Любимый город

Посему руководить операцией он, с уверенностью, не будет. Будет наблюдать и помогать, тщательно высматривая среди арестованных знакомое лицо. И захочет немедленно принять радикальные меры, как только его увидит. На этом желании он и попадётся. Зная, где желает нанести удар враг, Индрик нанесёт удар первым. А уж потом спокойно закончит операцию, после которой погибнет сам. Два раза ему это успешно удалось, выйдет и в третий.

169 "Новые угодники" — ратники, вступившие в Дружину Николая-Угодника после Битвы под Судиславлем в начале октября 1993-го г. Тогда соединение практически прекратило своё существование, как боевая единица, потеряв большую часть кадрового офицерского состава, вооружения и техники. Ресурсов для её полноценного восстановления у терпевшей поражение за поражением Великорусской Республики не было. Поэтому воссозданная после этого Дружина была пополнена большим количеством новых ратников, зачастую не имевших никакого боевого опыта. Это привело к изменению её тактики — она перешла к партизанским действиям малыми группами, а с течением времени превратилась в обычную террористическую организацию.

По сведениям Воеводы, следствие в Москве должен был возглавить некий полковник Ницеевский. О нём было известно немного: москворус по национальности, женат на старопольке, двое детей. В молодости служил в "Смерче". Каких-либо иных подробностей его биографии не было. Воевода скептически отнёсся к идее перетянуть его на свою сторону — если даже служба в "Смерче" не помешала ему сделать карьеру в УБ, он, вестимо, показал себя даже большим поляком, чем любой киянин. Для конспирации о нём говорили, как о "кроте" — ожидалось, что копать он будет глубоко.

За неимением подробностей приходилось танцевать от печки. Если нельзя близко подобраться к его работе, следовало ближе присмотреться к его жене — говоря о ней, они с Воеводой употребляли псевдоним "половинка". Это удалось легко, но она то ли не желала говорить о работе мужа, то ли попросту сама не имела о ней никакого понятия. Зато удалось установить её собственный распорядок дня, а главное — найти к ней подход. Правда здесь Воевода был бессилен, "что делать, это уже не для моих преклонных лет", — заявил он своему сотнику. Индрик взялся за дело.

У жены была подруга, в сокращении "крыса". Судя по времени, сколько времени они обе проводили вместе — подруга исключительно близкая. Посему они с Воеводой признали её лучшим каналом, дабы приблизиться к "половинке крота". Проверка "крысы" выявила главную черту её характера — совершенную неразборчивость в мужчинах. Самка желала спариваться — и ей было безразлично, с кем. Ко всему этому она совершенно не умела держать язык за зубами, и её личная жизнь была знакома в подробностях всем подругам, с удовольствиемпотешавшимися над историей её романа с уголовником. Собирать сведения о ней было проще простого — окружение "крысы" составляли такие же, как и она, похотливые самки, думающие исключительно о своём инстинкте размножения. Такой привлекательный экземпляр самца, как симпатичный и богатый "Славик из Ярославля", не мог пройти мимо их внимания.

Закончив сбор сведений о "крысе", Индрик занялся ей вплотную. Всё пошло, как по маслу — услышав из уст "Славика" пару жалоб на одиночество, "крыса" вцепилась в него мёртвой хваткой. Его вывезенное из Канады умение разбираться в блюдах с французскими названиями впечатлило её настолько, что она даже согласилась переехать к его выдуманным родителям в Ярославль, а перспектива наконец-таки выскочить замуж заставила её не обращать внимание на нестыковки в их именах, выдуманных Индриком на ходу. Для правдоподобности он показал ей парочку фотокарточек родственников его подчинённых из "Трансбуда" — она умилилась и во всё поверила.

