В конце концов, спустя полгода после получения наследства, Элкси счел, что начал хоть сколько-то разбираться в особенностях мирового товарообмена и решился вложить некоторую часть капитала в одно из торговых предприятий, рекомендованных ему Гаротом, обещав консультанту определенный процент с прибыли, ежели таковая вдруг воспоследует.
Прибыль воспоследовала, причем даже более внушительная, чем планировалось, Элкси сей факт вдохновил и он начал действовать смелее. Теперь почти все его свободное время занимали биржевые сводки, цены на энергоносители и изменения в торговых законодательствах различных планетных систем. Надо сказать, занятие это казалось Элкси довольно увлекательным, может быть потому, что носило чисто прикладной характер и приносило конкретные прибыли или же убытки. Гарот заявлял, что у него есть все предпосылки для того, чтобы стать успешным предпринимателем, и Элкси радостно ему верил.
Революционная же деятельность занимала его куда меньше. Может быть, потому, что не несла лично ему никаких особенно радужных перспектив. Возможное вхождение Эридана в Галактический Союз в отношении коммерции скорее несло минусы, нежели плюсы, — касавшиеся импорта и экспорта товаров, законы Союза были строже, чем эриданские, ко всему прочему получение эшлен и шеану равных прав с эрселен, грозило вылиться в гораздо более жесткую конкуренцию на рынке, чем та, что была сейчас. Элкси периодически посещал собрания революционеров, но больше для того, чтобы быть в курсе происходящего. Деятельного участия в обсуждениях он не принимал, тем более, что ничего особо интересного на собраниях и не происходило. Кровожадный военный больше не появлялся, и без него было откровенно скучно. Нет, конечно, были и другие господа, горящие жаждой деятельности, но горели они как-то очень абстрактно, никто из них не был лидером, способным вести за собой. Элкси, понятно, тоже эту функцию брать на себя не собирался, его вполне устраивало то положение вещей, которое существовало на данный момент, и вообще — его интересовала исключительно коммерция. Ну и еще то, что не имело отношения ни к какому из видов общественной деятельности, — как-то неожиданно быстро истекал этот безумный и странный год и приближалось время приезда в отпуск Джеса.
Когда Элкси вспоминал об этом, а вспоминал он тем чаще, чем ближе подбиралось время к обычному сроку окончания теоретического курса обучения в Академии, он как-то выпадал из мира и ничего уже не мог делать, и ни о чем не мог думать. Воспоминания тянули из него самое сладкое и самое страшное, заставляя сердце замирать от предвкушения или сжиматься от боли. Он вспоминал Джеса таким, каким видел его в последний раз, — таким бледным, мрачным, с упрямо сжатыми губами; он вспоминал Джеса в их первую ночь, таким отчаянным, безумным, таким страстным и нежным; вспоминал его за пультом управления корабля, когда он отрешался ото всего и вся, полностью сливаясь с кораблем и уходя в виртуальный бой так, как будто выиграть его было смыслом всей его жизни.
Элкси пару раз доводилось командовать боем, вести в атаку подразделение из семнадцати кораблей. Это было кошмарно. Командирский доступ выдавал на мониторы информацию сразу со всех кораблей, эта информация постоянно менялась, чтобы отслеживать ее и анализировать, необходимо было иметь не два глаза и не одну голову, необходимо было соображать раз в десять быстрее, чем позволяли обычные человеческие возможности. А еще был предполагаемый враг, который тоже не спал и тоже предпринимал какие-то действия. Зная обо всем этом, невозможно было не испытывать восхищения перед тем, как ведет бой Джес. Сердце замирало, когда Элкси слышал его голос в наушниках, механический и жесткий: "Семнадцатый, уходи на пять градусов влево, принимай координаты цели, огонь по готовности. Третий, прикрываешь семнадцатого". И он не мог уже думать о бое, и о какой-то там цели, и о каких-то координатах... Он думал о том, как хочется ему оказаться в постели с командиром прямо сейчас. "Семнадцатый понял. Прием". Джесу всегда можно было слепо доверять, если получалось выполнять его команды быстро и правильно, враг бывал сбит и корабль возвращался на базу без единого повреждения. Джес так радовался, когда Элкси возвращался на базу живым, когда же Элкси на базу не возвращался, грядущей ночью его ожидала выволочка и долгие, нудные объяснения, что и в какой момент он сделал не так.
