Однако Гаюс не знал о подарке Ящера, поэтому здесь дела обстояли не так уж плохо. Трудно, но не безнадежно. Так вот, я завалил вход в башню Гаюса и оставил его там. Благо, он хранил у себя некоторое количество еды, и мне не пришлось беспокоиться еще и об этом. Позже, помогая разбирать завалы, я вытащил Гаюса из башни. К тому моменту я более или менее научился прятать ауру, и старик меня не узнал.
— ...ин, Мерлин! — вырвал меня из раздумий голос Эрхарда и его же тяжелая рука, треплющая мое плечо.
— А... что? — резкое выныривание из воспоминаний несколько затормозило в этот момент мои мыслительные функции.
— Мы уже все высказались. Теперь дело за тобой, может, ты сможешь предложить что-нибудь дельное. Это же ты нас всех спас, — отвечает мне все тот же Эрхард.
— О чем...? Ах да, прошу прощения! Что-то у меня в голове так, немного помутилось. Я немного прослушал. Кто, что говорил?
— Мы должный пойти тайной тропой в Нортумбрию, а оттуда морем вернемся домой, — отозвался Патрик.
— Мне это не нравится. Нужно возвращать кратчайшим путем через Эссекс, как мы раньше и хотели, — Ричард.
— Мерсийцы будут гнаться за нами, словно черти за грешной душой. Если есть возможность от них ускользнуть, нужно этим шансом воспользоваться, — выступил Эрхард.
— Сиры, думаю все и так ясно. Нужно идти тайной тропой. Если мы этого не сделаем, весьма вероятно, что нас догонят и убьют, а мертвыми мы королю добрую службу не сослужим, — мои слова предназначались в первую очередь для Ричарда, как единственного несогласного с общим мнением.
* * *
— Я что-то слышал, — поднимаю руку, останавливая своих товарищей. Несмотря на то, что с магией до сих пор творится все та же непонятная ерунда, мой организм работает лучше, нежели у обычного человека. В том числе и органы чувств.
— Что такое? — негромко спрашивает Патрик, придержав своего гнедого жеребца.
Я же изо всех сил прислушиваюсь. Пару секунд назад мне послышался отчетливый хруст откуда-то справа. Не успеваю ответить, как из леса вылетела стрела и попала мне в бок. И попала крайне неудачно, умудрившись воткнуться между сочленений нагрудника. Никакой особенной боли я поначалу не почувствовал, только ощутимый толчек. От неожиданности, чисто машинально дал лошади шенкеля, и она погналась вперед.
— Разомкнуть строй! — услышал я сзади луженый крик Эрхарда. Это меня отрезвило. Развернув лошадь, я поспешил на выручку товарищам. Рана уже начала давать о себе знать. Сильная режущая боль в боку и небольшая слабость.
На моих, разбежавшихся в разные стороны друзей полезли выбежавшие из леса разбойники. Никем иным облаченные в убого сделанные меховые одежды и вооруженные ржавыми топорами и вилами люди быть не могли. Дико крича что-то непонятное, они выбежали из-за деревьев с двух сторон дороги. Вот так на глаз не могу определить их количество. Где-то между одним и двумя десятками. Что интересно, похоже, что мне особенно "повезло". Никто из рыцарей еще не был как-либо ранен. И стрел на поле боя валялось всего три, помимо той, что торчала сейчас из меня. Похоже, стрелок всего один. Твою мать!!! Трое уродов ссадили Ричарда с седла. Его лошадь понесла в испуге, а его самого повалили на землю и принялись нещадно бить ржавыми железяками. Поворачиваю немного влево и, занеся предварительно меч, отрубаю голову одному из бандитов. Голова упала неподалеку, на меня взглянули пустые глаза с поломавшимися капиллярами на грязной, бородатой харе. Ричард времени зря не терял, и пока двое его противников отвлеклись на гибель третьего, стукнул одного из них рукояткой меча по лбу, а со вторым затеял борьбу, явно одерживая верх.
— Кха-кха! — из моего горла вырвался кашель, а следом за ним и кровь. Пока никакого особого ухудшения я не ощущаю, но симптом очень хреновый.
