Вхожу в гостиную.
Видит меня.
Журнальный столик жалобно хрустит и разваливается на части.
— У тебя неплохо получается, — игнорирую сломанную мебель. — Только зря отвлекся.
— Да я уже понял, — заключает, оглядывая щепки.
* * *
На улице — морозная свежесть.
Андрей, сонно вздыхая, заводит машину.
В музыкальном магазине почти пусто, если не считать меня и вялого продавца.
Электронное пианино издает глубокий и красивый звук. Но по размерам гораздо меньше того же рояля.
— Нельзя трогать инструмент, — оживляется продавец, оказываясь за моей спиной.
— Если понравится, куплю.
Недовольно сопит.
Бегу пальцами по клавишам.
Радостно отзываются на каждое мое прикосновение.
Убираю руки.
— ..берт! Говорю тебе — он Шуберта играл!
— Думаешь, я Бетховена не отличу? Но что-то незнакомое...
Поднимаю голову.
Вокруг продавщицы из магазина, что в соседнем помещении.
— Вы так изумительно играете, — самая смелая женщина улыбается в смущении. — Выступаете?
Качаю головой.
— Так, балуюсь.
Дружный вздох.
— Беру, — киваю на инструмент.
Флейты мне показывают без вопросов.
Выбираю понравившуюся.
Пианино обретает свое место в гостиной, флейта — на полке там же.
* * *
Апрель рассматривает инструменты.
— Скрипки не хватает, — замечает с грустью.
— Могу купить, — пожимаю плечами. — Электронную.
— Можно и электронную, — соглашается. — Разницы никакой.
Берет флейту.
— Позволишь?..
Киваю.
Прикладывает к губам, делает вдох.
По комнате проносится острый жалобный звук.
Набирает еще воздуха.
Открываю крышку пианино.
Бархат малой октавы вторит высоким нотам флейты.
Ловлю взгляд птенца.
Подстраивается, позволяя подхватить его импровизацию.
Ставлю на клавиши вторую руку...
Последние аккорды растворяются в тишине гостиной.
Поворачиваю голову.
В дверях стоит Андрей, зажимая в руке телефон.
Очумело вертит головой:
— Хорошо, что я успел записать.
Апрель задумчив.
— Что, тебе понравилось? — спрашивает слугу.
— Конечно! — кивает. — Бесподобно!
В глазах птенца — какая-то искра.
— Шеш... — спрашивает через некоторое время. — Как ты думаешь, это может приносить доход?
— Вполне. Но ты должен понимать, что много — не принесет. Поскольку публичность в твоем случае недопустима. Хотя ушлые продюсеры смогут придумать выход, полагаю.
— Какой? В латексе ходить? — делает движение, словно отлепляет от лица пленку.
— Зачем латекс? Возьмут какого-нибудь парнишку, который за небольшую плату будет изображать тебя. А выступать будет под "фанеру".
Взгляд моментально подергивается пеленой размышления.
— О! — изрекает Апрель. — А это выход...
— Тебе так деньги нужны, что ли?
— Ну... Не совсем.
— А зачем тогда?
— Просто хочу попробовать... Мне скучно.
— В институт поступи, на дистанционное обучение, — говорю.
Вздрагивает.
— Фу... Шеш, издеваешься? Как ты видишь меня студентом? А как сессию сдавать? Я солнца уже четверть тысячелетия не видел.
— Тебе никуда не придется ездить. Дистанционное обучение вполне может проходить только по Интернету.
Пожимает плечами.
— Как скажешь, Старший.
* * *
— ...и добавляем черного перцу. Только не эту пыль с дороги, которая даже для меня безвкусна. Мы добавляем черный перец, который мололи сами, в кофемолке. Вот это — перец! Вот он — пахнет...
Заглядываю в кухню.
Апрель учит моего слугу готовить.
— Тебе самому понравится, — протягивает ложку Андрею.
Андрей кивает.
* * *
Выхожу на улицу, поднимаюсь в темное ночное небо.
На небе — полная луна.
Мне нужно побыть в одиночестве.
Все происходит слишком быстро.