Захват "половинки" был произведён идеально. Точный расчёт времени позволил захватить её вместе с ребёнком. Причём — вместе с ребёнком самого "крота". От "крысы" он узнал, что старшая дочь принадлежит не полковнику, а бывшему мужу его жены. Любовь ляхов к разводам чуть не сыграла с Индриком злую шутку — скорее всего полковник не стал бы слушать похитителя, если бы взятый им ребёнок был бы чужим по крови.

После этого надобность в "крысе" отпала. Будь она на самом деле маленьким пушистым зверьком с длинным хвостом — он бы забрал её с собой в клетке, настолько она была смешна и даже умилительна. Но она была в первую очередь его Орудием, кое не должно быть помехой после использования. Посему Орудие было немедленно уничтожено за ненадобностью.

"Крот" сделал то, что ему приказали. Из укрытия Индрик видел это сам — группа захвата вошла в ворота склада. а затем здание взлетело на воздух, и обратно никто не вышел. В том числе — "московский гость". Теперь полковник Ницеевский тем более сделает всё, что от него захотят — его начальники никогда не простят ему соучастия в убийстве офицера из Киева.

Но много от него уже не потребно. Уже через час Индрик выйдет из квартиры и прибудет на запасную базу. Там он даст последние указания Орудиям, и они поедут к Капищу. Три тонны взрывчатки на три несущие колонны здания хватит для его разрушения. Если на головы проклятых ляхов не обрушилось небо, то пусть падёт на них крыша их безбожного Храма Христа-Спасителя!

Есть разные виды ожидания.: напряжённое, безразличное, беспомощное... Но наилучшее из всех — ожидание уверенное, когда знаешь — ты всё сделал правильно и безошибочно, и поэтому тебе всё удастся. Такое, как ныне.

...

Коммандосы в чёрном заканчивали закреплять взрывчатку на двери. То, что тяжёлую стальную дверь не выломать без этого, стало ясно с первого взгляда. Но толщина двери была плюсом — в квартире ни за что не смогли бы услышать шороха на лестничной клетке. Но для осторожности дверь держали под прицелом двое автоматчиков, чем чёрт не шутит.

— Ну что ж, Борис Сергеевич, это очень и очень хорошее завершение дня, — полковник Злотопольский снял пистолет с предохранителя.

— Не сглазьте, Вальдемар Маркович, не сглазьте, — полковник Ницеевский демонстрировал свой скептицизм, — Нет таких хороших вещей, которые нельзя при желании испортить. Kapitanie, — сказал он командиру "молниеносных", — jeszcze raz powtarzam, że brać trzeba żywcem.170

Подрывники отошли от двери. Капитан поднял вверх ладонь правой руки. Борис закрыл уши руками и вовремя. Сразу после взрыва бойцы ринулись внутрь квартиры. Оба полковника вошли вслед за ними.

— Odłóż broń! Już! — доносились крики из глубины квартиры, — Nie ruszaj się, k...a, ty! Połóż, k...a, spluwę, powiedziałem!171

— U mnie wszystko czysto!172 — крикнули откуда-то сбоку.

— Panie kapitanie, on tutaj!173 — сообщила капитану появившаяся в дверном проёме голова в каске.

— On tam, na korytarzu! — передал капитан Борису, — Wygląda, że sam!174

Злотопольский с пистолетом прошёл вперёд. Борис двинулся за ним. Замешкавшийся капитан "молниеносных" остался сзади. Из-за плечей бойцов был виден большой полутёмный коридор с закрытыми дверями в комнаты. По коридору пятился человек в белом костюме с пистолетом в руке. Медленно наступающие на него "молниеносные" не стреляли, держа его на прицеле.

Между ними протиснулся Вальдемар Злотопольский.

— Кривошеев Святослав Игоревич! Сопротивление бесполезно! Медленно положите оружие на пол и заложите руки за голову!

170 Капитан, ещё раз повторяю, что брать нужно живьём. (польск.)

171 Положи оружие! Быстро! Не двигайся, б...ь, ты! Положи, б...ь, пушку, говорю! (польск.)

172 У меня всё чисто! (польск.)

