Волки Севера

— Не собираюсь я тут полгода сидеть и плести артанские кольчуги! — твердо заявил Коваль.

— Почему полгода? — удивился Ярослав.

— Потому что для них еще надо проволоку вытянуть! Ты хоть сам-то видишь разницу между своей кольчугой и гутонскими поделками? — возмутился Коваль, — да даже если использовать готовые кольца, каждая артанская кольчуга — это дней тридцать-сорок работы! Некогда мне этим заниматься, да и вы столько ждать не захотите.

— Что же делать? — озадачился Ярослав, — действительно, быстрее будет в Артанию сбегать за кольчугами...

— Что делать, я тебе объясню, — ехидно заметил кузнец, — не дурить и одеть всех в обычные кольчуги. Здесь не Артания, и воинов каждый лорд одевает в то, что удалось отбить либо украсть у врага, или — в крайнем случае — заказать у кузнеца. Про снаряжение артанских дружинников большинство баронов знает в лучшем случае то, что они не любят полные латы, сковывающие движения. То есть никого не удивит, что твои люди одеты в кольчуги разной длины. Скорее, наоборот, местным покажется подозрительным, если броня у вассалов будет не хуже, чем у их лорда. Так что отправляйся в цитадель, и поройся на складе Айкена — наверняка десяток годных кольчуг найдешь.

К вечеру действительно появилась Бенди, которая, как ни удивительно, смогла самостоятельно найти дорогу к своему дому. Она оказалась девушкой одного роста с Кэритой, с милым добродушным лицом, вьющимися каштановыми волосами и зелеными глазами. Ничуть не удивившись ранению Тристы, она сходу заявила, что берет надзор за раненой в свои руки — тут Триста обреченно закрыла глаза, и Кэрита поняла, что отныне охотница будет лишена возможности помешать собственному выздоровлению.

Бенди мимоходом обмолвилась, что охота прошла без особых сложностей — тяжелораненых всего трое, и никто из охотников не погиб — и начала расспрашивать про нападение. Судя по всему, повоевать с людьми у охотников получалось гораздо реже, чем с монстрами Мертвых земель...

На робкое признание Кэриты в разорении ее гардероба Бенди равнодушно пожала плечами и показала на висящий на ее поясе мешочек:

— Тут моя доля живых кристаллов. Если на вырученные за них деньги накупить шелковых платьев, то ими можно будет выстелить в три слоя всю нашу долину. Так что забудь, и если понадобится что-то еще — можешь не спрашивать разрешения.

Кэрита всерьез задумалась о карьере охотницы — после визита в замок Вормер, разумеется.

— Кстати, а на выходе из Мертвых земель мы видели парочку маленьких лошадок! — вспомнила вдруг Бенди, — они такие смешные! Жаль, что не удалось их поймать — в Мертвых землях не место нормальным животным...

Вспомнив объяснения конезаводчика Грохота, Кэрита пожалела своих бестолковых пони — даже если лошадки и смогут избежать клыков тварей Мертвых земель, то их доконает неизвестная болезнь...

Подобрав вместе с собирающимися в путь охотниками и Волками подходящее снаряжение и договорившись с Грохотом насчет лошадей, Ярослав вдруг понял, что приготовления, собственно, закончены. Но при мысли, что вскоре придется покинуть этот суматошный пограничный город почему-то стало немного грустно...

Глава 32. Большая политика — 2

Восточные границы Артании защищала цепочка небольших деревянных крепей, построенных на расстоянии конного перехода друг от друга. Гарнизон обычно состоял из полусотни пеших и полусотни конных воинов, а в преддверии набегов мог увеличиться до двух сотен воинов. Но даже если бы бойцов в крепи было в десять раз больше, спокойствия сотнику Будивиту это бы не прибавило.

— Откуда ж столько этих ...? — ошеломленно спросил стоящий рядом с сотником боец.

— Из степи, вестимо, — задумчиво ответил Будивит, отрешенно взирая на войско степняков.

Слово "орда" слабо описывало то, что видели глаза сотника. "Тьма, туча, полчище", — попытался было подобрать верное определение Будивит, но махнул рукой и плюнул, — "в общем, их тут до лешего".

Щупальца орды тянулись на земли Артании, проскальзывая между пограничными укреплениями — видимо, степняки ничуть не беспокоились, оставляя у себя за стеной гарнизоны крепей. И не удивительно — даже сиди в крепи тысяча княжьих дружинников, едва ли они смогли бы нанести орде заметный урон.

Степняки предусмотрительно не приближались к крепям на расстояние полета стрелы — никому из них не хотелось подставлять шкуру под стрелы стоящих на стенах артанцев. Но и тратить время на осаду они не собирались — зачем возится с крепостями, если впереди простираются богатые земли восточной Артании? Некоторые степняки настороженно поглядывали на ворота крепи — видимо, уже ходили в набеги на Артанию и знали, что в любой момент из ворот может вылететь полусотня всадников с копьями в руках. Напрасно беспокоились — ни в одной крепи на этот раз не было всадников.

