Остров Луга

— Так вы из Индии? — обомлела Лидия Вдадимировна.

Сингх кивнул.

— А ты, оболтус, откуда по-ихнему навострился?

— Я разве не рассказывал? — с отменным лицемерием подивился Ярослав. — Нас во время службы отправляли на помощь археологам. Ну и сдружился с профессором из Индии, что с ними работал. Даже адресами обменялись. Правда, его адрес я где-то посеял, а он мой сохранил. Абдарат говорил, что Чаупья сам в наш универ собирался, да приболел. Зато друга своего прислал, работают вместе. Я правильно перевожу, профессор?

Сингх кивнул и улыбнулся.

— У вас табу на спиртное? Или как? — поинтересовался хозяин.

Сингх отчаянно махнул рукой:

— Наливайте! Как говорят у вас, в чужой монастырь со своими табу не лезут.

— Попробуйте наших кушаний, Абдарат, — посоветовал Ярослав. — Мама хорошо готовит, по бабушкиным рецептам.

— Охотно, охотно, — ученик Чаупьи держался почтительно, но легко. — Я, знаете ли, давно собирался заняться русской кухней, но наши переводят в основном книги для общепита. А хотелось бы знать, что едят на Рангхе обычные люди. Это что?

— Рыжики соленые. Грибы такие. А чем это вас русская история заинтересовала, Абдарат?

— Вкусно! — сказал Абдарат, проглотив оранжевую шляпку. — Можно еще? У меня с Россией, можно сказать, связь потомственная. Я, видите ли, из варны кшатриев.

— Поздравляю! Ма, наш гость — потомственный воин.

— Офицер, что ли? — удивилась Лидия Владимировна.

Что ж, Сингх вполне мог сойти за офицера, одетого в обычный гражданский костюм. От него за версту веяло сдержанной мощью.

— Нет, ма. Из рода военных. Только при чем здесь Россия, а тем более Волга?

— Я не просто кшатрий, — пояснил Сингх. — Город, в котором я имел честь родиться, когда-то был столицей княжества. В пятнадцатом веке к нашему тогдашнему радже явились посланцы далекой земли под названием Русь.

— Ма, его прадедушка с Афанасием Никитиным знакомство водил! — ахнул Ярослав.

— Нет, — покачал Годовой Абдарат. — Никитина мой предок видел раза два-три, да и то издали. А вот спутник его — Дмитрий — сражался с моим пращуром плечом к плечу и погиб рядом. Наши тогда не устояли перед вражеской атакой и отступили. Не то чтобы бежали, а так — отошли на запасную позицию. Но Дмитрий язык знал слабовато, а главное — предка моего раненого бросить не смог. В нашем городе до сих пор детям рассказывают, как они бились с полчищем, обступившим их со всех сторон. Так и зовут это сражение: "Охота Льва и раненого Леопарда". И хотя мой пращур играл роль последнего, но род наш совсем не в обиде, потому что многие твердо убеждены даже сейчас — будто в облике загадочного руса сошел в родную землю дух Арьюны. С тех пор наш род получил почетное звание "Сарслан".

— Со-лев? уточнил Ярослав.

Сингх кивнул и подцепил солидную порцию маринованной капусты.

— Так что, сами понимаете, у нас с Россией отношения особые. Должен также сказать, что поручение Учителя весьма удачно сочетается с моим давним намерением лично посетить здешние края. Не исключено, что именно здесь проживали племена, впоследствии переселившиеся в Арьяварту. По моим сведениям, новые раскопки вашего университета дают этой гипотезе серьезные подтверждения. Хотелось бы посмотреть самому.

— Что он говорит? — спросила Лидия Владимировна.

— Объясняет, зачем приехал, — кратко ответил Ярослав. — Хочет удостовериться, что индийцы действительно раньше жили под Самарой.

— Раньше нас, что ли?

— Это как посмотреть. В те времена наши тоже тут обитали. Во всяком случае, так предполагается.

— Мы что, родственники?

— Предки общие.

Сингх кивнул.

— Но, кроме этого, — сказал он значительно. Учитель просил проводить вас к Спящим до Срока. Это в районе Сокских гор.

