— Да, я уже видел и сомнений в подлинности, извините, Ваша Светлость, конечно, нет. Но почему же, тогда нельзя найти ее на...
— Они от меня отказались! — прервал его дрожащий голос девушки.
Кайнэ резко вскочила на ноги, и судорожно прижав руки на груди, продолжила:
— Я живу благодаря господину Даниэлю и только по его просьбе вспомнила о тех, кто вы назвали моей семьей. Для меня их больше не существует! И теперь я просто травница! Травница господина Даниэля!
Пауза. Непонимающий взгляд Жана, переходящий с Кайнэ на Люцифиано и обратно. Причем просто не понимающий, так как лимит удивления на сегодняшний вечер он похоже явно исчерпал. Отец, вздохнул, постарался сосредоточиться и выйти из своего состояния блаженства, при этом слегка ослабив руки. Я же воспользовался моментом, выскользнул, и в два шага оказавшись возле Кайнэ, обнял ее, пытаясь успокоить судорожно выплескивающиеся эмоции. Даниэль, тем временем, посерьезнев, спросил:
— Жан, чем я занимаюсь, вернее, занимался?
— Ваша Светлость, вы величайший химеролог из всех, когда-либо существовавших! В Последней Войне, только благодаря вам...
— Я рад, за столь лестную оценку своих способностей, — неожиданно прервал его Даниель, — но давайте прошлое оставим в прошлом, хорошо?
— Простите, Ваша Светлость.
— Ничего, Жан. Так вот, вы же знаете, что род Миноли славится хитрож... хм, умными комбинациями во благо себя любимых. Извини, что не стану рассказывать столь неприятную историю во всех подробностях, но по какой-то причине эти интриганы решили, что будет выгодно иметь одного из членов рода как "химеру". Вызнав все мои "особенные" требования, Миноли подготовили Кайнэ в качестве "основы", заблокировали память, и прислали как новую ученицу травницы, зная, что я обязательно обращу на нее свое внимание. Непонятно, что за очередную интригу они готовили, и как сумели провести службу Дознания, однако, на тот момент я как раз решил отойти окончательно от дел и перестал создавать "химер". И Миноли с треском пролетели. Поняв, что ничего не получилось, так называемая семья просто вычеркнула ее из живых и забыла о существовании. Так что, вам надо взять список детей этого рода, умерших при рождении. Заодно будете неприятно изумлены, чья она дочь.
— Как ужасно!
— Согласен. Самое интересное, что все это раскопал мой друг Леардо, когда у, тогда еще, девочки начались... проблемы. Да еще и я, в неведении, этому невольно поспособствовал. Узнав, я смог разблокировать память, вернее то, что осталось, но исправить все сделанное с Кайнэ, полностью не получилось. Было уже поздно. Много времени прошло и слишком серьезные изменения. Но жить, как нормальный человек у нее получается. А вот имя и происхождение, я через суд, кстати, прошедший в закрытом режиме, восстановил. Так что она полноправная Миноли, хотя они об этом и не знают.
— Нет! Я п-принадлежу только господину Даниэлю, он м-мой... м-мой... — неожиданно и как-то бессвязно, выкрикнула сильно покрасневшая Кайнэ и ее, несмотря на мои объятия, стала бить дрожь. Глаза остекленели, а эмоции внутри закружились в таком водовороте, что даже мне стало не по себе.
Отец, поднявшись на ноги, шагнул к девушке и, положив, засветившуюся зеленым руку на лоб, мягко сказал:
— Все хорошо, успокойся, ты травница Кайнэ и работаешь на меня!
— ... Да, господин Даниэль, я травница, которая работает на вас!
— И я тобой очень доволен!
Принудительно усаженная в кресло, девушка вдруг также быстро успокоилась, правда, вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг. Старик в это время растеряно смотрел на происходящее, похоже, вообще, переставая его понимать.
