Чтоб ты отравился, падла...
Но на моем лице, я надеюсь, мои мысли не отразились. А уж взгляды... В нынешнем моем состоянии это было все равно, что нефть доливать в костер. Я просто горела от бешенства — и наслаждалась полыхающими внутри языками пламени. Прохаживался, разминая лапы, зверь с человеческими глазами. Недобро ухмылялась женщина в красном плаще. И в эти секунды я бы не возражала — стать ей. Чтобы одним вампиром на свете стало меньше.
Впервые за долгое время я была ТАК близка к тому, чтобы принять и полюбить свою темную половину. Если она может с этим справиться...
— Так вот, уважаемый, не покушаются только на тех владык кто ничего из себя не представляет.
— Или на тех, кого не боятся, — удостоил меня ответом Альфонсо.
Я фыркнула.
— Страх порождает агрессию. Рано или поздно убивали любого, чья власть держалась на страхе.
— Если раньше владыки не убивали своих противников. Именно самые страшные тираны правили долго и счастливо.
Я фыркнула. Откровенно нагло, ну и пусть.
— Этот спор бессмыслен. Вы останетесь при своем мнении, я — при своем. Так что закончим на этом — и прикажите народу распрямиться. А то мне уже надоело созерцать чужие спины.
Альфонсо небрежно кивнул. Оборотни и вампиры начали выпрямляться.
— Что ж. Наш разговор мы продолжим позднее...
В его голосе звучало нехорошее обещание. В обычном состоянии я бы залезла от такого тона под стол — и согласилась бы выйти недели через две. И куда-нибудь подальше от этого конкретного вампира. Но не сейчас. Казалось, внутри меня звенит туго натянутая струна.
Нагло ухмыльнулась женщина со звериными глазами. 'Поговорить захотел? Смотри, как бы тебе гланды не вырвали. Через противоположное отверстие!'
Медленно, со значением, точил когти о раму 'зверь-из-зеркала'. Из-под когтей осыпалась чугунная стружка.
— Безусловно, — оскалилась я всеми зубами.
Альфонсо брезгливо взглянул на меня — и обратил свое высочайшее внимание на Мечислава.
— Продолжим. На чем мы остановились?
— На устройстве в этом городе, — подсказала я.
— Да, безусловно. Ты переехал в этот город, нашел фамилиара, убил местного Князя...
— Все происходило в рамках наших законов.
Мечислав не оправдывался. Он просто напоминал.
— Законы — это Совет.
— а их нарушения — эмиссары, — процедила я сквозь зубы. Если Альфонсо и услышал, то виду не подал.
— поправь меня, если я ошибусь. Эта девчонка — пока еще не получила всех печатей?
— Отношения между вампиром и фамилиаром — это слишком интимный процесс.
— Мне плевать на ваш интим...
— Так тебе и дали, вуайерист, — мои тихие, но вполне отчетливые реплики оставались демонстративно незамеченными.
— ... мне важно знать — она может снабжать тебя силой, не получив еще всех печатей?
Мечислав старался держаться спокойно, но я чувствовала напряжение мышц на его руке под своими пальцами. Я бы сказала, что еще немного — и у вампира начнутся судороги. Что-то шло не так? Или члену Совета так и положено 'гнуть пальцы'? Как 'быку' на разборке?
Черт его знает! Хоть подсказал бы кто! Раньше, на переговорах по скайпу, все вампиры были вежливы, как англицкие лорды!
Или это — пока они до дичи дорваться не могут!?
Черт их, гадов, знает! Тут родителей-то иногда не понимаешь, хотя они старше лет на двадцать. А это — совершенно посторонние клыкозавры, которые старше на несколько сотен или даже тысяч лет! Кто его знает — это манеры, сволочизм или маразм!?
— Юля могла увеличивать мою силу с самого начала.
— Это важное качество. Подойди сюда, девчонка. Мне надо тебя прощупать...
— Себя щупай под порнофильмы, — прошипела я себе под нос, но с места не стронулась.
— Ты оглохла!? — чуть повысил голос Альфонсо.
