Изгой 1: Крепость Надежды.

Где-то высоко надо мной раздаются грохочущие голоса, некоторые из них мне знакомы — я различаю голос здоровяка Рикара, спокойный говор отца Флатиса, возбужденный фальцет Стефия и кажется, пару раз прозвучал звонкий колокольчик Аллариссы. Надо мной мелькают смутные тени, я чувствую влажную материю на лбу, послушно глотаю поднесенный к губам горький отвар. Такое чувство, что со мной это уже случалось и так же надо мной звучали встревоженные голоса... словно я заново переживаю прошлое. Да... тот злополучный день охоты, когда меня покалечил кабан...

— Вот беда-то, как же я старый пень не досмотрел-то — сокрушается Рикар.

— Жар удалось сбить, думаю, теперь он быстро пойдет на поправку — это уверенный тон отца Флатиса.

— Отец Флатис, я принес еще отвара с лечебными травами.

На меня накатывает серая пелена тумана и голоса отдаляются, пока не исчезают совсем, но им на смену приходят другие звуки — грохот сталкивающихся щитов, звон тетив боевых луков и слышен рев боевого рога трубящего тревогу...

Очередная волна солдат лорда Ван Корлиса накатывается на стену, но встретив ожесточенное сопротивление и изрядно проредив свои ряды, неохотно откатывается назад, оставляя после себя пятна ярко красной крови и мертвые тела оскалившиеся в посмертной гримасе.

Я мрачно оглядываюсь по сторонам, с трудом сохраняя на лице спокойное выражение. С высоты крепостной стены на которой я стою, великолепно видно все плачевное состояние крепости.

Очередной штурм успешно отбит, но какой ценой?

Запасы камней и смолы полностью исчерпаны. Обессилившие воины едва стоят на ногах, помертвевшие от усталости лица с темными провалами безжизненных глаз похожи на маски, иссеченные доспехи больше не могут служить надежной защитой.

Да и я выгляжу и чувствую себя не лучше.

Восьмой день мы обороняем пограничную крепость, раз за разом отбивая атаки превосходящих сил противника, а обещанное подкрепление так и не прибыло. Проклятье. Еще несколько атак и не останется воинов, способных удержать в руке меч.

Что ж, смерть в бою достойна для воина.

— Господин, вам срочное сообщение! — устало обернувшись, вижу солдата с перевязанной головой направляющегося ко мне.

"Сообщение? Неужели хоть одной почтовой сове удалось прорваться сквозь снующих над крепостью ястребов?"

Перевязанный солдат подходит вплотную, он кажется мне незнакомым, но из-за многочисленных повязок разглядеть его лицо невозможно. Сейчас все на одно лицо.

— Что за сообщение? — нетерпеливо срашиваю я, чувствуя, как во мне просыпается безумная надежда.

Склонившийся в поклоне солдат резко выпрямляется и я успеваю заметить блеск узкого лезвия метнувшегося к моему боку и тут же ощущаю резкую боль пронзившую мои внутренности. Ноги подгибаются и я начинаю медленно оседать на землю, удивленно смотря в глаза убийцы.

Склонившийся к мне убийца торжествующе шепчет мне на ухо:

— Лорд Ван Корлис просил передать вам: сдохни!

Темнота...

Задохнувшись, дергаюсь всем телом и распахиваю глаза. Надо мной нависает такой знакомый каменный свод пещеры и маячит встревоженное лицо Рикара. Успокаивающе улыбаюсь ему и вновь проваливаюсь в забытье...

Осторожно развернув последний слой плотной материи, я полюбовался на содержимое свертка и отошел в сторону, чтобы вся аудитория смогла внимательно рассмотреть предмет, лежащий на моем столе. Переждав восхищенные вздохи, я поправил дужку очков и улыбнувшись, сказал:

— Как вы можете видеть, сегодняшней темой для обсуждения, я выбрал достаточно необычный предмет. Итак. Кто из вас может поведать мне, что-нибудь интересное о этом прекрасном и смертоносном образчике древней истории? Есть желающие?

— Это фламберг!

— Пламенный меч!

— Меч с отравленным лезвием.

— Ржавая железяка!

— Хорошо. Хорошо — засмеявшись, я поднял руки, останавливая словесное извержение, — Вижу, что данный предмет вам достаточно хорошо знаком. Значит по крайней мере большая часть из вас, внимательно проштудировала несколько книг о средневековом оружии. Это не может не радовать меня, как вашего куратора. А теперь давайте вернемся к этому мечу. Да, это двуручный фламберг. Для начала, стоит заметить, что из рук кузнеца он вышел обычным прямым мечом, и лишь гораздо позже подвергся специальной заточке по заказу некоего малоимущего, но несомненно храброго и достаточно наплевательски относящегося к религии воина.

— Профессор, откуда вы это знаете? Сохранилось имя владельца?

