Эльгеро и сам был убежден, что Триму нельзя отдавать, и инструкции на этот счет получил совершенно четкие. Но ответить на такой прямой вопрос непросто.
— Хорошо, я задам вам вопрос. В случае вывода наших войск с Тримы — планируете ли вы прямое вмешательство в здешнее общество? Готовы ли вы дать гарантию, что такого вмешательства не будет? — спросил он дарайца.
Тот покачал головой.
— Я не уполномочен говорить о планах нашего правительства в отношении Тримы. Вероятнее всего, воздействие останется лишь фантомным. Но мы не исключаем также гуманитарной помощи... ведь вы в курсе, что часть населения Земли по-прежнему живет на грани нищеты, что люди продолжают умирать от голода. Разве вас это не беспокоит?
— Я вынужден выразить опасение, что под видом оказания гуманитарной помощи будет осуществлено прямое вооруженное вмешательство Дарайи на Триме и контроль над основными триманскими правительствами. Ведь именно такую операцию вы провели на Лей-Вей. В результате Лей-Вей сейчас по большей части населен дарайцами, а местное население играет в обществе вспомогательную роль, поставляя, например, вангалов...
Усмешка тронула тонкие губы дарайца.
— Вам ли говорить об этом, иль Рой? Разве Дейтрос не рассылает свои миссии повсюду? Разве ваши хойта не проповедуют в Килне, Руанаре, Лайсе, даже собственно в Лей-Вей? Разве вы не воздействуете на Килн и не оккупируете его фактически? Дейтрийская прозелитическая идеология куда агрессивнее и активнее распространяется по миру. Но не будем заниматься взаимными упреками. Вы спросили об условиях мира — я назвал эти условия.
— Я понял вас, спасибо. Что ж, конечно, об односторонней безоговорочной капитуляции, которую вы требуете, мы говорить не можем. Поймите, у нас нет гарантий, что приобретя Триму, вы не продолжите агрессию в отношении Дейтроса. Ведь наши идеологические подходы, как мы уже говорили, остаются противоположными. Но, — Эльгеро сделал паузу, — может идти речь о поэтапных одновременных уступках и о взаимной договоренности о нейтралитете и самостоятельности Тримы. Самостоятельность Тримы устроила бы нас полностью. Вам Трима не может угрожать, и она малоинтересна как сфера влияния. Прошу вас передать вашему правительству, что Дейтрос готов полностью прекратить любые действия в отношении Дарайи и Лей-Вей, включая отказ от миссионерства, если вы выразите согласие на поэтапное взаимное предоставление Триме полной самостоятельности.
Столы вынесли на улицу, и половина двора тут же присоединилась к празднику. Дети Ивик унеслись вместе с остальными ребятишками качаться на канатах. Марк поодаль болтал с Вэйном, младшим братом Ашен — он единственный в семье оказался не гэйном, стал инженером-машиностроителем. Кажется, Кейта была этим довольна. Вэйн и его девушка, как бишь ее зовут — сидели рядом с Марком, что-то рассказывали, Марк заливисто хохотал. Кажется, он так любит меня... и дети тоже... но ведь вот — не сидят здесь рядом, хотя времени так мало, и скоро я опять уйду, думала Ивик с легким удивлением. Нет, это не обижало ее. Что ж, у детей своя жизнь... и у Марка — у Марка тоже она по сути своя. Может, он и не так страдает без нее, как это кажется? Мы ведь совсем, совсем разные люди, подумала Ивик.
Она доела свой пирог. Взглядом разыскала Дану. Дэйм сидел неподалеку от нее, держал на руках своего младшенького, Шанора, в белом крестильном платьице, виновника торжества. И занят был, кажется, исключительно ребенком — покачивал его на руках, говорил с ним, играл. Старшие дети — Рейн и Лита — умчались вместе со всеми. Дана болтала о чем-то с Кейтой, сидевшей напротив. Почти все семейство собралось, только Эльгеро не хватает, подумала Ивик. Она посмотрела на Дану и в очередной раз поразилась изменениям.
