Искупление

Гарри скептическим посмотрел на него.

— Да-а-а-а. Поттер! Тридцать баллов с Гриффиндора за то, что вы дышите! И взыскание за то, что у вас хватает наглости жить!

Снейп бросил на него мрачный взгляд.

— Ты исключение, а не правило, — но он все же слегка смутился. Правда, нужно было сильно присматриваться.

Гарри неожиданно рассмеялся и наиграно вздохнул:

— Да, это уж наверняка, — молодой маг не думал, что когда-либо был обыкновенным и не похоже было на то, что это должно было вскоре измениться.

Мастер Зелий сменил тему, бросив на бывшего ученика еще один пристальный взгляд:

— Могу я скопировать страницу?

Гарри встал и отрицательно покачал головой.

— Просто поставь книгу потом в библиотеку, когда закончишь. Только будь осторожен, смотри, чтобы мадам Пинс не упала в обморок. Я думаю, это будет только честно, поскольку та книга о связях, которую ты мне прислал, к сожалению немного..., — Гарри саркастически приподнял бровь и иронически закончил, — истрепалась. — С этим молодой маг вышел из комнаты, до того как Снейп сумел осознать, что он не только сумел провести довольно приятную беседу с Мальчиком-Который-Выжил, но в итоге еще и заполучил в прямом смысле бесценную книгу. Профессор долго не мучил себя такими переживаниями, а провел остаток перерыва, уткнув свой довольно длинный нос в том, который содержал значительно больше, чем рецепт лечения ликантропии. Поттер не говорил, что мастер Зелий не должен читать другие разделы книги.

Выйдя из кабинета Снейпа, Гарри снова спрятал лицо под капюшоном и направился в сторону Большого Зала, к выходу из замка. Прогулка по коридорам Хогвартса воскресила массу воспоминаний, в основном хороших. Маг дотронулся до карты в кармане. Сегодня он здесь даже ни разу не заблудился, очевидно, умение ориентироваться в замке, было одним из тех навыков, которые никогда не теряются, как катание на велосипеде. Конечно, ситуацию упрощало то, что ни профессора, ни Флич не могли ему ничего сделать, застав в неположенном месте. Неожиданно Гарри остановился, когда какой-то звук из-за угла привлек его внимание. Он расплылся в улыбке. Похоже, в Хогвартсе подрастало новое поколение шутников. Тихо перешептываясь двое учеников приблизительно курса третьего-четвертого появились в соседнем коридоре. Тот, что был повыше, тихо посмеиваясь, прятал маленький сверток под мантию.

— Ник, это должно идеально сработать. Если тебе удастся точно выставить секундомер, чтобы..., — он замолчал, не закончив фразы, когда его более наблюдательный собеседник резко толкнул приятеля локтем в бок, и две пары глаз устремились на завернутую в плащ фигуру.

— Что-то затеваете, ребята? — Гарри готов был рассмеяться при виде двух испуганных физиономий, уставившихся на него. Он подумал о том, было ли у него самого такое же виноватое выражение, когда его заставали в неположеном месте. Наверное, было решил выросший проказник, дети, и в этом случае он не был исключением, показывали на лице все свои нехитрые эмоции.

— Э-э-э..., — Ник выглядел загнанным в угол.

Гарри улыбнулся, хотя и знал, что его улыбка не видна под капюшоном.

— Не дрожите. Я не могу вас наказывать, да и в любом случае не стал бы. Но вам не следует так открыто обсуждать свои планы.

Ребята обменялись ошарашенными взглядами. И первый из них заговорил снова:

— Да, сэр.

И тут Гарри пришла идея. Очень, очень хорошая идея. Такая, которую, он чувствовал, его отец — проказник от рождения — полностью бы одобрил.

