— Адамс, я не инженер, поэтому мне тяжело воспринять вашу радость, но для меня многое значит, когда специалист так отзывается о своём корабле. Насколько хорошо подготовлена наша команда? Ведь корабль не стандартный?
— Поверьте, капитан, мои восторги о нашей птичке вполне оправданы. Она ещё не раз себя проявит. Что до моей команды, здесь собраны лучшие инженеры и техники, конечно, им приходится нелегко, но они ребята толковые и справятся на "отлично".
— Рад это слышать, Адамс. У меня есть один вопрос по нашей стелс-системе. У "Нью-Арк", на котором я ходил раньше, её нет, и я слабо себе представляю, как она работает.
— Похожая система раньше применялась только на разведывательных спутниках, но для использования на боевых кораблях её, конечно, пришлось модернизировать. Обнаружить любой корабль в космосе по его излучению не составляет сложности. Вот это-то излучение мы и маскируем при помощи целого комплекса систем. Собственно, большую часть объёма фрегата и занимают отсеки поглощения. Правда, эта защита не абсолютна, нас по-прежнему можно обнаружить визуальным обзором, но для этого стоит сблизиться на минимальное расстояние. Ну и, конечно, на сверхсвете нас видно всегда.
— Почему это?
— При переходе на сверхсветовую скорость происходит смещение излучение в иной спектр, более высокий. Поглотить такую энергию не получится, и мы видимы в точках входа и выхода из сверхсветовой скорости.
— Понятно, в принципе, то, что надо для такого корабля. А как долго мы можем находиться в невидимом режиме?
— Это зависит от режима движения. Если мы будем дрейфовать, с минимумом движения, то до трёх дней. А если активно маневрировать и передвигаться, всего лишь несколько часов. В противном случае мы выжжем корабль изнутри.
— Ясно, спасибо за помощь Адамс.
— Да, сэр.
Я прошёл чуть вперёд, осматривая отсек. Огромный зал занимал наверно всю заднюю часть фрегата, потолок практически терялся, настолько был высок. Прозрачная броневая плита биозащиты ограничивала пространство и отделяла нас от ядра и реактора. Огромный механизм, по которому периодически пролетали коронарные разряды электричества, освещавшие пульты контроля и управления, казалось, пульсировал как настоящее сердце нашего корабля. Это зрелище завораживало меня, притягивало к себе. Было в этой дремлющей силе нечто такое, что находило часть души и не отпускало на волю.
— Вас тоже заворожила наша малышка, капитан. — По интонации чувствовалось, Адамс не спрашивал, а утверждал.
— Наверно да, это как манок, смотришь и отвести глаз не можешь. Ладно, пойду я пожалуй, а то так и буду тут стоять столбом.
Отсалютовав Адамсу, я отвёл глаза от ядра и направился к выходу. Нет, к этому надо будет привыкнуть, но потом, пока же стоит ещё раз всё разложить по полочкам. Я вернулся в грузовой отсек и подошёл к М35. Их внедряли на замену М29, сделав более манёвренными и лёгкими. Правда ничто не даётся даром, и вооружение стало не таким универсальным, смонтированные на башне ускорители не подлежали замене. Ну и конечно уменьшилось количество мест для десанта, если в "Гризли" влезал десяток десантников, то "Мако" вмещал всего шестерых, считая стрелка и водителя. Мне пока ещё не приходилось работать с ним, но из разговоров ребят на Арктуре уже знал, что, несмотря на наличие микроядра и двигателей, повышавших его управляемость и манёвренность, есть у него неприятная особенность — подлетать носом вверх при прыжке в движении. Судя по всему, это было связано с общей балансировкой машины и более лёгкой носовой частью. Значит, придётся привыкать к управлению или даже не хвататься за рычаги. Интересно, оснастят ли "Нью-Арк" такой игрушкой? Стоило такое подумать, и тут же вспомнилось — отсек высадки там был меньше раза в четыре, и поместить тяжёлую машину было бы просто некуда, если только привязать сзади к фрегату. Здесь же в случае нужды и два влезли бы, потеснившись.