У остальных моих товарищей дела шли более или менее. Патрик и Эрхард кружили по достаточно узкому полю битвы и умудрялись весьма ловко сокращать поголовье бандитов, самими оставаясь целыми невредимыми. А вокруг них бегало что-то около десятка уродов. Скачу им на помощь. Стараюсь держаться с краю, чтобы не быть окруженным. Когда я уже оказался в зоне "догонялок" и успел ранить одного из бандитов, налетчики обратили на меня внимание и взялись, в том числе, и за мою персону. Из-за ранения я не мог выделывать трюки подобные тем, что вытворяют Патрик и Эрхард. Слабость постепенно брала верх, и стрела, из-за качки в седле, делала мне все больнее и больнее. Продолжать бой было уже невозможно. Я погнал коня подальше битвы. Покинув опасную зону, остановился и, буквально, свалился с седла на здоровый бок. Удивительно, рана стала резать еще больше, из горла, через кашель выходили сгустки крови. Самочувствие до ужаса паршивое. И, одновременно, на меня опускалось странная легкость, спокойствие. Хотелось погрузиться в него и раствориться без остатка... Брр!!! Встряхиваюсь, мотаю головой. Приди в себя тряпка! Еще поборемся с костлявой! Валяюсь я метрах в тридцати от боя и, в силу расположения тела, более или менее вижу картину боя. А картина эта ни разу не внушает оптимизма. Я вижу шесть оставшихся уродов и только одного рыцаря. Кого именно разобрать не могу, в глазах все плывет. Пытаюсь сопротивляться этому, изо всех сил вглядываюсь в происходящее. Кое-как даже получается, но нормально видеть могу только через раз. Размытая фигурка в доспехах явно не справляется. Его ссадили, и он вынужден биться пешим. Шестеро бандитов отчетливо загоняют его. Может, по одиночке они и неумехи, но вместе им удается не подпускать моего товарища к кому-то одному и постепенно выматывать его. Если он единственный остался на ногах ему надо помочь. Вот только как? Тянусь к магии. Меня тут же дергает уже знакомая боль, но я не останавливаюсь. Боль медленно нарастает. Пока терплю. Есть! Удается зачерпнуть немного маны. На максимально возможной сейчас для моего мозга скорости выстраиваю в голове плетение и выстраиваю на его основе конструкт. Внутри будто взорвалась сверхновая. На последних остатках воли успеваю активировать заклинание перед тем, как отрубиться от этой чудовищной боли.
Часть 2. Отрезок 5
Это в некоторой степени уже стало нехорошей традицией очухиваться после обморока, ощущая себя крайне паршиво. Меня в буквальном смысле скручивало от острой боли в боку. Именно она и выкинула мой разум из забытья. Слабость, озноб, жар, чудовищная боль в боку, к тому же, трясет просто ужасно.
Открыв глаза, я понимаю, что лежу в какой-то телеге, а рядом... А рядом валяются несвежие трупы. Наверное, должен стоять ужасный смрад. Вот только я ничего не чувствую. Наверное, я должен испытать страшную брезгливость и проблеваться. Но мне все равно на покойников, которые прижимаются ко мне со всех боков. Я чувствую себя предельно паршиво, боль заглушает все остальные чувства.
Пытаюсь максимально отрешиться от этой боли, обращаюсь внутрь себя, к магии и получаю слабый, но отклик. Не укол боли, как раньше, а полноценное слияние с духовным телом. Я в буквальном смысле возликовал. Если бы мог, обязательно заорал бы от радости на всю округу. Немедленно начинаю погружаться еще дальше внутрь себя. Нужно посмотреть, что там у меня стало с каналами, резервом и всем прочим.
Того хаоса, что наблюдался после пробуждения в клетке, не было и следа. Только спокойная циркуляция маны по организму. Однако ее было довольно таки мало, резерв наполнен едва на одну полусотую, а в каналах циркулирует треть от нормального количества маны.
