— Она так шутит. — Заметив приподнятые брови Бегичева, рассмеялся Чернов. — Они с Максом жили в вашей половине дома, никому не мешали, не шумели. Катались на лыжах и дышали свежим воздухом.
Чернов-старший не знал, зависая в последние дни в баре до его закрытия вместе с новым другом-немцем, что заброшенная им жена бесилась от одиночества и отсутствия светской жизни. Еще больше она злилась, слушая взрывы смеха и телевизор за стеной. Мальчишки с ней вежливо здоровались при встрече и шли по своим делам. Возвращающийся глубокой ночью муж спал ровно до того момента, как за ним приезжал на снегоходе приятель. Где они были и что делали, Элеонора не знала. И теперь, вернувшись на родину, тихо истекала ядом.
— А, спасибо, Виталий, что приглядели. Я на машине, давайте Вашего заберу? Вам петлю делать, а мне — по дороге.
— Да? Вот спасибо!
И мужчины еще раз пожали руки.
Когда Вальтер распрощался с Максом, то, спустя время, спросил у Сергея Ильича:
— Как прошла твоя поездка?
— Поездка? Какая? А-а... Мы же всего лишь на выходные к Танюшиным родителям ездили. Влад, ты не знаешь главной новости!
— Да-а? И какой же?
— Танюша беременна. У нас будем малыш!
— Это просто отличная новость. — Вежливо сказал Вальтер. — Как она себя чувствует?
— Хорошо. Как же я рад! Неужели черная полоса жизни сменилась сверкающим счастьем? Танюшина мама, хоть и в летах, обещала приехать и помогать ухаживать за малышом!
Наконец, машина въехала в их двор. И, пока Сергей Ильич парковался, Вальтер стоял у подъезда, сжимая ручку сумки и лыжи. Здесь, в отличие от сверкающего снегами Герца, было тепло, темно и грязно. Падающий снежок дворники ежеутренне посыпали реагентом, да так и оставляли, не счищая образовавшуюся на тротуаре черную слякоть. Идти одному в квартиру, где теперь жила незнакомая Танюша, да к тому же беременная, ему не хотелось.
Из-за того, что приехали они в одиннадцатом часу вечера, найти место для машины среди уже поставленных на ночь соседями было достаточно проблемно. Чтобы не мокнуть под снегом с дождем, Вальтер поднялся на две подъездных ступеньки и встал под козырек.
Неожиданно запищал кодовый замок, выпуская на улицу кого-то из жильцов. Вальтер машинально повернул голову. Первой на крыльцо выскочила маленькая лохматая собачка в ботиночках и костюмчике. Тявкнув, она принялась обнюхивать его штаны, а потом завиляла хвостом.
— Бонечка, не приставай к незнакомым людям! — Сказала вышедшая следом за ним женщина в длинной куртке. На голове ее был капюшон. Голос парню показался очень знакомым и он спросил:
— Лидия Петровна?
Та подняла голову и сдвинула капюшон на затылок.
— Ой, Бонечка, это же Володюшка, наш с тобой сосед, домой вернулся!
'Значит, сосед...'
— Как Вы живы-здоровы? — Ласково улыбнулся он женщине.
— Да все по-старому. — Махнула она рукой, на которой сверкнул аметистовый перстень. — Толик работает, мы с Бонечкой ходим по магазинам и сидим дома. Погода-то какая! То снег, то дождь! А ты как? Хорошо отдохнул? С девушками знакомился?
— Спасибо. Мы были с Максом, моим школьным другом. Катались на лыжах.
— Ну и молодец! Приходи ко мне завтра после школы. Я сварю борщ, как ты любишь, и испеку пирожков. А то как ты уехал, Толик мне проходу не дает: напеки ему, да напеки... А я ему: будешь есть один, живот вырастет, между рулем и сиденьем не поместишься!
Женщина засмеялась и махнула рукой.
— А ты чего домой не идешь? — Вдруг спохватилась она.
— Жду Сергея Ильича. Он машину поставит и придет.
— Да-а... — Женщина, поджав губы, посмотрела во тьму. — Он тебе уже рассказал?
— Про пополнение семейства? Да.