— Я тебя в реальный бой не поведу! — ругался Джес, — Ты болтаешься, как медуза, даже не пытаешься уйти с линии огня! О чем ты думаешь?! Ты слышал приказ?
— Слышал, Джеси, солнышко... — мурлыкал Элкси в ответ.
— Почему не выполнял?
— Выполнял...
— Ты его начал выполнять, когда тебя уже сбили! Ты — тормоз!
— Тормоз... Тормоз... Иди сюда, мой грозный адмирал...
— Я не адмирал...
— Мой адмирал Аландер... Джеси...
Джесу нравилось, когда Элкси называл его адмиралом, хотя он и притворялся, что это его злит. Элкси точно знал, что Джес не успокоится, пока не возглавит армию. Сам он полагал, что Джеса легко можно назначить на этот пост прямо сейчас. Он справится. А что, разве не говорил инструктор, что научиться управлять подразделением — самое сложное, что после этого можно легко управлять любой по численности группой войск?
Какого невиданного совершенства достиг Джес за этот год? Какой он теперь? Элкси не мог себе этого представить, не мог он представить себе и того, как пройдет эта их предполагаемая встреча. Может быть, они посмотрят друг на друга и поймут, что слишком многое изменилось вокруг них, и они сами изменились и ушли безумно далеко в разные стороны. Что уже ничего не связывает их. Что они стали чужими. В такие минуты Элкси хотелось кого-нибудь убить. Он не представлял своей жизни без существования в ней Джеса, — без любви Джеса к нему, без его любви к Джесу. Как только он представлял себе такое, его внутренний мир внезапно превращался в хаос, в безумное броуновское движение молекул, скачущих в разные стороны без смысла и цели. И Элкси становилось страшно, и безумно хотелось, чтобы момент их встречи с Джесом скорее настал и в то же время — хотелось отсрочить его на еще как можно более долгий срок, продлить надежду еще хотя бы немного. Он окончательно запутался. Он устал. Он стал совершенно невыносим для окружающих. Только Дайн с его безграничным терпением и философским взглядом на все на свете, еще мог терпеть его.
— У вас настроение меняется каждую минуту, — говорил он, — Что с вами такое? Вы мне напоминаете влюбленную барышню или, напротив — женщину в период климакса. Приливов и отливов не чувствуете? Нет? Странно...
Дайн пользовался тем, что был выше Элкси на полголовы и шире в два раза, и сильнее — раз в пять. А еще тем, что у Элкси не было огнестрельного оружия. И тем, что ее высочество принцесса Аделара почему-то очень ему доверяла. Дайн чувствовал себя в безопасности и позволял себе потешаться. Какой-то эшлен. Бывший шеану! Сынок надзирателя за уличными роботами-уборщиками, выросший на помойке, позволял себе потешаться над внучатым племянником императора! Куда катится этот мир? К революции? Нет... Только не это! Чтобы эти уроды из помойки совсем распоясались?
— Ты дождешься, что я поступлю на службу в СБ и добьюсь, чтобы тебя арестовали и сунули в самый глубокий и сырой подвал.
— С вашим характером вам в СБ самое место. Будете работать вместе с инспектором Кранмером. Уверен — сработаетесь.
Элкси вспыхивал и отводил глаза. К счастью, он был лишен способности краснеть, иначе — покраснел бы. И Дайн потешался бы над ним еще сильнее. Хотя вряд ли он смог бы догадаться о той сложной гамме чувств, что испытывал его подопечный к курировавшему его особисту.