173 Господин капитан, он здесь! (польск.)

174 Он там, в коридоре! Похоже, один! (польск.)

День был действительно успешный. Час назад завершилась операция на проспекте Ягеллонов. То есть, не на самом проспекте, а на одной из прилеающих к нему улиц, где располагался искомый склад. "Молниеносный" майор Красницкий даже пошутил, что они теперь должны будут переквалифицироваться в складскую инспекцию. Он был заметно возбуждён — взыграли охотничьи инстинкты. Два полковника, наоборот, были спокойны и хладнокровны — за себя Борис, во всяком случае, мог поручиться.

На складе всё прошло идеально — сопротивления не было никакого. "Чада" спали и видели во сне райские кущи, так что их так и скрутили — не дав опомниться и издать звука. Двери не были даже заперты, "брат Владимир", похоже, предпочитал надеяться на Бога, а, возможно, тоже уверовал во всемогущество "брата Индрика". Самого его взяли в местной комнате отдыха — он сидел перед огромным, во всю стену, телевизором, и увлечённо стрелял по бегающим там монстрам. Заметив, что число противников увеличилось, он бросился к окну и замер перед ним, как Наполеон перед разлившейся Вислой175. В отличие от покойного императора французов, он был не из корсиканцев, поэтому не бросился вниз с третьего этажа, а смиренно поднял руки кверху, даже не прикоснувшись к заложенному за ремень пистолету.

Сдавшись, он вёл себя последовательно, даже не пытаясь запираться. Первым делом он предостерёг Бориса от попыток взлома всех дверей подряд — тот гараж, где стояли подготовленные для сегодняшней акции микроватобусы с взрывчаткой, был заминирован и неосторожное пересечение луча лазера могло привести к взрыву всех "адских машин" (по тонне на каждую) немедленно. Борис тут же передал соответствующий приказ Красницкому.

"Брат Владимир", оказавшийся в действительности начальником службы безопасности фирмы "Трансбуд" из Ярославля Владимиром Нифонтовичем Полежаевым, немедленно изъявил желание деактивировать взрыватели, что и проделал, введя соответствующий код в гаражный замок. Несостоявшиеся "ратники Спаса", стоявшие на коленях во дворе склада под охраной "молниеносных", смотрели на него мрачно, а один даже плюнул в его сторону, тут же получив в грудь прикладом. Владимиру же Нифонтовичу это было нипочём. Он открыл дверь гаража перед Борисом и Злотопольским и попросил отметить его искреннее сотрудничество с УБ.

Пока сапёры занимались микроавтобусами, полковники занимались Полежаевым. Он сразу рассказал, что действовал по прямому приказу своего шефа, хозяина "Трансбуда". Показанную ему фотографию он опознал, с ходу назвав псевдоним изображённого там человека — Индрик.

— Если вы хотите его взять, действуйте быстрее, — сказал он, — через два часа эти, — он показал на по-прежнему стоящих на коленях "чад", — должны были уже ехать на операцию.

— Где сейчас этот Индрик? — Злотопольский посмотрел на часы.

— В моей московской квартире, — сказал бывший начальник охраны, — Вот бред какой, не могу в собственную квартиру зайти без разрешения этого козла, — он сплюнул.

— Адрес квартиры?

— Можно листок бумаги и карандаш?

"Чад" оставили на потом — после Индрика можно будет ими заняться без спешки. "Росомаху" отправили на базу "Błyskawicy", в жилом многоэтажном доме толку от неё всё равно никакого. Услужливый Полежаев нарисовал план своей квартиры, и Красницкий со своим капитаном сразу объяснили своим, кто и куда идёт до, во время и после штурма. Арестованных отправили на Тверской проспект в бюровец, полиция начала оцеплять район в ожидании армейских сапёров, а главные силы, снова включив воющие сирены, отправились брать "брата Индрика". Всё было просто и донельзя логично.

