Пушинка в урагане (наш человек на троне)

— Конечно, помню. Вы тогда меня поразили своими рассуждениями об индустриальных методах в сельском хозяйстве. Я долго над этим думал, и пришел к выводу, что Вы правы. Более того, я написал развёрнутую статью, и прошу Вас стать моим соавтором.

— О соавторстве не может быть и речи, Филипп Николаевич. Я всего лишь высказал некоторые суждения, а уж как Вы использовали их в научных изысканиях, дело Ваше.

— Но как же! — вскинулся профессор Королёв.

— Видите ли, в чём дело, Филипп Николаевич, наука и производство вещи очень взаимосвязанные, но не тождественные. Позвольте мне заниматься практическими делами, а наукой, при всём своём желании, я заниматься не могу. Нет времени.

После получаса препираний мы наконец-то заговорили о насущном, о коллективизации.

— Филипп Николаевич, вчера я имел беседу с Его величеством, и он поручил мне найти специалистов в области сельского хозяйства, чтобы с их помощью создать некоторое количество образцовых хозяйств.

— Гм... Некоторое количество, это сколько?

Да уж... Птицу видно по полёту, а работника по ухватке.

— А вот это как раз и нужно считать. Вот у меня список техники, которую накопили на складах Тверского и Сормовского заводов. Читаю: 'Тракторов — сто четыре. Сеялок для зерновых — сто девяноста. Борон — четыреста. Плугов трёхлемеховых — сорок семь. Плугов дисковых — пятьдесят. Подготовлено трактористов-машинистов девяносто пять, слесарей-ремонтников по тракторной и сельхозтехнике — пятьдесят три'.

— Какова моя задача, Петр Николаевич?

— Ваша задача, Филипп Николаевич, взять нужное Вам количество преподавателей и студентов вашей академии, проехать в Тверь, оценить возможности имеющейся там техники и составить план по её использованию. Вот Вам мои заметки по сему поводу, можете использовать в своих начинаниях.

— Позвольте ознакомиться?

— Сделайте одолжение.

Филипп Николаевич развернул тетрадь и принялся читать, периодически хмыкая и поднимая брови.

— Если мне позволено высказать своё мнение, Пётр Николаевич, то в этой тетради отражены немалые знания и громадный практический опыт.

— Совершенно верно. Многое из того, что тут написано, видено мною собственными глазами и подкреплено беседами с весьма знающими людьми.

Вот как я навострился! Лгу, ни словом, не погрешив против истины! Я действительно видел то, что описывал, и говорил со специалистами. Только видел я всё это в двадцатом веке. Колхоз имени Свердлова, в котором я жил всю свою жизнь как раз и явился образцом, переложенным в записку. Структура хозяйства чёткая, почти как в армии, разве что должность председателя колхоза выборная. У председателя имеется штаб в виде бухгалтера, агронома, зооинженера, главного механика и главного садовода. Под ними находятся мастера и бригадиры по направлениям работы. А далее — рядовые работники. Во время посевной в колхоз приходит техника из МТС, пашет указанные поля и засевает подготовленным семенным материалом. Летом техника приходит для культивации посевов и прочих работ, а осенью — для уборки урожая. За работу МТС получает оговоренную часть урожая, и всё остаются довольными. Колхозники тем, что все наиболее трудоёмкие работы делает техника, причём делает в объёмах недоступных прежде, когда пахали на лошади, а косили вообще вручную. А рабочие МТС получают неплохую зарплату, и вообще живут припеваючи.

Всё просто? Да, просто. Только ради этой простоты пришлось изрядно потрудиться, ломая сопротивление ретроградов, из-за чего проливались потоки крови. Может на этот раз удастся обойтись без большого насилия? Кулаки, как класс сельского ростовщика, ещё не оформились. Помещики, в большинстве своём, уже промотали своё состояние, и можно потихоньку начать реквизицию их земель, оставив пока высокодоходные латифундии, которых в России мало.

— Очень интересно. — наконец говорит Королёв, откладывая тетрадь — В Вашей рукописи упомянуты комбайны, механизированные зерновые тока и другая техника. Я могу увидеть эту технику в Твери?

— Да, они тоже имеются, но только по одному экземпляру. Продемонстрировать работу зернотока сейчас можно, а вот работу комбайна — только осенью, когда созреет урожай. Но для расчёта потребности достаточно знать, что захват жатки комбайна три с половиной метра, и движется комбайн со скоростью от пяти до семи километров в час.

— С какой скоростью?

— Со скоростью быстро идущего или бегущего трусцой человека.

— Я видел работу прицепных комбайнов во Франции. Там он двигался при помощи локомобиля со скоростью медленно идущего человека. Локомобиль обслуживался машинистом и помощником машиниста, комбайн обслуживал машинист и семь мужиков. При этом комбайн производил работу двадцати человек.

— Комбайн, который Вы увидите в Твери, обслуживается двумя: машинистом и помощником машиниста.