Вначале Андрей, потом Апрель, потом Алена. Или наоборот — вначале Алена, затем Андрей... и уже потом Апрель.
Согласен ли я, чтобы Андрей и Алена поженились?
Или же мне стоит дать понять слуге, чтобы забыл об этой женщине?
В любом случае, если Алена войдет в мое гнездо, в мою семью, то ей придется знать о моей природе.
Сможет ли она принять? Или же дальнейшая игра бессмысленна?
Слишком много вопросов за последние месяцы.
Разворачиваюсь над замерзшей тайгой.
Снижаться не буду.
Не хочу пугать животных.
* * *
В дом возвращаюсь практически перед самым восходом.
Апрель уже заперся у себя.
Пережидаю.
Днем продолжаю работу над игрой. Посылаю заказчику уже готовые работы, по которым можно будет создавать трехмерные модели.
Пару лиц делаю похожими на Апреля и Андрея. Так, забавы ради.
Все равно не настолько похожи.
Телефон.
Нажимаю кнопку приема.
Алена.
Приглашает вечером погулять.
Закрываю ноутбук. Почему бы и нет?
* * *
Гулять решаем на катке. Оплачиваем две пары потертых коньков, обуваемся.
— Я на коньках не стояла с десяти лет, — признается Алена. — А ты?
— Я относительно недавно стоял, — говорю.
В тысяча восемьсот девяносто девятом. Тогда коньки, правда, были другие.
Алена аккуратно делает шаг.
Взмахивает руками.
Подхватываю ее за талию, прижимаю к себе, слегка ослабляю вектор.
— Ух... Чуть не упала, — признается в очевидном.
— Ерунда, не упала ведь, — подбадриваю.
Отталкиваюсь полозьями, качусь вперед, увлекая Алену за собой.
Взвизгивает.
— Не бойся, — говорю. — Я тебя держу. Расслабься. Ты не упадешь. Я обещаю.
Смотрю ей в лицо.
— Доверься мне.
Секунду сомневается, потом решительно вздыхает.
Бережно веду под руки, стараясь не выводить из объема. Делаем круг.
Второй круг проезжаю чуть быстрее, постепенно отпуская вектор, позволяя гравитации вернуться в норму. Алена стоит на коньках гораздо увереннее.
— Здорово, — улыбается. — Спасибо!
— Не за что, — пожимаю плечами. — Это нетрудно.
Отдыхаем у борта катка.
Через час Алена уже решается сама проехать несколько метров.
Еду рядом, внимательно следя за ее действиями.
— Не выпрямляй так ноги, — советую. — Слегка расслабь.
Пытается следовать моим указаниям, но лишь беспомощно взмахивает руками и чуть не падает на лед.
Испуганно охает.
Придерживаю ее за руку.
— Я же обещал, что ты не упадешь, — поясняю.
— Ой, — все, что может сказать.
Улыбаюсь.
После катка веду Алену в ближайшее кафе, заказываю горячий чай с лимоном.
— Чтобы не простыть.
— Спасибо, — смущается.
Вспотела.
Даю команду телу.
Волосы слегка увлажняются.
Теперь и я вспотел.
— А ты? Возьми и себе!
— Возьму, — соглашаюсь.
Неспешно пьем чай.
— Эй, чика!
Поднимаю голову.
Пять обезьяноподобных тел, основательно проспиртованных. Делают вид, что меня не существует.
Изображаю горький вздох.
В глазах Алены — паника.
Запах страха.
— Доверься мне, — говорю.
Нервно кивает.
Отодвигаю стул.
— О, что это за баба? — один из них делает вид, что только меня заметил.
Касаюсь руками двоих из них.
Искры силы.
Оставшиеся трое провожают глазами упавших товарищей.
Ловлю взгляд того, что напротив меня.
Импульс силы.
Бледнеет за доли секунды и практически вылетает из кафе, забыв шапку и шарф.
Оставшиеся двое в легком замешательстве.
— Жить хотите? — спрашиваю максимально холодно. — Тогда забирайте свои отбросы и валите.
Указываю на стонущие туши.
— Слышь, ты, козел!.. — пытается напугать очередной неудачник.
