей кружки. — Я думаю, что разговаривать лучше за чаем.
Тут я невзначай взглянул на ходики. На них было восемнадцать часов семнадцать минут. Взгляд упал на мою левую руку с электронными часами. На них было десять часов двадцать пять минут. Я поставил кружку с чаем на стол и резко отдёрнул рукав на правой руке. На моих фирменных было 10-25. Продолжая смотреть на циферблат своих часов, я поднялся и подошёл к хозяйке этого дома.
— Позвольте? — попросил я и, не дожидаясь разрешения, взял её за руку, на запястье которой были маленькие часики, кажется, фирмы "Заря".
На них было 18-17. Я вернулся на своё место. Она явно была у себя дома, а вот где снова был я?!
— Понимаете ли... Когда-то очень давно я читал один фантастический рассказ. В нём говорилось о том, как один чудак приехал со своей девушкой осматривать египетские пирамиды. И вот около одной он вдруг почувствовал, что мир вокруг как-то незаметно изменился. Чуть позже выяснилось, что он попал в другое время. В параллельное. Там тоже были точно такие же люди, как и он. Там были его друзья, но из другого времени. Понимаете? Там оказалось, что его девушка замужем за его другом. Вообще-то рассказ так себе, но ситуация довольно интересная. Вот и я, кажется, попал на самом деле в подобную переделку. Вы меня понимаете?! Не книжную, а самую настоящую!
Тут меня перебил дверной звонок. Женщина вздрогнула и посмотрела на меня. Я пожал плечами и хотел было подняться, чтобы открыть, но она, опередив, пулей выскочила в тамбур. Раздался щелчок замка, и в следующее мгновение короткий женский вскрик. Я вскочил. В дверях стоял мужчина средних лет, держа на руках бесчувственное тело "крашеной". Не глядя на меня, он прошёл в зал и уложил свою драгоценную ношу на диван. Потом принялся слегка похлопывать её по щекам, наверное, таким способом хотел вернуть в сознание. Я же открыл шкаф и вытащил аптечку, в которой кроме нашатыря ничего не было, но мне он-то и был нужен. Сняв колпачок, протянул мужчине. Тот, опять же не глядя, взял и сунул пузырёк дамочке под нос. Веки дрогнули, и она открыла глаза, но тут же снова упала в обморок.
— Что с ней? — с недоумением спросил мужчина, ни к кому не обращаясь.
Я сам с удивлением глядел на него и, кажется, понимал, в чём дело.
— Послушайте, — обратился я к нему. — Взгляните, пожалуйста, вот сюда.
Он обернулся и впервые взглянул на меня.
— Да не на меня, а в зеркало, — уточнил я.
В огромном зеркале, висящем в прихожей за моей спиной, прямо напротив дверей в зал, отражалось его недоуменное лицо. Я с довольным видом наблюдал, как его глаза постепенно вылезают из орбит. Ещё бы. Там отражалась его физиономия, а рядом стояла точная копия. Мало того, одеты мы оказались один к одному. Как можно было бы различить? Ума не приложу.
— Вот это да! — восхищённо сказал он. — У меня вообще-то нет никаких братьев, не то, чтобы близнецов.
— У меня тоже, — согласился я и продолжил. — Но этим наше сходство не заканчивается. Тут ваша жена такие подробности приводила, что мне даже неудобно об этом говорить.
Он, наконец-то оторвался от созерцания зеркала, и взглянул на меня.
— А как вы тут оказались? — спросил он.
— Это история ещё та, но о ней мы ещё поговорим и довольно основательно. Тут, кажется, будет очень и очень интересно и вам и мне, — заговорил я, и тут во второй раз открыла глаза женщина.
— Стас, — позвала она, глядя на меня.
— Я тут, — отозвался мужик, однако она продолжала смотреть на меня. — Стасик, — повторила она, и по её щекам потекли крупные слёзы.
— Да что с тобой, любимая? — разволновался он.
— Я её прекрасно понимаю, — заговорил я. — Ей трудно поверить в двух мужей, вот и всё...
— Бросьте свои дурацкие шуточки, — перебил он меня.
— Стасик, он ведь не шутит, — подала голос женщина.
— Ладно. С этим мы разберёмся чуть позже. Лучше ответьте мне, почему вас зовут Стасом? Ведь вас должны звать, как и меня, — перешёл к решительным действиям я.
— А почему меня должны звать, как и вас? — в свою очередь спросил мужик.
— Это я вам объясню позже, а пока что отвечайте на мои вопросы, не то мы никогда не разберёмся что к чему.
— Да, вы правы, надо же кому-то быть в здравом уме, — проговорил он, внимательно глядя в лицо своей жене. — Стас — это моё прозвище ещё со школы. Я так увлекался разведчиками и литературой по этому вопросу, что меня прозвали Юстасом, Помните "Семнадцать мгновений весны" Юлиана Семёнова? Вот оттуда, но постепенно "Ю" куда-то исчезло, а остался только "Стас".