Надо же, а в квенсене казалось — Дана не жилец на этом свете. Маленькая, хрупкая, экзотический цветок, и шейка так беззащитно торчит из ворота камуфляжа. Слишком талантливая. Слишком тонкая и необыкновенная. Огромные чистые глаза. Дитя не от мира сего. Неудивительно, что Дэйм так долго и романтично любил ее. Будь Ивик мужчиной, обязательно влюбилась бы в Дану.
И вот прошло десять лет — и Дану невозможно узнать. Она располнела. Не то, чтобы совсем уж безобразно, но вместо хрупкого цветка — широкобедрая, плотная матрона с наметившимся даже двойным подбородочком. Уверенная в себе, вполне земная. Заливисто смеется. Вскакивает и тащит еще миску салата с кухни. Потчует гостей...
Она была самой перспективной в квенсене, у нее огромный талант, высочайшее сродство к Медиане. Ивик до нее далеко. Да и всем далеко. Но Дана почти сразу после квенсена родила дочку, Литу, и с тех пор уже не воевала больше. Потом родился Рейн, потом она занедужила — то какие-то проблемы с суставами, то поджелудочная железа. Ничего по-настоящему страшного, но в патрули она по медицинским показаниям больше не ходила. А теперь, кажется, и болезней никаких нет, просто Дана уже вработалась в штабе, и никто не думает гнать ее в Медиану. И сама она никогда не рвалась.
Это в свое время удивило Ивик. Когда Дана очередной раз объяснила, что у нее проблемы то ли с поджелудочной, то ли с печенкой, "да и вообще, — пожала она плечами, — честно говоря, и ладно. Я что, ненормальная — рваться в патруль?"
В общем-то да, в патруль может рваться только ненормальный. Там тяжело. Там бывает опасно и очень опасно. Но ведь это Медиана. Это — возможность играть...
Дана работала в штабе, диспетчером, сидела на циллосе и распределяла связь. Это работа для гэйн-вэлар. Сможет ли Дана сейчас хоть защитить себя в Медиане?
Ведь она и на скрипке совсем перестала играть. Это особенно поражало. Ведь Дана была талантлива. Очень. Даже гениальна. Она была музыкальным вундеркиндом, жила музыкой, дышала музыкой. Взрослые преподаватели уже ничего не могли ей дать. Ее даже распределили в Лору, потому что здесь рядом — филармония, здесь Дана могла играть в оркестре, и начала было уже, ее сразу взяли первой скрипкой.
А потом, после беременности, и это сошло на нет.
"Ты знаешь, дети, семья... Как-то не хочется. Не до того".
Она бросила работу в филармонии.
Ивик вспомнилась Юлия. Та еще полнее Даны. Замотана борьбой за существование. Одинока. Еле движется. Но ведь пишет, черт возьми, ведь пишет! Ивик тоже могла бы бросить, давно уже. И была бы, наверное, даже счастлива. И Дане, вероятно, хорошо. Ивик думала о том своем счастливом времени, когда Миари была совсем маленькая, когда родились близнецы. В ее жизни никогда не было времени лучше. Она никогда не чувствовала себя так спокойно, так наполненно. Вокруг было столько любви... Маленькие детки, Марк. И тогда она перестала писать.
Может, кому-то тяжело с маленькими детьми, дома, в одиночестве — а Ивик только это и нужно. Только тогда она и была счастлива. Но если бы предложили вернуться — а возможность такая ведь есть — ни за что. Да, тело хочет этого. Чтобы никакого напряжения, чтобы комфорт — физический и душевный. И вкусная еда, сколько душе хочется... Ивик так испугалась вдруг, что вскочила из-за стола. Не съела ли она уже слишком много?
Засмеялась, осознавая свою глупость. Но и правда — что сидеть-то? Ивик осмотрелась.
Здесь все, как в детстве. Дом двухэтажный, благоустроенный, не тот барак, в каком она когда-то жила. Но такой же длинный, с подъездами и лавочками, и рядом — просторный двор. Сарайчики, качели, белье на веревках. Пронзительно-синее небо. Гвалт ребятишек. Дворовый пес лакает воду из лужи — недавно прошел дождь. Светло и щемяще. Почти до слез. Это ведь и есть Родина. И люди эти — неуловимо похожие, родные, все до одного, какими бы они ни были. Ивик заметила Ашен и пошла было к ней, но приостановилась — Ашен была не одна.
