Не испугавшись дыма от расчищаемых полей и проигнорировав домашних и одомашниваемых животных в краале, зверюга прокралась мимо "фазенды" Итц-Лэ к хижинам внутреннего периметра. Причем тихо так, даже лошади ничего не учуяли.

Дело наверняка кончилось бы трупами, если бы голодная зверюга сунулась в дверь хижины. Но ночной гость почему-то решил сломать стену. Вкопанные в землю толстые жерди, скорее даже тонкие бревна, плотно оплетенные толстой лозой, неожиданно хорошо спружинили первый навал зверя. А второго и не было, обитатели хижины спросонья саданули из всех стволов (обоих двух), причинив гостю травмы несовместимые с жизнью.

Забавно другое, биологи уговорили Лепилова вскрыть зверя. Помимо чисто научных данных естествоиспытатели обнаружили в боку животного пистолетную пулю калибра 9 мм и два заросших раневых канала.

Лепилов клянется Гиппократом, что зверь бегает с пулей не первый год. Скорее даже, больше десятка лет. И я с ними согласен. Доводилось видеть подобные "подарки" у старых лосей и секачей.

— Пуля от парабеллумовского патрона, — Седой покрутил пулю между пальцами. — Определенно скажу одно, именно этому калибру отдает предпочтение Орден. Его пилоты вооружены пистолетами именно под этот калибр. Вы прошли по следам животного?

— Километров пять строго на север. И этого бы не нашли, но он наследил у ручья. Дальше каменные осыпи, там не то, что звериный, танковый след потеряется.

— Судя по тому, что зверь выжил после первого знакомства с человеком, человек мог это знакомство не пережить. Не сейчас, но в перспективе организуешь исследовательскую партию вдоль побережья.

— Не вопрос, поищем орденский самолетик.

— Ну, почему обязательно самолет. Каботажные исследовательские партии вполне в стиле ордена.

— Если бы оставившие в зверьке пулю пришли по воде, это была бы не пистолетная пуля, а что посерьёзнее.

— Логично, — согласился Седой.

Пока начальство рассуждало, зодчие скучковались в дальнем углу стройплощадки. Высокое, похожее на пинию, дерево даже в полдень прикрывает тенью этот угол стройплощадки. Тень, конечно так себе, но на порядок лучше, чем на солнцепеке.

Зодчие сколотили в теньке стол и подобие доски почета, к которой прикололи чертежи "мегалита".

Сейчас Алиска о чем-то горячо спорит с сербами. Спорщики то тычут пальцами в приколотый к "доске почета" план объекта, то машут руками, демонстрируя, как это должно выглядеть "в реальности".

Увязавшаяся за Алиской, Муха мотает лохматой башкой в такт движений спорщиков.

Спорят о карстовых образованиях в западной части котлована. Как по мне, так это явно поверхностный карст, позже засыпанный тонким слоем грунта. "Испугаться", потратить день, но снять десять-пятнадцать сантиметров рыхлого камня и закрыть вопрос.

Тем более махать кайлом не придется, мужики вполне освоились с передвижным паровиком и подключают к нему всевозможную механизацию. В том числе отбойный молоток (не напрямую к паровику, конечно, а к компрессору, приводимому в движение паровичком).

Собственно, чего бы там они не спорили, карст будет снят. Ибо начальство тут я. И я вцеплюсь в этот берег, как советский солдат в западный берег Волги под Сталинградом — без полумер и компромиссов.

07 число 07 месяц 17 год.

Пятно застройки "Мегалита", "Большого дома" или ресторации "У Немца".

Седой улетел, но обещал вернуться. Вскорости. Вскорости — это точно не пара дней. И скорее всего не пара недель. Пара месяцев — уже ближе к реальности.

Причем, я уверен, самого Седого я увижу нескоро. Если вообще доведется свидеться еще разок. Скорее всего, с бортом пришлют порученца, а то и обойдутся просто пилотом.

— Сэф, молоцка? — интересуется Мэй.

— Отстань противная. Я в печали.