Вернувшись на главную палубу, я подозвал к себе Эшли с Кайденом и поблагодарил их за спасение своей нежно любимой за... головы. Теперь стоило заняться насущными делами, когда бы там посол не добрался до Совета, а готовым надо быть. Вызвав на инструметроне карту нашего пути, мы стали прикидывать оптимальные действия и шаги, которые могли бы предпринять. Как ни крути, а ничего иного не получалось, кроме ухудшения той ситуации, что у нас была. При всех раскладах маяк оказался наиболее вероятно повреждённым или уничтоженным. Эшли вздохнула.
— Если бы вы прилетели на пять часов раньше...
— Мы прилетели так быстро, как могли, а быстрее нас не летает никто в Альянсе.
— Нет-нет, сэр! Я вас не обвиняю! Просто... просто так больно вспоминать... мой взвод.
— Это пройдёт, сержант. Всё будет хорошо, — Кайден положил ладонь на её руку.
Ресницы Эшли чуть дрогнули и она, промедлив пару мгновений, аккуратно высвободилась. Лёгкий румянец пролетел по её лицу, и она опустила в стол глаза. Над светящейся голограммой карты повисла неловкая пауза, которую к счастью разрушил голос Джокера.
— Капитан Шепард, капитан Андерсон вызывает вас и наземную команду, участвовавшую в задании на Иден Прайм, в кабинет посла.
— Так, девочки и мальчики, у всех всё отполировано и блестит? Политики это любят. Тогда пошли.
Выйдя из шлюза "Нормандии" мы оказались в многоярусном посадочном доке, арендуемом Альянсом. Три двусторонние палубы могли принимать корабли до фрегата включительно, более крупные корабли должны были использовать или челнок для высадки экипажа или крупные доки в самом низу станции. Здесь обычно останавливались гражданские суда Альянса или как мы, фрегаты ВКС. Это было удобно, престижно, и чертовски дорого, как сказал Моро. Про те деньги, которые мы тратили для аренды этого дока, на Земле лучше было не говорить ни одному политику, если он хотел остаться у власти.
Спустившись на скоростном лифте в общий зал Академии СБЦ, мы предстали перед таможенным оформителем, и поскольку документы на нас посольство давно подготовило, задержки не возникло. Служащая-азари, приятно улыбнувшись всем нам, оформила наше посещение и направила в нужную сторону, через очередной лифт несколькими уровнями выше. По азари крайне тяжело было сказать о её возрасте, её чуть округлое личико было гладким как у двадцатилетней землянки, большие глаза и синеватый оттенок кожи с каким-то рисунком дополнял эту картину. Больше всего, конечно, бросался в глаза головной гребень, чем-то похожий на щупальца какого-то морского обитателя. Подвижностью он не обладал (ну или я об этом не знаю), но всё-таки смотрелся как-то странно. И конечно отсутствие ярко выраженных ушных раковин, как у людей, тоже бросалось в глаза. Ну, вот как можно шептать на ушко всякие нежности и прочие глупости по прямому отсутствию их, ушей? Но если внешность давала какие-то зацепки, то всё остальное было более чем в достатке и не давало повода усомниться что перед тобой весьма интересная женщина. Несмотря на то, что с человеческой точки зрения назвать её исключительной красавицей было нельзя, но пропустить её грацию и женственность было невозможно.
