Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

— Я сейчас узнаю у господина.

Яснир поднялся на второй этаж и осторожно постучал. Не получив ответа, постучал повторно, и только тогда решился войти...

Спальня хозяина дома оказалась не намного больше отведенной ему комнаты, хотя отделка здесь была, конечно, иной... Сам Гален спал — лежа ничком поперек неразобранной постели, даже не сняв башмаков: похоже, вчера он отключился, не успев и раздеться.

Смущенный Яснир, замер с письмом, не зная, что делать дальше, — уж очень этот измотанный человек не походил на героя жутких историй!

— Метр... — негромко позвал молодой человек, — Мой господин...

Гален даже не пошевелился. Яснир приблизился, и нерешительно коснулся откинутой руки.

— Мой господин...

— Что?! — вскинулся Гален.

— Вам письмо от принца, — Яснир знал, что рискует, тревожа господина, и это обычно чревато неприятностями, — Гонец ждет внизу...

— Давай, — Гален сел на кровати: по глазам было видно, что он еще не проснулся.

Это было не письмо, а донесение одного из агентов, сообщающих, что маг Лионель Риттер пересек границу в сторону Нарантия. Ниже, рукой принца была приписка: " Еще один ваш протеже! В следующий раз я велю стрелять на поражение!"

Гален смял лист и отшвырнул:

— Тоже мне новость! Лучше б отдохнуть дали...

Яснир проклял свою безрассудность: он расслабился, осмелился нарушить покой хозяина не просто зря, но разгневав его дурным известием! Нет смысла гадать, как его накажут, — и без ошейника он в воле господина.

Гален плеснул в лицо водой и повернулся, окинув юношу хмурым взглядом.

Яснир немедленно упал на колени, простершись ниц: покорность редко когда могла смягчить злобу хозяина, но зато такая поза была очень удобна, лишая того возможности направить кулак в лицо или на голову... Пинок ногой был не так уж страшен, ведь что бы бить ногами всерьез — требовались определенные сноровка и решимость...

Гален досадливо поморщился, напоминая себе, что следует быть внимательнее... и сдержаннее.

— Встань! Я на тебя не сержусь! Да встань же!!! — он сам поднял Яснира, — Который час?

— Начало восьмого, метр, — потупившись ответил юноша.

— Начало восьмого?! — Гален схватился за голову, — Боже, утренний выход Королевы!!!

Он забыл обо всем, бросившись собираться с лихорадочной поспешностью.

— Лошадь оседлать сможешь? — Гален только переменил мятую сорочку...

— Да... — увидев спину, плечи Королевского мага, Яснир захлебнулся воздухом: кто лучше раба знает, что такое боль... какие следы оставляют плеть, огонь и железо... Впечатлительным он себя не считал, но даже закрыв глаза, продолжал видеть на веках жуткий отпечаток.

А Гален уже сбегал по лестнице: менее чем через четверть часа он уже умчался по делам, только крикнув на замечание фру Ханны о завтраке:

— Опаздываю!!!

Он опередил даже посыльного.

Провожая своего хозяина взглядом, Яснир понимал только одно: он попал в очень необычное место, к необычному человеку.

* * *

Гален часто думал, мог ли он отказаться от королевской службы. Не обращать внимания на цели королевы и методы принца Ренцио, жить, спокойно заниматься наукой, о которой он уже вообще забыл, что это такое.

И чего больше было в его согласии: страха за свою судьбу, или все-таки желания действительно что-то сделать, помочь? Они трое играли в увлекательную игру: манипулируя двумя полюсами так называемой следственной комиссии в лице метра Леграна и принца, королева Альберта получала возможность наглядно демонстрировать и твердую руку, и милосердие.

Разница была только в том, что Лоренцо Ренцио превосходно вписался в отведенную ему роль, с энтузиазмом подыгрывал автору пьесы и удачно импровизировал, казалось, получая искреннее удовольствие.

Гален исполнял свою партию по мере сил. Наверное, претензий к нему не было, так что даже дозволялось немного 'пошаливать' на заднем плане.

