— Нет, просто представил какие ранения вы считаете тяжелыми, госпожа генерал, — отозвался Лео, смущенно улыбнувшись.
— Лучше не представляй, — серьезно ответила женщина. — Кстати, меня зовут Дамира Норид, а то когда ты говоришь "госпожа генерал", у меня такое чувство будто обращаешься к моим петлицам, — Дамира щелкнула коротким гладким ногтем по золотому соколу.
— Простите, я...
Женщина тряхнула тяжелой косой:
— Не извиняйся, когда ты меня обидишь, то сразу это почувствуешь, — она склонилась над раной. — Ну, вот и все. Можешь идти, заметать следы.
Друзья недоверчиво уставились на женщину. Итай, забывшись, облизал покрытые пылью губы:
— А разве вы не собираетесь обо всем сообщить куда следует? — пробормотал он, кривясь от горечи.
— Я уже не в том возрасте, чтобы ябедничать учителям, — хохотнула Дамира, сверкнув синими глазами. — Да сплюнь ты уже, об этом я тоже никому не скажу.
Покраснев так, что видно было даже под слоем налипшего порошка, рыжий князь последовал совету.
— Не понимаю я ваших порядков, — усмехнулась Дамира. — Нельзя посадить семечко в чашку, убрать ее в шкатулку и ждать, что через десять лет вырастет княжеская сосна. Для роста нужна свобода. Хотя Таалад со мной бы наверняка не согласился, он всегда был примерным мальчиком, а я — головной болью всей семьи.
— Вы сказали, ваша фамилия Норид, — пробормотал Лео. — Неужели наставник Таалад — ваш брат?
— А чему ты так удивляешься? — засмеялась женщина, пряча в карман аптечку. — Думал, его вырастили в колбе, специально для Палестры?
— Нет, просто Таалад — он обыкновенный, а вы такая... — проговорил Лео, прежде чем успел прикусить себе язык.
— Какая? — лукаво прищурилась Дамира.
— Я... Эээ... — замялся Лео, отчаянно краснея.
— Ладно, придумаешь ответ к нашей следующей встрече, — сжалилась женщина; легко поднявшись, она небрежно одернула китель. — Помочь добраться до ваших комнат не предлагаю. И так потратила много времени, а мне еще нужно поймать братишку, он где-то здесь прячется.
Махнув на прощанье рукой, Дамира развернулась и удалилась легкой танцующей походкой.
— Никогда не думал, что в гражданской страже есть такие генералы, — пробормотал Лео глядя ей вслед.
— Такие красивые? — небрежно уточнил Итай.
В голосе друга Лео почудилось недовольство — странно, с чего бы это.
— Она тебе в матери годится или скорее в бабки, — добавил рыжий князь.
— Смотря какая у них разница с Тааладом... — Лео осекся и сердито взглянул на друга. — Ну, что ты такое несешь, Итай? Какое мне дело сколько ей лет?
— Вот и я думаю, какое? — сказал Итай, протягивая руку.
Лео ухватился за ладонь обтянутую шершавой от пыли перчаткой и встал.
— Почти не болит, — довольно сказал он, осторожно перенеся вес на раненую ногу.
— Ты все равно сильно не разгоняйся, обопрись на меня.
Они прошли несколько шагов и рыжий князь вдруг замер.
— Как это я сразу не подумал.
— Ты это о чем, Итай?
Друг молча рылся в карманах посеревшего жилета:
— Вот, возьми, — в его руке блеснула зелеными камнями маленькая брошь в виде совы Роуматов.
— Спасибо, конечно, — недоуменно пробормотал Лео, — только...
— Подарок от отца. Можно прикрепить к одежде или носить в кармане. У меня есть вторая такая же. Незаменимая вещь для человека, который считает, что ему грозит опасность. Если хочешь вызвать меня на помощь, — палец Итая коснулся похожего на ухо пера, торчащего из совиной головы, — нажми и у меня сработает сигнал. Если один из нас захочет найти другого...
Итай надавил на другое перо, из бока совы выдвинулся маленький экранчик с зеленой пульсирующей точкой.