— Знаете, ребята, думаю, я вам помогу, — он подозвал их жестом поближе. Заинтригованные, они с опаской приблизились. — Вы, похоже, заслуженные шутники, но вам никогда не достичь легендарных высот, без небольшой... помощи со стороны, — Гарри вынул из кармана карту. При этом он магически сделал идентичную копию, которую и показал мальчишкам, оставив себе оригинал. Он с благодарностью подумал о своих особых магических способностях, так как обычным способом потребовались бы недели на то, чтобы аккуратно скопировать заклинания и магические свойства в новую карту. Так было значительно проще, хотя и потребовало от него много сил, однако дало возможность оставить себе память об отце и при этом вернуть Карту Мародеров, туда, где она могла быть использована по назначению.

Приятель Ника скептически осмотрел ее.

— Это лишь пустой старый пергамент.

Гарри медленно покачал головой.

— Да, вы могли бы так подумать, но.... Вот.., — он вынул свою палочку и тихо пробормотал, так что слышали только они трое:

— Я торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.

Паутина линей расползлась в разные стороны от кончика палочки превращая лист в карту. Гарри позволил им посмотреть на нее в течение пары секунд и продолжил:

— Чтобы закрыть карту, нужно сказать "Дело сделано". Карта послушно превратилась в кусок старого желтого пергамента. Маг посмотрел мальчишек, теперь пожиравших лист жадными глазами, и улыбнулся, видя восторженные взгляды, которыми ребята обменивались друг с другом. У них явно имелась пара идей, в которых план замка будет очень кстати. — Итак, я полагаю вы сумеете найти ей достойное применение?

Ник быстро закивал.

— Да, конечно, сумеем, но у нас не очень много денег, сэр, и я думаю...

— Не надо денег, но есть пара правил, — прервал его Гарри, — мальчишки кивнули и приготовились слушать. — Во-первых, ничего разрушительного. Я знаю, что шутки и соперничество могут быть довольно увлекательными, но никаких преднамеренных вредительств. Второе, для Хогватса это может оказаться очень полезной вещью в случае опасности. Если такое случиться, то вам следует отнести карту директору. И последнее, она должна остаться в замке. Вы можете пользоваться ею пока вы здесь, но после выпуска, передайте ее вместе с этими правилами достойным приемникам, — оба ученика торжественно закивали головами. Гарри отдал им карту. — Я подождал бы с ее использованием до вечера, а то вы опоздаете на урок...

Ник бросил взгляд на часы и побледнел.

— Мы уже опоздали. Бежим, Гренджер убьет нас, — мальчишки припустились по коридору.

Поттер пошел за ними следом, заинтригованный мыслью о преподающей Гермионе. Зайдя за угол, он увидел, как ребята нырнули в открытую дверь, и услышал знакомый голос:

— Мистер Андрю, Мистер Рис, вы опоздали почти на пятнадцать минут. Отра...

Гарри решил, что будет несправедливо, если двое шутников будут наказаны за то, что он их задержал, особенно потому что они, наверняка, получали достаточно отработок вполне заслуженным образом. Он просунул голову в дверь и слегка смущенно посмотрел на Гермиону:

— Вообще-то, они мне помогали, Гермиона, извини пожалуйста, — он развернулся, чтобы уйти.

Гермиона в секунду потеряла свой уверенный учительский вид, уронила учебник и застыла от удивления.

— Гарри? — и она тут же выбежала из кабинета, бросив свой класс. Все ученики знали с кем когда-то дружила профессор Гренджер, это не было секретом. Бормотание и восторженный шепот наполнил комнату и двое потрясенных мальчишек посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.

Тем временем, Гермиона бежала по коридору вслед за уходящим магом.

— Гарри? Гарри, подожди, пожалуйста! — Она не надеялась, что он остановиться, но должна была попытаться, — Гарри?

Впереди нее, молодой маг вздохнул, остановился и обернулся. Ему следовало знать, что она побежит за ним. Вообще-то, если выбирать из двух его старых друзей, он с большим удовольствием поговорил бы с Гермионой. Рон просто сразу начинал его злить, почему, он не имел малейшего понятия.

Гермиона остановилась перед ним, на ее лице появилась нерешительность.