Ему позволяется немного своевольничать, пока это отвечает ее интересам. С Гильдией же она все равно добилась своей цели, легко и непринужденно.

Как она поступит, когда в нем отпадет нужда? Скорее всего, практично найдет новое применение.

Чем он был и что от него осталось... И стоила ли эта жизнь, что бы за нее бояться?

Он был опустошен, разочарован, не видел смысла в своем существовании и не верил в то, что делал. Кому нужны были его усилия? Гален чувствовал себя кем-то вроде шута: его бои с Лоренцо и церковниками, стоившие ему издерганных до предела нервов, только забавляли Ее Величество и принца.

Школа? О какой школе может идти речь, если бывшие товарищи, которых он должен был убеждать, плевали ему в лицо, а в приходах — встречали как воплощение Лукавого. Если не дай Бог у какого-нибудь ребенка обнаруживались способности, над ним причитали так, будто должны были отдать на заклание. Да и агитационная машина церкви в свое время постаралась на славу...

Поездка в родной Триффент и вовсе едва не стоила ему жизни.

Какое-то местное общество защитников нравственности умудрилось так взбаламутить народ, что Гален едва продрался сквозь толпу к ратуше. Стоявший над площадью глухой низкий рокот бил в спину. Когда только что прибывший маг ступил на лестницу, почти у самого виска его — пролетел увесистый камень. Еще один упал у ног.

Гален обернулся, — одинокая тонкая черная фигура и волнующееся море напротив...

Гален медленно обвел площадь глазами, спокойно ожидая следующего камня, пока к нему бежали стражники и патрульные, что бы оттеснить толпу. Но под тяжелым взглядом темных глаз толпа затихла и отхлынула от ступеней...

Когда-то они говорили с принцем о выборе, он тоже упоминал выбор, прощаясь с Гербертом...

Этот выбор Гален был вынужден повторять чуть ли не каждый день.

И снова делал его, идя тюремными коридорами.

У дурной репутации могут быть свои преимущества: находившееся явно в скверном расположении духа начальство никто не посмел спрашивать. У нужной камеры Гален остановился, мгновение собирался с духом, и шагнул внутрь, рванув тяжелую дверь, как в омут.

Узница повернулась, вгляделась и усмехнулась.

— Зачем пришел? Позлорадствовать? Вот мол, и она узнает, каково мне было! — процедила она, поскольку Гален так и не нашел, что сказать.

Женщина и не думала подняться, прожигая его взглядом прекрасных голубых глаз.

— Надеюсь, что не узнаешь, — все же проговорил Гален, не глядя на нее, — Одень это.

— О! решил устроить побег?! — Вивена ловко поймала брошенную одежду, — Предатель всегда остается предателем. Или ты еще на что-то надеешься?

— Что ты! Я не настолько глуп, — без усмешки ответил молодой человек, но все же не сдержался, — Можешь мне не верить. Можешь называть, как хочешь. Я не сказал ни слова о ваших тайнах!

— Наших?! Конечно, ты уже не с нами!

— С 'вами' я никогда и не был.

Вивена фыркнула.

— Поторопись, пожалуйста. У нас мало времени.

В голубых глазах вспыхнул вызов, и Гален поспешно развернулся.

— Как любезно с твоей стороны щадить стыдливость заключенной! Ты всегда отличался целомудрием и скромностью, — ядовито бросала она, — А вот женщины предпочитают решительность!

— Было бы лучше, если бы я накинулся на тебя как одержимый?

Вивена расхохоталась.

— Это было бы любопытно! Клянусь, я бы хотела на это посмотреть! — затягивая завязки плаща, она заключила, — Гален, да я не выбрала бы тебя, даже не стань ты калекой!

— Идем, — Гален пропустил ее вперед, не ответив на последнее замечание.

Королевскую тюрьму они покинули беспрепятственно, но Гален проводил ее и до городских ворот. К счастью, погода была холодная и сырая, надвинутый капюшон, скрывавший лицо спутника метра Леграна, никого не удивил.