Целый день проходила орда мимо крепи, и весь этот день на сигнальной вышке горел костер из сырых, дымных дров. Такие же костры Будивит видел слева и справа — длинная цепь уходящих в небо столбов дыма — другие крепи тоже подавали сигнал, предупреждая о нашествии.

Бехрем, как и положено казарскому военачальнику, держался в тылу. Он и не пытался управлять дикими степняками — те сами рвались вперед, желая урвать богатую добычу прежде, чем до нее дотянутся жадные руки воинов из других племен. Но когда орда дотянулась до первых заснеженных хуторов, вместо радостных криков ворвавшихся в дома воинов послышались вопли разочарования — артанские крестьяне не только покинули свои дома, но и самым наглым образом вывезли все свое добро. Амбары, разумеется, тоже были пусты, и некоторые вожди степняков всерьез задумались, смогут ли кони прокормиться одной выкапываемой из-под снега травой? Бехрем ничем не мог успокоить приходящих за советом вождей, лишь посоветовал отправлять отряды самых быстрых всадников вперед, чтобы они успевали захватывать поселения разбегающихся перед ордой крестьян прежде, чем те вывезут все зерно. А основная часть воинов двигалась медленнее, сохраняя коней свежими на случай появления войска артанского князя, который, казалось, и не знал о присутствии на своей земле орды степняков — миновав пограничные укрепления, степняки еще не встретили ни одного артанского воина.

Орда хлынула дальше на запад, и за ее спиной поднимался дым от горящих пустых деревень.

— Экая, однако, дикость, — осуждающе покачал головой куявский десятник Вадим, обозрев лежащее впереди стойбище.

— А в степях между Куявией и Таврикой степняки живут в бархатных шатрах и одеваются исключительно в шелка? — скептически фыркнул Радей.

Сотник Радей был не очень рад, когда его отряд усилили куявскими легкими всадниками. Нет, сомнений в том, что они вполне привычны к войне в степи, у сотника не было — достаточно посмотреть на снаряжение. Но именно это снаряжение и смущало сотника — ну совершенно безобразное для венедского воина снаряжение, подобающее скорее степняку. Вместо привычной рогатины — легкое копьецо, вместо нормального меча — кривая сабля, а уж про луки и говорить нечего — безобразие, а не луки. Один рог короче другого — нужно быть куявом, чтобы такое придумать! Хорошо хоть куявы халаты вместо кольчуг не напялили — иначе отличить их от степняков было бы непросто...

— Жечь все? — деловито спросил куяв.

— Ну если хочешь, можешь слегка пограбить, но я бы не надеялся найти в этих юртах что-то кроме голодающих клопов, — фыркнул Радей, и скомандовал, — Вперед!

Сотня всадников ураганом пронеслась по стойбищу, оставив за собой пылающие юрты и стонущих раненых.

— Убежать успел кто? — поинтересовался Радей, и не подумавший остановить коня — день только начинался, и сделать предстояло многое.

— Обижаешь! Конечно, все кто был без оружия — благополучно удрали, — усмехнулся поравнявшийся с сотником куяв.

— Отлично. Надеюсь, они быстро доберутся до своих вождей, — задумчиво сказал Радей, — ладно, хватит отдыхать, дел полно! На нашей сотне еще три стойбища, а потом отправляемся за стадами степняков. Спаленные юрты их могут и не обидеть, а вот стадо — это для степняка почти то же самое, что для артанца родной дом...

Казарский полководец Итлар торопил своих воинов — следовало успеть разрушить Город до исхода ночи. Если не захватить кимров врасплох, то потери будут очень велики — вся степь знает, что нет более страшного противника, чем железные всадники кимров. А большие потери помешают Итлару поучаствовать в разграблении богатой Куявии — этого определенно нельзя допустить.

"Кимры беспечны — мы не встретили ни одного часового, и в Городе не горят огни", — думал Итлар, — "кимры привыкли, что все их боятся, но теперь они сами узнают, что такое страх..."

Тяжелая конная гвардия кагана, состоящая из трех сотен ларисиев, была ядром войска Итлара, и именно они первыми ворвались на темные улицы кимрской столицы. Но никто не выскочил из домов, услышав стук конских копыт, и не спешили к городу расположенные рядом с городом войска... да и сам город выглядел так, словно давно покинут — некоторые неказистые мазанки даже начали рассыпаться.

Итлар задумчиво смотрел на своих воинов, растерянно мечущихся между жалких домишек, и размышлял, куда могли податься непредсказуемые кимры. И мысли его посещали не самые веселые...

— Залп!

Сотня стрельцов, приписанных к первому княжескому пешему полку, разом разрядила тяжелые самострелы из-за спин копейщиков. Стальные болты пробивали кольчуги и кожаные кирасы насквозь — казар просто смело со склона.

Князь Рудослав, наблюдающий за битвой с холма, довольно улыбался, вспоминая, как яростно спорили с ним знатные бояре и меньшие князья, как упорно доказывали, что традиции для воина — это самое главное. "Хрен вам, а не традиции", — с удовлетворением подумал великий князь, — "самые умные из князей уже пытаются изменять свои полки по образцу куябских, а после этого сражения вся Куявия спешно начнет перевооружаться!".