И пока что всё шло чуть ли не как по нотам.

175 15 октября 1815 г. войско Цесарства под командованием гетмана Понятовского настигло под Пулавами отступавшую из-под Киева французскую Великую Армию под командованием императора Наполеона I Бонапарта. Начавшееся сражение должно было (по замыслу Наполеона) задержать Понятовского, пока французы переправятся через Вислу. Из-за обильных дождей река вздулась и снесла наведённый сапёрами понтонный мост. Увидев, что путь к отступлению отрезан, французская армия впала в панику, чем немедленно воспользовались между прочими цесарские гусары, прорвавшись к ставке императора и преследуя его до самого берега Вислы. В своих воспоминаниях бывший участником этого Денис Давыдов написал: "Мои гусары остановились, окружив императора широким полукругом. Я выехал вперёд на белом своём коне и обратился по-французски: 'Ваше Величество, Вы окружены, сдавайтесь'. Наполеон сурово посмотрел на меня, вынул свою шпагу и бросил её в воду. Вслед за оной император французов бросил в воду свою знаменитую треуголку. 'Император не сдаётся', — ответил он. Я как теперь вижу фигуру всадника на вороном коне своём, безрассудно бросающуюся в мутную воду разлившейся реки. Некоторое время мы с трепетом сердца замечали между клочьями белой пены голову, позже пропала и она. Таков был конец сего великого человека, пред которым дрожала некогда Европа".

— Кривошеев Святослав Игоревич! Сопротивление бесполезно! Медленно положите оружие на пол и заложите руки за голову! — твёрдо потребовал от Индрика полковник Злотопольский.

Как он его назвал? Помнится, этот ярославский "брат" упоминал какое-то другое имя.

— Я сказал — медленно!

— Живой, тварь, — блондин смотрел на полковника, словно что-то вспоминая, — Вернулся, гость московский.

Пистолет в руке чуть пошевелился. От грохота выстрелов заложило уши.

— Jest jeszcze ktoś w mieszkaniu?176 — спросил Борис у капитана.

На белом пиджаке растекались большие красные пятна крови. Около тела образовывалась небольшая лужица. Злотопольский проверял пульс на шее лежащего "угодника".

— Nie, Panie pułkowniku, on był sam177, — ответил, заглянув в соседнюю комнату, "молниеносный" капитан и отошёл к своим.

— Жаль, что не удастся его допросить, — киянин поднялся от трупа, — наверняка, он знал много интересного и кроме этого.

— Да, к сожалению не удастся, — задумчиво произнёс Борис, — Кстати, Вальдемар Маркович, а откуда у Вас это имя, Святослав... как его?

— Игоревич Кривошеев, — любезно припомнил Злотопольский, — Наш давний клиент, ещё с войны. Мы, грешным делом, его уже похоронили, а он оказался живучий. Действительно, "Индрик" — та ещё зверюга.

— А что же Вы сразу не сказали? — прищурил глаза Борис, — Тогда бы мы не потеряли на него столько времени.

Лицо киянина стало грустным.

— Так я и говорю, все думали, что он уже с ангелами беседует. Даже и свидетели были, как его ракетой разорвало. И ведь не врали, сволочи..., — он развёл руками, — А на фотокарточке он теперь совсем не такой, как... раньше. Так что извините меня, Борис Сергеевич, и на старуху бывает проруха — я сам про ТОГО Индрика только по дороге со склада вспомнил, — теперь его глаза были сама невинность.

— Ну что же, убит, так убит — теперь уже по-настоящему, — примирительно сказал полковник Ницеевский, — время осмотреть квартиру. Я начну с кабинета. Поручик, — обратился он к подошедшему Якубеню, — Вы займётесь местом, где его убили.

— А я пока загляну в кухню, — Вальдемар Злотопольский всегда был готов помочь.

176 Есть ещё кто-то в квартире? (польск.)

177 Нет, господин полковник, он был один. (польск.)