— Ляг, я тебе обработаю, — предложил он.
Минут десять, сосредоточенно сопя, он обрабатывал бактой покрасневшие поверхности. Затем взял с меня слово, что буду лежать, пока не впитается, и ушёл, притушив освещение. Смотри-ка, а он может быть и деликатным, и понимающим, думать не только о высоких материях! Увидел, что мне больно, и не стал донимать. Дождавшись, пока просохнет препарат — аэрозольную повязку в таких деликатных местах не накладывают, будешь снимать, опять повредишь кожу, и всё лечение насмарку — я накрылся одеялом и сладко потянулся. Лёгкость, которую ощущаешь под водой за счёт архимедовой силы, не идёт ни в какое сравнение с удовольствием просто полежать на мягком, и чтобы тебя не донимали ни беготнёй, ни зубодробительными задачками по политическим вопросам.
Слабо зашипела открываемая дверь каюты. Внутрь проскользнула Осока.
— Как самочувствие, Сенатор? — поинтересовалась она.
— Сто раз тебе говорила, не обзывайся, когда мы одни.
— Я на случай, если Учитель у тебя.
— Разве ты не чувствуешь его присутствие?
— Когда он того не хочет — нет, — девушка сбросила обувь, приподняла край моего одеяла и залезла под него.
— Эй, эй! — сказал я. — Ты что вздумала?
— Я ничего, просто так, полежать.
— Ну... ладно. Скажи, у тебя тоже раздражения от соли в самых нежных местах?
— Тоже. Немного. Я их бактой обработала, сделать тебе?
— Уже справилась, спасибо.
— Надеюсь, нам дадут пару дней передохнуть после этого.
— Вам — возможно, мне — точно нет. Моё главное сражение по Мон-Каламари ещё впереди.
— Ты это видела?
— Милая, ты стала слишком часто задавать этот вопрос.
— Извини.
— В данном случае никакого "видела" не требуется, всё понятно и так. Я не первый день в Сенате, знаю, чем и в каких целях будут пытаться пользоваться мои недруги.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— Хм... Пожалуй. Мне нужно будет решать очень много вопросов за короткое время, вот давай их разделим. Я буду консультироваться с сенаторами, ты — получишь необходимые материалы.
Атака на меня состоялась не сразу, а на второй день после возвращения и отчёта у канцлера. Бдительность, наверное, усыпить хотели. Но я им не девочка второй день с Рилота, чтобы расслабиться и пропустить удар. Когда взял слово представитель сектора М'шинни, я мгновенно подобрался: вот оно. Сенатор от этого сектора, Р'шиннос Ш'нийл, был относительно порядочным политиком и имел умеренные взгляды, на его заместителе же буквально клейма негде было ставить. Подавшись вперёд на летающей платформе, он горячо говорил об огромных сложностях взаимоотношений на планетах, где живут два и более разных вида с большой численностью.
— И что ж выходит в данном случае, шановны коллеги? — воскликнул он в благородном негодовании. — Сенатор Амидала, славная её миротворчей риторикой, опускается до таких ганебных дий, как розжиг громадского конфликта на планете Мон-Каламари! Куда это годится?
— Представитель Бровко, — сказал я, — во-первых, прошу Вас говорить на чистом стандарте. Сомневаюсь, что в этом зале, помимо меня, найдётся хотя бы дюжина сенаторов, понимающих Ваши сельские словечки. Поясню для остальных. Вы назвали мои действия позорными, обвинили меня в разжигании гражданского конфликта. Что ж, у меня есть чем ответить.
Лицо Войтеха Бровко побагровело, я же, не обращая больше на него внимания, представил Сенату фрагмент допроса Риффа Тэмсона в Министерстве Разведки. Беседа была длинная, на ней присутствовали следователь, Осока и специалист по психологии водных видов, найденный мной в университете. Пожилой синитийн почти три часа задавал пленному разные вопросы и в итоге добился того, что эмиссар проговорился о своей работе на графа Дуку. Именно этот кусочек и увидели все присутствующие.
