вавилон 5 кн 2

Лондо был ошеломлен этим потоком информации.

— Откуда ты все знаешь?

— Она сама мне все рассказала.

— Она тебе рассказала?.. Но почему?

— Потому что я попросил ее об этом. Совсем недавно, честно говоря. О, не волнуйтесь так, Лондо. Она не собирается вам больше угрожать... У нее теперь есть... другие заботы.

— Вир, давай оставим в стороне все, что ты мне рассказал — а я должен признать, рассказал ты многое. Дело в том, что на самом деле не Мэриэл меня заботит, а ты.

— Я? А в чем дело? Я полагал, вы должны бы быть счастливы, что я избавился от Мэриэл.

— Вир, — сказал Лондо с жестом безнадежного отчаяния, — мне казалось, что ты счастлив с Мэриэл. Я думал, что, быть может, она изменилась. Но теперь я понимаю, — Лондо безуспешно пытался разглядеть на лице Вира какие-нибудь черты того прежнего наивного центаврианина, которого он когда-то знал, — что если кто и изменился, так это не столько Мэриэл, сколько ты.

— Я стал взрослым, Лондо. Вот и все, — ответил Вир. — Рано или поздно подобное происходит с каждым из нас. Ну... за единственным исключением. Питер Пен.

— Что? — Лондо моргнул в смущении. — Кто?

Вир махнул рукой.

— Не важно. Послушайте, Лондо... Со всем уважением к вам и вашему титулу... просто не вмешивайтесь в это дело, и все, ладно? Это просто не ваше дело.

И с этими словами Вир ускорил шаг и удалился в свои апартаменты, оставив озадаченного императора в полной растерянности.

Мэриэл уже почти закончила собирать свои вещи, когда прозвенел дверной колокольчик.

— Да? — спросила она, глядя, как дверь отъезжает в сторону, и заморгала от удивления, когда увидела, что за визитер пришел к ней. — Так. Чем обязана такой чести?

В комнату вошел Лондо, его руки были сложены за спиной.

— Привет, Мэриэл, — сказал он. — Хорошо выглядишь.

— Благодарю вас, Ваше Величество. Следует ли мне воздать вам почести, предписанные традицией? — И она, словно бездушная кукла, склонилась перед ним в реверансе.

— О, мне кажется, нет нужды соблюдать такие формальности между нами, моя дорогая. — Лондо медленно и осторожно приблизился к Мэриэл, словно видел перед собой не женщину, а бомбу, которую следовало обезвредить. — Итак, скажи мне, Мэриэл: Что за игру ты затеяла на этот раз, а?

— Игру, Ваше Величество?

— Я слышал, что в своих привязанностях ты переключилась с Вира на Дурлу. К чему бы это? Решила, что этот тип больше соответствует твоим лучшим надеждам на восхождение к вершинам мира?

— Если вы еще не в курсе, Лондо, — невозмутимо ответила Мэриэл, — я не присутствовала на той карточной игре, когда Вир проиграл меня Дурле. Моего мнения никто не спрашивал. Но Вир совершенно недвусмысленно дал мне понять, что речь идет о его чести. Так что иного выбора у меня не оставалось. Кроме того, — она пожала плечами — Дурла довольно симпатичный мужчина. И он, похоже, без ума от меня. У него неплохие позиции в правительстве. У Вира, конечно, есть шарм и юмор, но далеко он не пойдет. Так что в конечном счете все это очень выгодно для меня. Кроме того, я уже давным-давно потеряла всякие иллюзии насчет того, какова моя цель в этой жизни.

— И что же это может быть за цель?

— Как, Лондо... И вы еще спрашиваете? Конечно, осчастливливать вас, мужчин. Разве тебе было плохо со мной? — Мэриэл сладко улыбнулась, и нежно провела одним пальцем по подбородку Лондо. — Есть вещи, в которых мне нет равных.

— Включая умение манипулировать мужчинами, когда ты чувствуешь, что можешь потешить себя. Скажи мне правду, Мэриэл, если ты вообще в состоянии сказать правду, — ты приложила руку ко вчерашнему покеру? Все ведь было настолько искусно срежиссировано...