— Сейчас указывает на мою комнату. Отец хотел, чтобы мы с Ульвэ носили их постоянно, но сестра наотрез отказалась...
— Слушай, я даже не знаю...
— Зато я знаю, — дернул головой Итай. — У меня в последнее время тоже как-то нервы разыгрались. Надеюсь, так нам обоим будет спокойней. Ты не думай, на самом деле я эгоист. Ведь если с тобой что-то случится, я останусь почти один.
Лео внимательно взглянул в серьезное лицо друга, сердце отчего-то больно защемило, у глаз вскипели непрошенные, глупые слезы:
— Хорошо, — сказал он, пряча брошь в карман. — И еще... спасибо, Итай.
— Моя аудиенция у верховного князя сорвалась, — мрачно сказала Дамира, взглянув на брата. — Кто-то во дворце интригует против меня. Но я просто не могу вернуться с пустыми руками, это встреча жизненно важна.
— Интриги здесь — обычное дело, — проворчал Таалад, потирая подбородок.
Брат с сестрой неторопливо шли по безлюдному коридору. Сиреневая обивка стен влажно мерцала в лучах световых шаров. Потолок цвета спелого каштана блестел лакированными петлями древесных узоров, смутно отражая силуэты родичей.
— Я попытаюсь тебе помочь, но это будет трудно. У меня мало связей за стенами Палестры, — Таалад протяжно вздохнул. — Скажи, малышка, какие проблемы ты привезла с собой?
На голову переросшая брата "малышка" грустно улыбнулась:
— Ты уверен, что хочешь это узнать?
— Честно говоря, не хочу, но так мне было бы проще добиваться для тебя аудиенции с верховным князем.
— Ну что ж, — Дамира на миг замерла, будто собираясь с мыслями. — Иоскеха потеряна. Теперь это совершенно точно.
Тихие слова, казалось, эхом отразились от стен. Второй по величине материк планеты, центр промышленной мощи, твердыня испов... теперь потерян. Этого давно ждали и боялись, но новость все равно ударила, словно молния. Побледневший Таалад робко коснулся зеленого рукава мундира сестры:
— Ты не преувеличиваешь? У нас об этом ничего не слышно.
Дамира качнула тяжелой косой, голубые глаза потемнели:
— Об этом знает только несколько человек в Южном штабе, а теперь и ты, — Дамира на миг улыбнулась и снова помрачнела. — Первые признаки появились давно, сначала тамошние бароны морочили нам голову, а потом и вовсе перестали отвечать на запросы. Тогда мы решили на свой страх и риск снарядить разведывательную экспедицию... Они сбили наш стрелокрыл на подлете к побережью. Сбили, понимаешь?
Таалад потерянно кивнул.
— А во дворце пытаются делать вид, что ничего не произошло, — женщина резко стукнула кулаком по ладони.
— Но мы ведь справимся, верно, сестренка? — почти жалобно спросил Таалад.
Дамира зло оскалила белые зубы:
— Гражданская стража разложилась. Когда-то она обуздывала амбиции князей и держала в кулаке наших красномордых соседей. А теперь? Кто вспомнит, что стража названа гражданской вовсе не потому, что воюет против народа, а потому, что набиралась из полноправных граждан. Теперь стражники, в лучшем случае, полицейские, в худшем — отличаются от мародеров только зелеными мундирами.
Дамира осторожно, почти с нежностью коснулась искрящейся ткани своего кителя.
— Единственные армии Вилеры, заслуживающие такого названия, сосредоточены на юге. На нашем с тобой родном полуострове, Фарасе. Есть еще отряды личной охраны верховного князя, но их не выведешь в поле. Мы голыми встречаем бурю, Тал. Анклавы испов разбросаны по всему Тавискарону, рано или поздно их хозяева решат, что слишком долго делили с нами планету. И в то время, как наша военная организация гниет изнутри, князья думают только о том, чтобы урвать себе побольше привилегий.
— И что ты собираешься делать? — очень тихо сказал Таалад. — Ты ведь никогда не верила в сказку о добром государе и злых высокородных.
