Тварей поменьше было гораздо больше: Двулапые с щупальцами, многоножки, покрытые хитиновым панцирем, ракообразные, древовидные, антропоморфные, но настолько уродливые, что человеческие черты бросались в глаза в последнюю очередь.
Но больше всего было всякой мелочи — скачущей мечущейся, кружащей над головой Ищейки, пытающейся дотянуться до непрошенного гостя маленькими лапками, зубами, щупальцами. Они агрессивно бросались на Растифа, но приблизиться в плотную не могли.
Хенион... Кристалл удерживал их на расстоянии. Самые ретивые или неосторожные, преодолев невидимую черту, начинали тлеть, распространяя ужасную вонь, и корчиться от боли.
Окруженный чудовищным сонмом Растиф не стоял на месте. Вытянув перед собой руку с хенионом, он кружился по сторонам, делал резкие выпады, заставляя духов шарахаться назад, рыча от ярости и страха. Прав был Хранитель: если бы не кристалл, твари давно бы разорвали его на мелкие кусочки. Он уже начинал жалеть, что согласился на это безумие. Но цель была так близка...
Изумрудная улитка находилась совсем радом. Растиф видел ее временами, позади мельтешащего перед глазами хоровода чудовищ. Этот артефакт на самом деле чем-то напоминал раковину улитки, хотя и не являлся таковой. Он висел в... воздухе шагах в сорока от Ищейки и медленно крутился вокруг собственной оси. Так близко и так далеко.
Растиф нерешительно шагнул вперед. Твари зашипели, заскрипели, заверещали, но вынужденно подались назад. Правда, те, что разместились за спиной человека, последовали за ним. Повертевшись по кругу, Ищейка сделал еще один шаг. Изумрудная улитка стала ближе.
Духи во что бы то ни стало решили воспрепятствовать человеку, но хенион оказался сильнее их желания. Видя, как в бессильной злобе бьются духи, Растиф рассмеялся.
Зря он это сделал. Духи пришли в ярость. Несколько мелких, обезумев от злости, бросились на него и вспыхнули ярким пламенем, приблизившись к хениону ближе, чем это было допустимо. Одного, самого ретивого достал Растиф, вонзив в него остроконечный осколок, и тот лопнул, как мыльный пузырь. Но в следующее мгновение, презрев опасность, чудовище, похожее на древесный ствол, вцепилось гибким корнем в хенион и вырвало его из рук Ищейки. Коснувшись кристалла, корень начал распадаться мелкой трухой. Хенион выпал, но это не спасло отчаянного монстра от гибели. Зараза продолжила распространяться вверх по корню, добралась до ствола и вскоре охватила все чудовище. Грозный дух, пронзительно скрипя, бился в агонии, разбрасывая во все стороны сыпавшуюся из него труху, и время его жизни было сочтено.
Но и Растифу, оставшемуся без оружия и — главное! — без хениона, оставалось уповать лишь на скорую смерть. Когда десятки духов ринулись на него со всех сторон, он попытался все же добраться до кристалла, но одна из тварей, находившихся дальше всех от добычи, схватила его за ногу удлинившимся щупальцем, отдернула назад и потащила к разверзшейся пасти, исходящей слюной в предчувствии сытного обеда.
Растифа волокло по гладкой поверхности, на которой не за что было ухватиться, мимо клацавших зубов и клыков, тянущихся к добыче лап и прочих конечностей. Он рычал, бился, пытаясь освободиться от мертвой хватки проголодавшегося духа, но все было тщетно. И когда до пасти чудовища оставалось всего ничего, он сунул руку в карман, достал щепку и, произнеся нашептанное Ингусом заклинание, бросил в сторону духа.
