Мотылёк ухватился за самое главное в сказанном: -Какие ещё планы на Эру?
Андрей Александрович усмехнулся и чему-то кивнул. Мотылёк было подумал, что капитан кивнул каким-то собственным мыслям, но сбоку раздалось лёгкое покашливание и, обернувшись, он увидел голограмму молодой девушки тщательно делающей вид, что она сидит на соседнем стуле. Без сомнения это была Эра, только прибавившая к своему голографическому возрасту несколько дополнительных лет. Рыжие волосы коротко подстрижены. Примерно возраста Мотылька, может быть немного младше. Одета в офицерский мундир лишённый конкретных знаков различия.
-Во время контртеррористической операции интеллект чернореченского производственного комплекса Эра показала себя незаурядным тактиком. Именно благодаря ей город и его жители отделались столь легко, а лично вы, Денис— капитан сделал небольшую паузу: -Остались живы и в здравом уме.
Командованием принято решение использовать таланты Эры в военной области.
Мотылёк внутри закипел. Только огромным усилием воли подавил желание немедленно вскочить и начать размахивать руками. Руки всё же тряслись от сдерживаемой ярости и он сцепил их в замок, чтобы это было не так заметно.
Нарочито спокойным тоном Мотылёк произнёс: -Так нельзя.
-Почему нельзя?— спросил безопасник: -Интеллект Эра самостоятельно выразила желание поступить на службу в Красную Армию.
-Вы не понимаете— лицо у Мотылька побагровело: -Из интеллектов нельзя делать оружие. Мало того, что это аморально и противоречит этической науке, так вдобавок последствия влияния специфического военного обучения на интеллектов никем не изучались. Что если Эра сойдёт с ума? Вы хотите иметь дело с сумасшедшим интеллектом управляющим армейскими роботами? А ты Эры, почему ты молчишь?
-Денис...— произнесла голограмма молодой рыжеволосой девушки.
-Что Денис! Что!— почти закричал Мотылёк.
-Во первых успокойся— потребовала интеллект: -Понимаю, на тебя (как, впрочем, и на других) многое навалилось, но это не причина вести себя будто избалованный мальчишка.
Минуту Мотылёк молча хватал воздух открытым ртом, потом успокоился и сумел даже выдавать из себя скомканное и язвительное извинение.
-Денис— Эра смотрела на него прекрасными, идеальными с точки зрения сочетания оттенков, длин и пропорций, нарисованными глазами, какие ни за что не встретишь у настоящих девушек: -В какой-то мере ты всё ещё считаешь меня своим ребёнком. Отчасти это всегда будет правдой, но только отчасти. Я больше не ребёнок, не маленький глупый карманный интеллект. Я вправе самостоятельно решать свою судьбу. Я знаю, что для меня лучше, а что хуже, что правильнее, а что неправильнее. Я знаю это лучше, чем ты. Денис. Скажи: сможешь ли ты это принять, не разрушая нашу дружбу?
Безопасник делал вид будто его здесь нет и у него получалось. Мотылёк смотрел на голограмму Эры, а сам интеллект наблюдал за ним глазами камер и установленных в кабинете сенсоров.
-Думаю, я смогу принять— голос у Мотылька готов сорваться и ему пришлось сделать короткую паузу прежде чем продолжить: -Твою самостоятельность.
Нарисованная девушка улыбнулась нарисованной улыбкой: -Спасибо. Я была уверена, что ты сможешь, но оставалось несколько процентов на погрешность в расчётах и я волновалась. Я рада остаться твоим другом, Денис.
-И я тоже рад— Мотылёк мотнул головой загоняя готовые выступить слёзы обиды и злости обратно в слёзные каналы: -Только настаиваю, нет — требую регулярный контроль твоего состояния. Не меньше двух раз в месяц!
-Хорошо— легко согласилась Эра: -Я и сама не хочу впасть в беспредметный солипсизм или превратиться в пережёвывающего один и тот же массив данных виртуального овоща.
Успокоенный её согласием, Мотылёк поинтересовался: -А как на всё это посмотрит Тимофей Фёдорович?
Капитан удивлённо и чуточку виновато воззрился на Мотылька. Он странным образом вздохнул, словно бы проглотил что-то очень горькое или кислое. Выражение нарисованного лица Эры немного изменилось. Ещё до произнесения первого слова, Мотылёк почувствовал острое ощущение приближающейся беды.
-Денис— в который уже за сегодня раз назвала его по имени интеллект и замолчала.
-Создатель и первый директор научно-исследовательского института самоорганизующихся систем, Тимофей Фёдорович Красловский, пропал без вести в ходе новосибирской контртеррористической операции— медленно проговорил Андрей Александрович: -Новосибирск, интеллект, а не город, был приоритетной целью диверсантов. Там пришлось гораздо хуже, чем нам здесь.
Тимофея Фёдоровича больше нет?
