Действующая часть

Парни с "Миланом" уже зарядили ракету в пусковую трубу и подготовили несколько запасных, что бы были под рукой.

По ходу дела, 110-е все меньше напоминали боевые машины, и все больше линейные корабли, с оружием и боеприпасами в каждом углу и щели их корпусов. Тем временем, "Унимог" рос как праздничный костер. Когда мы закончили с нашей машиной, я подошел на него взглянуть.

Я обошел машину сзади и увидел Джорджа, который возился с концом длинной проволоки, свисавшей с транца.

Он поднял голову и прикрыл ладонью глаза от заходящего солнца.

— Привет, Кэмми. Как дела, дружище?

— Мы закончили, — сказал я. — Как насчет тебя?

— Более-менее.

Он кивнул на полностью загруженную машину снабжения, возвышающуюся над ним.

— А ты что думаешь?

Я присел на корточки рядом с ним и принялся изучать его работу. Поскольку цель была большой, у нас не было лишних людей, что бы охранять "Унимог". Мы знали, что ничто из того, что мы сможем сделать, не скроет этого перегруженного монстра, поэтому мы быстро приняли решение: мы сложим на него всю оставшуюся взрывчатку, так что если иракцы его найдут, пока нас не будет и решат отправиться покататься, это будет последним, что они когда-либо сделают.

— Мило — сказал я, похлопывая по противотанковой мине, на которую он наносил последние штрихи. — А остальное барахло — заряды для цели?

— Все с запасом.

Я заметил, что он необычайно молчалив.

— Что ты думаешь, Джордж? Я имею ввиду, о сегодняшней ночи.

Он посмотрел на меня.

— Кусок дерьма, Кэм.

Он усмехнулся, но что-то в его глазах умерло.

— Ты же видел это место, дружище. Ты мне скажи.

Вопреки моему здравому смыслу, я вообразил команду подрывников, пробивающуюся вниз по лестнице бункера, с летающим вокруг них дерьмом. Это было больше похоже на работу антитеррора при зачистке зданий, которая была возложена на нас дома. Захватить место, где полно заложников и плохих парней — это одно, но убить противника, сконцентрироваться на том, что бы не быть убитым самому и одновременно выполнить свою работу подрывника — это другое. Как человек, который сделал и будет размещать заряды, Джордж будет в самой гуще событий.

— Не беспокойся, — сказал я, вставая, что бы уйти. — Просто будь осторожен, там, внизу.

Я побрел обратно, к нашей машине и увидел, что парни проверяют личное оружие, а Ник любовно смазывает и пересмазывает свой Mk 19. Это было зрелище, которое я видел дюжину раз с тех пор как прибыл в Ирак в качестве незваного гостя Саддама. Так почему же все на этот раз выглядело по другому?

Никаких разговоров. Не было никакой обычной болтовни. Это заняло у меня секунду или две, не больше.

Ник поднял голову и увидел меня.

— Что случилось?

— Ничего — ответил я. — Тихо здесь, слишком тихо.

Он усмехнулся.

— Похоже, пришло время для чая. Пойду, займусь им.

Десять минут спустя, сидя вместе с ребятами возле машины, я попытался расслабиться, но тут же почувствовал, что мне не по себе.

Разговор все время возвращался к атаке. Все приготовления были сделаны и каждый знал, что он должен делать. Но все еще оставались много вещей, которые могли пойти не так. Я заверил Тома и Ника, что разведка была проведена дерьмошляпами и это сокращает шансы на то. что были допущены серьезные промахи.

— Кэмми, ты говоришь о тех самых дерьмошляпах, которые возили нас на экскурсию по гребаному иракскому автобану? — сказал Том. — Ну вот теперь я обеспокоен.