Пожимаю плечами.
— Мое дело предложить, ваше — отказаться.
Быстрым движением касаюсь шеи.
Импульс.
На полу валяются уже трое.
Один — без сознания.
Последний из обезьян считает лучшим вариантом покинуть кафе.
Запоздало появляется охранник.
— В чем дело?
Искра силы.
— Сидели, чай пили. А эти подошли и начали падать на пол, — пожимаю плечами. — У вас мусор выносят?
Охранник добродушно смеется.
— Ща, организуем.
Поправляю свитер, сажусь на место.
Алена в замешательстве.
— Что это было?
— Очень древнее боевое искусство, — говорю серьезно.
— Ух ты! — восхищается. — А где ты учился?
— В Китае жил некоторое время.
— Китайский знаешь?
— Знаю, — соглашаюсь.
— Хорошо знаешь? — спрашивает по-китайски.
— Отлично знаю, — отвечаю на том же языке.
— Где ты жил в Китае?
— По-разному. В Пекине, в основном. Какое-то время пробыл в Тибете.
— Там и учился драться?
— Не драться, — говорю. — Усмирять врагов. Знаешь пословицу: "Лучший бой, — который не состоялся?"
— Так, стой, — улыбается. — Я не так хорошо владею языком. Последнюю твою фразу вообще не поняла.
Повторяю на русском.
— Здорово...
Задумывается.
— Знаешь, — отставляет чашку. — Мы с тобой не так часто видимся, но создается впечатление, что ты идеальный мужчина. Скажи честно, у тебя есть недостатки?
— Есть. Правда, не помню, какие. Я сам себе кажусь верхом совершенства, — довольно поглаживаю себя по груди.
Смеется.
* * *
С неба падает легкий снежок.
— Сегодня Рождество, — вдруг говорит Алена. — Ты крещеный?
...сводчатый потолок храма...
... "Господи, помилуй..."
... "Во имя Отца, и Сына..."
... серебряный крест. Касаюсь его губами, густо смазанными жиром...
Киваю.
— Да. А ты?
— Я тоже. В девятнадцать лет сама покрестилась. Правда, верующей так и не стала.
— Я тоже крестился в сознательном возрасте, — говорю. — И тоже верующим не стал.
— А поехали к тебе? — вдруг предлагает.
— Поехали, — соглашаюсь.
* * *
Дома нас встречает Апрель.
— Андрей до завтрашнего обеда отпросился. У тебя телефон был выключен, он до тебя не дозвонился. Взял на себя смелость принять решение. Ты не возражаешь?
— Не против, — отвечаю.
Телефон я выключил специально, чтобы не отвлекал.
Алена надевает тапочки.
Провожаю в гостиную.
— Чаю?
— Ой, нет, мы же в кафе были! Спасибо!
Пожимаю плечами.
— И что? Одно дело в кафе, а другое дело здесь. Может, чего-нибудь другого?
— Да нет, не надо.
Видит пианино.
— Синтезатор?
— Электронное пианино, — поправляю.
— Играешь?
Вместо ответа открываю крышку.
— Любишь музыку?
— Да.
Задумываюсь на секунду. Прикасаюсь к клавишам.
Играю импровизацию.
— Спасибо, — говорит Алена, когда мелодия рассыпается в воздухе затухающими брызгами. — Я никогда не слышала ничего подобного. Ты очень хорошо играешь... Где учился?
— Самоучка, — закрываю крышку. — Сам все осваивал.
В глазах — восторг.
На этот раз мы не идем в спальню.
* * *
— Ужин готов, — объявляет Апрель, когда мы выходим в коридор из душа. — Взял на себя смелость приготовить вам фруктовый салат. Надеюсь, угадал.
— Антон, мне прямо неловко, — смущается Алена. — Не стоило беспокоиться...
— Милая леди, не стоит переживать. Поверьте, порадовать вас — это честь.
Алена смущается еще больше.
Улыбаюсь, подталкиваю в сторону кухни.
— А вы?.. — обращается к Апрелю.
— А я уже поел, не беспокойтесь!
Убегает по лестнице на второй этаж.