— У тебя есть деньги?

— Нет, — с улыбкой пожала плечами молодая женщина.

Гален без слов отдал ей свой кошелек со всем его содержимым.

— Ты что же, так и бросишь меня на дороге? Время позднее... — Вивена продолжала язвить, — Пригласил бы к себе, глядишь, я расчувствовалась бы и исполнила твои сокровенные мечты!

— Это врядли, — ровно отозвался Гален, — Ответь мне, пожалуйста.

— Спрашивай.

Он смотрел в такое дорогое когда-то лицо и знал, точно знал, — какого вопроса она ждет, усмехаясь ему в глаза. Но спросил совершенно о другом:

— Ты помнишь Фолле?

— Кого? — вопрос ошеломил женщину.

— Альбинос Фолле. Маленький жонглер, — продолжал настаивать молодой человек.

В красивом лице что-то дрогнуло, но лишь на долю мгновения.

— Гален, я что, запоминаю всех встречных бродяг?!

— Конечно. Конечно, нет, — Гален улыбнулся как-то очень легко. И свободно.

— Думаю, ты понимаешь, что я не считаю себя обязанной тебе чем-то, — деловито сообщила Вивена, перед тем как исчезнуть из его жизни навсегда.

— Понимаю, — Гален улыбнулся еще шире. Только глаза на белом как мел лице не соглашались с этой улыбкой, представляя собой пульсирующие провалы в пустоту.

Настанет ли когда-нибудь такое время, когда он перестанет чувствовать рвущую сердце боль? Есть ли место, где он может укрыться от нее... А если нет — можно ли к ней привыкнуть?

Он подождал, пока силуэт беглянки не раствориться в темноте, и без всякой охоты повернул к дому. Дом? Можно было бы посмеяться, если б не было так горько. Можно подумать, что его там кто-то ждет...

Когда в его кабинет вошли, Гален остался сидеть, как сидел: уронив голову на скрещенные на столе руки, но у него не возникло ни тени сомнений, относительно того, кто мог посетить его в столь поздний час.

— Вы пришли арестовать меня? — спросил он, не поднимаясь.

Принцу Ренцио хватило одного взгляда, что бы мгновенно переменить все, что он собирался сказать.

— За что? — вместо того спросил он, без приглашения усаживаясь напротив, — Вы хоть понимаете, что наделали? Ваша девица даже не ниточка: корабельный канат! А вы ее выпустили!

Принц раздраженно швырнул перчатками о стол. Гален выпрямился и тут же откинулся к стене, словно нуждаясь в надежной опоре.

— Зачем вы здесь, Ваше Высочество?

— Признаться, вы необычайно меня занимаете. Я не могу вас понять до сих пор!

Гален негромко рассмеялся.

— Это наверно даже лестно... Я иногда завидую вам. Есть ли что-то, что может уязвить вас, сломить!

— Первое — разумеется, я же тоже человек, хоть вы в это и не верите. Второе — не думаю! Я живу так, что бы исключить подобные обстоятельства.

— В этом ваше счастье...

— Да, я вполне счастлив, — согласился принц, разглядывая свои сапоги.

— Если вы не будете арестовывать меня...

— А вам бы этого хотелось? — быстро спросил Лоренцо.

Гален рассмеялся снова, прикрыв глаза рукой.

— Пожалуйста, уходите... Я очень устал и хочу остаться один, — тихо проговорил он отсмеявшись.

— Что ж, это ваше право и ваш дом.

Уходя, Лоренцо обернулся:

— Гален, вы ищете ответы, которых не существует.

— А я-то думал, что у вас есть все ответы!

— Как видите, нет! Но я обхожусь и без них...

Яснир отступил, что бы уходящий принц не смог его заметить. Он не собирался подслушивать, только спросить у господина, не нужно ли ему чего-нибудь: тишина в кабинете царила уже несколько часов.