Стоп. Вглядываюсь пристальней. Это не магии стало меньше, это резерв и каналы стали на порядок объемнее. Ничего себе скачок в силе! И ведь раньше ничего подобного не слышал. Даже в знаниях Дракона не было никакой похожей информации.
Так, выработка маны тоже значительно увеличилась, но не сопоставимо с тем, как эволюционировало духовное тело. Отсюда и слабый отклик магии. И за счет всего этого я все еще жив. Магия не дает мне умереть, подпитывая организм. Однако конвертация нейтральной маны в жизненную идет слишком медленно, и исцеления, как такового, не происходит.
Возникла парадоксальная ситуация. Я уже давно должен быть мертв, но из-за слишком большой насыщенности тела магией этого не происходит. Дыра в боку, заражение крови и лихорадка есть, но они не убивают меня. Поганая ситуация, я умираю, но никак не могу умереть. Кто бы ни кинул меня в эту повозку, он был уверен, что я уже откинул копыта или же, что меня уже поздно спасать.
Вопрос, относительно собственного положения во времени и пространстве отошел на второй план в ту же секунду, как только более пристально посмотрел на состояние организма. Это самый настоящий п*здец! Сердце бьется, как бешеное, гоняя по телу кровь, зараженную какими-то бактериями. Иммунная система борется, подпитываемая жизненной энергией, но видно, что надолго ее не хватит. Мозг также оказался затронут этой заразой, почему я не испытываю проблем с мышлением остается загадкой. Рана от стрелы уже не просто сгнила, ткани там самым натуральным образом омертвели, отравляя организм своими миазмами. Стрелу, кстати, кто-то из меня выдернул. Болят там только немногочисленные, оставшиеся живые участки. Сигналы от нервной системы в мозг поступают не так, как должны. Хотя это, наверное, к лучшему. Иначе я бы сдох от болевого шока. Если ничего не сделать, то привет Край Вечной Охоты.
Лихорадочно вспоминаю все, что умею на поприще медицины, и начинаю лечить свой организм. Так, самое опасное сейчас — обильные мертвые ткани. Оживить их никак не получится, поэтому подстегиваю регенерацию в данной области и слежу за тем, чтобы все срослось, восстановилось так, как надо. Также внимательно отслеживаю, чтобы мертвая плоть уходила наружу и ни в коем случае не попадала внутрь.
Магии вроде бы потратил не так уж много, но морально вымотался прилично. Мало того, что такое я еще ни разу не лечил, так еще и жуть как страшно было. Лечишь ведь не кого-то постороннего, а самого себя. И ошибиться, мягко говоря, очень не хотелось бы. Но слава всем богам, которые только есть, я справился. Даже печень полностью восстановил. Что было, чуть ли не самым трудным во всем этом деле.
Несмотря на то, что соображать и колдовать после этого, мне было уже довольно таки трудно, прерываться нельзя было ни в коем случае. Я продолжил приводить организм в порядок.
С учетом крайней ментальной измотанности и самой постановки вопроса провозиться пришлось еще дольше. Зараза была, представлена шестью видами микробов, умудрившихся уже заметно укорениться в организме. Все это гасилось мной с большим трудом. К тому же, нужно было соблюдать максимальную аккуратность, чтобы вместе с микробами-паразитами не уничтожить антитела, которые с ними боролись, а также полезные для организма бактерии.
По окончанию я догадался покрыть свое тело простейшим щитом с постоянной подпиткой. Благо, в новых условиях, когда регенерация маны равняется пятой части моего прошлого резерва, просуществует это заклинание, пока я жив. Или если на меня упадет пара тонн чего-нибудь очень плотного, которые просто этот щит перегрузят.
После этого я со спокойной совестью отрубился от чудовищной умственной усталости.
* * *
— Hey! Hver fer þar?
— Það er ég, Ólafur! Fært dauður fyrir norn.
— Fjandinn sjálfur! Utley, ertu bjáni?! Svarið er, og það ætti að vera!
— Fjandinn hirði þig! Allar þessar asnalegu reglur fyrir utan! Opna dyrnar!