Мне есть от чего печалиться. Еще-б немного, буквально грамуличку, сантимитрик, миллиграмчик и аллес — история необыкновенных, но стопроцентно правдивых приключений Дена закончилась.

Нет, история конечно не закончилась бы, но рассказывал бы ее уже не я.

Третьего дня на охоте не заметил притаившуюся в ветвях кустарника тонюсенькую змейку. Реально тонкая — с мой указательный палец, чёрная с зелеными пятнами, идеально сливающаяся с растительностью. У змейки широкая только голова, чем-то схожая с наконечником стрелы.

В последний момент, буквально за миг до атаки, успеваю, даже не увидеть, а почувствовать опасность, подставив под первый укус приклад ружья.

Не слишком удручённая вкусом лакированной древесины змейка молниеносно нанесла второй укус, оставив крохотную ранку на правом предплечье. Настолько крохотную, что точное место укуса Лепилов установил только по некрозу тканей, начавшемуся в месте укуса.

Именно поэтому я и не смог сразу прижечь место укуса. Пол руки онемело, а где конкретно прижигать непонятно. Визуально никаких повреждений.

Дерзкая рептилия пытались укусить меня еще раз, но добрая, отлитая фашистами, сталь сперва располовинила змеюку, вторым ударом окончательно снеся башку.

Укола антидота я уже не почувствовал. Колол, как в буратино.

— Сворачиваем охоту, меня укусила змея.

Перед взором все плывет, наваливается тошнота. Рука немеет почти до плеча.

Отстегнув ремень ружья, перетягиваю руку под правым плечом и вытряхнув из медицинского пенала крохотный скальпель вскрываю вену.

Тягучая темная кровь оставляет на траве и камнях бордовые кляксы.

Не знаю, поможет ли. Но все, что я мог предпринять, я предпринял. Остается только молиться.

Не нравится мне цвет крови. Какой-то он не естественный, или это у меня уже приходы начались.

— Ты как? — Гена первым добирается до меня.

— Пока тут.

— Чувство юмора не покинуло пациента, значит, шансы есть, — пытается приободрить Гена. Но это он больше для себя.

— Ген, я скальпель уронил. Подбери. И где-то мой походный медицинский пенал.

Пенал одно название: коротенький скальпель, хирургическая игла, нить, порошок-антисептик и пара таблеток. Хотя больше и не надо. В коротком выходе хватит и этого, или не хватит всех лекарств мира.

— Что! Где! — это подоспел запыхавшийся Тимур.

— Тима, забери змею....

— Зачем?

— Странный вопрос. Ремней наделаем! — не маленький, сам должен догадаться, что доктор и научники аж запищат как захотят вскрыть гадину.

А ее мумифицированный труп будут показывать в назидание. Вот эта змеюка склеила ласты первому генерал-губернатору. Мерзкий был тип, и память о нем быстро стерлась.

Или, что намного веселее, если вас укусила вот эта завяленная гадина: прими то-то, сделай это — будешь сильный и здоровый, как действующий генерал-губернатор — светоч, опора и надёжа, сто лет ему жизни. А здоровья у него как у Чака Нориса — змеи, вкусившие его кровушки, тут же падают замертво (будто бы они до этого стояли).

— И посмотри, может у нее тут кладка. Слишком уж она агрессивная.

Тимур пакует обрубки змеи и лезет искать кладку.

— Точно кладка, — спустя вечность доносится из темноты его голос.

— Далеко?

— В соседних кустах.

— Как моя кровь на вид?

— Кровь, как кровь.

Чувствую, как ослабляют ремень на предплечье. Губ касается горлышко фляги.

Что характерно, в поселок я вернулся своим ходом. Да, меня полностью разгрузили от снаряжения. Я висел на плечах камрадов, норовил присесть-отдохнуть через каждую сотню метров, нес какой-то бред, но упрямо переставлял ноги.

По пути в меня залили содержимое всех имеющихся фляг, а я выблевыал его на землю. Особенно хорошо дела пошли на лад после того, как кончилась вода, и меня "заправили" ромом.