Следующий час или около того, мы провели приводя в порядок наши машины, прежде чем убрать сети. Затем мы вчетвером сели и проверили наши патрульные рюкзаки. Их состав в значительной степени зависел от конкретного человека. Для меня это были самые необходимые вещи, такие как компас, мой маленький коротковолновый радиоприемник (на случай химической или ядерной войны), мой уложенный в жестянку из-под табака набор для выживания, еда, вода и сигареты. Когда мы были удовлетворены, мы забросили наши "Бергены" в "Унимог" и повесили патрульники на наши 110-е. Наконец мы сели в кружок и принялись обсуждать, куда мы направимся, если дерьмо попадет в вентилятор.

— Ну, конечно Саудовская Аравия — сказал Ник. — Она ближе всего.

— Нет, ответил Том, — это наверняка Сирия.

— А как насчет Иордании? — спросил Джефф.

Мы подумали, что пришло время проверить карту. По правде говоря, особой разницы не было. Мы находились примерно на равном расстоянии от всех трех. Мы еще немного подумали, а затем перешли к серьезному разговору.

— Ну, я думаю, Саудовская Аравия это дерьмо — сказал Том. — Никакой выпивки, никаких пташек и никаких чертовых дискотек.

Мы согласились. Саудовская Аравия отпадала.

— А как насчет Сирии? — спросил я.

— А ты когда-нибудь видел Сирию, в "Жаль что тебя здесь нет"? — сказал Том.

Хороший вопрос. Мы отрицательно покачали головами.

Итак, осталась Иордания. Даже не смотря на то, что она отчасти была связана с Саддамом, никто из нас там никогда не был, и пляжи должны были быть довольно хорошими.

Мы выбрали Иорданию.

Когда шутки стихли, я почувствовал потребность что-нибудь сделать и решил приготовить всем тушенки — небольшой деликатес, который я называл "грязью". Я выковырял несколько рационов и жестянок с мясом из нашего продуктового ящика в корме машины, когда Том подошел к ее передней части. Он достал карту маршрута и на мгновение задумался.

Мы занялись некоторыми подробностями о маршруте и готовящемся нападении — мне казалось, что все это записано на пленку. Но у него с собой была жестянка с табачком и несколько припасенных самокруток, так что мы болтали, курили и снова перебирали наиболее заметные места. Через некоторое время я попытался вернуться к своей тушенке, но тут подошел Джефф, держа по паре кружек в каждой руке. Я извинился, но он тоже обрушил на меня шквал вопросов, я и почувствовал себя обязанным остаться, выслушать и ответить на его вопросы один за другим. Так прошел целый час. Потом подошел Ник с широкой улыбкой на его тупой морде и объявил, что жратва готова.

— Если это будет наш последний ужин — сказал он, зачерпывая ложкой шмат мяса — то последнее, что мы хотели бы запомнить, это то неописуемое дерьмо, которые ты готовишь, Кэмми.

Притворившись, что мое самолюбие уязвлено, я заставил их согласиться на то, что когда все закончиться, следующий ужин будет за мной.

После жратвы каждый из нас провел немного времени в одиночестве. Некоторые нашли в себе силы немного отдохнуть перед отъездом, другие как и я, проверяли и перепроверяли свое личное снаряжение. Я снова прошелся по своему патрульнику, убедившись что там есть все необходимое, если придется драпать. Затем я лег рядом с машиной и позволил себе несколько минут поразмыслить.

Без сомнения, нам предстояло серьезное дело. Тридцать человек против хорошо защищенной цели. Шансы говорили, что некоторые из нас могут уже не вернуться, но так тому и быть.

Что бы ни случилось, я знал что мы дадим этим уродам прикурить.

Я вспомнил последние слова Гарри Тейлора, когда спускался с Гималаев. В десятках мнимых непредвиденных обстоятельств, которые мы планировали, коротая часы, пока я грыз удила, в ожидании возвращения, мы никогда не предполагали ничего подобного. Как бы ни был велик риск, я знал, что Гарри отдал бы свои глазные зубы, что бы пойти с нами.