Щепка в мгновение ока пустила ростки и стала стремительно увеличиваться в размерах. В тот миг, когда острые клыки готовы уже были сомкнуться на теле Ищейки, над схватившим его чудовищем вырос Лесной дядька, опутал корнями его челюсти, дернул в стороны, разрывая пасть на две части. Остановившегося Растифа атаковала настигнувшая его мелочь, но и тут Дядька оказался на высоте. Размахивая корнями, он хватал духов на лету, давил их, рвал на куски, пронзал корнями, которых с каждым мгновением становилось все больше. Некоторые успевали вцепиться в плоть Ищейки, но на большее у них не оставалось времени. Лесной владыка самоотверженно защищал своего подопечного. Многие твари, позабыв о человеке, набросились на Дядьку. Они бросались со всех сторон, царапали его прочное тело, пытались перегрызть извивавшиеся корни. Лесной дух был силен, но его противников оказалось слишком много.
И тогда Растиф, отбиваясь руками и ногами от досаждавших чудовищ, достал из кармана фляжку, вырвал зубами пробку и вылил ее содержимое в Пустоту. Образовавшаяся лужа задрожала, вспучилась округлой шишкой и, продолжая расти, приняла черты многонога — морского чудовища, топившего корабли в море Дитенгаар. Несмотря на то, что его тело целиком состояло из воды, гибкие конечности без труда пронзали насквозь тела атаковавших Растифа духов, хлесткими ударами отбрасывали их в стороны, удлиняясь, настигали добычу и обвивая бьющиеся тела, давили их и рвали на части. Ответные выпады духов не приносили успеха. Водянистое тело было неуязвимо для их когтей и клыков. Полученные раны тут же заполнялись жидкостью и исчезали.
Пользуясь возможностью, Растиф встал на ноги и бросился к утерянному кристаллу. Он был уже совсем рядом, когда спикировавшая сверху крылатая тварь сбила его с ног, ударив в грудь головой. Ее тут же настигло щупальце многонога и утащило в самую гущу сражения. А Растиф, обернувшись, увидел...
...сотни кристаллов, разбросанных по всей округе.
Недоумение Ищейки было встречено издевающимся хохотом. Зарычав, Растиф бросился к ближайшему кристаллу, протянул руку, но пальцы схватили лишь пустоту, а призрачный хенион тут же исчез.
Смех стал еще громче и глумливее.
Ищейка метался от одного хениона к другому, но все они были ненастоящими. И еще: исчезая в одном месте, они тут же появлялись в другом, вводя Ищейку в заблуждение.
Сжав кулаки, Растиф пронзительно закричал от бессилия.
Он обернулся и увидел, что на "поле боя" появились новые духи. Бесплотные призраки окружили защитников Растифа со всех сторон. Одну за другой они испускали тонкие белесые нити, которые опутывали Дядьку и Водяную госпожу. При этом тела могучего древа и многонога содрогались в судорогах, их движения становились медленнее, а пропускаемые удары — чаще.
"Забирай то, за чем пришел, и уходи!"— прозвучал в голове Растифа безликий голос, полный боли и отчаяния.
Ищейка скользнул взглядом и увидел Изумрудную улитку, продолжавшую висеть в воздухе и медленно вращаться на прежнем месте. Духи, увлеченные сражением, оставили артефакт без присмотра.
"Пора",— подумал Растиф и бросился к Улитке.
Словно догадавшись о его намерениях, духи заверещали, заметались, бросились на бегущего человека. Растиф прибавил ходу. Вроде бы и не так далеко находилась Улитка, а он бежал изо всех сил, но приближался артефакт крайне медленно. И все же с каждым шагом он становился хоть чуточку, но ближе. Духи неистовствовали: бегущие клацали зубами, пытаясь ухватить Ищейку за ноги, тянули к нему свои лапки и щупальца, крылатые атаковали с воздуха, целясь когтями в лицо и глаза. Растиф петлял из стороны в сторону, обегая встречавшихся на пути тварей, отбивался руками от сыпавшихся сверху чудовищ. Его тело было густо покрыто мелкими царапинами, рубашка густо пропиталась кровью, но он не чувствовал боли, сконцентрировав взгляд на Улитке.
Последний рывок, прыжок, и пальцы сжались на гладкой поверхности артефакта. Улитка оказалась в его руках.
— Я хочу вернуться!— закричал он, наблюдая за тем, как к нему приближается лавина из сотни разъяренных духов.