Похоже спирт отличный антидот против яда данной змейки.

Вызванная по рации, из поселка примчалась Чиси с флягой "высокооктанового горючего".

У больнички я чувствовал себя скорее пьяным, чем пораженным токсином. Хотя спирт это тоже токсин.

Добрый доктор запихал мне полную пасть таблеток активированного угля, поставил какую-то капельницу, подозреваю с физраствором. И, если я соберусь помирать, пообещал поставить трехлитровую клизму.

Я и до этого бал настроен пожить, а уж после заявленного литража клизмы резко пошел на поправку, уже к утру окончательно избавившись от онемения в руке и придя в относительно работоспособное состояние.

Но не тут то было. Добрый доктор оставил меня на больничке, даже не убрал с глаз чудодейственный лекарственный аппарат трехлитрового объема.

И оказался прав.

Подозреваю, неладное он заметил еще при утреннем осмотре. Поэтому и оставил меня под личным наблюдением.

К полудню мне стало хуже. Опять замутило, температура скакнула за сорок, навалилась слабость.

— Любопытный случай — определенно некроз, но конкретно такого в моей практике раньше не встречалось. Мария, готовьте операционную.

Дальше помню плохо. После крушения с обезболивающим у Лепилова напряженка, остался только неприкосновенный запас на случай, когда по другому никак. То есть, если можно обойтись народными средствами, придется обходится ими.

— Рот открой! — командует доктор.

Глубокая затяжка................ и пустота.

Уж не знаю, какие приходы у нарколыг со стажем. Лично я ничего не помню.

Очнулся от жгучей ноющей боли в руке. Судя по солнцу за узким окном, в бессознанке я прибывал меньше часа.

— Пациент, как самочувствие?

— Попить бы, и на воздух, — в крохотном пространстве операционной температура градусов под 30, душно и отвратно пахнет медикаментами.

Под тентом на улице расселось все мое семейство. Даже щенки и командор Флинт, хотя эти явно пришли потусоваться.

Усадили, напоили, обтерли смоченной в воде тряпочкой, лизнули в руку и отоптали ноги.

Дав моему семейству десяток минут на проявление заботы в тень подтянулись Лепиловы и зоологи из прибывших в гидроплане.

— Командор, вам дико повезло, — поджарый, лысый, как кощей, зоолог демонстрирует мне змеиную башку с вставленной в пасть палочкой. — Во первых, у змейки примитивный челюстной аппарат, ориентированный на охоту за очень мелкой дичью. У большинства земных змей челюсти раскрываются практически под прямым углом. Здесь же нет и девяноста. Вцепиться как следует эта змейка не может. Ядовитые зубы, точнее зуб, посажен очень глубоко, — зоолог разворачивает змеиную башку (точнее ее остатки), демонстрируя мне глубоко посаженый ядовитый зуб. Второй зуб вырезан для изучения. — Хорошо, что первый укус пришёлся в приклад ружья, на повторный укус остались крохи яда от полной дозы.

— Почему один зуб?

— Это как раз нормально, для многих ядовитых змей. Яд впрыскивает "рабочий" зуб. А второй, как бы резервный, на случай утраты "рабочего", — видно, что зоолог подбирает слова пытаясь донести до меня информацию понятными мне терминами.

— С агрессивностью мне понятно — кладка. А чего она такая тощая?

— Видимо на время "высиживания" кладки змейка перестает питаться.

— Надо бы принять меры.......

— Уже. Тимур, Итц-Лэ и Чук прочесывают планомерно все окрестные заросли. Пока нашли две кладки.

— Командор, тут такой вопрос, — начал незаметно подошедший Немец. Хотя, в моем состоянии и танк может подъехать незаметно.

— М?

— Вождь интересовался у Мэй за коктейль змеиной крови.

— И?

— Ну.... в общем, ты не удивляйся, когда попадешь ко мне на кухню.

— Поубиевал бы.

— За что?