Подруга уже заметила ее и махала рукой. Ивик двинулась дальше. Что ж, в самом деле, не уединяться же они сюда пришли.
Ашен тоже изменилась. Видела ее Ивик всего с полгода назад — будто другой человек. Помолодела, выглядит как девочка сразу после квенсена. Серые глаза сияют. Ивик залюбовалась — ну что за красавица! Жених, на голову выше Ашен, обнимал девушку за плечи. Как его зовут-то? Тай, Тайкин — а дальше как? Ивик не помнила. Знала только, что он офицер третьего отдела шематы Тримы, боевого отдела. Зеннор, как и сама Ашен. Огромный, широкоплечий. Вместе они выглядели чудесно. Ивик вдруг вспомнилась старушка в Питере: "Прямо светитесь оба! Дай Бог вам любви и согласия!" Она смутилась.
Протянула руку жениху Ашен.
— Ивенна.
— Тайкин, — представился он, — Ашен о тебе много говорила.
Он смущенно скосил глаза на невесту.
— Ну о тебе Ашен тоже много говорила, — засмеялась Ивик, — в последнее время невозможно общаться стало... все время "А Тай сказал", "а мы с Таем"...
Ашен улыбнулась. Зеннор крепче прижал ее к себе левой рукой. Ивик почувствовала, как внутри что-то расплывается и тает от счастья. Ашен. Сколько лет она жила, словно замкнувшись, словно в броне... Ивик вспомнила, как Дэйм привез весть о гибели Рейна, жениха Ашен, которого она вот так же сильно любила. Ей тогда было пятнадцать лет. И как она закричала. Ивик перепугалась тогда, она даже не думала, что такая реакция может быть — словно от сильной боли... так ведь это и есть невыносимая боль. Как она обняла Ашен, успокаивая, и тело под ее руками ритмично, страшно дергалось, будто в судороге... И как Ашен тогда изменилась. Как будто не жила с детства в атмосфере, где смерть в общем не была чем-то особенным. Как будто не понимала, что это может случиться в любой момент. Не могла поверить, смириться... А потом не могла полюбить никого — а ведь Ашен красивая, ее многие любили.
Боялась боли? Но вот в конце концов что-то случилось же. И опять она так же сияет. И любит. И счастлива. Ивик вдруг содрогнулась от жуткого предчувствия.
Черт бы побрал эту интуицию... Она посмотрела в лицо Тайкина. Хорошее такое лицо, открытое, с блестящими темными глазами. Ничего не будет, сказала себе Ивик. Он будет жить. Они поженятся. У них родятся дети. Ашен отдохнет немного, узнает счастье материнства. Муж будет часто ее навещать. Они доживут до старости — Эльгеро с Кейтой ведь дожили, это бывает. Они оба сделают карьеру, а высшие офицеры меньше рискуют непосредственно жизнью...
— Свадьба у нас будет осенью, — сказала Ашен, — мы тебя уже приглашаем. Договорись там с начальством!
— Так это надо дату конкретную знать.
— А ты заранее намеки делай, что осенью нужен будет отпуск. У меня уже платье в проекте! Знаешь, какое? — Ашен высвободилась и начала показывать на себе, — вот тут все будет драпироваться, драпироваться, а вот тут выпуск... Заказывать буду на Триме!
— Все отпадут, наверное.
— Вот-вот, если ты это не увидишь — много потеряешь!
Тайкин снова обнял Ашен.
— Ты куда все время убегаешь? Дай хоть подержаться за тебя немного, — он наклонился и поцеловал Ашен в висок.
— Ты маньяк, — сказала Ашен, взглянув на него влюбленно, — ты знаешь, Ивик, чем он занимается? Он художник, как и я, но гораздо, гораздо круче! Но больше он увлекается киносъемкой!
— Я и оператором был, — сказал Тайкин, — может, видела нашу работу "Сияние моря"?
— Ой, конечно! — воскликнула Ивик, — и это ты там снимал?
— Ну не я один... но был в операторской группе. Сейчас, конечно, с Тримой уже плохо получается. Делаю авторские работы.
— И ты знаешь, что он делает? Он постоянно меня снимает на свою камеру. Если это попадет в руки дарайцев — шендак конспирации! Он про меня уже полнометражный фильм отснял, ужас какой-то! И он хочет процесс шитья платья тоже снимать на камеру. И вообще, говорит, будет летопись семейной жизни...
