В львиной шкуре (продолжение - 3)

— Это прекрасно! А что ещё известно о семье этого купца?

— У него очаровательная жена, по которой сходит с ума пол Флоренции... Даже Лоренцо Медичи объявил её дамой своего сердца...

— Как так?! — удивился носильщик. — Ведь Лоренцо, насколько я знаю, женат...

— Жён не выбирают дамами сердца, — усмехнулся Марк. — Но самое интересное, подобные отношения носят в основном платонический характер. Страдать духовно нынче в моде. Так же в моде открыто высмеивать религиозные каноны...

— Неужели не изменяют? — продолжал удивляться агент-связник.

— Увы, разврат во Флоренции не новость. Здесь процветает культ времён Великой империи... Свободная любовь, проституция и содомия не считаются большим пороком... А над слишком набожной женой Лоренцо Медичи посмеивается весь город...

— Да уж, видать добродетель нынче не в почёте... А что слышно о Леонардо да Винчи?

— Он пользуется покровительством у Медичи. Да и вообще, этот банкир приблизил к себе многих художников, музыкантов и скульпторов. За деньги они превозносят его на каждом углу.

— Понятно... А что удалось разузнать о семье Буонарроти?

— Семья Буонарроти — это отец и четыре брата в возрасте от года до девяти лет. Мать недавно умерла. Проживают они в небольшом городке Капрезе, что располагается в шестидесяти километрах на юго-восток от Флоренции. Живут бедно. Отец занимает пост мелкого чиновника. Интересующий братство мальчик Микеланджело Буонарроти является вторым по возрасту ребёнком в семье.

— Это всё?

— Пока, да.

— Хорошо. А человек под именем Америго Веспуччи?

— Этот человек трудится в конторе своего отца нотариуса Анастазио Веспуччи. Очень достойный, образованный и честный юноша, но тяготится своим положением...

— Отчего же?

— Мечтает о самостоятельном деле.

— Понятно... А теперь расскажите о местных ткачах...

— Для начала возьмите бумаги. В них находится список ткачей, которые не обделены талантами и в тоже время ради лучшей доли готовы отправиться куда угодно. Так же в бумагах описана прочая интересующая братство информация, — с этими словами Марк Амбелас незаметно передал несколько свёрнутых в трубочку листков бумаги, после чего озвучил информацию на словах...

— Хорошо, — кивнул носильщик, — ждите. В ближайшие дни с вами свяжутся...

— А букетик не возьмёте? — улыбнулся разведчик.

— С удовольствием, — ответил носильщик и за пару сольдо приобрёл симпатичный букет. — Кстати, где вы их зимой берёте?

— Выращиваю в оранжерее... Она пока первая и единственная во всей Флоренции...

— Дорого, наверное, обошлась?

— Так ведь деньги не мои... Лоренцо Медичи не отказывает в подарках своей даме сердца, — продолжал улыбаться Марк.

— Что ж, понятно... Ну, всего хорошего... Господь с нами!

— Господь с нами! — ответил разведчик, и мужчины разошлись в разные стороны.

Глава 4.

Приём у Медичи.

Не хотелось Якову Верёвкину встречаться с правителем Флоренции. Только как избежать встречи, если ты не простой путешественник, а целый посол со всеми сопутствующими бумагами? Новым человеком в городе быстро заинтересуются и доложат, куда надо. Это крестьяне из соседних сёл никому не нужны, хотя всегда найдутся те, кто спросит: "С чем в город пожаловал?". И пусть в средневековье отсутствовали телефоны и интернет, зато многие горожане знали друг друга в лицо. Это как в общеобразовательной школе двадцатого века, когда ещё гаджеты не придумали... Случилось на уроке происшествие в одном классе, а на перемене случившееся обсуждают уже во всех коридорах. Мало того, вечером пол района, где находится школа, "обсасывает" новость... Короче, пришлось Якову наносить визит вежливости.

Как одеваются послы? Можно, конечно, в парадный мундир... Только Верёвкин военного звания не имел. Он был чиновником пятого ранга, что соответствовало примерно офицерскому званию капитан. Министерство иностранных дел только создавалось. Разрабатывался проект постройки здания под него. Будущим министром видели Фёдора Рыбкина. А всю посольскую деятельность контролировало пока правительство, то есть министры. Они же решали, как одевать своих посланников, что им с собою давать и кого определять в качестве сопровождающих. Во Флоренцию Яков приехал с охраной из пяти человек, оставив в Риме троих помощников рангом пониже и ещё десяток различных сотрудников. Были там и охранники, и радист, и врач... Здесь сотрудники обладали несколько иной квалификацией, но защита посла являлась основной. По улице они могли ходить в чём угодно, ориентируясь на свой вкус или обстоятельства. Сопровождать посла на приём требовалось в единообразном красивом наряде. В Звёздном решили, что на официальные приёмы в других странах охрана должна одеваться в форму Кубанского казачьего войска из 21 века. Не один в один, конечно. Шевроны и знаки различия другие, а всё остальное то же самое: черкески, бешметы, газыри, папахи, а так же сабли с кинжалами...