Мечислав предупреждающе сжал мою руку. Напрасно. И зря он приказал Валентину обучать меня борьбе. Сбросить чужую руку легко — особенно, если противник не ожидает ваших действий.
— Я не оглохла. А вот кое-кто другой — охамел. Ни тебе здравствуй, ни как дела, ничего, вообще ничего... Вампиров что — не учат хорошим манерам?
Альфонсо воззрился на меня с таким удивлением, что я поняла — и в бытность человеком не учили. А надо. Вот, как я — Токаревича! Мигом поумнеют!
— Не ты ли собираешься меня поучить, девчонка?
Судя по интонации — насмешливо-раздраженной меня не принимали всерьез. Как случайно залетевшую в окно осу. Но я ведь и кусаться могу!
— У меня и имя есть... дедуся!
Внутри поднималась волна ярости. Так же я в свое время хамила Андрэ. Не боясь и не думая о последствиях. Мечислав схватил меня за плечо.
— Юля, прекрати!
Остановить меня не смог бы и БТР. Поздно. Все было поздно. Меня уже подхватило и несло, как по течению к Ниагарскому водопаду. И свернуть в сторону было невозможно. Но — пускай. Для кого-то падение, для кого-то полет!
— Не раньше, чем этот тип принесет тебе свои извинения! Явился — и начал хамить с порога!? Да где его воспитывали? В одном загоне с быками для корриды!?
Альфонсо буквально взлетел с кресла. И я увидела, что он действительно парит в нескольких сантиметрах над полом, не касаясь его подошвами. Лицо его исказилось, идеальные пропорции сломались и то, что было красивым, стало страшным и откровенно мерзким, выдвинулись длинные клыки, кожа туго обтянула кости, словно под ней не было ни грамма мышц, глаза, и без того черные, потемнели еще сильнее, словно деготь залил и белок и радужку...
Волосы вампира раздувал невидимый ветер. Я бы испугалась. Раньше. А сейчас, под налетом ярости, мне было просто смешно.
— На колени, тварь! И моли о прощении, пока я тебя не размазал по стене ровным слоем!
Вышло это настолько театрально, что я фыркнула. И звонко рассмеялась на весь зал. Вампиры и оборотни застыли словно пораженные молнией. А мне все было безразлично. Слишком уж театрально прозвучала фраза.
— А в грехах каяться не надо?
Альфонсо занес руку. Я внутренне собралась. Но удар он нанести не успел.
Занесенную руку перехватил... Славка?!
— Не смей, ... твою ...!!!
Альфонсо, казалось, ничего не сделал. Только дернул рукой. Легко и небрежно, как будто ошметок грязи стряхивал. Но Славка резко отлетел в сторону и врезался в стену. Послышался мерзкий хруст. И тело... жив ли он еще... сползло, как тряпичное на пол. Из ноздрей брата хлынула кровь...
Взревел зверь в глубине моей души. Ему тоже не нравился Славка. Но это был ЕГО брат!
Альфонсо расхохотался.
Почему так побледнел Валентин? Почему дрожат оборотни? Почему пятятся вампиры? Им страшно? Но почему не страшно мне? Почему я вообще ничего не чувствую? Такое ощущение, что я плыву под водой. Как во сне или в кино. Я — всесильна и ничего не боюсь. Только вот удастся ли проснуться!? Почему я не могу даже испугаться!?
Почему злорадно хохочет в глубине души женщина с глазами дикого зверя?!
И почему мне кажется, что точка невозвращения все ближе и ближе!?
— Вы смеете мне возражать? Да я любого из вас сотру в порошок! Вот так!
Этот козел ткнул пальцем в сторону какой-то оборотнихи, которую я даже не знала, и громко заявил:
— Умри медленно!
Это было как черный вихрь. Вырвавшийся из руки Альфонсо, коснувшийся девушки — и тут же разросшийся во что-то вроде паутины опутавший ее с ног до головы, накрывающий и... убивающий.
Девушка взвизгнула, схватилась за сердце и начала оседать на пол.