Юноша вздрогнул, когда его схватили за руку, — это оказалась фру Ханна в чепце и ночной рубашке. Она бесцеремонно протащила его к себе и строго указала:

— Сядь!

Яснир послушно опустился на табурет — фру Ханну он не то чтобы боялся, скорее робел по привычке.

Пожилая женщина зажгла лампу, и, подойдя к нему, подняла его голову за подбородок.

Яснир не понимал, что она хочет увидеть в его глазах и лице, но видимо осмотр ее удовлетворил.

— Простите меня, фру... Я хотел спросить, не нужно ли чего-нибудь метру...

— Нужно... — фру Ханна усмехнулась и непонятно сказала, — Очень нужно! Знаешь, сколько их было до тебя?!

Она отошла, опуская лампу.

— Не один и не два... И никто не сказал ему и доброго слова... Ты, по крайней мере, не плюешь в тарелку, из которой ешь!!!

Яснир не сразу понял, что она говорит о Галене.

— Не стоит лезть на рожон принцу. Он суровый человек!

— Я и не... я только... — совершенно растерянный Яснир не знал, что сказать, — Господин Гален... он...

— Да... Ему очень тяжело! — фру Ханна говорила уже больше с собой, — Никогда не забуду, как его привезли сюда впервые... сразу из застенков... всего переломанного... А когда ушел — вернули! Почти безумного...

Яснир только молча впитывал в себя сказанное.

Фру Ханна подошла к нему, материнским жестом обняла плечи:

— Ты добрый мальчик! Будь осторожен! Королева и принц — бывают милостивы, но они способны на жуткие вещи, порой даже не понимая того... Будь осторожен! Будь просто рядом...

Повинуясь ее жесту, растерянный, ошеломленный Яснир, пытающийся осознать все сказанное, вышел.

Впервые в жизни он порадовался тому, что только раб: уж слишком тяжка оказалась ноша его господина! Ему было очень страшно, но впервые этот страх был не только за себя: изо дня в день Гален бился, что бы помочь, защитить под час совершенно незнакомых ему людей. Сам Яснир видел от него только добро — его не запирали, не сажали на цепь и не наказывали... Его господин действительно добр: он не ударит сам, другим не скажет и не позволит... и не унизит! Наоборот... рядом — Яснир чувствовал, что его словно возвышает над отведенной ему участью, и он все меньше ощущал себя рабом.

Его господин был настолько добр, что даже снисходил до разговоров с ним, — как с человеком, а не движущейся вещью.

Молодой человек не решался слишком часто обращаться к магу, — юноше достаточно было книг, хотя Гален не сердился, когда его спрашивали, и старался отвечать по мере сил... Как ни странно, Ясниру пока не приходила в голову мысль, о том, что его господин старше его не более чем лет на пять — шесть. Его господин...

Гален пропадал днями в суде, ночами просиживал в лаборатории, писал прошения Королеве, присутствовал при обысках в Домах Гильдии, разбирал артефакты и объезжал приходские школы и приюты, не получая от этого никакой личной выгоды. Он уставал до того, что иногда засыпал, не доходя до кровати. К этому времени, Яснир уже достаточно видел и слышал в этом доме, что бы понимать: Гален не только не всесилен, но и сам находится в весьма уязвимом положении, фактически — под карающим мечом королевы...

Подобное отношение к жизни Яснир точно встречал впервые. И знал одно, — такой человек не должен страдать от несправедливости!

* * *

Только поджидавший его Фолле мог видеть выражение лица Лоренцо, когда тот вернулся из Сиреневой долины, и почел за благо рассказать услышанное позже.

Принц Ренцио как всегда изволил появиться неожиданно, и был удовлетворен тем, что адъютант на месте. Вот только кое-что его все же обеспокоило.

— Витт, мне показалось, или здесь и в правду была женщина? — холодно поинтересовался Лоренцо.

— Не извольте беспокоиться, Ваше Высочество. Это принцесса Маргрета.

Рука принца со шляпой замерла.