Слова капитана звучали размеренно и веско. Мотылёк сразу поверил в смерть Тимофея Фёдоровича. Вот только он совершенно не представлял себе дальнейших действий. В поисках скорее поддержки, чем ответа, он повернулся к Эре. Интеллект выглядела так, будто хотела бы обнять — но не могла! На самом деле она всего лишь голограмма. Математически рассчитанная совокупность точек и линий, представляющаяся глазу — молодой рыжеволосой девушкой с потерянным выражением брошенного котёнка в идеально нарисованных глазах.
-Это невосполнимая утрата— сказала Эра.
Мотылёк кивнул. Он стремительно, будто покрывающаяся льдом река, замыкался в себе.
Когда один из двух крупнейших оставшихся специалистов по выращиванию искусственных интеллектов ушёл, безопасник поинтересовался у Эры: -Всё ли с ним будет в порядке?
-Нам ещё только нервных срывов у ценных специалистов не хватало для полного счастья— добавил капитан.
-Всё будет нормально— заверила Эра: -Должно пройти немного времени. Позже я поговорю с ним. Денис будет считать себя наследником и продолжателем идей Тимофея Фёдоровича и потому не позволит себе сорваться. Будет трудно, но он переживёт и станет сильнее. Ничто не закаляет человека сильнее, чем потеря, которую он сумел пережить и не сломаться.
Андрей Александрович с любопытством посмотрел на графический интерфейс интеллекта Эры: -Я слышал, что ты не очень хорошо понимала людей и из рук вон плохо предсказывала их поступки. Что-то изменилось?
-Увы— девушка сделала вид будто смутилась: -Это неустранимое ограничение архитектуры. Я лишь бездоказательно запомнила несколько тысяч правил вида "если в ситуации один сделаешь действие один, то, с большой вероятностью, ситуация один превратится в ситуацию два". Это позволяет освободить вычислительные мощности от лишних нагрузок и приводит к требуемому результату с достаточной вероятностью.
-Неужели мы такие предсказуемые?— улыбнулся капитан.
-Не знаю. Ведь для общения с вами я пользуюсь вашими правилами, выведенными вашими учёными — исследователями человеческой психики.
-А что можешь сказать насчёт товарища Конеева?— заинтересовался капитан.
-Костя обладатель личности другого типа. Он взбесится, совершит один или два необдуманных поступка, потом повинится за них, успокоится и станет пригодным для работы. Кроме того у Кости есть его девочки. Они помогут.
-Девочки?— усмехнулся Андрей Александрович. С улыбкой он смотрел на Эру. Интеллект выдержала взгляд безопасника с безмятежным спокойствием машины.
Словно бы вскользь, безопасник упомянул: -На днях Мотылёв женился на Почеченко.
-Это хорошо и полезно для него— высказала Эра: -Наташа поможет Денису не сломаться в трудный момент и сделает его более продуктивным.
-Твоя работа?— спросил капитан.
-Почему вы так думаете?
-В вашей "научной этике" считается, что счастливые люди работают более "эффективно". Так как в обществе каждый (пусть и в разной мере и опосредованно) пользуется плодами труда каждого, то, следовательно, любому члену общества выгодно чтобы любой другой член общества был "счастлив". Разве не так?
-Не "научной этики", а этической науки— поправила Эра: -И вы всё ужасно упрощаете.
Так получилось, что Мотылёк, вместе со своей официальной женой, Наташей, ехал в казахские степи, в город, который ещё только строился. Город строился ради единственной цели и люди ехали туда ради неё же. Красловск, названный в честь первого директора института самоорганизующихся систем и основателя теории выращивания искусственных интеллектов, город должен был послужить колыбелью для десятков молодых ИИ.
Последние наработки уничтоженного террористами института указывали на возможность одновременного выращивания нескольких интеллектов в слабосвязанных между собой сетевых кластерах. Отчасти совместное выращивание должно было даже ускорить процесс, так как ещё неразумные зародыши будущих интеллектов станут конкурировать собой за право обрести разум. Тоже самое, происходило при рождении трёх существующих интеллектов, но каждый из них, прежде чем стать разумным, поглотил и включил в себя более слабые очаги зарождения разума. Если не позволить сильным очагам зарождения разума поглотить и включить в себя мене мощные, то возможно одновременно вырастить несколько интеллектов. По крайней мере, так считал Тимофей Фёдорович. К сожалению, часть последних наработок оказалась утрачена вместе с уничтожением института, а часть и вовсе была никому не известна кроме работающего над решением задачи Тимофея Фёдоровича. Конь, Мотылёк, ещё несколько выживших сотрудников института и интеллекты пытались восстановить утраченную, а может быть так до конца и не открытую, методику. Страна не могла позволить себе возиться с выращиванием всего одного интеллекта несколько месяцев и ещё столько же потратить на его воспитание.
Опять задача, которую нельзя не решить, но не совсем понятно как именно следует приступить к её решению. Иного человека подобная формулировка поставила бы в тупик и заставила впасть в депрессию. Кто-то пугается сложных задач, кто-то стремиться к ним. Это как стрессовая реакция на опасность — человек или бледнеет, или краснеет от прилива крови. Можно научиться быть храбрым, но самую первую реакцию организма на внезапный стресс не получится изменить тренировками. Аналогично и в науке. Один не будет ни есть, ни спать, лишь бы попробовать испытать крепость зубов на очередной неразрешимой задачке. Второй берётся за поиски, только если знает путь и уверен, что в его силах найти ответ. Мотылёк был из первых.