— Прошу прощенья, Жан, за невольно увиденную сцену, но, к сожалению, пришлось все вскрытые в ее сознании императивы завязать на себя, — проговорил Даниэль, и, видя, что тот его не понимает, продолжил, — и... давайте не будем об этом. Надеюсь, ничего больше дальнейшему оформлению не препятствует?
— Нет, Ваша Светлость, — очнувшись от растерянности, Жан быстро вернулся за стол, — еще немного и все будет готово!
...
Уже ночью, возвратившись в гостиницу и лежа в своей постели, сквозь наползающую полудрему я почувствовал, как тихонько приоткрылась дверь и в мою комнату проскользнула испускающая робкие и сумбурные эмоции фигура. Подошла, слегка прикоснулась к лежащей свободно руке, вздохнула и немного постояв, стала устраиваться рядом на коврике, что находился на полу.
Нет, так не пойдет. Она что, хочет простудиться? Не знаю, почему Кайнэ, несмотря на свое отношение к Даниэлю, не желает спать с ним в одной кровати, но пол не самое лучшее место. Поэтому я, прогнав дремоту, сделал усилие и резко нагнувшись, подхватил пискнувшую девушку на руки, после чего уложил рядом, обнял и укрыл нас одеялом. Естественно, не преминул зарыться носом в любимую "мягкость".
Чувствуя как ненужные, по моему мнению, эмоции, из лежащего рядом тела уходят, сменяясь на уже привычно-смущенные с оттенком удовольствия, аккуратно прижался посильнее и заснул. Скучный день закончился невероятным на впечатления вечером. Интересно, что будет завтра?
Эли в тумане
Давненько я его не видел. Уже три дня как. Интересно и кто сегодня...
— Привет! — неожиданно резко раздалось сзади.
Поворачиваюсь и внимательно вглядываюсь в столь бесцеремонно появившуюся гостью:
— Привет, э-э-э, Чиса.
— Ура! Запомнила! Я так рада!
Девочка, даже ниже моего роста, с двумя забавными косичками и широкой улыбкой стоит очень близко и без малейшего стеснения рассматривает своими большими серо-зелеными глазами.
— Ты сегодня вместо Регны? — спросил я.
— Агась! Она немного занята. Ее опять пытаются реанкарнировать в том мире, а она сопротивляется.
— Почему?
— Да хочет чего-то нового, а то три раза возрождаться в одном и том же месте, да и еще с всеобщим поклонением, говорит, достало.
Смеющиеся глаза и улыбка до ушей.
— Понятно. А ты как?
— У меня ничего особенного. Обычные жизни. Вот сейчас отсыпаюсь после экзаменов. Ты даже не представляешь, какая это жуть!
— Знаешь, что-то глубоко внутри, тебе сильно сочувствует. Наверно я раньше сталкивалась с этими "экзаменами".
И действительно в сознании появился какой-то оттенок старых и неприятных ощущений.
— С ними все сталкивались! Ну ладно, хватит о грустном, я же пришла тебе завидовать! Ой, то есть поздравить! Быть его настоящей дочерью, это так невероятно! Как в свое время я хотела, чтобы он меня так назвал!
— Так попросила бы! Он же любит... любил всех вас и в такой просьбе не отказал бы.
— Как? Говорить мы не могли, знаешь же, а по "связи" почему-то не получалось. Хотя на самом деле я привередничаю. Ведь в отличие от остальных, он носил меня на руках!
— Прямо, носил?
— Агась! Правда, недолго, всего два дня, но это были самые счастливые дни моей жизни. Жаль что последние.
При этих словах, она стала немного серьезнее и в глазах промелькнула небольшая капелька боли.
— Последние?
— Да. Я тогда получила задание на диверсию в крепости врага. Склады-то взорвала, но на обратном пути попала ловушку. Глупо получилось. До сих пор стыдно вспоминать.
— Сочувствую, так он тебя оттуда...
