Троя на двоих

И продолжилась эта игра — забава для одной девчушки, которая видно решила показать этим горам — кто их настоящие хозяйки с недавнего времени. И скоро стих смех, горцы увидели достаточно, чтобы понять — она может резать их как хочет, где хочет, и когда захочет. То, что против них вышла самая лучшая амазонка, самая лучшая с мечами, самая ловкая и умелая — это никого не волновало, это было правильно и нормально. Всегда первыми выходят лучшие. Но она была девушкой. Молодой девушкой. И вот теперь эти люди ясно увидели против кого они вышли смеяться и похваляться удалью и злым остроумием. И горцы замолчали, просто наслаждались боем старики, с уважением кивали головами, вовсе не заботясь о том, что с ними скоро будет. И более юные бандиты стихли и ждали своей очереди — достать эту сучку — вот это будет славным делом! Она хороша, она лучшая, но она устаёт, она не из стали, она всего лишь амазонка, значит человек — и значит, её можно достать. Амазонки страдали молча, как и приказала легат. Завидовали, конечно, хотя, была в этой схватке какая-то ненормальность. И скоро все поняли, что Кассия на самом деле творит что-то странное. Она запела.

И все кто не был занят поединком замерли, пытаясь угадать и более лучше расслышать боевую песню этой бестии.

Апфия покачала головой. Она была мудрей всех своих воспитанников, хоть ненамного, но была старше. И Ник с Еленой вздохнули: они знали свою вздорную подружку лучше всех. Правда Ленка вздохнула с улыбкой, а вот Николас был серьезно обеспокоен. Не нравилось ему всё это. Нельзя так — глупости и дуретворство!

Страшно было видеть свою любимую в таком виде, Кассия хохотала и пела какой-то невнятный гимн, и слов его не мог разобрать никто. И не потому что трудно было расслышать точный смысл, а потому что слова были совершенно неизвестные, но они обладали смыслом, ведь так уверенно и твердо произносила их эта амазонка. А в голове Ника звучал голос друга и учителя. Нечасто исполнял он с капитаном Виктором одну песню, которая называлась просто: 'Мальчики и девочки'. Песня была из той обоймы, в которой непременно было участие саксофона — была и такая программа для жадных на концерты детишек. Песня была странная, таинственная и жутковатая, и сейчас, только сейчас, перед домами маленького городка, на этом чистом поле, которое уже заливалось кровью местных жителей, простых людей, которые умирали за свое право жить так, как жили их предки, Ник понял — многие слова учителей они поймут только со временем. Многое откроется в свой черед. В голове звучали такие странные слова, такие же странное как имя автора песни — Брайан Ферри, Железный Брайан, друид, наверное, какой-нибудь с северных земель, близко подкрался к тайнам, вот и спел:

'Нет времени мечтать, нет времени вздохнуть,

нет времени убивать, когда приходит любовь.

И кто это кричит на улице?

Смерть — друг, которого я еще не встречал.

Такие дела, мальчики и девочки'.

Такие дела. Пожалуй, только Апфия понимала, что творится с её младшей сестренкой, которая сейчас на самом деле не просто сражалась, отстаивая честь амазонок, их право на эти горы и на эту землю. Похоже, девочка кое-что узнала, кое-что увидела, и сейчас на самом деле не просто убивала горцев, а приносила их в жертву одному из древних богов или богине, которых почитали на Сардинии давным-давно. И Апфии было немного грустно только оттого, что её девочка ещё на один малый шаг чуть отдалилась. Немного грустно на короткий миг от осознания утраты, потери той невинной и безмозглой девчонки, которая против своей воли стала особенной взрослой, прошла чудесную школу взросления, стала не просто атланткой, сейчас она показала всем — она стала настоящей амазонкой. И все эти дикари сдохнут в этих горах, потому что отныне здесь жить — амазонкам. И все эти легионеры пусть утрутся.

Эпилог

Апфия не понимала: отчего так тоскливо на душе.

— Уходишь. Ты хоть в гости будешь приезжать?