Улыбнувшись симпатичной девушке задавшей вопрос, я помассировал левое плечо и отрицательно покачав головой, пояснил:

— Нет. Имя владельца не сохранилось. Данные выводы я сделал самостоятельно, опираясь на общедоступные источники. Фламберг было достаточно сложно создать в то время и поэтому, такое оружие стоило очень приличные деньги. Иногда, путем специальной заточки, лезвие прямого меча модернизировалось в волнообразное и такой фламберг стоил гораздо меньших денег. Отсюда вывод, что меч сделали по заказу небогатого воина.

— А то, что он храбрый? — не унималась любознательная девушка, — И про религию?

— Приятно слышать нотки неподдельной заинтересованности в вашем голосе. Вполне закономерные вопросы и я с удовольствием отвечу на них. Начнем пожалуй с религии. Ответ предельно прост — ...

Прозвучавшая пронзительная трель мобильного, не дала мне закончить начатую фразу. Найдя взглядом виновника, я дал ему время справиться с верещащим телефоном и лишь затем, выжидательно кашлянул. Налившийся краской стыда студент, смущенно взъерошил волосы и выдавил:

— Простите, профессор.

— На этот раз, прощаю. Надеюсь, никто больше не забыл выключить мобильные? Нет? Хорошо — поморщившись от колющей боли в лопатке, я продолжил — Мы остановились на религии. Дело в том, что к тому времени когда выковывался этот клинок, католическая церковь уже прокляла фламберги и запретила их использование как негуманное оружие. Истые верующие католики не могли пренебречь таким запретом, значит, заказавший клинок воин, относился к запретам церкви достаточно пренебрежительно. Но это конечно, только мои личные выводы. Настоящая отчаянность и храбрость требовалась воинам, рискнувшим выйти на поле боя с фламбергом. Из-за страшных ран наносимых фламбергом, этого меча боялись и в первую очередь старались убить именно воинов вооруженных таким оружием. Если же, воина вооруженного фламбергом захватывали в плен, то его ждала страшная и мучительная смерть. Так-то вот. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы юная леди?

— Если вы не против, у меня остался лишь еще один вопрос, профессор — улыбнулась девушка.

— Прошу вас. С удовольствием постараюсь ответить.

— Что вы делаете сегодня вечером?

Аудитория грохнула смехом. Не выдержав, я рассмеялся вместе с ними и в некотором смущении снял очки и принялся протирать стекла.

— Увы, сегодня вечером, как впрочем и в другие вечера, меня ждут дома на семейный ужин. А теперь, давайте вернемся к обсуждению сегодняшней темы. У фламбергов весьма длинная история, начавшася в то время, когда достижения металлургии позволили создать столь прочные доспехи, что обычные мечи не могли пробить их с одного удар...

Резкая боль в груди скрутила меня на полуслове. Судорожно вздохнув я оперся на угол стола, но не сумел удержать равновесие и начал медленно заваливаться навзничь, увлекая за собой стопки бумаг и книг. Удара о пол, я уже не почувствовал. Сердце. Я не ощущаю биения своего сердца...

— Профессор! Что с вами?

— О господи!

— Кто нибудь вызовите скорую! Скорее придурки, он же умирает!

— Расстегните ему рубашку!

— Я за помощью!

Что-то тяжелое навалилось на грудь, радужная вспышка, а затем лишь темнота перед глазами...

С криком, я вынырнул из сна, загнанно дыша и непонимающе оглядываясь по сторонам. Всего лишь кошмарный сон... Подскочивший от моего крика Рикар метнулся ко мне, но я успокоил его:

— Всего лишь сон, Рикар. Всего лишь страшный сон.

— Перепугали вы нас, господин — прогудел успокоившийся здоровяк и поднес к моим губам кружку — Вот, кухарки для вас бульончику сварили. Попейте, господин Корис.

Отхлебнув несколько глотков бульона, я отстранил кружку и спросил:

— Сколько я был без сознания?

— Два дня, господин. Сильно вы тогда застудились. Но сейчас жар спал.

Прислушавшись к себе, я согласился с Рикаром. Головокружение исчезло, слабость прошла и чувствовал я себя более чем хорошо. Не удивительно — уверен, что все время, со мной няньчились как с ребенком, а здоровяк небось и не уходил никуда. Удивительно другое — простуда свалила меня слишком быстро. И простуда ли это была? Два дня пролежал в забытье, не имея сил пошевелить рукой, а сейчас не ощущащую никаких последствий болезни. И эти непонятные сны... такие разные и одновременно столь похожие. Кончающиеся моей смертью...

Но этим можно заняться и позднее — сейчас надо проверить ход работ, поговорить с братьями каменщиками, посмотреть на настроение людей. Дел невпроворот, а я в постели нежусь.

— Да. Я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо, за заботу. Где моя одежда?

На лицо здоровяка опустилась туча и он буркнул:

— Одежда? Нету одежды, господин. Еще не высохла.

— За два дня то? Рикар! Тащи мои штаны.

— Нет, господин. И встать вам не позволю — еще больше насупился Рикар — Отлежаться вам надо. Выспаться.

— Я два дня сплю! Рикар, считай это приказом — тащи сюда мои штаны! Пора посмотреть, как там у нас дела.