И я не выдержала. Я и так с трудом держалась, но — терпение кончилось. Внутри натянулась до предела и лопнула невидимая струна. Взревел, полосуя когтями воздух, зверь с человеческими глазами. Разлетелось на кусочки невидимое зеркало, звеня осколками. И я коротко рассмеялась. То есть уже — не я. Уже — Он. Зверь смотрел на мир моими глазами. Двигался в моем теле. И хищно скалил зубы на окружающих. Кого порвать на части!? Кого уничтожить первым!? Но сначала — девчонка.
Я прищурилась. Я отлично видела приказ — проклятие, лежащее на ней. Протянуть руку, скомкать его и сдернуть, как грязную тряпку труда не составило. Все. Этого хватит. Она оправится. А Славка? Но разве я смогу сейчас лечить? Нереально. Только убивать.
Вот этим и займемся.
И я повернулась к Альфонсо.
— Ты хотел убить моего брата.
Почему от меня шарахнулся в сторону Вадим? Почему побледнел еще сильнее Валентин? Но меня это уже не волновало. Что может волновать зверя — кроме смерти врага? Медленной смерти! Мучительной! Восхитительно пряной и острой, чуть горчащей на языке и покалывающей губы. Я шла на Альфонсо незнакомой мне свободной походкой. Все тело было расслаблено — и в то же время каждый нерв пел, как виолончель, готовый в любую секунду дать единственную команду — убить!
Альфонсо расхохотался мне в лицо.
— Ты, шлюха, что ты можешь сделать!?
Я мило улыбнулась в ответ. И взмахнула рукой, как хлыстом. На миг мне показалось, что из моих пальцев растут длинные и острые невидимые когти.
— Ты поднял руку на моих людей!
Альфонсо отнесло к стене и впечатало в нее с таким хрустом, что с потолка посыпалась штукатурка.
Я скользнула следом — и остановилась на расстоянии — вытянутая рука плюс шаг. Альфонсо не мог достать меня. Я его тоже. Руками или ногами. Но вот когти, хотя и невидимые — они вполне доставали. Я улыбнулась. Все пять когтей правой руки сомкнулись на горле вампира — и чуть сжались. Не убить. Придержать. Пока...
Как ни странно, коготки оказались вполне осязаемы. Для Альфонсо. Он замер под моей рукой — и не двигался. И правильно. Я сильно подозревала, что когти, хоть и невидимые, отточены лучше опасной бритвы.
Я поиграла когтями по ауре вампира. Тело они не покалечат. А вот ауру распахать способны только так. А ведь это — как два сообщающихся сосуда. Сделаешь дырку в одном — и из другого вода тоже вытечет. И Альфонсо понимал это.
И страх в черных глазах подстегнул меня — и опьянил, как дорогое вино. Зверь, глядящий моими глазами, чувствовал его, раскатывал на языке, наслаждался...
— Ты убил моего брата.
Альфонсо захрипел.
— А теперь я буду убивать тебя. Медленно. Ты ведь любишь — медленно?
Я издевательски рассмеялась.
— Юля, нет!
Между мной и Мечиславом словно натянулась нить. Зазвенела громко и требовательно. Пропела слова подчинения. Это еще что?! На меня пытаются воздействовать по нашей связи?!
Может, часом раньше это подействовало бы. Но не сейчас. Сейчас я была в том состоянии, в котором наши солдаты во время Великой Отечественной бросались с гранатой под танк. Я умру, но и вас, гадов, со мной зароют! Видит Бог!
Я отвела левую руку чуть в сторону — и погрозила Мечиславу когтем.
— Обрезать? Я могу. И ударит это — по тебе.
Мечислав тут же отпустил струну.
— Юля, не убивай его!
— приведи хоть одну причину!
— За меня отомстят! Вас с земли сотрут, — прохрипел Альфонсо.
Я погрозила и ему пальчиком левой руки.
— Альфонсик, молчи, пока я еще сильнее не разозлилась. У меня нет твоей квалификации, но на пару дней я твои мучения растяну.
— Твой брат жив, — отчаянно крикнул Валентин. — И Мила жива!
Я перевела взгляд на него. Валентин стоял на коленях рядом со Славкой и был бледен, как смерть.
— Ты мне не врешь?
То ли человеческий голос, то ли рык...
— Юля!
И возмущение в его голосе убедило меня. Он не лгал. Но зверь требовал крови.