— Ага! А я тебе говорил, я тебе говорил, родная моя, — Лёшка очень хотел свести разговор к шутке, ему было грустно немного, и не хотелось так рано уезжать из Сардинии. — Маска! Анонимность! Ты не слушала! Засветила лицо. Теперь тебя могут узнать. Так бы — шасть, в гости ко мне, где бы я не был.

— Обязательно в Константинополь надо, согласна. Не вовремя император умер. Очень некстати, — согласилась с ним девушка. — Я не грущу, просто с тобой весело. Не знаю, здесь надо с самого начала много поработать, скоро девочки приедут, Витя и Костик.

— Конечно, знаю. Я и сам обязательно заеду через месяца три. Понимаешь, Апфи, мне так надо. Я просто рядом с тобой постоял месяц, и немного поучаствовал. Но теперь мне надо отойти в сторону. Ты одна работаешь. А я загляну потом, посоветую, помогу. Мы же близко — недели две с любого края моря.

— Ну и вали в свой Тунис, без тебя обойдусь, — фыркнула Апфия.

— Мальчики мои не в порядке, — признался Лёшка. — Молодые семьи, дело деликатное. Сардиния практически в центре Средиземноморья. От Атлантиды, от восточного побережья неделя пути, смогут парни к девчонкам в командировку приехать — но всё равно, медовый месяц был короткий у малышей.

— Да, — согласилась она. — Это вышло неожиданно.

— Ты здесь строй моих придурков жёстко. Получат команду, тогда и рванут ко мне всей оравой в Византию баламутить порядок. Я малой группой поработаю пару месяцев. В Тунисе мне нельзя работать активно. Витя попросил только ознакомиться с положением, там ваши коммандеры контролируют порт и всех арабов. Ты понимаешь. Я в дела моряков никогда не полезу — это святое. А вот Константинополь... посмотрим, что там наследнички замутят за месяц.

— Я там была, — отметила Апфия. — Ох, и отвратительный город! Совсем нет радости. Алекс, там всё пропитано несчастьем, и все живут, как будто конец света ожидают.

— Так турки их задавить могут в любой момент!

— Это понятно, — согласилась подруга. — Но они странные. Они и бороться не хотят, и жить не хотят, очень неприятно там мне показалось.

— Поэтому я и посмотрю что там к чему, — улыбнулся Зубриков. — Ты знаешь. Наша доктрина проста: не надо менять карту мира. Точка. 'Не ты строил — не тебе ломать'. Султан по ушам получит за милу душу — это без вариантов. Только дёрнется на столицу Византии — пипец ему и всем его туркам. Она в любом случае останется — как Венеция! Со своими колониями, кусочками всяких вассалов и всякой этой ерундой.

— Но я сломала Сардинию, — улыбнулась в ответ легат амазонок.

— А речь не про тебя. Ты атлантка. Я — двуличная грязная скотина. И ничего ты не сломала, хотя жалко этих сардинцев и сардинок — жуткое дело мы устроили. Больше нам такое не потянуть. Такое только раз в десять лет можно устроить.

— Точно, — согласилась с ним подруга. — Половина на середину. Сначала меня мутило, а сейчас хорошо — одна грязь осталась, эту мерзость приятно чистить.

— Ты не волнуйся, если надо будет, я Николаса пинком к тебе отправлю. Он вообще связным будет. Не надо расслабляться. Не всё так просто — тебя ещё постараются прижать — ты в самом центре, достать тебя со всех сторон легко, только арабам напряжно с юга через всё море тянуться. А европейцы трепачи, только намёк узнаю на агрессию в твой адрес — будь спокойно, киса — я с радостью к тебе приеду, сгоняем куда-нибудь, пошалим там.

— Шалун мне выискался, — фыркнула от смеха Апфия.