— Вы лучше на эту кружку посмотрите, господин — Рикар вновь сунул мне под нос кружку с бульоном — Очень занятная кружка.

Наткнувшись на мой злобный взгляд, Рикар поспешил добавить:

— Я не шучу, господин. Весьма занятная кружка. Вчера, святой отец ее весь вечер перед носом крутил и о стены стукал. Пришлось кружку силой забирать, а то своим стуком он всех задрал уже.

Недоверчиво приняв кружку, я повертел ее в пальцах, но ничего необычного не обнаружил. Толстые неровные бока, кривовато вылепленная ручка, на донышке видны следы обжига в печи, внутри плещутся остатки недопитого бульона. Обычная глиняная кружка, крестьянской работы, у нас таких полно. Я вопросительно взглянул на Рикара и тот пояснил:

— Вчера, я поил вас отваром и тут вы очнулись от сна и ухватились за кружку, да так сильно, что пальцы с трудом отодрал. Потом допили отвар и опять заснули. Кружка и так была горячая, а тут и вовсе в руках держать не смог. Будто раскалили ее. В общем не удержал я ее в руках и выронил. Прямо на пол каменный.

— И? — поощрил я здоровяка, поудобнее откидываясь на подушки и машинально отпивая глоток бульона.

— И ничего. Отвар конечно расплескался во все стороны, а кружка целехонька. Ни царапинки. Ну, в жизни думаю и не такое бывает. Не успел я за ней наклониться, как Стефий с бульоном забежал, да прямо на кружку ногою. Стефий навернулся, кружка в сторону отлетела и об стену со всего маха. И опять целехонька. Тут-то я и задумался. Поднял кружку за ручку и об стену врезал, да так, что рука заныла. И опять ничего. Позже, святой отец ее разбивать пробовал и тоже ничего.

Поняв, что история закончена, я в один глоток допил остатки бульона и несильно стукнул кружкой о стену. Кружка осталась цела. Задумчиво посмотрев на улыбающегося Рикара, я перехватил кружку поудобней и со всей силы метнул в противоположную стену. Кружка со звоном врезалась в стену и отскочила, оставив на каменной стене белую отметину. Рикар подобрал кружку с пола и отдал мне, чтобы я смог убедиться, что на ней нет ни царапины.

— Не получится, господин — покачал здоровяк головой, — Я все перепробовал.

— Интересно — протянул я, разглядывая кружку, — пожалуй ты прав, Рикар. Вставать мне еще рановато. Вытащи из мешка бумаги и выпроси у Нилиены что нибудь поосновательней, чем бульон. Бери сразу на двоих — за едой расскажешь мне, что я пропустил за время болезни.

— Хорошо, гоподин — обрадованно кивнул здоровяк и покопавшись в мешке около кровати, передал мне кожаную сумку, где я хранил все документы и карты.

— Спасибо, Рикар. Да... как там баронесса?

— Госпожа Алларисса в порядке. Пока вы болели, она заходила несколько раз, но надолго не задерживалась.

— Попроси ее зайти, ладно? Только именно попроси. Если не захочет, то не настаивай.

Рикар кивнул и вышел, а я открыл сумку и вытряхнул ее содержимое на постель. Меня интересовал совсем небольшой свиток, который я однажды уже читал. Вот он.

Магическое освидетельствование:

Проведенное тремя магистрами школы магов освидетельствование выявило у барона Кориса Ван Исер, лишь небольшие зачатки магии Крепителя девятой степени. Склонность к стихийной магии не обнаружена. Обучение в школе магов признано нецелесообразным.

Перечитав короткий текст несколько раз, я задумался. Тут явно, что-то неправильно.

Магия Крепителя. По словам уважаемых магистров, у меня есть лишь мизерные способности, однако их хватило, чтобы придать обычной глинянной кружке несокрушимую твердость закаленной стали. Тогда, я боюсь и предположить, чего способен достичь маг Крепитель первой степени, получивший образование в магической академии.

На ум опять пришла старая легенда, о безумном старике маге, превратившем свою башню в неприступную крепость. Раз за разом, день за днем, он упорно вбивал в камни магические плетения, понемногу увеличивая их прочность. Но у него ушли на это десятилетия, тогда как я одним прикосновением настолько сильно упрочил обычную хрупкую глину, что кружка оставляет на гранитных стенах выбоины. Понятно, что размеры башни и кружки разительно отличаются друг от друга, но не стоит забывать о количестве затраченного времени.

Хорошо. Я убедился, что обладаю достаточно сильным талантом к магии Крепителя. И что из этого следует?

А то, что это доказывает ошибность или вернее сказать, лживость моего магического освидетельствования. Поверить в то, что умудренные магистры магии могли настолько сильно ошибиться, я не мог. Неправильные сведения были вписаны специально, чтобы исключить поступление юного Кориса Ван Исер в академию магов. Интересно... но слишком туманно. Кому мог помешать юный отпрыск захудалого барона с окраины Империи?