Ингус обещал, что, как только Ищейка произнесет эти слова, его вытащат из Пустоты. Но и предупредил: возможно, на это уйдет какое-то время.
А как раз времени у него и не было. Духи настигли Ищейку. Еще одно мгновение, и, казалось, они разорвут человека на мелкие кусочки. И тогда Растиф опустил ладонь на торчавшую из центра свернувшейся в спираль Улитки рукоятку и повернул ее от себя, вниз и дальше по кругу.
— Запомни хорошо,— предупредил его Ингус.— От себя и вниз. К себе и вверх. Только так. Иначе сделаешь еще хуже.
Внутри артефакта что-то затрещало, по его изумрудной поверхности пробежали крохотные молнии. Духи прянули в стороны и закружили вокруг дрожащего от страха и напряжения Растифа плотным хороводом. Самые дерзкие пытались все же достать Ищейку. Но больше одного удара им не удавалось нанести. Неведомая сила, заключенная в улитке, начинала засасывать опрометчивого духа внутрь через широкий раструб. Верещащий дух вытягивался тонкой нитью, словно распутываемый клубок. И пока Растиф вращал рукоять, спасения не было.
"Уходи!"— кричали ему защитники в два трубящих голоса.
Растиф видел Лесного дядьку и Водяную госпожу издалека. Они, угодив в сети призраков, оказались полностью обездвижены. Десятка два духов, самых сильных и опасных, рвали и кромсали их тела с переменным успехом.
"Уходи!!!"
— Я хочу вернуться!— снова закричал Растиф.
Духи продолжали кружить хороводом. Чье-то щупальце вцепилось в его руку, вращавшую рукоять Улитки. Треск прекратился, исчезли молнии, а окружавшие Ищейку твари ринулись на обезвреженную добычу.
Растиф плотно зажмурился и...
... стало тихо.
Приоткрыв один глаз, Растиф увидел перед собой знакомый цилиндр. Он перестал вращаться и отбрасывать по сторонам причудливые блики.
Ищейка сидел на полу в комнате, принадлежавшей Хранителю традиций. Сам Ингус восседал на кресле и внимательно смотрел на Ищейку...
Впрочем, нет, его взгляд был устремлен ниже. Склонив голову, Растиф увидел в своих руках Изумрудную улитку. Пальцы, прижимавшие к груди артефакт и державшиеся за рукоять, побелели от напряжения.
Он облегченно вздохнул и пробормотал:
— Я вернулся.
Глава 12
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Поэтому, проснувшись и позавтракав, я отправился в квартал Проклятых на встречу с Шапшеном.
Как же приятно было идти по городу, не пытаясь спрятать свою физиономию от взглядов проходивших мимо людей! Впрочем, на меня все равно никто не обращал внимания. Сандорцам в большинстве случаев вообще наплевать на постороннего человека.
Меня это вполне устраивало.
В квартале Проклятых ничто не напоминало о минувшем побоище: трупы убрали, рухнувшие стены растащили по камешку, нищие — большая их часть — просили милостыню в городе, так что в квартале было тихо и мирно. Однако, бредя по разбитой улице, я затылком ощущал провожавшие меня взгляды.
У дома, в котором меня принимал в прошлый раз Отец нищих, сидел Моус и вырезал из куска древесины лошадку.
Беззаботные люди: у них хватает времени на всякую ерунду...
— Привет, Моус. Могу я видеть Шапшена?
Не отрываясь от работы и даже не взглянув на меня, он кивнул.
Я толкнул дверь и вошел в дом.
Человек в маске стоял у окна.
— Ты узнал, как обезвредить Привратника?— спросил он, не оборачиваясь.
— Нет, конечно. Я даже не знаю, что он из себя представляет. Мы ведь не договорили в прошлый раз, помнишь?
Он обернулся, устроился на подоконнике и кивком предложил мне сесть на табурет.
— Привратник — это могущественный центальский дух, способный менять свое обличие. Он может быть камнем, разрушить который невозможно никаким оружием, он может быть огнем, пожирающим все на своем пути, он может быть легче воздуха, что позволяет ему проникать даже в самые потаенные уголки подземелья. Он постоянно меняется. Правда, чтобы принять новый облик, ему нужно некоторое время, но сути дела это не меняет. Он силен и бесстрашен. Я не смог ни победить его, ни обмануть... И Духоборцы тоже не смогли.