— Скажите мне, Лондо, какая нужда была мне <режиссировать> что-либо? — раздраженно спросила Мэриэл. Вся та приветливость, которую она пыталась сохранить, моментально исчезла. — Если бы я сама решила предпочесть Послу Министра, что могло бы помешать мне просто соблазнить Дурлу? Особенно, если, как вы говорите, ничто не удерживает меня при Вире, кроме заботы о собственных амбициях. К чему мне все эти сложности, зачем мне прибегать к некоей карточной игре, исход которой мог оказаться совсем иным?

— Я не знаю, — задумчиво сказал Лондо. — Но если я выясню...

— Если вы выясните что, Лондо? Ведь все довольны исходом того, что случилось вчера вечером за карточным столом. Единственный, кто, похоже, испытывает в связи с этим некие затруднения, это вы, а между тем вас это все никак не касается.

Лондо сделал шаг вперед, приблизившись вплотную к Мэриэл, и заявил:

— Вся эта история случилась на Приме Центавра. Я — император, я и есть Прима Центавра. Меня касается все, что происходит здесь. В этом деле что-то не так.

— На этой планете что-то не так, Лондо. Может быть, вам лучше позаботиться о судьбе Примы Центавра, а не о результатах некоей партии в покер.

Двери снова раскрылись, и вошел юноша, одетый в униформу Пионеров Центавра.

— Леди Мэриэл, — поклонился он. — Меня прислал Министр Дурла...

— Да, конечно. Вот этот чемодан, и еще вот тот, — указала она. — Я уже распорядилась, чтобы мои вещи, оставшиеся на Вавилоне 5, тоже были присланы сюда как можно скорее. — Мэриэл повернулась к Лондо и уставилась на него огромными и невинными глазами. — Что-нибудь еще, Ваше Величество? Или я свободна?

Челюсти Лондо совершили несколько движений, будто он разгрызал зубами орехи.

— Идите, — сказал он, наконец.

— С вашего позволения, — ответила Мэриэл, и склонилась перед ним в еще одном изысканном реверансе, а затем ушла прочь, оставив Лондо хмуриться в ярости и задавать самому себе без конца вопрос, что же такое здесь произошло.

* * *

Она не покидала его сны.

Впервые мысленный образ Мэриэл посетил его несколько лет назад, и велел ему начать раскопки на К0643. В последующие месяцы Мэриэл продолжала регулярно являться к нему во снах и давать различные указания. Она стала его путеводной звездой, мысленным образом, который заставлял его разум трудиться, находить пути к воплощению планов и прокладывать курс к тем высоким целям, достичь которых предстояло Приме Центавра.

Когда Мэриэл впервые явилась к нему во сне, на утро Дурла уже ничего из ее наставлений толком не помнил. Но в последующие недели и месяцы отдельные фрагменты срастались воедино. Связь между ними — только мысленная, конечно — становилась все прочнее, их разумы все более переплетались, с каждым мудрым советом, пусть даже мелочным, который он получал во сне. Дурла даже пробовал спать, установив рядом записывающее устройство, на тот случай, чтобы если он проснется в середине одного из своих пророческих сновидений, можно было бы по горячим следам записать все то, что он успел увидеть. Тем самым он гарантировал, что не упустит ни единой детали своих снов.

И во время почти что каждого из этих видений Дурла получал заверения от Мэриэл, что рано или поздно, она будет принадлежать ему. Все, что от него требовалось, это терпение и самоотверженность, и тогда она в конце концов придет к нему по собственной воле.

И вот это случилось.

Дурла с трудом заставлял себя верить в реальность происходящего.

Мэриэл стояла перед ним в его комнате, одетая в сорочку, настолько прозрачную, что — при определенном освещении — она казалась вообще невидимой.

— Приветствую вас, Министр, — сказала она.

Ноги Дурлы подкашивались, когда он входил в комнату.

— Приветствую вас, Леди, — произнес он, и запоздало понял, что голос его прозвучал несколько грубовато. Он заставил себя изменить интонацию: — Я полагаю, что вам следует знать... Если вы не желаете участвовать в этом...

Мэриэл медленно подошла к нему. Дурле казалось, что она скользит к нему по ледяному катку, столь незаметны были ее движения, столь грациозна ее походка. Мэриэл приблизилась к Дурле вплотную, и обвила руками его плечи.

