Хочу остаться собой (общий файл)

-вы мне опять не поверите, полковник, но в книжках пишут чистую правду про чистосердечное признание. Когда я понял, чем мне грозит вся эта история с золотом, я потерял покой и каждый день переживал в себе эти допросы. А сейчас я признался и мне сразу стало легче!

Но мои слова полковника не убедили. Он нажал кнопочку и в комнату тут же вошли парочка очень больших дядей.

-ребята, этот господин почему-то считает, что у нас тут очень весёлое место. Объясните ему реальное положение вещей.

Ребята намёк поняли правильно. Меня подтащили к столу и приковали руки. А потом один из них мне врезал. Больно то как! Хорошо хоть я успел поставить мягкую защиту, при которой тело остается податливым, но сила воздействия удара уменьшается раз в десять. Только вот для некоторых точек сила не очень то и важна, главное точность. Когда я выполз из-под стола и снова уселся, полковник глядел на меня очень внимательно, но почти равнодушно.

-ну как, продолжим разговор серьёзно?

Не отвечая, я обернулся назад. Мордоворот, который меня ударил, улыбался моему виду.

-хочешь ещё повеселиться?

-это я буду решать сам, а вот ты точно улыбаться уже не будешь — и немного подправил ему кое-что в челюсти.

Не успел усесться прямо, как мне опять прилетело. На этот раз я поднимался гораздо дольше. Когда я выполз из под стола, Иванов глядел очень внимательно, но почему-то за мою спину. Я невольно оглянулся. Мордоворот, которому я подправил челюсть, сидел в углу с мутными от боли глазами и постанывая, прижимал руку к щеке. А что вы хотите. У него теперь от малейшего резкого движения будут зубы болеть. Бить он уже точно никого не будет, да и про секс придётся забыть. Я понимаю, это его работа, но не люблю, когда улыбаются, причиняя боль другим. Быстренько вызвали врача, мордовороты ушли. Полковник снова глядел на меня без улыбки и очень пристально.

-Линк, как вы это сделали?

-чего сделал?

-ну — полковник замялся, подбирая слова — вывели из строя охранника.

-а чего это чуть что, так Линк виноват? Я вообще сидел прикованный к столу. Всего то и сделал, что пожелал всего хорошего.

-вы и мне можете пожелать?

-ну, если сильно доведёте. Только будет ли результат, ещё неизвестно.

-да, разговора не получается — полковник устало махнул рукой и меня увели.

Снова пара дней вынужденного безделья, пока медики разбирались с охранником. Затем меня вызвали на допрос не с утра, а днём. Иванов был мрачнее тучи.

-Линк, что вы сделали с ДВТ на машине? — без всяких здрасьте рявкнул он мне.

-а что я могу сделать с ДВТ, сидя у вас в камере? — сделал я удивлённый вид. Сделать-то я, конечно, сделал, сразу, как только перегнал машину к себе в мастерскую. Теперь это просто обычные звуковые колонки в необычном исполнении.

-наши технари начали испытания машины, и выяснили, что ДВТ не работают! Все характеристики в норме, все тесты проходят, как и положено по описаниям. Но летать они отказываются. Ещё раз спрашиваю, что вы с ними сделали?

-полковник, вопросы не по адресу. Я всего лишь нашел эти шары на помойке. А все вопросы по работе шаров это к разработчикам, вы их кстати нашли? А конкретным применением занимались в институте. Можете ещё у них спросить. А я вообще сбоку. Я их вообще в руках держал, пока до института нёс. А когда обратно машину забирал, там всё было опечатано. Пломбы на месте — значит извините.

Судя по виду полковника, ему очень хотелось позвать очередную пару охранников, но он сдержался.

-глядя на ваше поведение, у меня начинает складываться впечатление, что вы не совсем адекватно воспринимаете своё положение. Я выписал постановление о направлении вас на психиатрическую экспертизу. Пусть вам проверят мозги.

А вот против этого я ничего не имел. Когда меня на следующий день привели в какую-то лабораторию, я был весь в надеждах.

Лаборатория как лаборатория. Куча непонятных приборов, все в белых халатах. Занимался мной начальник лаборатории, профессор Бун (во всяком случае, он так представился). Меня сразу посадили в кресло, нацепили шапочку с проводами, включили всякие осциллографы и самописцы. Проверки были непонятны для меня. То светили в глаза лампой, то стробоскопом. То в полной темноте начинали передавать через наушники непонятный треск, визг на пределе слышимости. Когда всё закончилось, профессор, как фанатик своего дела, начал с восхищением рассказывать об используемых приборах.

Затем плавно перевёл разговор о том, что раньше подобные приборы можно было встретить только в фантастических романах. Помянул и Герберта Уэллса, и Беляева. Потом плавно перешёл на современных авторов. Тут он был большой знаток. Затем всплыла тема необычных способностей человека, которые можно использовать на благо обществу. Я слушал с интересом, сам люблю фантастику. Но в какой-то момент меня насторожил необычный ритм и странное построение фраз. Вроде всё правильно, но настороженность не уходила. И как в подтверждение, появилось эхо в мыслях, а зрение стало уменьшаться. Похоже, сработала моя защита и на сцену появился Лион. Профессор ещё немного поговорил, а затем небрежно спросил:

-а вам, господин Линк, не хотелось бы обладать какими-нибудь необычными способностями? Например, воздействовать на металлы, камни по своему желанию. Ведь это так интересно.