— Да не, крепость была очень далеко. Я сначала целый день пряталась во рву, затем всю ночь ползла навстречу с оторванными ногами. Уже потом он меня нашел и принес в лагерь. И два дня ходил, показывал, что я просила, к речке и на луг. Даже звезды вместе смотрели! Сам кормил, руки-то уже отказывать начали. Я так радовалась!
— Что, не смог вылечить?!
— Не-а, мне там все очень сильно повредило и осколками посекло. И время как бы было упущено. Он старался, но не получалось.
— Прости что...
— Да все хорошо, не переживай! Я тогда даже не почувствовала что умерла. Просто заснула, а проснулась уже здесь. Эх, что-то мы все не о том беседуем.
— Согласна, но тему для разговора выбрать сложно.
— Агась! О многом тут болтать нельзя, причем как водиться о самом интересном. Только если очень обобщенно.
Возникла небольшая пауза. Перебрав возможные варианты, я спросил:
— Ну... как там Акена и Кен?
— О, у них все хорошо, прелестные трехмесячные карапузы и представь, уже который раз брат и сестра, вот же везет! — искренне радуясь, воскликнула Чиса.
— Трехмесячные?
— Агась! Тут со временем очень странные вещи творятся. Лучше не задумываться, просто принять за данность.
— Понятно.
...
— Ой, хорошо поговорили, но, увы, пора и делом заняться.
— Каким?
— Как каким? Я же пришла не просто так. Тебе нужна будет моя матрица!
— Что, опять предстоит бой?
— Не, по дракам, это к другим. У меня диверсии, скрытое проникновение, одиночные ликвидации и тому подобное.
— Не знаю, зачем это нужно сейчас, но отказываться не буду.
— Другого ответа и не ожидала. Руку давай.
Взяв за ладонь, Чиса долго вглядывалась во что-то, видимое только ей, потом сжала и негромко проговорила:
— Пусть моя сила станет твоей.
Боль была недолгой, но скрутило сильно. Когда очнулся, успел только увидеть растворяющуюся в тумане тень и услышать шепот на грани:
— Удачи!
Постояв некоторое время один, я потихоньку побрел непонятно куда, правда, с каждым шагом ощущая, возникающую вокруг столь любимую, ласковую и уютную темноту, в которую, в конце концов, и провалился.
...
Даниэль Люцифиано. Утро следующего дня
Даниэль, уже проснувшись, просто лежал в кровати и размышлял. Мысли двигались неторопливо, сквозь пелену удовлетворения от хорошо выполненного дела. Кайнэ ночью почти сразу тихо ушла к Эли и как он ощутил, дочка смогла окончательно ее успокоить. И пока они еще не проснулись. Собственно, можно было уже сегодня возвращаться в замок, но, к сожалению, вопрос с Охотниками пока так и висел не решенным.
Увы, попытавшись в первый же день выполнить взятое на себя обязательство, Люцифиано столкнулся с неожиданными трудностями. Охотников действительно протащили по невероятному обвинению в пособничестве врагам короны. Причем чуть ли не как шпионов, готовящих государственный переворот. Бред, конечно, но пока не пройдет полноценное разбирательство, которое может спокойно затянуться на несколько месяцев, никто из тюрьмы "измененных" не выпустит. Ни под залог, ни даже за взятку. Слишком уж легко можно оказаться на их месте.
Это он все узнал в городской магистратуре в соответствующем кабинете у искренне сочувствующего чиновника. Правда, таким он стал после небольшого звякнувшего мешочка. Единственное, что чиновник смог пообещать, это постараться улучшить условия содержания и все.
В местной службе Дознания, куда, поколебавшись, Даниэль решил обратиться напрямую, даже несмотря на магическую татуировку тоже не помогли. Уровень обвинения был слишком тяжел. Люцифиано, правда, ничего не требовал, просто, под предлогом выяснения подробностей изучил отчеты. Что интересно, сотрудники, составившие их, были не местными, а присланными по какому-то поводу из столицы и аккурат накануне, отбыли в неизвестном направлении. Они же и курировали это дело.