— Теперь тебе совсем проходу не будет. Он-то на работе, а Танька сама делать ничего не привыкла... Болезненная, видите ли... Хотят позвать сюда ее мать. Ей теперь хорошо питаться надо. Значит, кому-то придется ходить по магазинам, обеды варить... Как вы там все поместитесь, ума не приложу! Может, тебе стоит поискать своих родственников? Вдруг они хорошо живут и захотят взять тебя к себе?
— Если бы хотели, думаю, давно бы нашли. Нет, Лидия Петровна, не стоит никого искать. Вот закончу школу, поступлю в институт и попрошусь в общежитие. Там точно никого стеснять не буду. А потом уеду в провинцию.
— Такой милый, воспитанный мальчик и в самогонную провинцию? Ты там не выдержишь и месяца!
— Перестаньте, Лидия Петровна, везде люди живут. Кроме алкоголиков там есть дети и старики. Им тоже нужна квалифицированная помощь. А вот и Сергей Ильич!
— Добрый вечер, Сергей Ильич! — Расплылась в улыбке женщина. — Пошла гулять с Бонечкой, смотрю, Ваш мальчик стоит. Говорит, Вас ждет!
— Здравствуйте, Лидия Петровна!
Сергей Ильич приложил брелок к домофону и замок запиликал, отпирая дверь.
— Бонечка, идем домой! — крикнула в кусты женщина, и на крыльцо запрыгнул абсолютно мокрый, но довольный песик. Отряхнувшись на брюки Сергея Ильича, он поставил передние лапки на ноги хозяйке.
— Ах ты проказник! — Проворковала женщина, поднимая на руки свое сокровище.
Сергей Ильич распахнул перед ней дверь, и она первой зашла в подъезд.
Вышли они из лифта на одной площадке. Только дверь Бегичевых была в левом коридоре, а Лидии Петровны — в правом.
— До свидания! — Улыбнулась она, раскрывая свою дверь. — Володюшка, жду тебя завтра на обед!
— Спасибо!
— Не шуми! — Шепотом сказал Сергей Ильич и на цыпочках зашел в прихожую. Когда он включил свет, Вальтер неприятно поразился отсутствию старого шкафа и велосипеда, обычно поджидающего, кого можно приложить крутым рогом руля. Над головой светила синими и белыми лампочками модная люстра. В нише, где раньше стоял ветеран, поместился современный, с подсветкой, белый шкаф-купе. Зеленые потертые обои заменились серыми с искрой, а обычные двери в комнаты превратились в пластиковые с ярким витражным стеклом.
— А где велосипед? — Растерянно поинтересовался Вальтер.
— Красивый мы ремонт сделали, пока тебя не было, да? Танюша не хотела говорить раньше времени. Сказала, пусть будет мальчику сюрприз!
В серых глазах Бегичева словно крутилась радужная пелена. Он смотрел вокруг себя и не видел, что Танюша выбросила все, что было дорого ему с детства. Что хранило прикосновения рук отца и матери, заменив память безликой, но дорогой отделкой. Похоже, ей было все равно, что творилось в душе и сердце влюбленного мужчины. Главное — сделать так, чтобы завидовали гости.
— Будем считать, — сухо сказал Вальтер, — сюрприз удался. Надеюсь, в моей комнате мебель осталась та же?
— Пока да. Давай поговорим об этом завтра?
Вальтер, не раздеваясь, с сумкой и лыжами прошел к себе в комнату и замер на пороге. Под окном, где раньше стоял его письменный стол, валялись рулоны обоев и высились упаковки ламината. Скромной кучкой в углу стояли мешки с клеем. Стола не было.
— И как все это понимать? — Обернулся парень к Сергею Ильичу.
— Танюша решила еще делать пол здесь и на кухне. Но рабочие не успели. Придут завтра. Прошу же, не шуми! Танюша проснется...
— А где моя одежда и обувь?
— На антресолях. Я не успел разобрать, сразу поехал за тобой. Завтра полезешь, не свали на себя мои картины.
— Тогда — спокойной ночи. — Парень закрыл дверь перед носом у Сергея Ильича.
