1.Под искусственным солнцем

Сун-Сун зашевелилась, словно интуиция её смогла уловить ровный ход мыслей бывшего капитана. Тоусен тут же отпрянул от неё. Девушка открыла глаза.

— Где Иноуэ Орихиме? — её голос звучал ровно, гладко и уверенно. Так не мог звучать голос только что проснувшегося человека. — Я задала вопрос, — девушка медленно присела на край кровати.

Поначалу она хотела прикрыть обнажённое тело простынёй, однако тут же вспомнила, что перед ней слепец и оставила эту затею.

— Арранкары подчиняются Айзену, — мрачно проговорил Канаме. — так же, как и Иноуэ Орихиме. Не говори о ней, словно она твоя собственность...

— Харрибел-сама велела мне заботиться о девушке до её прихода, — упрямо произнесла Сун-Сун. — Не забывайся, Тоусен. Я служу Харрибел, а не Айзену... — с плохо скрываемым вызовом в голосе проговорила она.

Чувства диктовали своё. Однако арранкарша тотчас же почувствовала едва уловимую вспышку реяцу, словно маленький злобный огонёк вдруг загорелся посреди покоев, на том месте, где сейчас стоял шинигами. Девушка нахмурилась.

— Хм, — Тоусен медленно прошёлся вдоль стены, — твой номер ведь 56? Стало быть, ты стала одной из тех, кто лишился маски в самый последний момент, — фракция продолжала пристально следить за капитаном. Поток его реяцу становился всё нестабильнее, чего ну никак нельзя было сказать по его спокойному голосу и походке. Девушка тут же почувствовала неприятную усталость. Что-то определённо происходило. — Ты — арранкар второго поколения. Это многое объясняет в твоём нежелании подчиняться, но ничуть не уменьшает ответственность за твои слова...

— Где Харрибел-сама? — каменным голосом спросила Сун-Сун.

Тоусен остановился. Поток его реяцу забурлил с ужасной экспрессией. Девушка отлично знала, что это могло означать, однако не смогла сделать совершенно ничего.

— Банкай...

Ледяной отблеск от меча Тоусена озарил комнату, а уже спустя секунду прямо из лезвия потекла странная тьма. Она быстро разрасталась, поглощая собой всё вокруг. Казалось, что всё, что попадается на её пути, попросту растворяется в небытие. Девушка завопила, обескураженная неожиданной атакой, однако с ужасом поняла, что уже не слышит собственного голоса. Чернота уже сплеталась у её ног...

— Эмма Короги... — таинственный шёпот Тоусена исчез в темноте самым последним.

* * *

"Здесь лишь чёрная пустота...

И тишина...

Я больше не чувствую ничьей реяцу..."

Тем единственным, что могло испугать уравновешенную фракцию и вывести её из равновесия, было что-то, подобное этому...

Она словно оказалась в другом, новом, только что созданном мире, который не содержал в себе ничего, кроме неё.

Незавершённая пустота...

Нет!

Что-то только что коснулось её плеча!

Девушка испуганно дернулась и чуть было не потеряла равновесие. Только сейчас она почувствовала под ногами холодный мрамор. Она по-прежнему была в Лас Ночес! В своих покоях! Неужели...

Что-то вновь прикоснулось к ней! На этот раз, чьи-то руки нахально прошлись по её грудям, агрессивно сжав их по несколько раз. Девушка безмолвно завопила, разгоняя руками пустоту. Сделав ещё несколько резких шагов назад, она наткнулась на незримую преграду и, сильно ударившись об неё локтем, сползла вдоль стены на пол. Она... Она больше ничего не чувствовала!

Ничего, кроме... Боли...

* * *

Тоусен спокойно стоял перед зажатой в угол девушкой, которая продолжала безумно таращиться в пустоту. Кто бы мог подумать, что спокойное лицо Сун-Сун может выражать такие эмоции. Впрочем, шинигами не дано было их увидеть.

Словно удовлетворяя собственное злорадство, мужчина ухватил за подбородок арранкаршу и, с силой притянув к себе, поцеловал. Закричав от страха, девушка попыталась вырваться из незримого захвата холодной руки.