Я по возможности скопировал устройство комбайна СК-4 'Нива', на котором мне довелось работать когда-то в той жизни. Сначала помощником комбайнёра, а потом и комбайнёром. Устройство всех частей и механизмов комбайна я знаю, другой вопрос, что доступных материалов в России девятнадцатого века явно недостаточно. Комбайн построен в основном из дерева, да и мощного мотора пока нет, поэтому пришлось установить на него два дефорсированных авиационных двигателя. Недолго они проработают: пыль, высокая температура и вибрация убьют моторы за пару месяцев, но это не страшно: нам важно показать мужикам работоспособную машину, выполняющую огромный объём работы. Кроме того, осенью устроим демонстрацию техники в высочайшем присутствии, а это всем рекламам реклама.

— У Вас, Филипп Николаевич, есть два месяца на составление плана действий и подбор руководящего персонала. Рекомендую Вам выбрать места для МТС недалеко от железной дороги, так как нам нужно учесть доставку лошадиного навоза из Петербурга и Москвы. Удобрять-то поля надо, а минеральных удобрений нет. Придётся обходиться натуральными.

— Да-да, Пётр Николаевич! А нет ли у Вас мыслей об организации производства в России удобрений?

— Мысль-то есть, и я даже знаю где добывать сырьё, но кто этим будет заниматься? У меня нет времени, а главное, нет людей.

— Что Вы скажете на то, что я подберу таких людей? Правда, остаётся вопрос финансирования ...

— Будут надёжные люди, деньги найдутся, Филипп Николаевич.

* * *

— Господа офицеры!

По команде начальника штаба офицеры приняли строевую стойку, и смотрят на меня, кто весело, кто исподлобья. Прекрасно то, что неприязненных и презрительных взглядов нет: значит в их глазах, несмотря на юный возраст и отсутствие академического образования, я полноценный командир.

— Ваше императорское высочество, личный состав Главного штаба Военно-Воздушного форта построен!

Стоящий передо мной капитан второго ранга статен, высок, и красив той мужской красотой, что так нравится женщинам и вызывает дружескую симпатию мужчин.

— Здравствуйте, товарищи! — приветствую я штабистов привычным меня обращением, но меня понимают, и в ответ дружный рёв:

— Здравия желаем, Ваше императорское высочество!

— Сегодня мы начинаем первые в истории командно-штабные учения Военно-Воздушного флота Российской империи. Искренне надеюсь, что цели и задачи учений будут вами полностью выполнены, а вами будет получен бесценный опыт управления воздушной армией. Вы и находящиеся при штабе ВВФ офицеры Армии и Форта получите опыт взаимодействия таких непохожих родов и видов войск. Высочайшим указом командование штабом на время учений поручено капитану второго ранга Младкову Вячеславу Михайловичу. Господин капитан второго ранга, прошу принять управление на себя.

— Слушаюсь! Господа офицеры!

Я отошел к группе генералов, адмиралов и офицеров Армии и Флота, прибывших наблюдать за ходом КШУ. В группе находились также иностранные представители — военные атташе многих европейских государств.

Самолёты сейчас примерно соответствуют аппаратам десятых годов ХХ века, хотя более совершенны в смысле аэродинамики. Но, так же, как и те, первые самолёты, наши скороспелые аэропланы несут в себе массу угроз самим пилотам. Всё просто: ещё не накоплен опыт. Самолёты летают со скоростью в районе ста километров в час, наиболее скоростной из них, 'Аист' разгоняется аж до ста сорока, но недолго, потому что моторы уж очень 'сырые'. Из фигур пилотажа освоены только крены при поворотах да пикирование. Высший пилотаж даже не начали осваивать, хотя попытки имеются, да. Молодой идиот из Трубецких, получил несколько уроков у своего пилота, и на третьем же самостоятельном полёте попытался сделать 'мёртвую петлю'. Этот болван даже не удосужился пристегнуться! Разумеется, он совершил все возможные ошибки, и в результате выпал из самолёта, а сам неуправляемый аппарат врезался прямиком в балкон, на котором находились друзья и невеста Трубецкого. Из десятка присутствующих не спасся никто. В доме возник серьёзный пожар, который потушили с большим трудом. Подобные катастрофы, как мне докладывают, периодически происходят в разных местах, одна была и на нашем заводском аэродроме, когда пилот попытался закрутить бочку, но из-за малой высоты врезался в землю. Пока я запретил отработку фигур высшего пилотажа на малой высоте, до появления действительно мощных двигателей, но инженеры в сотрудничестве с пилотами уже думают над тем, как расширить возможности самолёта.

Что до боевого применения самолётов, то пока достаточно имеющихся возможностей: разведки и бомбометания с горизонтального полёта. Сейчас сценарий командно-штабных учений посвящен отражению массированного десанта условного противника, разгрома его основных сил, и ответного десанта на вражеское побережье.

На мой взгляд, сценарий вполне дурацкий, но что ценно, возможности ВВФ позволяет продемонстрировать очень ярко.

Всё идёт как положено: на три телеграфных аппарата поступают телеграммы-молнии, офицеры связи приносят пакеты с докладами и отчётами командиров частей и соединений, офицеры на картах отмечают текущую обстановку, командующий диктует свои решения.