— Вот хулиган!.. — произносит с чувством.
— А то, — соглашаюсь. — Еще тот хулиган.
* * *
Салат Алене нравится.
Мне-человеку он тоже бы понравился.
— Кто ты по образованию? — спрашивает.
— Компьютерщик.
Кивает.
— Сейчас у многих такая профессия. А с какого ты города?
— С Хабаровска, — улыбаюсь. И поясняю: — Сейчас — с Хабаровска.
— А до этого?
— До этого много где жил.
— А вырос в каком городе?
...во время дождей земля между хижинами превращается в непролазную грязь...
...свиньи, лохматые и клыкастые...
...собаки, облезлые и поджарые...
...дети, по цвету и измазанности не отличающиеся от свиней и собак...
— В разных. Мы много переезжали.
Понимающе кивает.
Впереди — ночь.
* * *
Алена засыпает далеко за полночь.
Высвобождаюсь из объятий, одеваюсь. Спускаюсь в кухню.
Апрель читает что-то в ноутбуке.
— Люблю зиму, ночи длинные, — говорит, не отрывая взгляда от экрана.
— Что читаешь? — спрашиваю в ответ.
— Учебник арифметики 1936 года издания. Он намного проще, чем аналогичный учебник за последний год.
— И как успехи?
— Узнал много нового. Не совсем узнал, конечно. То, что было в моей голове, наконец-то систематизируется.
— Это хорошо, — киваю.
— Думаю, скоро освою программу школы.
— Молодец. Хороший темп. В институте будешь одним из лучших студентов.
— Ага, тебе хорошо, — говорит с ехидцей. — Ты вон сколько прожил...
— Ага, мне вообще замечательно, — отвечаю в том же тоне. — Учитывая, что наука стала развиваться совсем недавно. Я первые три тысячи лет на пальцах считал. И как-то выпитая память ничуть не способствовала моему образованию.
— Нифига себе, — хлопает глазами. — Как-то даже не думал...
* * *
Под утро возвращаюсь в постель.
Алена сладко потягивается, прижимается ко мне теплым телом.
Касаюсь пальцем ее щеки.
Улыбается.
Проснулась.
— Вставал?
— Ага, — отвечаю и прикасаюсь губами к мочке уха. — Ты спи, спи...
Смеется, открывает глаза.
— Нет уж. Такое я не хочу проспать.
Целую шею, ключицу, спускаюсь ниже.
Запах меняется, играет оттенками.
Мне нравится.
* * *
Андрея еще нет, поэтому вызываю Алене такси.
Задумчиво смотрю на закрывшуюся входную дверь.
Кажется, что ее запах везде.
— Твое гнездо будет больше, Старший, — говорит за спиной Апрель.
— Думаешь?
— Я вижу. Она в любом случае останется рядом. Ты ее не отпустишь.
— Она человек.
Хмыкает.
— Еще человек.
— Она может им и остаться.
— Это зависит от тебя.
— Это зависит от меня, — отзываюсь эхом.
* * *
Андрей появляется вечером.
— Ты опоздал, — замечаю.
Молчит.
— Никогда не нарушай обещания, которое ты даешь своему хозяину, Андрей. Или не обещай, или выполняй. В следующий раз или возвращайся к обеду, или отпрашивайся до вечера.
— Да я не думал, что так поздно... — пытается оправдаться.
— Это неважно, — перебиваю. — Ты — мой слуга.
— Понял. Больше не повторится. Простите меня...
— Иди уже, — машу рукой.
Краснеет.
* * *
Рисую на планшете.
— Где будешь основывать гнездо? — спрашивает Апрель.
— Думаешь, это нужно?
— Думаю, не помешает, — придвигает стул поближе.
Еще два штриха.
— У меня нет птенцов, кроме тебя, — замечаю.
— Могут появиться.
— Не горю желанием. По крайней мере, обращать такое количество, чтобы понадобилось гнездо.
— Почему?
Отодвигаю планшет, смотрю на Апреля.
— За мою жизнь я обратил двадцать шесть птенцов. Десять из них не встретили третью зиму. Люди или восход. Остальных убил либо я, либо другие собратья.