— Я именно там, — тихо сказала она, — где всю свою жизнь стремилась оказаться.... И с тем мужчиной, о котором всегда мечтала.

— Это так... неожиданно, — ответил он.

Мэриэл лишь покачала головой.

— Для тебя, возможно. Для меня, не могло быть мгновенья более долгожданного. Дурла, я всегда восхищалась тобою издали... Впрочем, ты, конечно, и сам все понял, когда мы встретились на Вавилоне 5.

— Но ты почти все время говорила о Вире.

Мэриэл рассмеялась, и смех ее прозвучал, как хор хрустальных колокольчиков.

— Это лишь для того, чтобы ты стал чуть более ревнивым, мой милый Дурла. Несомненно, столь великий человек, как ты, должен был обо всем догадаться. Тот, кто сумел достичь подобных высот, тот, кто добился столь грандиозных свершений... — Мэриэл расстегнула верхние пуговицы его рубашки. — Дурла, ты величайший лидер нашей планеты. И это знают все.

— Все, в самом деле, а? — Дурла почувствовал, как от гордости раздувается его грудь... Впрочем, не только грудь.

— Конечно! Разве не ты вдохновляешь все замыслы, благодаря которым все мощнее и горделивее становится наша планета? Разве не ты надзираешь за их воплощением? Кто, если не ты, олицетворяет собой ту силу, что стоит за императором? Кто предлагает ему правильные решения и расставляет на нужные места тех людей, которые воплотят эти решения в жизнь? Разве есть у кого-то более ясное видение будущего нашего мира? Разве не твои речи будоражат души и сердца наших граждан? Разве не ты задумал построить Вертикаль Власти? Разве не ты сумел отыскать Валлко, который теперь воодушевляет на новые свершения всю Приму Центавра? И кто знает, какие великие планы еще таятся в твоей душе!

— Да, планы мои велики. — Дурла выждал паузу. — Хочешь, я расскажу тебе о них? Будут ли они интересны тебе?

— Как могут быть неинтересны мне эти планы, если в них отражается твое величие, — сказала Мэриэл, и ее теплое дыхание коснулось уха Дурлы. Ноги, казалось, сейчас перестанут его слушаться, и приходилось прилагать все усилия, чтобы устоять. — Но сейчас незачем говорить о таких вещах. Нам предстоит столь многое еще совершить... гораздо более интересного и приятного, — и Мэриэл обхватила ладонями лицо Дурлы. — Ведь ты так долго этого ждал... Не так ли?

Дурла кивнул. Его горло внезапно сжалось; он не мог произнести ни слова.

— Тебе незачем больше ждать, — сказала Мэриэл, и поцеловала Дурлу медленно и томно.

Их губы разделились, и Дурла прошептал:

— Ты знала... Не понимаю, как, но ты все это время знала...

— Конечно, я знала.

— О моих снах... и о том, какие обещания ты даешь мне во сне...

Тень сомнения буквально на долю секунды затуманила взгляд Мэриэл, но Дурла увидел в этом лишь знак подтверждения своей веры. И тогда он позволил себе полностью отдаться сладости этого мгновения, а Мэриэл прошептала поспешно:

— Да, в твоих снах... Все в твоих снах... И теперь твои сны становятся явью, Дурла... Прямо здесь, и прямо сейчас...

Мэриэл расстегнула что-то у себя на плече, и сорочка соскользнула с нее. А потом Дурла оказался на ней, словно изголодавшийся зверь, высвобождая все, что он сдерживал долгие годы...

А когда они истощили силы во взаимных ласках, Мэриэл позволила себе отвлечься от происходящего... И сразу же образ Вира заполнил ее душу и ее тело, и она задумалась, как же могло получиться, что все обернулось подобным образом.

Я плохо вела себя. Я вела дурную жизнь, на моей совести столько ужасных поступков, я использовала других людей в угоду лишь себе одной, и теперь мне пришло возмездие. Вир, любимый мой, сказал мне, что Дурла — ключ ко всему. Дурла расскажет мне все, что Вир должен знать. И я должна быть на стороне Дурлы, всегда, потому что это единственный способ узнать у Дурлы все то, что нужно знать Виру. Лишь тогда, когда я буду с Дурлой, Вир сможет добиться того, к чему он стремится, лишь тогда он сможет быть счастлив. Я люблю Вира, и я должна сделать его счастливым. Если я не смогу сделать Вира счастливым, я... просто умру.