-а мне и желать не надо — тут же откликнулся Лион — я и так это умею. — Взяв со стола пластинку из нержавейки, провел пальцем несколько раз и на пластинке появились три полоски — из золота, серебра и меди.

Под умелыми наводящими вопросами профессора Лион всё и выложил. Как шёл по лесу, стукнулся головой, а потом обнаружил у себя новые способности. Как делал золото и продавал, как ремонтировал машины без всяких инструментов. Потом я подкинул ему нужные мысли и Лион, погрустнев, признался, что управлять даром он толком не научился. Вот если бы нашлись хорошие учителя, да где их взять. На предложение податься работать в спецслужбы только отмахнулся — что там делать? Быть в качестве подопытной крысы? Научить они смогут вряд ли, а вот на привязи придётся сидеть всю жизнь. Лучше уж отмотать срок за операции с драгметаллами, зато потом жить как королю, уж теперь-то он ошибок совершать не будет. Профессор слушал очень хорошо. Где нужно поддакивал, где нужно — качал головой. А под конец разговора стал очень настойчиво подталкивать к мысли о сотрудничестве с управлением. Ведь там такие хорошие специалисты, они все беспокоятся о благе страны. И полковник Иванов один из лучших, с ним обязательно надо сотрудничать и обязательно рассказать ему всю правду о способностях. Бун был так убедителен, что я ему почти поверил. А что должен был испытывать Лион под гипнотическим воздействием?!

Но вот Бун произнёс несколько условных фраз и раздвоение исчезло. Расстались мы очень довольные друг другом. Он — от хорошо сделанной работы, я — от качественно продвинутой дезы.

На следующем допросе Иванов выглядел довольным, как именинник. Почти слово в слово повторив слова Буна, прочитал мне лекцию о том, что каждый сознательный гражданин должен помогать органам в деле защиты государства, о взаимной работе. Раз десять в разных вариантах повторил слово "сотрудничество". Наконец он решил, что я получил достаточно ключевых фраз и начал допрос с любимой темы.

-расскажите, Линк, где и как вы получали золото?

-я уже рассказывал, нашёл на помойке.

После таких слов у полковника стал вид, как будто у него враз заболели все зубы. Сделав звонок, он стал молча ждать. Через десять минут явился Бун. Они пошептались с полковником и Бун начал разговоры со мной. Слова обычные, темы бытовые. Только вот я поставил себе на уши небольшой фильтр, искажающий звуки. И когда Бун, уже уверенный в успехе, задал старый вопрос, я выдал старый ответ. Теперь уже у Буна заболели зубы, так он скривился. Снова пошептались с полковником, затем притащили телик с видиком и показали кино про меня в лаборатории. Я смотрел с интересом — кино про меня ещё никогда не снимали. Когда фильм кончился, Иванов воскликнул:

-вот видите, вы уже признались, зачем же упираться?

-в чём признался? — удивился я.

-в своих способностях!

-судя по фильму, я сделал это под гипнозом, после разговора о книгах с фантастикой, подталкиваемый наводящими вопросами. В таких условиях я вполне мог признаться в чём угодно, вплоть до умения зажигать звёзды. Это несерьёзно.

После моих слов у полковника с Буном точно заболели все зубы, такие они были кислые. Меня отвели в камеру и остаток дня я проверял свои действия, не напортачил ли где. На следующий день наступил перелом. На допросе присутствовали кроме Иванова ещё два мужика. Судя по корочкам, которые я прочитал, генералы. Разговор начал Иванов.

-Линк, я доложил о происходящем наверх и мне дали указание поговорить с тобой открыто. Ты готов?

-я всегда готов.

-тогда начнём по порядку. Я представляю управление "Ж", которое занимается проявлениями инопланетного разума, паранормальными явлениями, самыми сильными представителями магических школ и их возможным использованием для обеспечения безопасности страны. Ты интересуешь нас только в этом плане. По оценкам наших аналитиков, ты владеешь способностью воздействовать на металлы и не только. Мы могли бы использовать твои способности для создания новых и особо чистых материалов, в работе над ДВТ. Криминальный аспект нас не интересует совершенно. Если ты будешь готов сотрудничать, мы готовы закрыть и забыть все твои старые дела. Как ты на это смотришь?

-предложение интересное, но не для меня. Тренироваться в создании новых материалов я могу в любом месте, даже в тюрьме. А превращаться в вашу химическую лабораторию мне не хочется.

-а чего же тебе хочется?

-ну, я бы с удовольствием научился полноценно управлять своим даром, возможно, найти в себе новые способности, позанимался творческой работой по изучению необычных явлений магии и так далее.

-то есть, все события последних полгода надо понимать как твою операцию по привлечению к себе внимания и попытку устроиться к нам на работу, так? — подал голос один из генералов.