— Южный штаб хочет понять, тревожит ли дворец будущее. Возможно верховный князь слышит нас, но мы не слышим его. Правитель Вилеры должен сказать свое слово. Это... внесет определенность.
— Определенность... вот как, — сдавленно пробормотал Таалад.
— Именно, брат. Я бы хотела тебя успокоить, но боюсь, нас ждут страшные времена.
Глава 22
— Неужели начинается настоящая зима? — проворчал Ормат, стирая с запястья мутную, сладко пахнущую каплю.
"Ну и жизнь в этом городе, даже дождь здесь похож то ли на разведенный сироп, то ли на ржавчину", — подумал он, продираясь сквозь пеструю рыночную толпу.
— Это не дождь, — голос Петра раздался из прикрепленной за ухом бусины шептуна, Ормат дернулся, словно ему за шиворот бросили ледышку. Он никак не мог привыкнуть к этому странному устройству, о котором прежде только слышал, но даже не думал, что однажды сам воспользуется чем-то подобным. — На саудовой фабрике опять выброс. Волокно, небось, передержали. Надвинь лучше капюшон поглубже, не свети мордой.
Хмуро взглянув на широкую спину шагавшего впереди великана, Ормат подчинился. Тяжелая ткань сокращала обзор, а смотреть по сторонам очень хотелось. Он никогда прежде не видел столько людей, собравшихся в одном месте. Странные одежды, тревожные запахи, резкие цвета, многоголосый, давящий на уши шум. Все это будоражило мозг, заставляло сердце биться, как после погони.
Оказалось, что волосы горожан, многие из которых не обращали никакого внимания на фальшивый дождь, горели самыми дикими сочетаниями красок. Ормат широко распахнутыми глазами проводил мужчину с потрясающе розовой, стоящей торчком шевелюрой и аккуратной зеленой бородкой. Похоже, городские дружно спятили и решили, что это очень скучно, когда кругом одни блондины.
Почти все прохожие были немного выше Ормата, но только из-за того, что носили сандалии на высоченных алых платформах, поднимавших их самое малое на четыре пальца над землей. Попробуй Ормат надеть что-то подобное, мигом вывихнул бы лодыжку. А эти... ходят с княжеской важностью, топча мягкий слой покрывающего базарную площадь размокшего бумажного мусора так, словно это драгоценный ковер.
А одежда! Больше всего его поразили женщины. Две полосы яркой ткани, которую соединяли тонкие ремешки с блестящими накладками — и все это накинуто на голые плечи. Ормат считал себя человеком без комплексов, но острые соски, игриво просвечивающие через алую, желтую, оранжевую и всяческую другую материю, заставляли его смущенно отводить глаза. Хорошо хоть горожанкам хватило совести надеть почти приличные, пусть и обтягивающие брюки.
Засмотревшись, Ормат немного отстал от Петра. Испугавшись, что затеряется в этой безумной толпе, он изо всех сил заработал локтями, чем вызвал на свою голову потоки проклятий. К счастью, у Петра тоже вышла заминка. Тощий горожанин с блестящими волосами темно-вишневого цвета неудачно наткнулся на литое плечо гиганта и едва не полетел кувырком. Вишневый попробовал было возмутиться, но увидев, как толстые пальцы великана непринужденно сложились в пудовый кулак, полностью осознал свою неправоту и быстро затерялся в толчее. Паузы как раз хватило Ормату, чтобы подобраться к Петру на оговоренные пять шагов.
Неожиданно толпа вздохнула и замерла, став вдруг жесткой и неподатливой. Даже Петр остановил свое равномерное движение, высматривая что-то.
Изнывая от любопытства, Ормат встал на цыпочки. Впереди в человеческом озере возник небольшой, медленно двигающийся водоворот, в центе которого мелькало раскаленно-красное пятно. Когда водоворот приблизился, он обомлел — сквозь рыночную давку, будто отделенный от нее невидимой стеной, свободно шел человек, с ног до головы укутанный в странное одеяние из тысяч тонких, дрожащих на ветру алых лент. Словно живой столп пламени. И люди от него отшатывались так же, как от вырвавшегося из очага огня.