Я подумал о Джейд и детях в Херефорде. Я ничего не писал и не получал с тех пор, как отправился в Залив — никто из нас не получал. У меня даже не было фотографии. Я переправлялся в Ирак — как и все мы — без каких-либо личных вещей, которые могли бы быть использованы против нас, если бы нас схватили.

Там не было никаких неясностей. Если со мной что-нибудь случится, Джейд и дети будут в порядке. В большинстве случаев перед операцией у тебя слишком много забот, что бы думать о людях, которых ты оставил позади. Но в ту ночь, под холодным иракским небом, я почувствовал необходимость сказать ей что-нибудь.

Я сел и написал прощальную записку на обороте бланка передачи сообщения, сообщая ей гдея был и почему я писал. Я действительно не знал, что еще сказать.

Оглядевшись вокруг в поисках вдохновения, видел, что некоторые другие ребята делают то же самое: сидят в одиночестве или идут в пустыню, что бы попинать песок и убрать эти последние случайные вещи из своей головы, пока еще не слишком поздно.

Я приклеил письмо скотчем к внутренней стороне своего "Бергена" и оставил его вместе с другими вещами, которые были уложены в "Унимоге". Может быть, кто-то найдет его, если ничего не получится, может быть и нет. В любом случае, я надеялся на лучшее.

Мы выехали незадолго до наступления темноты, наши 110-й и машина Тони были впереди. План состоял в том, что бы добраться до цели к полуночи, что бы дать нам достаточно времени на быструю окончательную рекогносцировку, прежде чем все окончательно пойдет наперекосяк в мертвые часы между часом и тремя.

— Глава десятая

Пересечь автостраду удалось без происшествий, поэтому мы двинулись на север, придерживаясь стандартной схемы подхода к цели: машины выстроились в колонну друг за другом, остановились, осмотрели местность впереди с помощью наших ночных монокуляров и тепловизоров, продвинулись, снова остановились.

По мере приближения к цели, небо становилось ярче. Это было то, чего я не заметил прошлой ночью. Вокруг автострады было много света, и огни усеивали пустыню как светлячки, когда мы наконец увидели ее. Но эта яркость была чем-то другим, или мне так показалось. Я сказал об этом остальным, но они не увидели в этом ничего нового или примечательного. Поэтому я отодвинул это на задний план, сосредоточившись на том, что происходит с нами сейчас, в реальном времени.

Приблизившись к периметру из сетки, мы обнаружили грунтовую дорогу, не отмеченную на наших картах. Мы остановились. Казалось, она вела в том направлении, куда мы собирались отправиться. Тони спешился и некоторое время осматривал колею, пока Фрэнки и Базз сканировали местность через свою оптику.

Ночь была совершенно неподвижной. Здесь не было ни малейшего дуновения ветерка. Время от времени где-то вдалеке лаяла собака. Пустынные собаки охотятся стаями вокруг обитаемых мест, так что я не был чрезмерно встревожен. Но у меня мелькнула мысль, что на самой цели и вокруг нее могут быть сторожевые псы, и мы это упустили.

Я покачал головой и вышел из машины, убеждая себя иметь дело с фактами, а не с пустыми домыслами.

Я подошел к 110-му Тони. Роджер и Алек тоже подошли.

Двигаться по дороге, пешком или на машине, это не то решение, которое мы принимаем легко. Засада это постоянная опасность. Однако в этот раз, мы пришли к выводу, что из-за того, где мы находимся — в таком месте, где враг нас никогда не ждет — стоить рискнуть. Ехать по дороге на машинах было легче и производило гораздо меньше шума. Пока что все шло хорошо.

Мы пригнулись пониже, просто на случай, если какой-нибудь зоркий иракец был тут, наблюдая за горизонтом.

— ОК, — прошептал Роджер. — Время для ближней разведки.

Он посмотрел на Тони и Алека.

— Мы пойдем туда и посмотрим, что можно увидеть. Мы возьмем с собой Джорджа, Газзу и Фрэнка.

— И надолго? — спросил я.