Я вспомнил своё увлечение Штирлицем и тут понял — это одно из ответвлений моей жизни. Иначе говоря, один из миллионов несостоявшихся вариантов моей судьбы. Этой не состоявшейся женой могла быть Валька... Хотя вряд ли Валька. Другая она была, хоть глаза голубые были, как у этой. Могла быть и Любашей. Та любила косметику, но училась на повара, а здесь холодильник пустовал. На Марину эта дамочка вроде бы тоже не тянула, глаза другие, да и ростом повыше. Да и мало ли кто мог оказаться на этом месте в данной реальности!..
Мне стало страшно. Я блукал в собственной памяти и её воображении. Ведь из каждой секунды жизни можно было, да оно так, наверное, и было, начинать совершенно другую жизнь. И таких вариантов несчётное количество... Случайно приоткрывшийся занавес таинственности привёл меня в ужас. Блукать по параллельным мирам без ориентиров — перспектива не из приятнейших, если не сказать больше, а блуждать по собственному подсознанию...
"Вот тебе и бриллианты! — всплыло в подсознании. — Кажется, это в каком-то письме про камни было, — судорожно вспоминал я и вдруг вспомнил: — А стюардесса?!" Рука инстинктивно потянулась к груди. В ярком свете люстры вспыхнул костёр!.. Странный туман застлал взор. Очертания предметов расплылись. Пол покачнулся. В последний миг я попытался ухватиться за косяк двери, но рука скользнула в пустоте, и сознание покинуло меня.
"Стрела пропоёт, и конь захрипит,
И ворон взметнётся бедою.
И некому будет меня окропить
На утро живою водою".
Юрий Аделунг
Лучник
Никогда в жизни я не терял сознания, а если и было такое, то мне об этом почему-то никто не сообщал. Поэтому не могу сказать точно, то ли я терял его, то ли нет. Но вернулся в нормальное состояние как-то сразу. Где-то высоко в небе пищала какая-то пичуга. Лёгкий ветерок овеивал приятным теплом. Яркое утреннее солнышко ласково пригревало. Бриллиантовой россыпью горела роса на травинках. В глубокой синеве не было ни единого облачка. Создавалось впечатление, будто можно было увидеть звёздное небо.
Я осторожно поднялся с места, где лежал. Примятая трава образовала что-то наподобие мягкого ложа в форме человеческого тела. Куда не глянь, был простор и первозданная красота. Воздух был настолько прозрачен, что его совсем не чувствовалось. На всякий случай помахал рукой. Нет, он всё-таки был, а иначе как бы я дышал? Немного постояв, озираясь на все четыре стороны, снова сел. Опять меня куда-то занесло. Что от меня всё-таки требуется, я никак понять не мог. События последних дней или часов настолько переплелись, завязались в Гордиев узел, которому требовался свой Македонский, я таковым себя не считал, а потому потерял всякую надежду разобраться хоть в чём-нибудь. Что тут надо было делать? Или вообще ничего? Может просто наблюдать? Тогда зачем? Голова пухла от вопросов и ни одного ответа, даже намёка. Тяжело вздохнув, обхватил свою бедную головушку руками и сильно сжал. Сзади послышался шорох травы. Кто-то шёл ко мне. От встреч я так же устал, как и от путешествий. Самым большим моим желанием было вернуться в свой привычный мир, пыльный и грязный, загазованный и шумный, кровавый и злобный, но мой, а всё происшедшее считать плодом фантазии, однако именно этого сделать я не мог.
— Что? Плохо? — спросили меня.
— Нет, хорошо, — ответил я, не поворачивая головы и не отрывая от неё рук.
— Бывает, — посочувствовали мне. — Да вы так не убивайтесь. Здесь всё не так, как вам кажется.
— А что мне должно казаться? — поинтересовался я.
— В том-то и дело, что вам ничего не кажется. Всё происходит на самом деле с вами. С чего вы решили, что в какие-то миры попали или временные пояса? Такого просто не бывает.
— Чего не бывает? — спросил я, отрывая руки от головы и поворачиваясь к говорящему.
— Всего того, чего вы себе понапридумывали.
— Я не понимаю, чего это мы "понапридумывали"? — снова задал я вопрос, с удивлением разглядывая сидящего на корточках рядом со мной мальчишку лет девяти.
— Я говорю о вас лично, а не обо всём вашем так называемом человечестве. Вы сами себе создали барьер, который перейти не можете. Удалите его, и всё станет на свои места.
— О каком барьере идёт речь? Я совершенно ничего не понимаю. Как можно говорить о том, чего не понимаешь?!
— Я-то понимаю, а вот вы не желаете понять. И даже не пытаетесь.
— Да что, в конце-то-концов, мне надо понять, чёрт вас всех подери! — чуть не взвыл я. — Кончайте своё словоблудие!
— Хм, — протянул мальчуган и улыбнулся. — А вы подумайте, что же вам хочется понять в первую очередь?