Ей было хорошо с Зубриковым. С ним было приятно иметь дело, если недолго, если не заморачиваться его глупостями и желанием напакостить, подшутить. Не мог он серьезно воспринимать окружающий его мир. Ему всё казалось, что нет в нём никакой особой ценности, всё можно менять, улучшать, перестраивать и реорганизовывать по своему желанию, а старые всякие оригинальности можно упаковать и отправить в музей, для потомков. Хорошо, что у него за спиной стояли три человека, всегда готовые дать ему по рукам и по бестолковой голове. И очень хорошо было то, что сам Алексей пока понимал когда надо остановиться. У него был редкий дар — у него внутри срабатывала 'кукушка', которая внезапно ему куковала: 'Стоп! Дело пахнет ответственностью! Ты рискуешь вляпаться в серьезную ситуацию, беги!'

Сейчас он уже слышал это 'ку-ку' — с Сардинии надо было сматываться. Прекрасно! Он и в Тунисе найдет себе интригу по душе. Арабы прикольные, в джазе разбираются, кофе у них отличный и можно разобраться с вопросом: 'Что это за гарем такой?' Вот очень ему хотелось понять: а в чём смысл гарема, это ведь непростое изобретение человеческой мысли, давно существует, века существует! Манил его Тунис. Очень ему было любопытно.

Послесловие автора

Спасибо, что дочитали до конца мою книгу.

На короткий период, как месяц минимум, я думаю оставить цикл 'Прогрессоры Атлантики'. История довольно молодых европейских королевств мне видится вполне прозрачной и понятной. А вот последние годы многовековой власти Византии — это сложно. История удивительна своими фактами: именно в этот момент, когда амазонки вышли в первые рейсы по окончательной очистке своей земли от всего грязного, и лишнего — в Трою четвертые сутки спешил корабль, который нёс важную новость — в Константинополе умер старый император! Он умер в четверг двадцать первого июля. Там такое сейчас начнется — это будет интересно. И история мусульманской экспансии на восток — вдоль севера Африки, через все Пиренеи и почти до Парижа — это сложно. И мусульманство я уважаю — религия достойная, великая. Два следующих романа цикла посвящены событиям в Тунисе и Константинополе. Из Сардинии Лешка Зубриков отправится на юг — чтобы уточнить реакцию мусульманского мира на этот казус, который сложился благодаря действиям корпуса амазонок. Надо уточнить намерения арабов и турок по отношению к Византии, в которой, несомненно, начались шатания, сумятица и беспорядки после смерти старого правителя. Обязательно потом и в Константинополь по осени отправится наш проказник, там будет бал и детский праздник, там продолжат учебу пара молодых шалопаев из касты Баловней Смерти — и мне важно рассмотреть дальнейшую судьбу Марко Морозини, да и Паоло Челси может заиграть — мне фамилия нравится, я футбол 'Челси' уважаю, интересная команда.

Признаюсь честно, теперь, написав 5 романов за 5 месяцев, очень хорошо понимаю тех авторов, которые не пишут долгоиграющие циклы. Мне лично это средневековье уже поднадоело, хочу отдохнуть от него немного.