— Полную запись беседы, три часа одиннадцать минут, я предоставлю в Секретариат, — забил я последний гвоздь.
Вслед за мной начали выступать другие сенаторы, многословно говорили о бесспорной миротворческой роли, которую играет республиканский парламент, и, как говорится, вот вам доказательства. Демарш Представителя был благополучно забыт, все клеймили гнусные козни сепаратистов и призывали внимательнее следить за тем, кого приглашают к себе правительства республиканских планет, если, конечно, они продолжают считать себя частью Республики.
— Пресекли в зародыше! — сказала мне после заседания Мон Мотма. — Весьма предусмотрительно с твоей стороны представить эту запись.
— Мне вовсе не хотелось, чтобы на меня посыпались все шишки, вот и подстраховалась.
— Используйте стандарт, Сенатор, — передразнивая меня, произнесла Терр Танийл. Стоявшие вокруг сенаторы из числа союзников засмеялись.
— Извини, провинциальная привычка, — подмигнул я ей.
— А что за мужчина так искусно провёл допрос? — поинтересовался Бэйл.
— Профессор психологии из столичного университета, — улыбнулся я.
— О? Удачно. Пожалуй, нам стоит почаще использовать научный подход, не в Эпоху Колонизации живём.
Да в воду
Осока сильно поскромничала, говоря о повреждениях кожи. Храмовые целители, увидев её "немного", схватились за головы. Видимо, в океане Мон-Кала содержится что-то, значительно сильнее действующее на тогрут, нежели на среднестатистического человека. На вторые сутки у девушки даже подскочила температура. Анакин и я хором заявили, что на следующее задание падаван не летит категорически. Тем более, что Набу — тоже очень богатая водой планета, хотя, насколько я помнил, её океан менее солёный, чем плазма крови человека.
— Скафандр не надену, даже не проси, — честно предупредил я.
— Надеюсь, не потребуется, — сказал Анакин. — У гунганов купола сухие.
На Набу Дуку попытался применить точно такую же схему, как на Мон-Каламари: поссорить гунганов с людьми. Казалось бы, бред полный, какие ссоры могут быть, если буквально несколько дней назад гунганы воевали плечом к плечу с нами? Оказалось, не такой уж бред. Пока генерал Тарпальс с экспедиционным корпусом бил дройдов на Мон-Кала, гипнотизёр Риш Лу обработал оставшегося без должной защиты босса Лиони. Тот собрал резервистов и собирался было идти на штурм Тиида, ждал только прибытия армии дройдов. Справиться с ситуацией удалось гораздо быстрее, чем в предыдущем случае, и, что немаловажно, не замочив ног. Лу сбежал на нашей подводной лодке, к счастью, у Тарпальса нашлась наготове ещё одна. На берегу мой герой-джедай взял эопи у одного из кавалеристов и бросился в погоню за предателем. Что ж, мой выход!
По моим подсчётам, десантные корабли дройдов должны быть на подходе. Да, вот и они, на высоте нескольких тысяч метров кажутся совсем небольшими. Комлинк с запрограммированным кодовым сигналом висел у меня на запястье. Я придавил пальцем сенсор до короткого писка в динамике. Дуку полагал, что его флот связал боем все истребительные полки планеты, да не тут-то было. Две эскадрильи формируемого Пятого полка с новой базы в Керене по моему распоряжению заблаговременно перелетели на замаскированные в джунглях пятачки недалеко от берега озера Паонга. Зенитные расчёты сепов засекли звенья уже на боевом курсе, с корпусов кораблей взмыли в воздух автоматические "грифы", и в них тут же мёртвой хваткой вцепилась вторая эскадрилья. Первая в этот момент сделала горку и нанесла кинжальный удар прямо в незакрытые люки транспортов. Я не рассчитывал таким образом достать генерала Гривуса, слишком уж, гад, живуч. Хватило и того, что два десантных корабля вспыхнули на месте, один взлетел, а четвёртый попытался подняться и рухнул обратно. Гунганы из Двадцать первого батальона бригады Тарпальса бросились к нему, выводить из строя уцелевших механических солдат.