— Яров, поправил Ярослав. — Ма, мне придется сопровождать его в Сокские Яры.

— В такую холодину? Зачем?

— По его сведениям, один из холмов обработан ихними скульпторами в индийском стиле, — соврал Ярослав. Он и слыхом не слыхал про Спящих. — Если это подтвердится, гипотеза будет доказана. Ма, ты вроде куда-то собиралась?

— Гость в дом, хозяйка из дому? Неудобно как-то.

— Ничего. Профессор не обидится. Верно, Абдарат?

Сингх энергично замотал Годовой, улыбаясь и прикладывая руку к сердцу. Весь вид его наглядно свидетельствовал, что он предоставляет хозяевам полную свободу действий.

— Тогда я пошла, — неохотно сказала Лидия Владимировна. За разговором она как-то забыла о зловонии, излучаемом ее сынком. — А вы, профессор Сингх, если надолго, так не стесняйтесь — заходите.

Сингх пошел провожать, Ярослав благоразумно остался на месте.

— Интересно, чем от меня пахнет для вас? — спросил он

вернувшегося Абдарата.

— Шерстью мокрой обезьяны, — улыбнулся индиец. — У вас очень красивая мама, Ярослав. Русы — красивые люди. Жаль, что их осталось так мало.

— Что поделаешь? Такова судьба.

Сингх кивнул и взглядом попросил разрешения взять еще рыжик-другой.

— Слишком сильным быть так же невыгодно, как и слишком слабым, — сказал он убежденно.

— Не понимаю.

— В борьбе за жизненное пространство русы отхватили самый лакомый кусок — всю полосу евразийской лесостепи. Жизнь покатила сытная да вольготная. Стоило забросить невод в реку — и все племя на неделю обеспечено рыбой. Стоило охотникам денек погулять в степи — на неделю мясом. Грибов, орехов и ягод за неделю на год запасали. Из бортей мед качали центнерами. И дрова под боком — сколь надо, столько и бери. Единственное, что не давало расслабиться, так это присутствие в степях племен бывших хозяев территории людоедов-андрофагов, краснокожих и черноволосых. Этим ребятам ничего не стоило отмахать полтораста-двести верст за раз. А копья они бросали почти так же далеко, как стрелу из лука. Почти. На этом "почти", плюс помощь лесных людей, людоедов как народ удалось одолеть. Тех, кто не ушел в Америку, постепенно добили русы-скотоводы. Эти были лентяями даже на фоне остальных. Они не хотели даже за дичью гоняться. Поесть захотелось — дошел до стада и зарезал, сколько понадобилось.

Но шло время, и лафа кончилась сама собой. Зато осталась психология жить припеваючи. Плодились ведь не только русы. Другие племена, проживавшие в менее благодатных условиях, тоже времени не теряли.

Первыми почуяли запах жареного скотоводы; отары овец и коз изрядно потравили обширные пастбища. С потеплением климата эти потравы начали превращаться в пустыню. Молодежь, под руководством наиболее активной части жречества, ринулась на юг. Оставшиеся частью погибли от рук киммерийцев, частью отступили на север.

Тут уж спохватились и жители лесостепи. Да поздно. Их все уверенней теснили в лес. На Востоке трудолюбивые и упрямые китайцы при помощи тюрок открыли на русов настоящую охоту. Племенам против Империи выстоять было практически невозможно. Тогда, чтобы выжить, они пошли на союз с монголами и угорцами. В результате на какое-то время натиск удалось остановить, но от самих русов при этом остались лишь отдельные рода. В Европе им повезло несколько больше — еще в раннем средневековье на Волге, на Рюгене, в Крыму жили племена русов из тех, что были помногочисленнее. Первые и последние в состоянии полного отчаяния хлопнули дверью, перейдя в контратаку на позиции противника. Но это была третья и последняя волна русов, прокатившаяся от Южного Бута и Дона до Амура. С тех пор русы, как самостоятельный народ, перестали существовать.

— Смотри-ка, — послышалось из коридора. — Наш гость оказывается, неплохо подкован в истории твоей страны. Учись, отрок!