— Не за что, а кого. Был у нас один знакомый боксер-дальнобойщик.

Добрый доктор самым решительным образом прописал мне постельный режим — тенек, шезлонг, отдых в режиме 24/7 и усиленное питание. Даже молочко выдают за вредность. Вы не пробовали молоко с перцем? Хе-х, значит вы не знакомы с Мэй.

Не знаю, как готовят коктейли, разве что кроме "Отвертки" и "Северного сияния". Но в национальном варианте Мэй это миксуется следующим образом — в литровую бутыль, заполненную алкоголем на четыре пятых, помещается еще живая змея. В принципе можно и мертвую, но это уже паленый коктейльчик. Марочный микс — онли живая и задорная змеюка. Когда змея перестает подавать признаки жизни, пойло считается готовым, но лучше добавить специй и выдержать еще недельку-другую.

Укусившая меня змеюка вообще хит сезона.

Во первых, она тонкая и отлично пропихивается в бутылочное горлышко.

Во вторых, охраняя кладку, она сидит на строгой диете, кишечник змеи пустой, и она не добавит в пойло собственных экскрементов. Хотя, бабка Ю убежденно считает этот метод кулинарной ересью. С ее точки зрения жирная змеюка это по феншую, гораздо нажористей и "вставляет" круче.

В третьих, змея на кладке бодрая, как никогда. В крайней бутылке зеленоватого стекла четвертые сутки плещется гадина. И до сих пор нет-нет, а подаст признаки жизни. Про ее двух товарок, пойманных вчера, и говорить нечего. Задора у них хоть отбавляй.

Я поинтересовался за то, не вреден ли попавший в пойло змеиный яд. На что гражданка Лепилова объяснила мне, — Что я хоть и начальник, но местами непроходимо туп и не образован до дремучести. Элементарно же, яд это белок. Белки разрушаются крепким алкоголем. Коктейль "Ленин" пей на здоровье, если не брезгливый.

Все, не буду смотреть на змей. Буду смотреть на стройку.

О том, что и где конкретно строить, спорили три дня, точнее три вечера. Причем спорщики поделились на понаехавших, требовавших быстрее — лучше завтра и чтобы стены как можно толще. Ким с сербами при молчаливом согласии "старой гвардии". И Немца с Мэй, имеющим особое мнение. Точнее мнении имел Немец, а Мэй преданно поддерживала мужа.

Эта, на первый взгляд, пара ментально противоположных личностей спелась на удивление органично. С другой стороны, они далеко не дети и жизненного опыта у них хоть отбавляй.

В итоге сошлись на Г-образном сарае дридцати метров в длину, десяти метров в ширину, с рядом квадратных каменных колонн по центру. По периметру будет еще один ряд столбов, на которые обопрется кровля террасы.

В длинной палочке "Г" разместится заведение немца, в короткой — жилые помещения для негоже.

По части архитектуры придумывать особо не пришлось. Все придумано до нас. Причем придумано очень давно, задолго до появления на свет гражданина Геракла. Климат, примерно южно-средиземноморский. Ресурсная база один в один та же, что и во времена гражданина Геракла. Малочисленность населения компенсируется современной механизацией. Фантазируй — не фантазируй, а получится тоже, что строили в средиземноморье с тех пор, как научились возводить капитальные постройки.

По части строительного камня проблема только доставить его за пару километров. Гена еще до нашего прибытия обнаружил выходы розоватого мрамора. Причем мраморные породы сложены пластами, что упрощает добычу примерно одинаковых по толщине камней.

По большому счету с камнем проблем нет. "ЗиЛ" самосвал и пара-тройка мужчин за утро заготавливают три-четыре кубометра камней. Это примерно дневная (с учетом выбраковки части камней) норма, которую успевают сложить сербы.

С планировкой строй площадки и рытьем котлованов под стены тоже прошло гладко. Что не осилил сломавшийся в последний момент "Ланц Бульдожка", бодро выгрызли вручную при помощи кирок, лопат и ...... ну вы поняли.