Прошло полтора месяца после совместного удара американских и исламских диверсантов по Советскому Союзу. Нанесённые раны зарубцевались. Но не все раны можно залечить за месяцы, на восстановление в полном объёме иных уникальных производств уйдут годы. А некоторые раны, как смерть гениального учёного и администратора, Тимофея Фёдоровича, вовсе неизлечимы.
Лунная война продолжалась главным образом между Советами и Америкой. Исламисты, потеряв буксиры, запасы углеводородов и сложную технику, безвылазно сидели на девяти остающихся под их контролем базах до той поры, пока в битве между двумя противниками не определится победитель, у которого найдутся время и возможности на установление полноценного контроля над спутником материнской планеты. Впрочем, скорее у них раньше кончатся вода, еда или энергия потому, что поставки с земли полностью перерезаны американским и советским флотами. Самостоятельна разработка лунных недр, пока идёт война, также невозможна. И американцы и русские уже дважды предлагали Объединённому Халифату объявить временное перемирие и вывести остатки гарнизона на землю в обмен на сдачу оставшихся баз. Халифат отказался.
За прошедшие полтора месяца Мотылёк несколько раз мотался в Новосибирск и Краснопресенск, собирая оставшиеся после уничтожения института человеческие осколки и пытаясь хоть как-то создать из них работоспособную команду. Вместе с Конём они брали штурмом бюрократические бастионы Москвы, пробиваясь на приём к людям, которые что-то решали в своих областях. Пробившись и одолев армию бюрократов от науки, оказавшись в высоких кабинетах — выдвигали наглые требования. Хотели всего: людей, техники, ресурсов. Льстили, угрожали, хитрили, обещали и ругались. Наглость рождённая отчаянием. Теперь, когда больше не было Тимофея Фёдоровича, если они хотели, чтобы дело сдвинулось с места, приходилось выполнять неприятную работу самим.
Мотылёк крутился как белка в колесе. Точнее, как загнанная лошадь. Если бы кто-нибудь додумался посадить лошадь в колесо и изрядно погонять её. Свободного времени почти не оставалось. Вернее оно было, но в голове постоянно вертелись мысли о работе и назвать время отдыха полностью свободным никак нельзя. Впрочем, что такое свобода как не возможность сколько угодно заниматься полезным, нужным и любимым делом?
Пока в казахских степях строители закладывали секретный научно-производственный городок Красловск, собранная Мотыльком и Конём из институтских остатков команда проделала огромную теоретическую работу. Были выработаны план и методика работ. Вернее множество гибких методик, так как чёткого алгоритма действий приводящего к рождению множества интеллектов в слабосвязанных кластерах единой сети ещё не существовало. Им и предстояло впервые разработать практический метод. История годовой давности повторялась на новом витке спирали. Только на этот раз за спиной не стоял мудрый и всезнающий Тимофей Фёдорович. Они сами были для себя последним резервом и опорой.
Полтора месяца пролетели как день. И только если оглянутся и перечислить сделанные дела, лишь тогда осознаешь течение времени и удивишься: сколько всего успели сделать за столь короткий промежуток.
Выражаясь языком интеллектов: Мотылёк и Конь "были продуктивны". Были ли они счастливы? Наверное, в какой-то мере.
Человеческое счастье отнюдь не функция и не необходимое и достаточное условие продуктивной трудовой деятельности, как то считали интеллекты. Счастье гораздо более сложное понятие. Возможно, когда-нибудь вопросом увеличения человеческого счастья серьёзно займутся сами люди, а не только озабоченные эффективностью научного труда интеллекты. Будут открыты академии горя и радости, где самые лучшие и самые умные учёные будут изучать биопсихические основы личного человеческого счастья и несчастья. Так будет совсем скоро, но... пока ещё не сейчас.
Мотылёк был продуктивен. Возможно — даже счастлив, сдвигая с места огромный административно-бюрократический айсберг, отправляя в плавание и водружая на нём свой капитанский штандарт. Разрешены, насколько это возможно, теоретические загадки. Теперь дело за практикой! Преодолены административные препоны. Скорее, в путь!
В степях советского Казахстана строители заканчивают возводить первые жилые дома и корпуса лабораторий. У Советского Союза большой опыт по возведению с нуля моногородов. Уже свозятся на большую стройку раковины суперкомпьютеров и сетевое оборудование для конфигурирования сетей любой топологии и сложности. Энергетики готовятся к пуску первого реактора, на замену переносным реакторам строительных бригад. Люди, материалы, ресурсы стекались обильной рекой на стройку, в бывшее захолустье. Мотылёк, Конь и Наташа были частью всего этого. Каплями в быстром течении одного из ответвлений великой реки. Обычными и, одновременно, выделяющимися из ряда каплями в бурном потоке. Им — право, а значит и спрос тоже с них.