Как воевали еще совсем недавно? Ядром войска была княжеская дружина, а в случае необходимости созывалось ополчение. Ополченцы вооружались тем, что были способны приобрести за свои деньги. В бою строились по концам — если это было городское ополчение — или вставали рядом с односельчанами. Редко у княжеских полководцев было время обучать ополченцев, поэтому от них многого и не требовали — держат удар, не бегут, и ладно. Хотя зачастую городское ополчение было снаряжено не хуже иных дружинников, вот только опыта у них, как правило, было маловато... И Рудослав решил, что торговые люди с радостью согласятся выплачивать специальный войсковой налог, если при этом освободить их от обязанности предоставлять воинов в ополчение. И без колебаний воспользовался опытом как западных, так и восточных соседей, чтобы создать армию, способную противостоять как легким степнякам, так и закованным в броню западным рыцарям. В Артании самый сиволапый крестьянин мог заявиться в близлежащую крепь и потребовать, чтобы его обучили воинскому делу. И заявлялись с великой охотой — замой в селах и хуторах, как правило, скучно, а обученных ополченцев князья часто брали в походы, и на добычу традиционно не скупились. На западе же специально отбирали в ополчение крепких парней, обучали и формировали из них постоянные воинские отряды — в результате получались воины, заметно более умелые, чем куявское ополчение, хоть и уступающие, конечно, княжеским дружинникам. Рудослав довольно успешно воспользовался опытом соседей, создав невиданное прежде в Куявии войско — ополченцы делились на сотни, каждая из которых получала определенную подготовку: были сотни копейщиков, воинов с бердышами, стрелков с луками и самострелами, тяжеловооруженных мечников. В случае войны князь созывал ополчение и формировал из этих сотен полки, подходящие для каждого конкретного случая. Например, сейчас первый княжий пеший полк состоял из трех сотен копейщиков, сотни воинов с бердышами, сотни стрелков с самострелами и пяти сотен лучников.

Армия великого князя встречала казар у Змиевых валов. Это титаническое сооружение, в незапамятные времена возведенное предками куявов для защиты от степных кочевников, ныне служило для той же цели их потомкам. Старательно политый водой склон представлял собой настоящую ледяную горку, забраться на которую было непросто. Конечно, казар встретили и на подступах к граничащих со степью княжествам, но стоять там насмерть — означало нести значительные потери, а этого Рудослав не мог допустить. Поэтому княжеские полки отступили — медленно, давая возможность мирным жителям уйти на север, ибо ждать пощады от казар не следовало... А вот отступать дальше Змиевых валов великий князь не собирался — ломать казарскую силу следовало именно здесь.

Вершину вала занимали копейщики — и вооружены они были не рогатинами, а длинными копьями с гранеными наконечниками, и щит у каждого был не традиционный, капельный, а прямоугольный, тяжелый, почти в рост человека. Сомкнутые щиты образовывали настоящую стену, и находящиеся за ними воины могли не бояться казарских стрел. А куябские лучники в охотку поливали стрелами идущих на штурм казарских воинов. Тех же, кто все-таки приближался к ряду копейщиков, встречали стрельцы — залпом из тяжелых самострелов. Самим копейщиком не так уж часто приходилось встречать врага в копья — до них добирались немногие.

— Залп!

Убедившись, что полк надежно держит позицию — а если держит этот, то выдержат и другие, обучали и снаряжали всех одинаково — Рудослав направился проверять положение на участках вала, удерживаемых князьями-союзниками. Едва ли у них все идет так же гладко...

Кронгерцог Илдред страдал от тяжкой несправедливости — король Гутлэнда совершенно четко демонстрировал свою неспособность навести в стране порядок, а такой талантливый человек, как Илдред, вынужден сидеть сложа руки. Взять власть мешают коронные войска, по непонятной причине весьма преданные своему недостойному королю. И только Илдред обрадовался известию, что его безумный дядя, по недосмотру Богов одевший королевскую корону, отослал свои войска на войну с Куявией, как шпионы доложили, что король передумал и вернул войска обратно.

— Проклятье! — кулак герцога обрушился на ни в чем не повинный дубовый стол, — его величество пребывает в откровенном маразме — то отсылает войска, то возвращает...

Его собеседник, ничуть не встревожившись тем фактом, что на его глазах только что было совершено коронное преступление — а именно, оскорбление его королевского величества словом — невозмутимо спросил:

— Мне следует приказать возвращаться и нашим людям, мой лорд?

— Нет, — задумчиво сказал Илдред, — пусть отправляются. Если король не хочет воевать с куявами, его следует подтолкнуть к войне с хаттами. Так или иначе, но коронные войска надо занять делом. Пусть наши люди проследят, чтобы гутонские наемники вели себя в Хаттии достаточно... вызывающе. Не ответить на агрессию хаттского короля Танар не сможет — иначе от него отвернутся все лорды Гутлэнда.

— Вчера пришлось арестовать одного из интендантов — достоверно известно, что он обменивался с куявскими рыбаками, причем расплачивался за рыбу казенными кольчугами и оружием.