* * *
Элкси тысячу раз представлял себе, как может произойти их встреча с Джесом, пытался придумать, что он скажет и как скажет, и не грохнется ли просто напросто в обморок, как только встретится взглядом со своим адмиралом Аландером. И конечно эта встреча произошла совсем иначе, чем он предполагал, и конечно тогда — когда он ее не ждал! Она произошла в тот момент, когда с группой товарищей по Университету он выходил из главного корпуса, намереваясь отправиться в любимый кабак и надраться в честь успешной сдачи безумно сложного экзамена по высшей математике. Они были такие счастливые, они так громко и неприлично ржали, и орали, и кидали в воздух предметы одежды...
— А этому что здесь надо? — с негодованием воскликнул вдруг Лоукен и все повернули головы туда, куда смотрел он, и Элкси вдруг уронил куртку, которой размахивал над головой, в лужу.
У входа на территорию Университета, небрежно прислонившись к информационному табло с правилами поступления на следующий год, стоял высокий молодой офицер, одетый в безумно красиво сидящий на нем мундир и глядящий на них иронично и слегка изумленно. Что-то безумно знакомое и родное было в легком наклоне головы, и в улыбке, и во взгляде, и в том, как падает ему на лоб темная прядка волос.
Нет... Не может быть. Это мираж. Призрак.
Разве может на самом деле происходить то, чего так сильно ждешь? Только не в этом мире. И не в этой жизни.
— Ой, — сказал Элкси, и вдруг почувствовал невероятную, головокружительную радость, невыносимое счастье, накрывшее его, как волной.
— Это кто? — услышал он откуда-то издалека.
Джес... Боже... Это Джес! Джес!!!
Элкси шел к нему, как во сне, как будто воздух вдруг стал густым и вязким, и всячески пытался задержать его, и пружинил как желе, им невозможно было дышать. И все вокруг — и цвета и звуки, утонули в сладком мареве, когда его взгляд встретился с ласковым и сияющим взглядом Джеса, когда он увидел, как лицо Джеса освещается тем самым теплым светом, который он почти забыл, но который все еще хранил где-то на самом донышке души, без которого он умер бы, без которого он почти уже умер, потому что там, на донышке, его оказывается, оставалось так мало
— Ты... откуда взялся? — глупо спросил Элкси.
— Из космопорта, — улыбнулся Джес.
И правда — Джес! Это его голос!
— А-а... а я тут... это...
— Шел куда-то? Тебе надо идти?
— Да ты что... Куда я могу идти?.. Я так ждал тебя... Джес, блин, я не могу поверить!
Джес улыбнулся нежно и светло.
— Пойдем тогда отсюда.
И Элкси пошел за ним, как завороженный, забыв о своих недоумевающих приятелях и о куртке, которую кто-то вытащил из лужи и даже пытался отряхнуть.
— Эй, Элкси, ты куда? — услышал он обиженный голос Лоукена.
— Погоди... я сейчас...
Элкси бегом вернулся к ним.
— Друг прилетел. В отпуск. Вы уж простите, идите одни, ладно?
Лоукен надувался все больше и больше, неприязненно глядя на красавца офицера, дожидавшегося Элкси у только что спланировавшего такси.
— Из Академии, что ли?
— Ну да... Пока!
— Куртку-то возьми! — догнал его голос, когда он уже шел прочь.
Элкси только махнул рукой.
Хрен с ней, с курткой!
— Дайн, — сказал он в наручный комм, — Я уезжаю. Не знаю, когда вернусь... Не знаю, куда... Вот так — не знаю! Отстань! Да делай ты, что хочешь, только на глаза не суйся!
Он плюхнулся с Джесом рядом на мягкое сидение флаера, тесно приваливаясь к нему боком.
— Куда поедем? — спросил Джес.
— Не знаю... Ко мне поехали! Я так хотел показать тебе мою квартиру! Я когда выбирал ее — думал о тебе все время!
— Ну, поехали.
— Я еще Эклану хотел тебе показать, места всякие интересные... В центре так красиво ночами... и в поместье хотел съездить стобой на побережье. Ты знаешь, сколько у меня денег теперь?! До фига!
— Знаю. В новостях слышал, — отозвался Джес.
— Ну да... Куда-то я еще хотел тебя свозить... Везде, где я сам был, каждый раз думал — приведу тебя. Из головы вылетело все! Ты надолго приехал?