Я, тем временем, вызвал на связь Анакина и с истерическими нотками и слезами в голосе принялся звать его обратно: дескать, здесь идёт бой, мы несём потери, и тут Гривус, они с ним не справятся... Уловка сработала, Скайуокер передал, что немедленно возвращается, только бы скакун выдержал. Гривус с поля боя сбежал, кто бы даже сомневался, он выбрался из горящего транспорта, подозвал "грифа" и улетел на нём. Пара Н-1 пыталась преследовать ублюдка, открыла огонь с большой дистанции, и тогда ещё два летающих дройда один за другим подставились под их торпеды, спасая хозяина. Прискакавший Анакин опоздал буквально на три минуты.
— Ну? И что за паника, Сенатор? — хмуро вопросил он.
— Прости, — полушёпотом сказал я. — Я надеялась, что ты сможешь его поймать. После того, как Дуку пытался казнить Вентресс, и она скрылась, у графа остался только один серьёзный лидер...
— Что верно, то верно. Без Гривуса графу будет гораздо сложнее управлять войсками. Остальные его генералы жидковаты, боятся ближнего боя. В отличие от нас. Не расстраивайся. Придёт время, я поймаю и его, и самого графа. Тогда войне конец.
— С этим лучше бы поторопиться, пока Дуку не успел найти новую Вентресс или Гривуса. И остаётся проблема второго сита.
— Загадочный Сидиус... — Анакин сжал правый, механический кулак, задумчиво посмотрел на него. — Выяснить бы, где он прячется! Сомневаюсь, что Дуку говорил правду, когда хвастался Учителю, что Сенат под его контролем.
— Я абсолютно уверена, что врал, — сказал я. — Хотя и не полностью. Допускаю, сит может прятаться где-то в правительстве или быть одним из Сенаторов, максимум.
— Буду этому даже рад, — проворчал он. — Арестовать его в столице гораздо проще, чем на территории сепов.
Джа Джа Бинкс по итогам происшествия заявил, что "его и большая босс Лионе провести будут обширная консультации с глава гунганския городов". Ну, а я, пока он будет эти консультации проводить, властью Сенатора объявил себе два выходных дня. И мы с Анакином снова, как два года назад, остановились у моих родителей. Там была Сола, была Джобель, которую я сразу воспринял как собственную маму, были племянницы. Старшую, Рюу, пришлось от себя буквально отлеплять.
— Она тебя любит больше, чем родную мать, — с ноткой ревности прокомментировала нашу встречу Сола.
— Рюу и похожа на меня больше, чем на тебя, — усмехнулся я.
Отца, к сожалению, на планете не оказалось, он занимался помощью переселенцам где-то в другой системе. Муж Солы Дарред дистанционно помогал ему из офиса благотворительной организации, впрочем, особо не перенапрягаясь. После того, как мы все пообедали, чем бог послал — в доме совершенно не ждали гостей — он заявил, что на работу возвращаться нет смысла, и отправился порыбачить. Анакин, оценив обстановку, решил составить ему компанию. Может возникнуть вопрос, почему не провести время со мной? В тот момент это было бы затруднительно. Зайдя после обеда на кухню, я обнаружил, что Сола и мама вплотную приступили к реализации проекта "праздничный ужин", и испытал сильнейший приступ кулинарной лихорадки. Скайуокер потому и слинял с Дарредом, на кухне он только мешался бы, как тот кот, на которого постоянно наступают. В процессе готовки мы с родственницами, разумеется, не молчали, активно обсуждали самые разные темы: почему нет, если заняты только руки, а язык совершенно свободен? Сола и мама расспрашивали, как у меня с Анакином, что творится в столице и в Галактике в целом.
— Как думаешь, когда закончится эта проклятая война? — спросила мама.
— Вот бы знать, — вздохнул я. — Пока я даже не знаю, чем она закончится.