Боже, как же это оказалось сложно!

Она упала на четвереньки к его ногам и стала впопыхах нащупывать под собою опору. О да! Изоляция сознания делала своё дело. Она уже не могла держать равновесие и ориентироваться в пространстве наощупь. Страх и безумие не давали сконцентрироваться и превращали всё новые и новые попытки девушки в полные тщетности потуги... Но страшнее всего ей было, когда она начинала чувствовать на теле всё новые и новые прикосновения, окончательно путающие её восприятие.

Шинигами без труда перевернул скорчившееся на полу тело на спину и, прижав к полу руки и ноги Сун-Сун, стал медленно вылизывать её горячую плоть, заставляя тем самым снова и снова дёргаться и кричать что-то нечленораздельное.

По телу сразу пробежал град мурашек. Упругое тело с чуть выпирающими рёбрами гибко выгнулось навстречу капитану.

— Вот что бывает, когда человек или арранкар теряет свою цель, — тихо шептал он на ухо сопротивляющейся девушке, не переставая поглаживать её между ног сухой ладонью, — сейчас ты чувствуешь себя дезориентированной, но это ведь то, какой ты была всегда! — Сун-Сун бессильно пыталась свести ноги вместе и прижать их к телу, но пальцы капитана предательски погружались в неё всё глубже. — Харрибел. Ты просто бессмысленно следовала за этой женщиной. У тебя были цели? Нет! Она могла помочь осуществиться твоим мечтам? Нет! Был ли смысл такого слепого подчинения? Нет! — он энергично двигал рукой, раз за разом делая девушке всё больнее. — Всё бессмысленно... — зубы капитана вцепились в шею фракции и безжалостно сомкнулись, усиливая конвульсии пытающейся освободиться партнёрши. — Я слеп от рождения. — по телу Сун-Сун текла её собственная кровь, хлещущая из прокушенной насквозь кожи. Девушка не в силах была больше сопротивляться, лишь тихо плакала, дрожа всем телом под напором капитана. — Но я видел больше тебя с самого моего рождения! — челюсти мужчины вновь вгрызлись в непорочную плоть фракции. Праведный гнев заставлял Тоусена забыть о мерзком железном привкусе, диких криках агонии и извивающемся липком теле, так сильно пахнувшим чем-то отдалённо знакомым.

Навалившись на Сун-Сун сверху, он безо всяких церемоний вошёл в неё, забывая об элементарных ласках, которые должны были бы хоть как-то подготовить измученную арранкаршу к совокуплению. Нет! Она недостойна этого!

Он энергично двигал бёдрами, наслаждаясь едва слышным хлюпаньем влажной ложбинки девушки, смешанным с горьким плачем. Даже сейчас Тоусен продолжал кусать её, оставляя на белом теле всё больше и больше кровавых подтёков. На груди, шее, руках и животе.

— Именно это и отличает меня от арранкара. У меня есть цель... — лихорадочно бормотал Тоусен, всё так же забывая о том, что ни одно из его слов так и не достигло цели.

Сун-Сун всё ещё слышала только... Пустоту...

* * *

— Вот и всё... — мирно проговорил шинигами.

Мир вокруг Сун-Сун стремительно проявлялся.

Она сидела на полу, всё ещё отходя от дикого стресса. Что произошло?...

Она с ужасом смотрела на своё покрытое укусами тело, на котором капельки крови стремительно смешивались с какими-то другими капельками молочно-белого цвета.

— Т... Тоу... Сен... — прохрипела она, захлёбываясь в каждом глотке воздуха.

Стоявший перед ней мужчина неожиданно дёрнулся. Девушка почувствовала, как его тело вновь проявилось прямо за её спиной. Почувствовала, как мощная рука снова схватила её за волосы, заставляя запрокинуть голову. Почувствовала, как тонкая холодная полоска прошлась по её гортани, оставляя за собой лишь кровоточащую красноту. Тёплая ладонь тут же зажала рот девушки, не давая ей закричать от боли.

— Всё закончится здесь, — ядовито прошептал Канаме.

Кровь...

Как много крови...