— Гарри, пожалуйста, давай поговорим? — она не дыша ждала ответа.

Лицо юноши вытянулось, он отвернулся и пошел дальше. Но, к ее удивлению, остановился на пороге пустого класса и открыл дверь. С зародившейся надеждой, она последовала за ним. Гарри вздохнул и сел на край стола.

— Я ничего не обещаю.

Она кивнула.

— Я знаю, то есть, я этого и ожидала... О, Гарри! — прикусив губу она посмотрела в пол. — Я раз двадцать думала о том, что скажу тебе во время разговора, а сейчас ничего не помню.

Глаза молодого мужчины не выражали ничего.

— Я помню кое-что из того, что хотел тебе сказать, но думаю, лучше этого не произносить.

Гермиона сглотнула, догадываясь о том, что он имел в виду.

— Гарри, я хочу, чтобы ты знал, мне очень жаль, я... ты не подавал нам никаких поводов думать... и я просто..., все казалось логичным, но так не должно было быть, не было, но я думала, все выходило, и я...я..., — она снова прикусила губу, еле-еле сдерживая слезы. — Я так виновата, — она замолчала, опустив плечи и ожидая Гарриного ответа.

Гарри подумал о том, чтобы ответить резкостью, которая моментально доведет Гермиону до слез, но почему-то это больше не казалось столь заманчивым, как два месяца назад. Он вздохнул.

— Мне вовсе не нравится, то, что со мной случилось, но я понимаю. Тебе было четырнадцать и все взрослые, которых ты знала и уважала, говорили тебе то, во что они действительно верили.

Гермиона покачала головой.

— Нет, мне следовало знать, я должна была понять — что-то было не так.

Гари встал и подошел к ближайшему окну. Он посмотрел на прекрасный осенний пейзаж снаружи.

— Может так оно было и лучше, — тихо проговорил он, впервые обличая в слова то, о чем думал с тех пор, как стал пытаться разобраться в собственных чувствах, а не бежать от них. — Волдеморт мертв, мир не лежит в руинах и...

Гермиона шумно вздохнула и потянулась, чтобы дотронуться до его руки, прежде чем успела осознать это. Поняв, что она делает, девушка снова отодвинулась.

— Не говори так! Да, все получилось, но это не означает, что так и должно было быть! — Гарри повернулся к ней со скептическим выражением лица. Гермиона поспешила продолжить, отчаянно желая объяснить ему. — То, что случилось с тобой, было неправильно, а то, что неправильно, никогда не станет хорошим. Этого не должно было случиться. Не твоя судьба и не твоя ноша страдать всю жизнь. Ты имеешь право на счастье, как и любой другой. Мы... мы отняли твою свободу, а ты не сделал ничего плохого и это преступление с нашей стороны. Даже если в итоге все кончилось хорошо, все равно даже и не думай о том, что все было правильно.

Гарри просто смотрел на то, как говорит Гермиона, чувствуя вдохновение в ее голосе, словах и молящем взгляде. Она была так похожа на Гермиону, которую он знал, но она была другой. Гарри вспомнил, что прошло шесть лет с тех пор как они вот так разговаривали и десять с того момента, как встретились впервые. Но хотя она и изменилась, в ее словах маг не сомневался. Гермиона верила в то, что говорила, и Гарри соглашался с ней. Поттер пожал плечами.

— Да, но теперь все это в прошлом, и его не изменить. Я не знаю, верю ли я все еще в судьбу или что-то другое, но все закончилось так, как и ожидалось.

Геримона смотрела в пол.

— Нет, не так. Потому что я всегда знала, что ты сразишься с Волдемортом, но я думала, что и Рон, и я будем рядом. Потом появился Сириус, и я думала, что он тоже встанет с нами, — ее голос задрожал. — Мы все испортили, и там был только ты. Один. — Слезы потекли по ее щекам, и девушка сердито смахнула их.

Гарри шагнул вперед и слегка дотронулся пальцами до ее руки.