— Я не знаю. Минимум тридцать минут. Может быть, около часа. Надо найти подходящее место для точки сбора на дороге. Где-нибудь, где вы можете подождать, пока нас не будет. Если вы услышите выстрелы, это сигнал. Пошел, пошел, пошел. Если вы будете скомпрометированы, устраните угрозу и двигайтесь прямо на цель. Делаем чо-о-о-ортово дело.

Мы разделились и вернулись по машинам. Затем, я услышал в темноте знакомый рефрен:

— Противник? Никаких чо-о-о-ортовых проблем. Мы их по-о-о-ор-вем к чо-о-о-орту.

Дерьмо. И ведь все так хорошо шло.

Примерно в 300 метрах от периметра мы съехали с дороги и остановились. Команда разведчиков собралась в темноте и отправилась вперед пешком. Мы смотрели им вслед, пока они не скрылись из виду за холмистой местностью.

Вот сейчас адреналин действительно пошел. Так или иначе, мы были связаны обязательствами. Если бы сейчас что-нибудь случилось, мы бы сразу же начали действовать, из всех стволов, пан или пропал.

Никто из нас не надеялся, что до этого дойдет.

Пока разведгруппа отсутствовала, остальные ждали. Наши пять машин стояли в стороне от дороге, припаркованные бок о бок, с выключенными двигателями. Большинство парней неподвижно сидели в своих машинах. Вдалеке снова послышался лай пустынных собак. Мы навострили уши и прислушались, но лай быстро затих и мы снова успокоились.

Мы провели следующие десять минут не проронив и слова. Поскольку все мы были настороже, достаточно было просто сидеть там, настраиваясь на окружающие нас звуки: скрипы автомобиля, позванивание и постукивание остывающих двигателей, слабое потрескивание от пролетающего высоко над головой реактивного самолета.

Через пятнадцать минут, не слыша никакого признака драки у цели, мы заставили себя расслабиться. Ник, Том и я начали тихо болтать. О футболе, гоночных машинах, пташках, пиве. О чем угодно, лишь бы снять напряжение.

А потом мы услышали шум двигателей. Где-то между нами и целью двигалась машина. И она приближалась.

Я услышал как кто-то прохрипел:

— Подъем, подъем.

Позади меня Ник выругался и начал действовать. Я услышал звук — "керк-клунк", когда он передернул рычаг взвода и развернул Mk.19 на 180 градусов.

Черт. Похоже все это дело шло к развязке.

Машина выехала из-за поворота дороги в пятидесяти метрах от нас. Это был автобус, направлявшийся к нам полным ходом, с включенными огнями. На мгновение все замерли. Бежать и прятаться было некогда. Проклятая штука была уже почти над нами.

Наши 110-е стояли на обочине дороги. Некоторые из нас были в машинах, некоторые стояли вокруг них. Когда автобус приблизился, мы увидели людей на борту — всего около двадцати человек, почти наверняка солдаты из района цели.

Наши чувства были так тонко настроены, что мы перешли в автоматический режим. Мы прикрыли наше оружие, но не так, что бы явно. Я держал свое свободно и небрежно под шемагом. Двадцать четыре пары глаз уставились на автобус. Мой палец инстинктивно сжался на спусковом крючке. Ждем-ждем-ждем. Я знал, что мы уже держим ситуацию под контролем, но это не остановило холодный шар, застрявший у меня в животе и портящий рагу Ника.

Я видел выражение лиц иракцев, когда автобус прогрохотал мимо. Мне потребовалось мгновение, что бы понять, что на данный момент опасность миновала.

Я посмотрел на Тома и никто из нас не произнес ни слова. Я достал самокрутку из его жестянки с табаком. Мы оба сделали несколько хороших затяжек.

— Черт возьми, это было близко, — сказал он наконец.

Ник ссутулился над своим местом в корме машины. Я видел как подрагивает его голова, так только Ник делал головой, когда он был готов взорваться.

Я встал и пошел к другим "Лендроверам". Все уже начали спускаться вниз.