Дёрнувшись в последний раз, Циань Сун-Сун медленно закатила глаза, уронив голову, а уже спустя секунду тело её неожиданно растаяло, обращаясь в облако густого серого дыма...

40. Наследие Пустого

Шок!

Услышанное было слишком неожиданным, но...

Оно походило на правду...

— Отдала... Мне... — медленно повторил Ичиго, глядя на врага полным непонимания взглядом. Руки всё ещё подрагивали. — Что ты хочешь этим сказать?

Ааронильо снисходительно хмыкнул:

— Вообще говоря, — начала вторая голова, — тело Рукии должно было бы стать уникальным разносчиком заразы в Обществе душ. Эмбрион Метастазии легко передавался при половой связи и должен был заразить собой, как минимум, нескольких сильных шинигами, но... После той сцены с изнасилованием Рукия отчего-то стала сторониться людей, поэтому о дальнейшем размножении не могло идти и речи. Однако, — голос существа снова сменился, и пришлось снова приспосабливаться к специфическому звучанию, — нам повезло! Спустя двадцать лет Рукию по распределению отправили смотрящей в Мир Живых, в город, хорошо тебе известный, а потом...

Продолжать не было смысла. Ичиго и так отчётливо помнил каждую минуту тех таинственных и волнующих дней, когда он обрёл силу шинигами, и мир его изменился самым коренным образом.

— Гордись! — пророкотала Эспада, снова срываясь на визгливый смех. — Неизвестно как, но первым, с кем переспала наша милая Рукия с тех пор, был именно ты... Процесс запустился...

Куросаки вздрогнул. Воспоминания вдруг стали настолько болезненными, что попросту захотелось лишиться чувств.

— Но частица пустого была обречена остаться именно частицей, не обладающей ни разумом, ни чувствами, ни индивидуальностью. Она должна была остаться просто силой. Но, почему-то, слившись с тобой, дитя Метастазии вдруг обрело отдельную сущность... Ты ведь сам уже видел его, верно?

Хичиго... Хичиго Широсаки... Он столько раз встречался с ним в глубинах своего сознания, но даже понятия не имел о том, что эта тварь собой представляет. Если вдуматься, то пустой ведь даже никогда и не говорил о своей природе.

— И вот ты стал новым носителем эмбриона. Медленно, но верно, он начинал подчинять твои действия себе. Возможно, ты сам ещё до конца не осознал, но многое из того, что ты сделал, стоит приписывать именно ему... Поначалу он лишь косвенно воздействовал на тебя, усиливая желания, которых сам ты должен был бояться, но после, всё больше и больше твоего разума переходило в его власть... — продолжал рассказывать Ааронильо. Ичиго слушал с замиранием сердца, Нелл, всё ещё барахтающаяся у него в руке, тихо и обречённо скулила. — Узнав о том, что развивается внутри тебя, Общество душ сочло тебя опасным. Истинная причина того прихода Кучики Бьякуи и Абараи Ренджи в Мир Живых была не столько в том, чтобы забрать Рукию, сколько в том, чтобы избавиться от заразы внутри тебя! — арранкар на секунду умолк, чтобы вновь насладиться выражением лица Куросаки. — Но капитан шестого отряда оказался милостив и всего-навсего перебил тебе Звено Цепи и Сон Души, лишив тем самым возможности использовать реяцу. Это было бы мудрым решением, если бы поблизости не оказался тот, кто был заинтересован в том, чтобы пустой в тебе выжил. Ты ведь знаешь и его имя, правда?

— Ты врёшь! — хрипло прокричал шинигами.

— Урахара Киске! — медленно и торжественно произнесли два слившихся в один голоса. Ичиго снова вздрогнул. — Не суди его строго, учёных в наше время вообще очень трудно судить. Кто знает, что породят их эксперименты. Урахара же хотел лишь проследить, как протекает превращение. Ты добровольно стал его подопытным, когда согласился на возвращение сил шинигами.

В памяти что-то вновь кольнуло.

— Быть может, ты уже и не помнишь, но именно в той тренировке пустой впервые вырвался наружу!

— Откуда ты всё это знаешь?

— А разве не ясно? — существо вновь залилось истерическим хохотом. — Он ведь сам рассказал нам всё это!