К моему сожалению азари не была заинтересована в продолжении нашего мимолётного знакомства и, после того как явила улыбку, вернулась к своей работе. Немного приуныв от такого исхода, я повёл свой "выводок" к лифтам на верхние уровни. В новостях крутили сюжеты с Иден Прайм, давая кучу оценок и приводя какие-то безумные выкладки и графики. Похоже, волны от такого камня будут расходиться далеко и долго, давая пищу журналистам и политикам для своих интересов. Куча "экспертов" и каких-то других лиц пыталась освещать и давать свои сверхважные оценки и рекомендации, наверное, половина политиков Земли грозилась найти и покарать тех, кто допустил такие жертвы и, самое главное, такое падение экономической отдачи с кучи проектов из-за отказа инвесторов вливать дополнительные деньги. Вся эта пляска на костях погибших вызывала такое омерзение, что хотелось вырубить к демонам все новостные ленты разом, за невозможностью вырубить политиков и экспертов.
Наконец-то мы добрались до верхнего уровня, и вышли на посольский этаж. Это было сказочное великолепие, потолок представлял собой облачное небо, странно-голубоватого оттенка, в его вышине проносились аэротакси и личные машины. Всю середину огромного помещения высотой в несколько уровней занимало рукотворное озеро, фонтаны воды поднимались из него на несколько метров, неся освежающую водяную пыль. Вокруг озера, да и по всему пространству в огороженных местах, росла какая-то трава, из которой поднимались к небу не то кусты, не то низкие деревья. Не хватало разве что птиц и каких-нибудь животных и насекомых. Картина просто идиллическая и умиротворяющая, хотелось просто остановиться где-нибудь, привалиться к поручням и наслаждаться журчание воды, лёгким искусственным ветром. Соблазн был так велик, что Кайдан и Эшли попросили меня притормозить, на что я согласился не без удовольствия. Это действительно того стоило, в конце концов занесёт ли кого из нас еще когда-нибудь на Цитадель за оставшуюся жизнь? Или этот раз будет первым и последним, когда мы сможем увидеть это великолепие, насладиться таким видом, после которого вся база Арктур будет казаться не более чем жалкий сарайчик на отшибе цивилизации. Жители станции сновали во все стороны, погружённые в свои дела, и практически не отвлекались на красоты этого места. Для меня это было удивительно, хотя может если я бы прожил здесь несколько лет, то и сам не смотрел бы на всё это.
Налюбовавшись этими видами, мы продолжили наш путь и поднялись в кабинет посла. Доннел Удина не счёл нужным даже повернуть к нам голову, или хотя бы поприветствовать нас, явно давая нам понять, кто он, а кто мы. Прозвучал странный сигнал и посол прошёл в край кабинета, к трём проекционным модулям. Они разом включились и высветили фигуры трёх членов Совета — турианца, азари и саларианца. Итогом его беседы стало обещание Совета собраться на слушания после отчёта о расследования СБЦ по делу Сарена и нападения на Иден Прайм. Все его доводы о помощи пострадавшей колонии были незамедлительно отвергнуты таким резким отказом, что сложилось впечатление, как будто Землю поставили в угол, словно непослушное дитя. Разговор был окончен и посол снизошёл до того чтобы обратить на нас внимание.
— Андерсон! Что это такое? Вы что, притащили сюда всю свою команду?
— Это капитан Шепард, лейтенант Аленко и сержант Уильямс. Они была на Иден Прайм. Я посчитал что вы, возможно, захотите лично услышать их рассказ о произошедшем.
— Это ещё зачем? Надеюсь, в их рапорте всё это есть? Мне этого вполне достаточно. Мне нет необходимости общаться с... как вас там называют, Шепард? Торфанским Мясником? Впрочем, вы сможете поприсутствовать на слушании Совета, может у них возникнут вопросы.
Голос посла выражал такой сарказм и презрение, что если бы не военная выучка, я переломал бы ему все рёбра и вдоволь поучил бы его летать. Однако вместо этого удовольствия пришлось снести этот ушат помоев, вылитый в мою сторону. Удина позвал за собой капитана Андерсона и вышел за дверь, пообещав, что у нас будет доступ в посольском уровне и в Башню Цитадели, когда объявят слушание нашего дела.
— Знаете, лейтенант, — голос Эшли был больше похож на шипение, — в такие моменты я ненавижу политиков всех мастей.