— На месяц.
— Ну да... Это классно, Джес! Целый месяц!
Зараза! У меня же экзамены через два дня!
В голове царил полнейший сумбур, все перемешалось, весь этот год скомкался в ватный шарик и как будто не было его, совсем не было, как будто он приснился. Только Джес... Джес так сильно изменился! Стал выше и шире в плечах и в лице появилось что-то такое, твердое, взрослое, чего не было раньше.
— Я изменился, Джес? — спросил Элкси.
— Еще как. Я тебя узнал не сразу. Все время был перед глазами тот мальчишка, а теперь ты такой... — Джес погладил его по щеке, — прям-таки и не мальчишка уже. И одет как-то странно, тебе форма больше шла. И друзья у тебя какие-то чокнутые.
— Не по своей воле я снял форму, — мрачно сказал Элкси, — Ты это знаешь.
— Знаю.
* * *
Джесу квартира не понравилась.
Она показалась ему слишком огромной и бестолковой.
— Ну и зачем тебе такая? Зачем эти навороты с силовым полем? Нормальное что-то не мог купить? Один залп из электронной пушки и...
Элкси чувствовал, что начинает злиться.
— Что вы все пристали ко мне с этой электронной пушкой? Я думал тебе понравится. Я для тебя ее покупал, чтобы мы жили здесь, чтобы тебе, блин, к небу ближе быть!
Джес обернулся к нему и посмотрел удивленно, потом подошел и обнял.
— Я к тебе хотел быть ближе, на фига мне небо? — сказал он тихо, — У меня этого неба столько... Меня тошнит уже от него.
Элкси порывисто вздохнул и обнял его в ответ, и попытался просунуть руки под жесткий китель. Тщетно.
— Ни за что не поверю, что тебя может тошнить от неба. Ты еще скажи, что тебя от кораблей тошнит и от сражений. Сейчас! — вдруг воскликнул он и решительно отправился куда-то.
Последняя камера, висящая над терминалом компьютера была уничтожена.
Ну их всех не фиг! Обойдутся без такого зрелища!
— Что это? — подозрительно спросил Джес.
— Камера. СБ за мной наблюдает.
— Ох, Господи... Ты что-то натворил?!
— Ничего. И не надо на меня так смотреть. Они просто так за мной наблюдают, им делать нечего. Джеси, поцелуй меня, а? Я целый год этого ждал.
— Я тоже ждал, — проговорил Джес, беря в ладони его лицо, — Ты даже не представляешь, как...
Он коснулся губами его губ, и Элкси почувствовал, как начинают дрожать руки, и коленки становятся ватными. В один миг все как будто перевернулось, и они снова стали мальчишками, юными и глупыми, и стены вдруг сомкнулись вокруг них, превратив гостиную в маленькую темную коморку, где когда-то они были одни в целом мире, одни — за гранью мира. Вдвоем. И больше никого... Никого... Никогда... И не нужна эта огромная квартира и широкая кровать, на которой можно спать впятером, нужна узенькая как доска койка, на которой можно лежать, только тесно прижавшись друг к другу. Нужен этот впустую пропавший год, за который они изменились все-таки очень сильно. Слишком сильно. Теперь им нужно будет заново узнавать друг друга, заново привыкать... Элкси разжал губы Джеса языком и проник в его рот глубже, и тот судорожно вздохнул и прижал его к себе крепче.
— Снимай мундир, — сказал Элкси, отрываясь от него, — Он закрывает тебя, как панцирь, у тебя там бронежилет под ним, что ли?
— Ты просто отвык...
Джес продолжал сжимать его в объятиях, его рука скользила по тонкой ткани рубашки, вниз по спине, рука — такая жадная и горячая, прожигающая насквозь. Элкси не выдержал и тихо застонал, вжимаясь в него так тесно, как только мог. В паху стало горячо и больно, он потянулся рукой к ширинке джесовых штанов и успел прикоснуться к ней и успел почувствовать — что там под ней все тоже очень твердо, когда Джес перехватил его руку.