Григорий вперевалку подгреб к столу, протянул цепкую лапу Абдарату:

— Григорий, сказал — степенно. — Домовой здешний. Добро ли поживаете?

— Да, все хорошо, спасибо, — Сингх учтиво пожал волосатую пятерню домового. — Я о вас много наслышан. Приятно познакомиться.

Ярослав молча побрел на кухню за сливками. Не удержался, прихватил пару плодов, принесенных Абдаратом в подарок.

— Жизнь наша — манго! — пропел Григорий, увидев фрукты. — Но сливки, признаюсь, гораздо положительней для нашего организму. Значит, говоришь, на подмогу прибыл?

Сингх кивнул.

— Ладушки! — оценил домовой. — Сему отроку она крайне необходима. Он тут под языческую молитву угодил.

— Ноги хреновы! — Ярослав сердито пристукнул по столу донышком бутылки. Григорий неодобрительно посмотрел на "отрока" и обхватил посудину узловатыми цепкими пальцами. — Да волхв ихний — гнусней любого колдуна в два раза! Теоретик!

— Как его фамилия? — полюбопытствовал Абдарат. — Ах, Марков?! Это даже занимательно! Рядом с подписью ректора на ответе стояла и его фамилия. Я всегда подозревал, что Учителю присуще весьма тонкое чувство сарказма.

— Зло всегда навлекает на себя идентичное противодействие, — спокойно сказал домовой. — Но обязательно при чьем-нибудь активном посредничестве. Ничего удивительного.

Полчаса ушло на детальную проработку плана по нейтрализации зловредной секты. Роли были тщательно расписаны по минутам и действующим лицам. Затем профессор начал прощаться.

— Еще пара секунд, — сказал Ярослав. — Вы тут упоминали про Спящих до Срока, да за разговорами я что-то запамятовал. С чем их едят — этих Спящих?

Сингх неопределенно передернул плечами.

— Понятия не имею. Учитель был предельно краток:

дал план местности и велел сопровождать. Не взыщите, но я ведовством занимаюсь меньше года... Может быть, уважаемый Григорий...

— Кое-что мне, конечно, известно, — хмуро ответствовал домовой. — Не все, но вполне достаточно, чтобы помалкивать в тряпочку. И не настаивай, отрок, я скорее себе язык откушу, чем позволю хоть как-то втянуть себя в эту историю.

— Значит, отправляемся в субботу, — решил Ярослав.

Утром он принял доклад от своего тайного агента, внедренного в ряды идолопоклонников. Заклятье, которое было положено на карандаш, себя оправдало вполне.

По уверению Эдика, занятия продолжались от силы часа полтора. Сначала Марков объяснил непонятные термины, привязывал их к привычным, рассказывал о деятельности теософического общества конца XIX века. Слушали его, как и следовало ожидать, довольно рассеянно; то тут, то там возникали очаги раздраженных споров, руководитель сбивался, нервничал, конец лекции был скомкан вообще.

А опыт медитации проводился в самом начале. Вроде бы и причины казались совершенно пустяковыми. То дуло от неплотно закрытой форточки, то кто-то по небрежению перекрестил конечности, то кому-то внезапно становилось чересчур душно, и он сердито требовал открыть двери в коридор, если уж остальные такие мимозы, что не в состоянии перенести легкого ветерка из окна. Дверь открыли, но со стороны общаговской вахты доносились шум и разговоры посетителей. В конце концов сорвался сам руководитель, накричавший на недовольных и приказавший отправляться по домам.

— Он остался или ушел с остальными? — спросил Ярослав, принимая обратно хорошо потрудившийся карандаш.

— Последним вышел. Слушай, неужели это так просто?

— Угу, — сказал Ярослав. — Просто. Тем, кто умеет.

— А к нам индиец приехал! — сообщила оживленная Вика во время большой перемены. — Профессор из Калькутты. Может, привлечь его как эксперта?

— Согласен, — сказал Ярослав.. — Ты каким языком лучше владеешь: индийским иди английским разговорным?