— Ты не веришь в победу Республики? — изумлённо покосилась на меня Сола. — Или ты знаешь что-то такое, чего не знаем мы? В новостях говорят, что наша армия медленно, но продавливает сепаратистов.
— Не совсем так, — покачал головой я. — Ситуация равновесная. И она гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Возникает вопрос, а что в будущем. Образно говоря, мы сейчас ведём по тонкому лезвию. С одной стороны у нас глубокая вода. В неё мягко падать, в ней приятно плавать, но и утонуть проще простого, стоит расслабиться. С другой стороны — острые камни, о них разобьёшься вдребезги...
— Ты имеешь в виду победу Республики и победу сепаратистов? — уточнила мама.
— Да. Если победим мы, победит демократия и стабильность, но никуда не денется наша бюрократия, коррупция, организованная преступность. Надо будет очень постараться, чтобы нас не захлестнуло с головой. Не уверена, что это вообще возможно. Победят те — конец всему, Галактика превратится в россыпь удельных княжеств, грызущихся между собой. Оружия за последние годы наделано столько, что малой интенсивностью можно воевать не одно столетие.
— Получается, надо держаться этого самого лезвия и закончить дело миром, — попыталась подытожить Сола. — Чтобы те, кто хочет, ушли, но не забрали с собой тех, кто уходить не хочет.
— Как бы да, — кивнул я, — но только "как бы". Лезвие ведь может внезапно закончиться. И проиграют обе стороны.
— А сейчас я перестала тебя понимать. Как это обе??
— Так, что к власти придёт третья сила, которая устроила эту войну. И поддерживает её, как опытный турист подбрасывает ветки в костёр, с разных сторон.
— Погоди-погоди, — вмешалась мама. — До самого начала войны говорили, что Дуку идеалист, он не станет воевать. И вдруг тебя захватывают в плен, Орден вмешивается...
— И Республика была бы смята одним ударом, но тут, как чёрт из табакерки, у нас появляется армия клонов, — подхватил я.
В маминых глазах промелькнуло удивление. Сола же, не обратив внимание на непонятный оборот, покивала:
— Да, совпадений чересчур много. Возможно, ты и права. За этим стоит кто-то. Кто-то очень хитрый и очень жестокий. Сколько жизней уже погублено и сколько ещё погибнет! Жуть!
— Вот тебе и ответ, почему я стала жёсткая и циничная. Допустишь слабость, пожалеешь знакомого — вместо него погибнут миллионы.
— Мы можем чем-то помочь?
Ах, Сола, ах, сестра! Ну, не прелесть ли она?! Всё всегда поймёт, поддержит! Как же жаль, что нельзя её сюда впутывать!
— Нет, сейчас ничем, — сказал я, — хотя... Мам. Сестричка. Продумайте один вопрос, на случай, если мы проиграем. Нужно убежище. Такое, которое не найдут, место, где даже не подумают искать, ни друзья нашей семьи, ни спецслужбы, ни джедаи.
— Ты и их опасаешься? — удивилась Сола.
— Дуку тоже был одним из них, знает, как они мыслят, именно поэтому с ним так трудно воевать. А сколько ещё было Падших? Тот же Сора Балк, он спасал нас на Арене Петранаки, а потом перешёл на Тёмную сторону.
— Да-да, верно, не сообразила. Задачка... Попробую найти такое место.
— Делай. Или нет. Не надо проб, — поправил я. — Когда пробуешь, закладываешь возможность неудачи. А её быть не должно.
— Дочь, ты стала настоящим философом! — всплеснула руками мама.
— Это не я, это Великий Магистр так говорит.
Чуть позднее, накрывая на стол, мама поинтересовалась у меня:
— Дочь, а чего вдруг ты стала пользоваться нашими поговорками? Вроде, ни ты, ни Сола никогда не горели желанием учить язык. Я так удивилась, что ты что-то помнишь... — она замолчала и, прищурившись, посмотрела мне в глаза, пытаясь определить, понял ли я её реплику.