— Всё в порядке, иначе он бы не был послом. Меня эта кличка уже не выводит из себя, гораздо больше мне хотелось ему врезать за неоказание уважения к нашей работе.
— Капитан, можно вопрос?
— Валяйте, сержант.
— За что вас так назвали? Я знаю историю той операции, но официальную.
— М-да, Эшли, поймали меня на слове, так? Ну что же. Пока время есть... Расклад вы знаете, сотня космических десантников под моим командованием должна была штурмовать базу. Сразу говорю, штурм мог быть отложен, но тогда гарантированно мы теряли бы всех захваченных в плен, всех кто ещё был жив. Я принял окончательное решение атаковать базу. Со мной многие были не согласны, наш координатор, тот прямо высказался, что я своим решением отправляю ребят в мясорубку. Оборона базы была хорошо выстроена и само собой, после бойни на орбите, готова к бою. Мы прошли через это ад, через кровь и смерть, перешагивая через трупы своих друзей. Сколько официально наши потери составили?
— Три четверти первоначального состава сэр.
— Нет, Эшли, из боя вышло всего двадцать десантников, включая меня. Раненых, более или менее тяжело. Из тех кто смог продолжить военную карьеру наберётся, дай Бог, десяток. Я прошёл там по трупам, сержант, по телам моих парней и девчат, и по трупам тех мразей. Я перерезал всё население той базы. Больше сотни солдат и десятка три как бы штатских. Мы не брали пленных... После того что мы там нашли... я бы никому из них не позволил жить. Я не брал пленных. Да и никто из моих ребят бы не стал брать тогда.
Я перевёл дух, у меня опять перед глазами стояли кадры с монитора "тренажёрного зала" с растерзанными телами. Руки бессознательно стискивали металл парапета балкона, стало казаться, что я снова там, в запахе крови и запахе горелого мяса, опять Ежи падает у стены и кровь течет из его рта. Модли, с оторванной направленным взрывом головой, отлетает в сторону, искалеченная, раздетая азари, распятая на пыточном столе. И батарианский полковник, которому так не повезло "напороться" на мой клинок, ползающий по полу с воем, пытающийся собрать выпавшие кишки... Как он рассчитывал на сдачу в плен, на то, что его информация спасёт ему жизнь! Он просчитался всего лишь в одном, я был человеком, может и не рождённом на Земле, но человеком, для которого слово честь значило больше, чем собственная жизнь, карьера и чьи-то секреты. Батарианец, может, поступил бы иначе, может кто-то другой поступил бы иначе на моём месте, но я — нет. Я с усилием продирался, выбираясь из тех воспоминаний, слишком тяжело было всё это, слишком явственно проступало даже через столько лет. Всё это накладывало отпечаток на мои действия и поступки сейчас. Оттолкнул вспотевшими ладонями парапет и отошёл вглубь кабинета. Голос сержанта был полон сочувствия и страха.
— Капитан, простите, я не хотела бередить... У вас сейчас было такое лицо, словно вы там снова...
— Нет-нет. Всё в порядке, Эшли, всё нормально. Собственно, после того как мы вернулись на Арктур, раздались многие голоса, что меня не награждать надо, а отдать под трибунал за высокие потери и "негуманное отношение к штатскому персоналу базы". Тогда кто-то и бросил эту фразу, мол, я там действовал не как командир космодесанта, а как мясник. Правда, никто не мог предоставить план операции с меньшими потерями и спасёнными пленниками. Командование меня тогда отстояло, но прозвище осталось. Так что сержант подумайте хорошенько, согласны ли вы работать с таким командиром?
— Да, сэр, — Эшли, не раздумывая ни секунды, ответила и прямо смотрела мне в глаза.
— А вы, лейтенант?
— Капитан, у меня нет сомнений, что я служу в команде достойного офицера.
— Спасибо за оценку и за ответ.