Чтобы штабистам жизнь не казалась раем, в сценарий введены всякие сложности, задачки и вводные: то супостат сбивает разведывательные самолёты, то он же подкидывает ложные данные. А то собственные интенданты не поставляют вовремя боеприпасы, или поставляют, но 'не того калибру'. Или же флот супостата совершает неожиданный манёвр, отследить который авиация не может из-за погодных условий. Ну и оперативные скачки, как же без них.

Штаб работал в трёх залах Гатчинского дворца, наблюдатели имели возможность переходить из зала в зал, с условием, что не будут мешать работе. Я обратил внимание: если вначале военные атташе больше дегустировали вино и сплетничали, то спустя несколько часов, почти все обзавелись блокнотами и начали фиксировать происходящее.

Не страшно, что они сейчас узнают что-то важное. Гораздо важнее, что наши офицеры видят, как европейцы учатся у нас: значит, у нас есть чему учиться.

На третий день учений прибыл император со свитой, и сразу вызвал меня.

— Ну-с, Пётр Николаевич расскажите, чем Вы напугали англичан и шведов?

— Не понимаю, о чём Вы говорите, Ваше императорское величество. По легенде учений рассматривается совершенно абстрактная местность

— Ну-ну. И при этом местность поразительно похожа на шведское и шотландское побережье.

— Это случайность, Ваше императорское величество. Если угодно, я прикажу заменить карты.

— Зачем? Я ведь не заявлял протест, когда британцы на своих учениях 'воевали' с нами безо всякой маскировки. Но британский посланник на приёме выглядел весьма расстроенным, что мне очень понравилось.

Мы отошли от свиты и селись в кресла, в небольшой нише

— Они бы сильнее расстроились, Ваше императорское величество, если бы знали, что в качестве учебной задачи штаб ВВФ разрабатывает атаку и захват Гибралтара. Кстати, Ваше императорское величество, предварительный анализ показывает, что захват Гибралтара объединёнными русско-испанскими силами вполне решаемая задача. Если заручиться нейтралитетом Франции и помощью Турции, то эта задача становится совершенно реальной.

— А флот Великобритании?

— Имеется недурная возможность если не уничтожить британский флот, то, по крайней мере, ополовинить его.

— А что это даст нам?

— Разрешите говорить прямо и цинично?

— Раз уж у нас откровенный разговор, то буду рад.

— Европа является нашим старым врагом, а главарём европейской шайки разбойников является Великобритания. Если мы резко ослабим её, то в Европе вспыхнет война за главенство, причём эта война продолжится в виде кровавой драки за колонии. Предположим, что всеевропейская война всё же началась, то России стоит придерживаться нейтралитета, доброжелательного к Германской империи, Испании и Турции.

— Турции? Турция наш вековой враг.

— Я так не думаю, Ваше императорское величество. Наоборот, при правильной постановке дел, Турция будет нашим верным союзником, прикрывающим наш южный фланг.

— Нам, для свободной торговли насущно необходимы Проливы.

— Тонкость в том, что нам нужны не сами Проливы, а всего лишь возможность свободно ими пользоваться.

— Поясните свою мысль.

— Я полагаю, что если гарантировать Турции невмешательство в её внутренние дела, гарантии ненападения и неучастие в коалициях против неё, то мы получим доброго друга и соседа. Если мы, к тому же, постараемся помирить Турцию с Персией, или, по крайней мере, стать посредником в их мирных переговорах, то у нас высвободятся серьёзные вооруженные силы для других направлений. А Проливами в этом случае мы сможем пользоваться безо всяких ограничений.

— Я такие речи слышу довольно часто, Вы не первый, Пётр Николаевич, кто мне это говорит.

— Значит, у меня есть единомышленники. Не секрет, кто это?

— Министр внутренних дел Игнатьев и министр иностранных дел Горчаков. Знакомы ли Вы с этими господами?

— Близко не знаком. Вы считаете, что мне следует ближе познакомиться с ними?

— Это было бы желательно. И первый шаг должны сделать Вы, безо всякого влияния со стороны.

— Я понял Вас. Что касается Турции, то меня приглашает в Стамбул для демонстрации самолёта Его императорское величество султан.

— Такое приглашение грешно игнорировать. Когда отправитесь?

— Как только подготовят поезд, то есть не далее следующей недели.

* * *

И вот я снова в пути, и снова в попутчики мне навязался принц Вильгельм. Он приехал в Петербург по вопросам, связанным с Кёнигсбергским авиазаводом. По приезду он сразу явился ко мне.

— Как я рад Вас видеть, мой друг! — говорил он, обнимая меня — С Вами, Пётр, мне интересно, Вы дали мне массу увлекательных занятий!

— Дорогой Вильгельм, я тоже рад Вас видеть, и счастлив, что наши интересы совладают.

Поговорили о делах, о том, что в Германии, как и в России, да и в остальной Европе воцарился настоящий культ технических видов спорта. Самолёты, мотоциклы, а с недавних пор ещё и автомобили, стали просто культовыми предметами, а их обладатели божествами. Началось даже стихийное формирование клубов: люди вскладчину покупают самолёт или мотоцикл, изучают его устройство, обслуживают и по очереди водят или летают.