-совсем не так. Получилось всё нечаянно, от моей жадности и тщеславия. Про вашу организацию я не имел ни малейшего понятия, просто вы добрались до меня первыми. — пожал я плечами — Учиться новому я не прочь, а вот работать — не очень.

-и ты будешь сотрудничать с нами только до тех пор, пока тебе будет интересно. А после этого постараешься смыться?

-ну, примерно так.

-и зачем нам такой неуправляемый работник?

-а я к вам и не напрашиваюсь. Вон, полковник про Аненербе и Белую башню говорил. Может у них что интересное будет.

-после ДВТ тебя не то, что за границу, дальше забора нашего городка выпускать опасно. Так что или ты будешь работать у нас или ... -генерал сделал многозначительную паузу.

Поставив себе на всякий случай защиту, скромно ответил:

-я свои пожелания уже сказал, дальше решайте сами.

На следующий допрос меня привели только через три дня. Иванов был спокоен и деловит.

-руководство обсудило ситуацию с тобой. Приняты следующие решения. Первое. Выезд за границу тебе закрыт навсегда. За пределы городка ты будешь выходить только с сопровождением. Тебе предлагается работа у нас в управлении. Если ты откажешься, то тебе остаётся только пожизненное заключение в нашей местной тюрьме. Это и за твои официальные дела и для лучшего контроля. Про законность можешь забыть. Условия работы в управлении следующие. Тебя оформят вольнонаёмным. На первых порах будут проверять твои способности, что ты умеешь. Придётся поработать на заказы. Следующее направление — постараться подготовить производство ДВТ или хотя бы действующих образцов. И только после этого тебе будет предоставлена некоторая свобода действий. Как ты и хотел. У нас имеются образцы очень необычных и просто невероятных предметов. Будет интересно разобраться с их свойствами и сделать хотя бы копии. Тут тебе будет оказана вся возможная помощь. Такой расклад тебя устроит?

-а что, условия вполне приемлемые, попробовать можно. Только и я хочу вас предупредить. Если управление затеет со мной нехорошие игры, то обычной зубной болью вы уже не отделаетесь. Надеюсь, мои слова не покажутся большей угрозой, чем ваша?

-не покажутся — полковник неожиданно заулыбался

Потом я подписал кучу всяческих бумаг и стал сотрудником Управления "Ж".

Для начала мне выдали карточку и приказали нигде с ней не расставаться. Карточка являлась удостоверением личности, пропуском, и как я разглядел, пассивным радиомаяком. Дали немного подъёмных денег и поселили в одноместном номере местной общаги. Прохлаждаться не получилось. На следующий день посыльный стучался ко мне в дверь уже в семь тридцать. Голодного и злого привели в очередную лабораторию и начали мучить. Для начала завели в какую-то камеру, обвешали всего проводами и стали снимать мои характеристики в состоянии покоя. Затем дали железную пластинку и попросили с ней что-нибудь сделать. Минут десять я изображал напряжённую работу мыслей, затем прикрыл пластинку рукой и переделал в золото. Вытерев вспотевший лоб, (я ведь не актёр, мне такие представления устраивать непривычно) отдал пластинку инженерам. Сначала они неверяще рассматривали её несколько минут, а затем бросились врассыпную. Физики в свою лабораторию исследовать пластинку, "психи", которые занимались мной — к своим самописцам. Момент преобразования они все пропустили. До конца дня про меня забыли, но уходить было нельзя. Поэтому я устроился в тихом уголочке и начал осматриваться вокруг "тройным" зрением. Ничего интересного не было. Кругом приборы, приборы, приборы. Следующие дни прошли по такому же сценарию. А через две недели меня возненавидели в обеих лабораториях. "Психи" за то, что ничего не смогли обнаружить. По всем показаниям всех приборов я оказался самым заурядным человеком. Единственное, что они нашли, так это то, что в момент преобразования я испытываю удовольствие от работы. Физики за то, что я поломал все их фундаментальные законы. Главный физик с ручкой в руках доказывал мне, что для подобных преобразований нужны мощности нескольких электростанций, огромное количество аппаратуры. А я им всю науку поломал. Как я это делаю? Я попытался примерно объяснить в своих терминах.

-берётся объект, через преобразователь создаётся его как бы голограмма. Потом в голограмме подправляется нужный кусок и накладывается обратно на объект. После этого объект меняет свои свойства. И всё!

Когда физик услышал моё "И всё!", у него началась истерика. Он так хохотал, что сбежалась вся лаборатория. Узнав причину, хохотали уже все вместе. Я, конечно, не физик, но зачем же так откровенно надо мной смеяться? А когда я в ответ сделал резиновую сталь, меня чуть не прибили. Решив пошутить, я взял железный брусок, резиновый шланг и срастил их. Получился брусок, у которого чистая сталь с одного края плавно переходила в чистую резину с другого. Главный физик долго рассматривал это чудо, делал анализы. А потом признался:

-если я смогу объяснить, как такое возможно, то мне дадут Нобелевскую премию.