— Að þú ís risa helvíti! Ég læt skýrsluna þína hegðun að höfðingi! Haltu áfram, að þú ert asni visnaði.
Проснулся я от весьма громкой перепалки на неизвестном языке. Двое, судя по голосам, весьма крепких мужиков горячо спорили о чем-то. Несмотря на то, что я ни хрена не понимал из сказанного, по тону было понятно, что отнюдь не дружеская беседа.
Я решил пока никак себя не выдавать и посмотреть, как дальше будут развиваться события. Щит меня прикрывает, поэтому бояться за свою жизнь уже нет особого смысла.
По тому, что я вижу, лежа на спине, находимся мы не в лесу, а на открытой местности. К тому же, с той стороны, где сидит возница, неплохо так дует ветерок. Причем, с ветром идет какой-то странный аромат. Одновременно знакомый и незнакомый. Будто когда-то давно знал, что это такое, а сейчас напрочь забыл.
Кстати, на счет возницы. Именно он и был одной из сторон в разгоревшейся перебранке. Разглядеть его мне не удалось, стопка трупов, закрывающая обзор. Друг на дружке, рядом аккуратненько лежит пятерка тел. Расположилась эта стопка аккурат за возницей. Что интересно, все остальные трупы лежат по одному.
После того, как неизвестные перестали ругаться, послышался отчетливый скрип, который сложно спутать с чем-то другим. Пришли в движение довольно таки массивные дверные механизмы. Повозка тронулась, и вскоре я увидел где-то трехметровые деревянные ворота и окружающий их чуть более высокий частокол.
Далее стало понятно, что заехал я в какое-то поселение. Причем довольно таки странное. Постройки, которые удалось разглядеть, были довольно длинными и высокими. Присутствовали резные узоры, красивые, надо заметить. Люди же совершенно не походили жителей Альбиона. Более высокие и крепкие, волосы будто солома, глаз не видел, но есть такое подозрение, что у большинства они голубые. Пока мне на глаза попалось четверо мужчин в довольно бедной на украшения, но качественной одежде. Шерстяные штаны, плотные рубахи с накидками. На ногах же были низкие кожаные ботинки, стянутые одним, завязанным спереди шнурком.
Хм, а ведь я и забыл, что на дворе, вообще-то, зима. Мне совершенно не холодно и не жарко. На земле лежит мокрый снег, вперемешку с грязью. Нормальной, вымощенной хотя бы деревом дороги здесь не наблюдается. И телега со мной едет по этой грязи. Хорошо хоть дома стоят довольно далеко друг от друга и особенной скученности не наблюдается. Иначе было бы совсем нехорошо.
Вдруг я ощутил просто чудовищную магическую ауру, которая подавляла даже меня. Мои глаза воспринимали это как огромный и очень плотный, темно-синий столб, уходящий куда-то за облака. Была эта аура в одном из "длинных домов", который отличался богатством и красотой отделки.
Всю беспечность как ветром сдуло. Я максимально сжал свое магическое тело, чтобы не светить им на всю округу, и окутался всеми возможными щитами. Особое внимание уделил защите от астральных атак.
Кажется, понял, что это такое передо мной предстало. В знаниях Дракона было кое-что по этому поводу. Действующий алтарь одного из богов, коих на нашей грешной земле водится в достаточном количестве. На Альбионе с этим делом уже давно серьезные проблемы. Еще римляне серьезно проредили кельтское жречество, которое что-то знало и умело, а местные храмы, являвшиеся, помимо всего прочего местами силы (чем именно?), разрушили и на их место поставили храмы своим богам. Потом эти храмы частично сменились христианскими церквями. После ухода римлян кельтское язычество вновь подняло голову. Предки Артура, Пендрагоны, объединились со всем, с кем только можно, в том числе и со жрецами Старой Религии, чтобы отбиться от лезущих на остров германцев. Когда Великое Переселение Народов, более или менее, сошло на нет, и серьезнейшая внешняя угроза перестала маячить перед бриттами, великое королевство Альбион, объединившее практически всю Британию, за исключением горных районов Шотландии, где жили пикты, раскололось из-за междоусобных войн.