— Почему ты тогда думаешь, что это удастся мне?— удивился я.
— Ты же сам сказал, что прибыл из Центалы,— усмехнулся он.— Поэтому ты лучше меня знаешь этих духов.
— Ты меня неправильно понял,— попытался я внести ясность.— Я из ДРУГОГО мира. Я пробыл в Центале всего несколько дней и сбежал оттуда, столкнувшись с таким вот перевертышем. Я понятия не имею, как с ними бороться.
— А как уничтожают злокозненных духов в вашем мире?— спросил он вдруг.
— У нас нет духов... Наверное. По крайней мере, я с ними не встречался. В Альтиндоре... это еще один мир, в котором я побывал, духов можно было победить при помощи магии.
— Чего?— не понял меня Шапшен.
— Ну-у...— как же ему объяснить.— В том мире были свои могущественные цанхи. И они могли при помощи... своего Дара уничтожать духов. Я сам был охотником на чудовищ, но с духами дела не имел — как-то не пришлось за четыре года ни разу.
— Вот видишь: ты — охотник. Ты бываешь в мирах, отличных от нашего. Ты получил благословение самого Стража...
Кажется, старик слишком высокого обо мне мнения...
— Я подумаю, как нам быть,— не стал я разрушать его иллюзию.— Тем более что это в наших общих интересах. А пока у меня достаточно других проблем.
— Одну твою проблему я уже решил. Так может, и с другими подсоблю?— предложил он.
Почему бы и нет?!
Лично я понятия не имел, что мне теперь делать.
И я рассказал Шапшену и о Тени, и об офаране, с помощью которого собирался открыть Центальские ворота. Он слушал меня внимательно, перебил всего лишь раз, когда я попытался ему объяснить, кто такой Риммер.
— Не утруждай себя,— сказал он.— Я прекрасно знал этого мерзавца. Ведь это по его вине я утратил Дар и стал таким... Ты сам видел, каким.
В мою голову пришла совсем уж безумная идея.
— Вы... Шторн?!
Взглянув на меня, он весело рассмеялся.
Что тут смешного? Не я первый подумал об этом. Так считала половина Сандоры. А вторая половина верила первой. Возможно, я был единственным, кто осмелился спросить об этом в открытую у самого Шапшена. И, если честно, я был бы только рад, если бы мое предположение оказалось правдой. Возможно, Шторн смог бы поведать, как мне справиться с Тенью.
— Нет, я не он. Мы с ним даже не были знакомы. Но меня постигла та же участь, что и его. Встреча с Риммером стоила мне Дара... Дар — это все, что у меня было. И лишившись его, я тоже едва не спятил... А пару лет назад я узнал об Источнике под Сандорой... Мне нужно туда попасть, слышишь?
Я кивнул.
— Теперь поправь меня, если я ошибусь. Чтобы пройти через врата, тебе нужен офаран, который похитил Риммер. Но ты не знаешь, ни где его искать, ни как потом одолеть.
Я снова кивнул.
— Винеар сказал, что об этом знали двое: Шторн и Неллис,— сказал я.— Один исчез, другой умер. А мертвые, как известно, не выдают своих секретов.
— Ты сказал Винеар?— воскликнул вдруг Шапшен.— Уж не тот ли это Винеар, который залечивает раны при помощи малярной кисточки?
— Он самый.
— Так он еще жив? Он в Сандоре?!
— Да.
— Если увидишь его, скажи, что я хочу с ним встретиться.
— Хорошо.
— А что касается того, умеют ли говорить мертвые... Еще как, если их хорошенько попросить.
Выпучив глаза, я уставился на Шапшена.
— Нет, я не могу. А вот могущественные Заклинатели, пожалуй. Они в силах договориться с духами, и те станут посредниками между миром живых и миром мертвых. Всех тонкостей я не знаю. Тебе лучше самому поговорить с Заклинателями.