Я довольно долгое время копил факты, заметки и наброски по теме, которая меня привлекает уже с 1990 года — античность, древняя Греция. Диплом защищал по древнегреческой школе элеатов. Лосева уважаю и ценю, и перечитываю с удовольствием. И есть темы, которые мне очень близки, волнуют, достойны фантазии. И я подумал, что написать первый роман цикла о девушке, русской девушке, которая надает пинков Александру Македонскому — это будет интересно. Без всяких занудных дуремарств, примитивная схема: наша современница поехала отдохнуть на Кипр, уснула, проснулась — вокруг древние греки, и Саша Македонский рядом воюет в Азии, как тут не повеселиться? Имя точно у девушки — Анастасия. Хорошее древнее греческое имя, она им там мир остановит, все будет в традициях отечественной фантастики: 'Никто не уйдет обиженным'. От своих манер я не собираюсь отступать: действие будет происходить не на нашей Земле, чтобы не прикапывались с критикой всякие знатоки истории и археологии: 'Устомский, высота стен Афин была 24 метра, это доказанный факт! А у тебя всего 22 — исправь ошибку! Внимательней надо гигабайты научных трудов по истории древней Греции просматривать'. Изучаю я мегабайты текстов, очень полезное и нужное дело — повороты сюжета иногда такие вырисовываются, что никакой фантазии не хватит, чтобы выдумать то, что исторические персонажи натворили, а их потомки переврали, чтобы приукрасить действия недалеких предков. Мама Македонского — это нечто. Обязательно и боги будут и богини. Я нормальный антрополог, тема ритуала мне близка, понятна (в меру, конечно, в меру) — как без богов и богинь? С ними будет веселей: факт непредсказуемости можно хорошо использовать, и ход 'бог из машины' прием хоть несолидный, но забавный. В идеале надо бы забросить в древность парочку: парень и девушка. Парень, ясное дело — сразу к Македонскому рванет, пить там и веселиться с греками, и воевать против персов. А вот девушка на своей стороне выступит. Потому что Кипр — никаким боком к Греции не благоволил — да все соседи с материка из Кипра просто медь качали, и все только и делали, что грозились бедным шахтерам: 'Цены сбавьте, а то приплывем и все шахты порушим!' Ага, порушили! Все сговорились вокруг — доим с Кипра медь, и не лезем на остров — он будет как бы ничейный, но медь будет общая! В книге потом можно любовь-морковь нарисовать и примирение попаданцев и всякую такую свадьбу. Но мне это не интересно. Обойдемся одной главной персоной, спокойным тылом: муж, ребенок, семья — зато вокруг Македонского можно забавные хороводы водить — он интересная личность.

Сразу предупреждаю. Мне тут намекнули — ты, Устомский ни одного внятного отрицательного персонажа не написал. У героя должен быть противник, а ты — лопух и лентяй, нет у твоих героев солидных противников и врагов, все вокруг дураки, один твой Зубриков 'дартаньян'. Изначально образ попаданки одной гранью строился на образе Масяни, остроумной фулигашки, всегда нужен некий 'канон' для продуцирования шуток юмора. Но в образе героини я решился отразить богатую палитру, она много зала сотворит, много там будет пустого и бессмысленного злодейства. Анастасия будет жесткая дама, я на образе Апфии тренировался — очень недовольна окажется девушка местными порядками, и натворит она дел много, захватив власть на Кипре.

Кипр удивительный остров, родина богини Афродиты. Возможно ли на нем развернуть развитие личности. Становление героини? Вполне. Может и до Вавилона доберется неугомонная Анастасия, соблазнится там кем-нибудь из молодых греческих полководцев. Поразвлекается, отдохнет телом и душой, и всё — вернется домой. Воюйте мальчики, вы все тут у нас вокруг в походах стали короли и герои, воюйте хоть десять лет, пока не надоест, хоть до Китая воюйте, а мы у вас дома помутим: демократия, феминизм, вот гомосексуализм ваш точно под лавку загоним, не обижайтесь. Вернетесь с войны, и встретят вас радости и ценности нормального европейского гуманизма и цивилизации (ага, и жены с арбалетами — и кому нужны будут, мальчики, ваши чахлые доспехи и мечемахательство и танцы с копьями, против болта арбалетного особо не повыделываешься). Понятно, что там, на Кипре точно безграничное амазонство устроится во главе с королевой Анастасией. Зато дискотеки будут веселые.

Развитие личности, становление героини, попаданка, другой мир и другая история, Масяня — навсегда, конфликт простой, как всегда: '...он её хотел взять. Она просто на миг замерла от шока: она что, вещь? Раба? Слуга? Он её хотел взять! И тогда Настя поняла — Саша, ты попал...'

Попишем — увидим, напишу — увидите.

И последнее важное объявление. Мне 50 лет, я спокойно и с улыбкой отношусь к особенностям некоторых сайтов публичных электронных библиотек и магазинов электронных книг. Я понимаю и приветствую разнообразие. Новую книгу не ждите на сайтах. Она будет опубликована только на одном сайте — ЛитНет. Название первому роману нашлось достойное: 'Слезами на траве'. Понимающему — достаточно.