— Я не буду врать и говорить, что у меня не было ненависти по отношению... в общем ко всем... очень долгое время, — она вздрогнула, Гарри продолжал. — Я преодолел ее, — Гермиона подняла глаза, проблеск надежды появился в ее взгляде. — Почти.

Они кивнула, понимая то, что он сказал и то, о чем промолчал. Ее друг приближался, но еще не достиг окончательного мира с самим собой и с окружающими.

— Рон и я, мы будем ждать вечно, если потребуется. Нам обоим плохо без тебя, Гарри.

— Мне тоже, — он повернулся, чтобы уйти. Выходя из кабинета, где в одиночестве оставалась Гермиона, маг бросил напоследок:

— Скажи Рону, что он кретин... — тень улыбки появилась на ее лице и девушка, счастливая, закрыла глаза. Гермиона была готова ждать вечность, но, может быть, этого все-таки не потребуется. И тут она снова открыла глаза, вспомнив:

— О, нет, мой урок....

Глава 28. Выздоровление.

Прошло две недели прежде чем произошло что-то интересное в жизни Гарри Поттера. Он все так же летал каждый день и то что с приходом осени становилось все холоднее, похоже не слишком его беспокоило. Ремус заказал книг больше, чем Гарри считал возможно прочесть за одну жизнь, и поручил Сириусу вынимать приходящую литературу из коробок в которых и расставлять их на полки. Гарри меланхолично заплатил по счету, не обращая внимание на беспокойство бывшего профессора о размере суммы, которую тот потратил. Гарри не переживал на этот счет, расходы на библиотеку составили крохотную часть от того, что ему заплатило министерство в качестве моральной компенсации.

Было утро, время разбора почты, когда произошло что-то совершенно неожиданное. Гарри наслаждался гренкой и читал Ежедневного Пророка, когда суета в дверях заставила его оторваться от газеты и посмотреть на происходящее. Мячик из перьев и маленький домашний эльф ввалились через порог и из этого месива кричал резкий голос:

— Плохая сова! Плохая сова! Нет! Нельзя беспокоить Мастера Гарри! Стой!

Но птица бросилась вперед и взмыла по направлению к Гарри, у которого отпала челюсть, когда он узнал этот комок белых перьев.

Белая сова, взъерошенная после борьбы с Рулли, спустилась пониже и начала летать вокруг Гарриной головы.

— Хедвиг! — та наконец успокоившись уселась Гарри на плечо, тихо ухая и тыкаясь головой магу в ухо.

Сириус смотрел как улыбка на лице его крестника расползлась от одного уха до другого. Его сердце заныло от сознания того, как редко можно было увидеть Гарри таким счастливым. Не в первый раз он проклял себя при мысли о том, сколько счастливых минут они могли бы провести вместе, не будь он таким идиотом. Он должен был быть с Гарри, это все что от него требовалось. Он должен был быть рядом и будь он чуть умнее, прояви он чуть больше доверия, все было бы по другому. Сириус посмотрел вниз прикусив губу. Ему нужно было просто держаться подальше от семейства Поттеров, начиная с Джеймса. Похоже он был не способен принести им что-то, кроме боли.

Ремус заметил неожиданное меланхоличное выражение, появившееся на лице друга и подавил вздох. Он хотел бы как-нибудь помочь Сириусу, но не мог придумать ничего, что не включало бы в себя нелегального использования Хроноворота и большой вероятности изменить историю к худшему. Сириус непоколебимо считал единственно себя виноватым в том, чему причиной были многие. Но каждый раз, когда Ремус старался приободрить друга, Сириус становился только мрачнее и оборотень отказался от попыток выводить приятеля из его мрачных размышлений. Будучи более рассудительным из них двоих, Люпин принял на себя часть вины, но большую порцию он возлагал на Волдеморта. Он был злым гением, они же просто сделали глупость. Это, конечно, ни сколько не извиняло никого из них, но по крайней мере у Ремуса было утешение, что они никогда не замышляли посадить невинного человека в ту адскую дыру, что зовется Азкабаном.