'Не убивай' — шепнула женщина со звериными глазами. — 'Просто порви. Что ему важнее шкурки?'
Я коротко рассмеялась.
Взвизгнув, на меня бросилась Глорианна. Зря.
Зверь, управлявший моим телом, был необыкновенно быстр. Я взмахнула рукой раньше, чем она долетела до меня.
Я понимала, что мои когти почти полностью нематериальны, они могут воздействовать только на ауру вампира, но...
По комнате понесся дикий вой. Когти перечеркнули лицо вампирши — и я увидела, как буквально за несколько секунд, ее лицо покрывается чем-то похожим на волдыри. Я покалечила ауру напротив ее лица и по-моему сильно повредила чакру. Женщина отлетела в сторону — и ее перехватил Вадим. Умничка.
Владимир скользнул к Годвину и поднял пистолет, заряженный святой водой.
— Юля — фамилиар моего господина. Окажи помощь своей сестре, но к Юле — ни шагу. Иначе...
Годвин оказался разумным вампирчиком — и нарываться не стал.
Мое внимание полностью переключилось на бледного Альфонсо. Давно ему видимо, не доставалось по рогам!
Что ж, надо, надо вспомнить старый опыт. И понять, что женщин обижать не рекомендуется. А то ведь разозлятся — и тогда останки вампира даже по зубам не опознают.
— Альфонсик, ты хочешь жить?
Я медленно провела по его телу когтями левой руки. Медленно и чувственно. Разрывая ауру и самыми кончиками царапая одежду. Я ощущала их так хорошо, словно они были частью меня с рождения — и не боялась, случайно дернув рукой, получить выпотрошенного вампира. Все было на самой грани. Все было безумно точно. Сейчас я могла бы снять слой энергии с ауры толщиной ровно в миллиметр — и не повредить большего. Вампир задохнулся. От гнева? От страха? Надо помочь ему сделать правильный выбор.
— Ты чувствуешь, что я могу с тобой сделать? — Мой голос был нежен и медоточив. Я просто мечтала, как сдеру с этого фашиста шкуру.
И он осознал мои намерения. Тем чувством, которым хищники узнают себе подобного.
— Ты не посмеешь!
Я взмахнула свободной рукой. Невидимые когти чуть коснулись тела вампира. Аура просто распадалась под ними, как гнилая тряпка. И Альфонсо взвизгнул. Еще бы! В вырезе черной рубашки было видно, как его тело покрывается чем-то вроде кровоточащих стигматов.*
*Стигма́ты (греч. στίγματος, 'знаки, меты, язвы, раны');— болезненные кровоточащие раны, открывающиеся на теле некоторых глубоко религиозных людей и соответствующие ранам Христа. прим. авт.
— Продолжим? Я не стану тебя убивать. Я просто настругаю тебя на гуляш, засуну в мешок и спущу куда-нибудь в канализацию. Как ты думаешь, кто доберется до тебя раньше? Крысы? Черви?
Я поглядела ему прямо в глаза. И — я точно это знала, — на миг зверь выглянул из меня по-настоящему. Не улыбкой. Не походкой или взглядом. А всей своей сущностью. И тут-то Альфонсо проняло.
— Пустииииии!!! — завизжал он, как свинья под ножом мясника. Я подмигнула ему. И улыбнулась. Нежно-нежно.
— Отпустить? А что мне за это будет!?
Несколько секунд Альфонсо просто смотрел на меня непонимающими глазами. И он был не одинок. На меня смотрели все. А я ждала, пока до Альфонсо дойдет. Ждала. Смотрела. Улыбалась. И моими глазами улыбался тот самый зверь-из-зеркала. Хищный и жестокий. И Альфонсо дрожал под его взглядом.
— что ты хочешь?! — наконец выдавил вампир.
Я улыбнулась еще ослепительнее.
— Ты не причинишь нам вреда. И уедешь через три дня.
— Хорошо.
— А чтобы моя душа была спокойна — я забираю — его.
Я указала на Шарля, молча сидящего в углу.
— Н... е..., — захрипел Альфонсо.
Я встряхнула левой рукой.