Кстати, проявился след того гвардейца, что подговорил Даши?. Это как раз ему оказал на улице помощь друид Фалион. А вот с Варей ситуация была интереснее. Ее, как ни странно, прихватили не во время проникновения в тюрьму. Почему-то именно в тот вечер была организована крупная городская облава, на любителей проходить не через ворота, и Охотница попалась в одну из многочисленных ловушек, расставленных специально присланным из столицы магом. Который тоже уже покинул город. Более того, при себе у нее якобы нашли список членов местной ячейки бунтовщиков. Естественно, Варя сразу получила соответствующее обвинение. Причем, похоже, тот магистр в маске остальным Охотникам явно солгал. Вряд ли при таких обвинениях у него получилось вызволить их друзей из тюрьмы.
Нет, конечно, Люцифиано мог раскрыть свою личность и решить вопрос сразу, но делать этого не хотелось. Так что оставался последний вариант. Просто "принудительно" забрать Охотников из тюрьмы. Вчера он вышел на представителей теневой гильдии и "попросил" помочь соответствующими планами здания и месторасположением камер заключенных. Ответ обещали уже сегодня. Оставалось только переговорить с дочкой. Очень не хотелось ее использовать, но на текущий момент ничего другого не оставалось.
— "Не переживай, я смогу", — неожиданно он ощутил появившуюся от Эли мысль.
— "Ты давно проснулась?"
— "Только что!"
— "Я не хотел бы тебя напрягать..."
— "Папа, посмотри вверх!"
Подняв глаза, Даниэль неожиданно заметил Эли, которая непонятным образом висела на потолке прямо над ним. Увидев его взгляд, девочка улыбнулась и, демонстративно расставив руки в разные стороны, упала. Резко подскочив и поймав дочку в объятья, Люцифиано сразу подумал о двух вещах. Первое, это то, что Эли по возвращении в замок надо точно выпороть за выкрутасы, и второе — как же он ее любит!
Глава 9. Чудеса случаются
Эли в городе
...
Наконец-то! Спустя столько времени чудо свершилось, и я вышел к людям!
...
Нет, ну а как еще назвать мою первую прогулку в городе? Замок и деревня не считаются, можно сказать, родные пенаты. Храм, стражники, принцесса, тоже прекрасно, но не то. А вот настоящий местный город с кучей незнакомых людей со своей жизнью, это то, что будоражит кровь и возбуждает любопытство.
Еще утром я постарался донести отцу мысль о моем вчерашнем Великом Подвиге Терпения и потребовал прогулку. И он, что удивительно, как-то подозрительно быстро и легко согласился. Правда, только после того, как отругал за выпендреж. Сознаюсь, не удержался, но уж больно хотелось опробовать новые возможности. Что интересно, они опять так легко легли на сознание и тело, как будто я все это раньше и сам знал. И отлично состыковались с тем, что дали Акена и Кен.
...
Итак, город, по местным меркам довольно крупный. Широкие улицы, мощенные камнем, причем по центру явно было выделено место для конных, карет и повозок, чем они и пользовались, периодически проезжая мимо. Горожане, идущие по делам и просто прогуливающиеся. Заметные таким же любопытством к окружающему, приезжие и гости города. Встречающиеся почти на каждом шагу патрули стражи (хм, не слишком ли часто, ну ладно).
Дома, в два или даже три этажа, разные по внешнему облику, но выдержанные в определенном стиле. Балконы и стены, увитые ползущими растениями. Цветы на подоконниках. В окнах в основном ставни, но ближе к центру города стали появляться и настоящие стекла. Все чисто, опрятно и никакой вони или просто грязи, которые я почему-то ожидал почувствовать и увидеть. Хотя, после обнаруженной у нас в номере (а ведь сначала на горшок заставили ходить, редиски) небольшой комнатки в которой стояло почему-то невероятно знакомое "белое чудо", я уже чистоте не удивлялся. А увидев рулон мягкой бумаги, даже пустил слезу. Это не те комочки из спутанных нитей, используемые в замке.