Ормат завороженно смотрел на ожившую легенду. Красный человек!
Неужели все байки, рассказанные у ночного костра, правдивы?! Он уже видел морозника, теперь — вот это. Кто знает, может действительно где-то на свете водятся и крылатые вампиры, и черви, заползающие человеку в мозг, а потом приводящие на съедение к матке.
Алый подошел совсем близко, толпа дрогнула, горожане рядом с парнем начали незаметно творить отвращающие зло знаки.
— Служитель Дома Крови, — раздался в ухе голос Петра. — Поставщик свежего материала для высокородных. Сии достойные люди не покладая рук стараются, чтобы у аристократов рождались не только двухголовые уродцы. Одна беда — тупые суеверные горожане не хотят помочь в этом благом начинании и обходят служителей за версту, даже деньгами удается приманить разве что совсем уж опустившихся голодранцев. А им нужны молодые и здоровые. Вот и ходят упорные слухи, что в некоторых кварталах молодежи по ночам лучше не появляться. Там можно заблудиться, совсем заблудиться.
Скрытое огненной тканью лицо повернулось в сторону Ормата. Хотя глаз и не было видно, но он мог бы поклясться, что взгляд типа в алом нацелен точно на него. У Ормата мороз прошел по коже, ноги сами попытались шагнуть назад, но ставшая вязкой масса людей не давала сделать сдвинуться с места. Он задергался, пытаясь хоть как-нибудь протолкаться. В ухе раздался тихий смешок Петра:
— Ты ведь не думаешь, что он бросится на тебя у всех на глазах?
Служитель отвернулся и прошел дальше, парень облегченно выдохнул. Толпа оттаяла, и великан немедленно зашагал к одному ему ведомой цели. Ормат, для которого базар после встречи с Алым потерял половину очарования, торопливо пробирался следом. Страшно хотелось обернуться, но он сдерживался, убеждая себя, что странный холодный взгляд, упершийся ему между лопаток, плод его воображения.
Ормату казалась, что Петр нарочно петляет по базару, что-то высматривая. Если и так, то он был ему только благодарен, ощущение странного клейкого взгляда, наконец, исчезло, и Ормат вздохнул свободней.
— И какой смысл в маскировке, если вырос такой большой и толстый?! — неожиданно пробормотал голос Петра в его ухе.
Поморщившись, Ормат решил, что великан просто думал вслух. Уверенно раздвигая толчею утесами плеч, гигант направился к окруженному плотной толпой помосту, с которого доносился ритмичный перестук барабанов.
Пробившись следом, он увидел на полутораметровом возвышении четырех танцующих девушек. Из одежды на стройных красавицах были сложная лазурно-алая татуировка, широкими мазками стекавшая с левого плеча к лодыжке и невесомые повязки на бедрах. Бирюзовые, черные, красные, изумрудные пряди буйно развивались на ветру, мускулистые ноги легко шуршали по пластику. Суетившиеся у края помоста работники в кожаных безрукавках устанавливали столбы, готовясь натянуть полог, а пока крупные оранжевые капли стекали по крутым изгибам фигур или разлетались мелкими сияющими брызгами, когда девушки проделывали особенно быстрое па.
Нарушив собственный запрет, Петр откинул на спину капюшон, смело подставляя лицо фальшивому дождю. Взгляд янтарных глаз скользил по телу танцующей впереди очень красивой танцовщицы с бирюзовыми волосами. С тем же безразличием великан мог бы смотреть на любой из столбов будущего навеса.
Почуяв состоятельного клиента, к гиганту подскочил крючконосый купец в красном платке, повязанном по самые брови.
— Внимание почтенного господина привлекла Звездный Цветок? Поистине, достойный выбор. Кожа нежная, как саудовая ткань княжеского сорта, на любовном ложе неутомима, как молодая кобылица с Великих равнин, а когда вас обнимут эти крепкие бедра... нет, это нужно испытать! Двенадцать тысяч монет — поистине, сущая мелочь за ночь с таким сокровищем...