Как же много прошло событий с тех пор, как он плакал на дворцовом чердаке, утирая распухший нос рукавом старого трико! Он сел на кровать и расстегнул молнию на куртке, а потом и вовсе завалился на пыльное покрывало. Как странно складываются судьбы! Они с Вовкой искренне хотели помочь всему миру жить в счастье и любви, соединив демоницу и Владыку. Но, похоже, от изменения их линии жизни вокруг ничего не поменялось. Люди также за счет других добивались своей цели. А еще убивали, бросали в беде, использовали сексуальное влечение и власть.
— Вовка! — Произнес Вальтер, глядя в потолок. — Мы совершили ошибку. Начинать надо не с середины, а с самого начала! Мы попытались изменить часть узора или программы глобального сценария, надеясь, что все пойдет по другому пути. Но сделали еще хуже. Не знаю, как у тебя, а мне здесь делать нечего. Там, где я думал найти покой и любовь, поселилась женщина. Я не знаю, будут ли они счастливы, но мне среди них места точно нет.
В коридоре послышались голоса. Тихий — Сергея Ильича, набирающий обороты — женский. Вальтер прислушался.
— Ты ему уже сказал? — Допытывалась Танюша. — Ты знаешь, что у меня здоровье слабое! Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобился детдомовский почти взрослый ребенок?
— Мы не виделись много лет. Думал, тебя нет в живых... И тут эта встреча! Любовь моя, Танюша!
— Ты знаешь, что через две недели приезжает мама? И где я ее поселю? На кухне? Не надо тянуть руки! Сними ему комнату. Пусть живет один. Уже взрослый парень! Кстати, — голос стал удаляться, видимо, она вошла внутрь, — я смотрела, в подмосковных гостиницах можно снять номер за десять тысяч в месяц.
— Танечка! Но ему же надо учиться в школе!
— Переведешь в другую. Какая разница, где учиться? Программа все равно одинаковая! А ты забыл о нашем ребенке? В маленькой комнатке будет бабушка с малышом... А мы с тобой тут... — Голос потеплел и даже превратился в мурлыкающий.
— Радость моя!
— Мой черноглазик!
Вальтер рассмеялся. Человек всегда выбирает то, что считает для себя важным. А остальное... Остальным ради собственного счастья можно поступиться. Владимир был для него важен, пока тот был одинок. Но едва нашлась женщина, о которой он мечтал долгие годы... Взрослый чужой ребенок стал ему не интересен. Ведь в новую жизнь он никоим образом не вписывался. Как маг, Вальтер мог бы помочь посмотреть ему на свою любовь со стороны. Но стоит ли лишать человека иллюзий, если именно в них он видит смысл жизни?
Спать в запыленной и захламленной комнате не хотелось. Поэтому он встал, вышел на площадку и позвонил в дверь Лидии Петровны. К счастью, старики еще не легли спать.
— Здравствуй, Влад! — Первым протянул руку Анатолий Иванович. — Что случилось?
— Можно я на ночь оставлю у вас свои лыжи и сумку? А то в моей комнате так... грязно. Я завтра заберу, честное слово!
— Да, Володюшка. Как же ты там будешь спать? — Спросила Лидия Петровна.
— Я не буду. Пойду погуляю, или поеду к другу, переночую у него.
— Нет-нет! Оставайся здесь! Пусть на кухне, но у нас замечательная раскладушка и чистое белье! Отказы не принимаются!
— Хорошо, — улыбнулся парень, — если я вас не стесню, то на пару дней. Мне надо забрать вещи и куда-то переехать до начала учебы. Завтра с утра пойду искать жилье.
— Сколько надо, столько и проживешь. — Безапелляционно сказала Лидия Петровна, а Анатолий Иванович кивнул головой.
Вернувшись в квартиру Бегичева, парень забрал лыжи, сумку и старый бодливый велосипед.
— Не грусти, друг. — Погладил он руль. — Пристроим тебя в хорошие руки!
Свой ключ от входной двери он взял с собой, ведь завтра придется прийти сюда в последний раз и взять одежду, учебники и документы.
Квартира пожилых супругов была маленькой, но там поместился и велосипед, и лыжи. Сумку с вещами парень затолкал под кухонный стол.
— Я тебе сейчас дам полотенечко, майку и носки Толика. Свои вещи положи в машинку, пусть стираются. Завтра на балконе развешу. А пока ты моешься, приготовлю тебе покушать!