Я должна оставить его и быть с Дурлой, потому что Виру нужно, чтобы я была здесь. Но даже если руки Дурлы будут обнимать меня, во время наших любовных игр, я буду думать, что это мой Вир обнимает меня. И однажды настанет день, когда мой Вир придет за мной, и мы будем с ним вместе и навсегда, до самой смерти и в послесмертии... А раз так, то нет разницы, что происходит здесь и сейчас. Это неважно. Я буду улыбаться и нашептывать ласковые слова, и говорить все те вещи, которые бессмысленны, если Вир не слышит их. Но эти слова одурманят Дурлу, и я узнаю у него все, у него не останется секретов от меня...

Кастиг Лионэ хочет видеть меня шпионом, и я буду шпионом. Дурла хочет видеть меня кем-то, и я буду тем, кем он хочет меня видеть... Но все это только ради того, чтобы быть тем, кем хочет меня видеть Вир. Вир, я люблю тебя, я так сильно люблю тебя... Приходи за мной поскорей, Вир. Я буду ждать тебя. И если потребуется, я буду ждать тебя целую вечность... И дольше, чем вечность...

И когда Дурла увидел, как слезы бегут по щекам Мэриэл, он сказал себе, что это просто слезы радости, и он поверил в Мэриэл, потому что так сладко было верить в нее...

* * *

Вир стоял на балконе, с которого хорошо было видно, каким чудесным образом преобразилась Прима Центавра. Но думал он о том, что ему нужно сделать, чтобы спасти свой народ, и на какие жертвы придется еще пойти ради этого.

Вир подумал о том, как теперь восхищается им Дурла. Ведь Вир сумел подарить ему то, о чем Министр Внутренней Безопасности вожделел еще с ранней юности; причем подарил это таким образом, что не уронил при этом ни его, ни своего собственного достоинства. За это Дурла будет вечно ему благодарен.

Он слишком хорошо знал тот тип людей, к которому относился Дурла. Тех, кто чувствовал себя хозяином Судьбы и действовал с уверенностью, что Судьба будет играть по их правилам и в конечном счете подарит им все, чего они жаждут, если только они попросту выживут. Поначалу Вир, возможно, еще немного дрожал при мысли о возможных последствиях, но он знал, что Дурла не станет слишком глубоко допытываться у Мэриэл о том, почему она с такой готовностью направила свою страсть на другого — ведь, как говорят Земляне, дареному коню в зубы не смотрят.

Он должен все оставить в себе. Весь мрак, всю ложь, все то жуткое, что таилось во тьме, — со всем этим Вир может и должен справиться сам. Он сам и все те, кого он сумеет сделать своими союзниками — добровольными и не очень. Потому что если Шеридан или Альянс почуют, что происходит на его родине, то Прима Центавра действительно кончится в огне (2). Вир был в этом более чем уверен. Он не вынесет, если планетарные бомбардировки повторятся, он не может допустить, чтобы этот ужас вернулся вновь. Он сделает все, что в его силах, чтобы предотвратить такое ужасное развитие событий.

Между тем пока что события развивались наихудшим образом.

Вир провел некоторую предварительную разведку. Он посетил таких людей, как Рем Ланас и Ренегар, тех, кто смог выжить во время ужасной трагедии на К0643. Они помнили, что Вир пытался предупредить их, и пришли к выводу, что если Вир Котто о чем-то предупреждает, то игнорировать его слова, значит подвергать свою жизнь смертельной опасности. И до них доходили слухи, смутные слухи, истории, рассказанные друзьями друзей их друзей. Истории о том, что на Приме Центавра появились запретные зоны, где разворачивались очень, очень секретные работы, но на эти работы не берут первых попавшихся рабочих, о нет. Очевидно, министры не были довольны тем, как обернулись раскопки на К0643, и поскольку требовались найти козлов отпущения, таковыми были назначены рабочие. Должно быть, заявляли министры, сами рабочие вели себя крайне безответственно, и никакое руководство, никакая организация работ не могла уже спасти дело.