— Что?! Но...

— А ты думаешь, что мы пришли именно в теле Кучики Рукии, было случайностью? Нет! Нам нужен был полный контакт с тобой, чтобы встретиться с твоим пустым в Призрачном Городе! Да, Ичиго, — прошептал арранкар, глядя на новый приступ отвращения у парня, — ты проиграл нам уже в тот момент, когда позволил пустому затуманить тебе рассудок и не заметил перемен в своей вернувшейся подружке. Нет, даже не так! Ты проиграл нам ещё тогда... КОГДА СТАЛ НАСТОЛЬКО ТУПЫМ, ЧТОБЫ СУНУТЬСЯ В ХУЭКО МУНДО!!! — прокричал Ааронильо. — Разве ты не понял? Тебя уже не спасут! Да Готей-13 и думать не рассчитывал о таком дивном шансе избавиться от выродка вроде тебя. Они ведь знали, что рано или поздно ты выйдешь из-под их контроля. — Эспада, наконец, сдвинулась с места, делая несколько шагов навстречу Куросаки. — Но они прогадали даже здесь. Несмотря на то, что ты очень скоро умрёшь... Даже если мы и не станем нападать на Мир Живых и Общество Душ. Даже тогда у них всё равно будет, чем заняться... Рукия блюла целомудрие до встречи с тобой, а посему никому другому она этот вирус не передала, но... Кто сказал, что он потерял возможность размножаться, оказавшись в тебе?... Ты оставил в Каракуре неплохое наследие новых пустых. Понимаешь, о чём мы?

Мир перевернулся... Неужели он имеет ввиду...

— Поэтому эмбрион и является таким сильным. Передаваясь половым путём, он просто обязан был усиливать похоть своего хозяина. Рукия могла это побороть, но ты... Скажи, скольких самок ты успел осеменить там, а?

— Ублюдок! — последняя капля! Ичиго больше не мог сдерживать всё, что накопилось внутри за эти ужасные минуты. Сейчас внутри него бурлила только ненависть. Сейчас он сам не понимал, к кому конкретно он её испытывал. К Урахаре? К Рукии? К этому арранкару? К Хичиго? К пустым? К шинигами? К Готею-13? К Обществу душ? Или... К самому себе?...

— Пожри его, Глотенерия! — прокричал Ааронильо. Он добился того, что хотел. Тёмно-фиолетовая вспышка озарила белую пустыню. Тело арранкара разрасталось, обращаясь в бесформенную склизкую биомассу. — Ты ведь не знаешь, да?! — голос пустого раздавался откуда-то сверху. Когда высвобождение завершилось, стало понятно, что тварь эта похожа на огромного мутировавшего осьминога с зыбкими щупальцами. Верхняя половина тела Ааронильо торчала изо лба монстра. — Мир Живых уже подвергся нападению! И кто же это мог быть, а? Не подскажешь мне?

— Замолчи! — во всё горло заорал Ичиго. Слушать пустого больше не было никаких сил. — Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! ЗАМОЛЧИ-И-И!!! — громко дыша, шинигами уже нёсся навстречу массивной горе, заслонившей собою солнце. Чудовище... Невероятное чудовище... — Ложь! Это ложь! Это всё ложь!

— Ты только сейчас осознал размах всей игры. Признайся, твои старые цели теперь кажутся несущественными. Нет! Ты, скорее всего, уже даже не думаешь об этих целях! Но это конец, — произнёс Ааронильо, — битва тел здесь себя исчерпала. Настоящая битва грядёт здесь, — одно из мерзких щупалец Голотонерии тихо постучало по стеклянной стенке сосуда, заключающего в себе обе головы Эспады, — в твоём разуме... Так иди же...

— Гецуга... ТЕНШОУ!!! — крикнул Куросаки, вновь поднимая свой меч. Пустой даже не шелохнулся.

"Наше желание — всё..."

41. Гермафродит

— Сила... — ликующим тоном шептали два резонирующих голоса. — Истинная сила... Мы соберём всю силу, что есть в мире, и тогда...

Чудовище стремительно приближалось, сметая горы песка своим уродливым телом.