— Вот, как только ты уехал, — рассказывала Лидия Петровна, накладывая в его тарелку котлеты с макаронами, — они и начали ремонт. Она ж ни разу, как переехала сюда, с соседями не поздоровалась! Как ты с ней уживался? И отправили тебя, чтобы не держался за старые шкафы да полки. Знаешь, сколько Сережиных книг она на помойку вынесла!
— Это плохо. Я надеялся по ним учиться.
— А я сходил, да самые ценные сюда принес. — Ухмыльнулся Анатолий Иванович. — Знал, что обрадуешься! Там они, в комнате, в пакетах лежат.
— А может, поговоришь с ним, глядишь, образумится? — С надеждой посмотрела в глаза парня женщина.
— Не образумится, Лидия Петровна. У него сейчас игрушка, о которой он мечтал с детства. Как я могу ее отнять?
— Люди — не игрушки. — Сердито проворчал Анатолий Иванович. — Думать надо! Он тебе говорил, что жена хочет, чтобы с ними жила ее мать?
— Нет, но я слышал, пока был в своей... уже не своей, комнате. Поэтому я хочу уйти. В их семье я — лишний.
— Сиротиночка... кушай больше! — Пригорюнилась Лидия Петровна. — А то и правда, мы тебе — не чужие. Поживи у нас.
— Спасибо. Надеюсь, что стеснять вас буду недолго.
Лидия Петровна запустила стиральную машину, помыла посуду и постелила парню на вытащенной с антресолей раскладушке. А потом улыбнулась и, пожелав спокойной ночи, закрыла на кухню дверь.
— Бедный ребенок... — долетел до его ушей ее голос.
* * *
Вальтер проснулся, когда открылась дверь в комнату стариков. Тихий голос Лидии Петровны умолял Анатолия Ивановича позавтракать бутербродами.
— Никакой сухомятки! — Улыбающийся парень открыл кухню и, собрав раскладушку, ушел умываться.
— Ну вот, разбудили мальчика, — расстроено сказал пожилой мужчина, — небось, заснуть не мог вчера! Только привык к нормальной жизни, а она снова ломается!
'Интересные у нас с Вовкой судьбы. За все, что ни возьмемся, заканчивается обрывом. А за ним... новый виток спирали?' Расчесав ставшие короткими волосы, он улыбнулся. 'Мы много раз могли пропасть. Но не пропали. Выросли. И это испытание я обязательно пройду. Интересно, что же пытается подсказать нам судьба?'
Проводив Анатолия Ивановича на работу, Вальтер помог так и не случившейся бабушке убрать квартиру и выгулял рвущегося на волю по мелким и крупным собачьим делам Боню. Стоя на углу дома под ветками березы, он увидел Сергея Ильича, садившегося в машину. Почему-то защемило сердце: он наверняка понял, что приемного сына нет дома, но даже не позвонил и не поинтересовался, где он. А еще парень задумался над тем, кто же был в горах с ним вместо опекуна... По рассказам соседей получалось, что тот работал. Кстати, Бегичев все-таки был врачом. Но любил порисовать в свободное от работы время. Однажды даже прошла выставка его картин. Но человек в горах... тот называл себя именно художником. И был похож на Сергея Ильича, как две капли воды. Затем, прощаясь, обещал его встретить... Что за ерунда! Ведь были жесты, несвойственные Бегичеву-настоящему, например, скользящая по губам улыбка... Возможно, если бы Вальтер посмотрел вокруг того человека магические потоки... То он бы понял, что перед ним — не Бегичев? Тогда кто же там был? Аггелы не умеют менять облик. Только светиться своей сильной аурой. Демоны? Он не знал, могут ли они создать самостоятельную, идентичную другой внешность. Тогда он мог бы понять, но теперь поздно. Свистнув псу, он подхватил того на руки. Сдав мокрое и грязное чудо с блестящими глазками хозяйке, Вальтер сказал:
— Не запирайте дверь. Хочу сходить туда и забрать вещи.
Открыв квартиру Бегичева своим ключом, он достал стремянку и подставил ее к антресоли. Прямо с краю лежали картины. Вальтер их вытащил и осторожно отставил в сторону. За ними стояли сумки. В одной — его учебники и тетради, в другой — немногочисленная одежда.