— Ну, у него вроде переводчик с кафедры иняза... — потускнела девушка. — Ладно, замнем, должны же и у меня быть какие-то недоработки. Погоди-ка!

— Что еще? — Ярослав выглядел утомленным и разочарованным. — Если есть еще предложения, принимаю в письменной форме в трех экземплярах с факсимиле. Но разборчиво.

Девушка посмотрела на него с хорошо знакомым подозрительным прищуром.

— Помнится мне, — сказала настойчиво, — будто Патрик вашего магистра каким-то индусским именем называл.

— Ну и что? — Тут Ярослав искусно применил дискуссионные интонации профессора Маркова.

— Да странно как-то... — протянула Вика, гипнотизируя приятеля неотрывным взором хорошо тренированной кобры. Или просто змеи. Подколодной... — Ни с того, ни с сего в провинциальный университет заявляется индийский профессор, да еще как раз в то время, когда начинает пошаливать секта, занимающаяся изучением религиозных таинств его родной страны. Это бы еще ничего — совпадений всегда хватало. Но ваш магистр тоже индус, и тут теория вероятностей оказывается за бортом. Ну, колись, Ярик!

Ярослав сдаваться не собирался, но мадемуазель Пронина свои домыслы связывала в такую коварную цепочку, что он, как обычно, угодил в западню. Вообще, при всем своем ведовском интеллекте, на вопрос: "Ты всегда такой идиот иди временами?" — он отвечал, как правило: "Временами", иди просто бил... гм... в лицо. А поскольку бить хорошенькое лицо Виктории он как-то стеснялся, приходилось напрягать умственные способности. Он, естественно, напряг и буркнул:

— Причем тут Абдарат... м-м-м... профессор Сингх?

— Во-первых, его интересуют новости археологии Волжского бассейна. А во-вторых, Чаупья живет в Бомбее, а совсем не в Калькутте.

Казалось, Виктория расхохочется ему прямо в лицо, но она удовольствовалась ядовитой усмешкой:

— Ага. А Патрик — в Лимерике. Ты кому зубы заговариваешь? Твой Абдарат вещички, небось, распаковать не успел — все спешил пред ваши светлые очи! Познакомишь?

— Знаешь, что сказал один умный человек? — спросил Ярослав, не вдаваясь в подробности. — Не спеши срывать с тайны покровы: от поднятой пыли порой чихают до крови.

— Вот только не надо меня пугать! — взъерошилась Вика.

— А ты не лезь, куда не просят, — посоветовал Ведун. — Абдарат прибыл по делу, от которого даже нечисть старается держаться подальше.

— Ну, ясно! Опять тебя куда-нибудь утащат к лукавому на кулички, опять придется вытаскивать...

Она и не догадывалась, насколько ее предположение близко к действительности, только действительность, как это нередко бывает, крепко превосходила любое самое безудержное воображение. И не в лучшую сторону.

Профессор Марков сегодня выглядел не столь представительно, как накануне. Всю ночь под окошком его "сталинки" орала стая бродячих котов; он не выспался и чувствовал себя неуютно. По дороге к автобусной остановке его укусила совершенно безобидная с виду собачонка, до его появления мирно трусившая куда-то по своим неотложным собачьим делам. Укусила обидно, мимоходом, даже не залаяв. У новой джинсовки на меху, которой он щеголял перед коллегами, оборвалась вешалка. По идиотской случайности, она спикировала в маленькую лужицу из подтаявшего снега и золы, которой посыпают скользкие улицы. День положительно складывался не лучшим образом.

И наконец, нахальный первокурсник, читавший ему нотации накануне, снова напал на него, причем в самое неподходящее время, когда он шел с гостем из Индии.

— Ну что, Дмитрий Васильевич? — спросил он, даже не поздоровавшись. — Каков будет ваш ответ на вчерашнюю беседу?

— Я, кажется, дал вам понять, молодой человек, свое отношение к вашей донкихотской выходке. Если зудится, и невтерпеж, найдите себе ветряные мельницы и сражайтесь с ними, сколько вам заблагорассудится. А меня увольте. Летс гоу виз ми, миста Сиетх, плинз.