— Кстати, Ивик, тебя тоже надо снять... лучшая подруга Ашен, а я до сих пор тебя не запечатлел... — Тайкин завозился, снимая с ремня небольшую, но профессиональную камеру — она была у него подвешена рядом со шлингом.
— Ох уж, меня-то не надо!
— Да ну вас, девчонки, — сказал Тай, — представьте, как потом интересно будет детям показывать. У нас ведь все записи есть. Даже в тот день, когда мы познакомились. Моя группа вела прикрытие... правда, там записи некачественные, мы их просто делали по служебной необходимости. Ну-ка, встаньте рядом, — велел он, отстраняясь и нацеливая объектив. Ивик с Ашен обнялись, Ашен даже склонила голову на плечо подруге. Но в последний момент Ивик, не удержавшись показала в камеру язык.
— И семейство твое тоже бы надо... — Тай огляделся. Ивик фыркнула.
— Мое семейство не соберешь теперь — кажется, ребята купаться пошли...
Тайкин снова обхватил Ашен за плечи, наклонился к ней, то ли шептал что-то в ухо, то ли целовал. Ивик улыбнулась.
— Ну пойду, посмотрю, — сказала она неопределенно. Она была здесь лишней. Не могли они оторваться друг от друга. Слишком мало времени. Мало возможности побыть вместе. Как хорошо Ивик понимала их...
И отойдя в сторону, ощутила себя бесконечно одинокой.
И у нее все могло бы быть иначе. Могло бы... если бы.
Никто не умер. Ничего страшного не произошло, если не считать мерзкого эпизода с Васей. У Ивик прекрасная семья — и заметим, нет ни одного родственника-гэйна, никому не угрожает даже малейшая опасность. Дети еще маленькие. Ивик, как всегда, самый счастливый человек на свете. Только почему на душе так невыразимо гнусно...
— Привет, Ивик!
Ей помахал Дэйм. Он как раз положил своего младшенького на стол, где обычно старики играли в кости, и менял малышу пеленку. Ловко, умело, будто всю жизнь только этим занимался. Ивик подошла ближе. Поагукала ребенку. Маленький Шан посиял беззубой улыбкой. Ивик тоже невольно заулыбалась. Дэйм подхватил переодетого малыша на руки. Чмокнул в пухлую щечку.
— Как у тебя жизнь, птичка? — спросил Дэйм. Он работал в Латинской Америке и сам стал похож на латиноамериканца. Дейтрийские его черты неуловимо смахивали теперь на индейско-негритянские. Кожа потемнела, в глазах появился веселый блеск.
— Жизнь хорошо, — сказала Ивик, — работаю помаленьку.
— До меня дошли слухи, ты теперь работаешь на пару с Кельмом?
— Да, — вздрогнула Ивик. Подошла еще ближе. Теперь разве что боевая тревога могла ослабить ее интерес к этому разговору.
— Это хорошо. Он ведь занимается твоей безопасностью, как я понимаю? Он отличный профессионал.
— Да, это о нем многие говорят, — согласилась Ивик.
— Но говорят, что работать с ним трудно — характер... Я-то его хорошо знаю, он тут у нас бывал... ты же знаешь его историю, да?
— Да, конечно. Я не понимаю, почему с ним трудно? По-моему, наоборот... я никогда еще не встречала такого человека... чтобы с ним было так хорошо работать. Надежно. И характер прекрасный, — с жаром сказала Ивик и тут же прикусила язык.
— Ну слава Богу! Я опасался, что он тебя затюкает...
— Он очень хороший.
Дэйм с Ивик сели на лавочку у стола. Дэйм покачивал ребенка, начинающего засыпать на отцовских руках.
— Ты лучше расскажи, как там у вас, — попросила Ивик, — интересно! Я бы тоже хотела побывать в Америке... ты где сейчас работаешь?
— В основном Никарагуа, бываю в других центральноамериканских странах, Мексике, Венесуэле... У нас интересно. Реально — очень интересно. Я думаю, что у нас происходит первая попытка прорыва тех идей, что когда-то преобразовали Дейтрос...