Сам посол одевался в цивильное, если только он не военный. Так как сейчас на улице стояла зима (не путать с русской), то верхней одеждой могли служить или чёрный кожаный плащ с меховым воротником, или кашемировое пальто. Головной убор — меховая кепка из норки или каракулевая шапка-пирожок. Под верхней одеждой или тёмно-синий костюм двойка с белой сорочкой и бордовым галстуком, или чёрный костюм тройка, расшитый золотом. Сорочка так же белая, а галстук не предполагался. Вместо него чёрная бабочка, в середине которой золотое украшение с бриллиантами и гербом ЮАР. Атрибутику требовалось соблюдать. Туфли в первом случае темно-коричневые или чёрные, во втором — только чёрные. Трость в обязательном порядке. Использовать её в качестве аксессуара предложил Бурков. С возрастом ходить ему стало труднее, поэтому он попросил, чтобы для него сделали симпатичный экземпляр. Сделали. Понравилась. Дальше — больше... Так и родилась идея по применению.

И вот дон Яков Верёвкин, опираясь правой рукой на трость, стоит перед Лоренцо Медичи, расстегнув чёрный плащ с меховым воротником из рыси, чтобы открыть всеобщему взору расшитый золотом чёрный костюм тройку. На голове меховая кепка из норки. Идеально отглаженные брюки (только утюг работает на углях), под ними чёрные лакированные туфли. За спиной пять "кубанских казаков". Приём происходит на втором этаже Палаццо Медичи в одном из представительских залов, богато украшенном фресками и гобеленами. Сам Лоренцо, его мать, жена, а так же близкие к семье люди сидят в креслах на небольшом возвышении. По бокам охрана, экипированная в стальные доспехи, прикрытые яркими "тряпками". На поясах мечи в руках алебарды.

— С чем пожаловал посол из далёкой южной страны во Флоренцию? — вопрошает хозяин города, лицо которого подошло бы скорее профессиональному боксёру, чем банкиру.

— Флоренция славится своим художественным искусством и умелыми ткачами... Мой император велел мне узнать, так ли это на самом деле? Как говорится, учиться у лучших не зазорно.

— И как, убедились? — несколько иронично спросил Лоренцо.

— К сожалению, я в городе всего третий день, поэтому не успел убедиться в этом в полной мере. Но то, что увидел, впечатляет! Надеюсь, что не разочаруюсь и в будущем...

— Что ж, я выделю вам людей, которые покажут город во всей его красе.

— О! Это прекрасное предложение. С радостью принимаю его! А теперь разрешите преподнести вам дары от моего императора.

— Конечно, — кивнул Медичи.

Яков сделал знак своим охранникам, и те принялись доставать из принесённых с собою больших сундуков подарки. Первым достали деревянный манекен в виде мужского туловища с головой, размещённый на стальном шесте с подставкой. Манекен был облачён в кольчугу.

— Такие вещи во Флоренции любой кузнец умеет делать, — язвительно заметил кто-то из сидящих.

— Вы уверены? — тут же отреагировал Верёвкин, обладавший прекрасным слухом. — Тогда попрошу её примерить...

Лоренцо подал знак одному из пажей, чтобы тот удовлетворил просьбу гостя. Юноша развязанной походкой подошёл к манекену, с которого охранник посла уже снял кольчугу.

— Взвесь сначала на руке, — усмехнувшись, сказал он.

— О! Такая лёгкая?! — удивился паж.

— Мало того, что лёгкая, так ещё и прочная... И вдобавок ко всему никогда не ржавеет! — объявил Яков.

Юноша облачился в кольчугу и с довольным видом попрыгал...

— Я её совсем не ощущаю! — не перестал он удивляться.

Разоблачившись, паж передал кольчугу в руки Лоренцо. Тот тоже подивился её лёгкости.

— Из чего она сделана? — спросил он у посла.

— Она сделана из редкого металла под названием титан, который стоит в тысячу раз дороже золота.

— О! — раздалось по всему залу, цифра впечатляла.

Тем временем два "казака" поднесли аналог примерочного напольного зеркала на колёсиках, только рама была из латуни, имеющей ажурный рисунок. По залу снова прошёлся изумлённый шёпот.

— Так вот, значит, о каких конкурентах говорили венецианцы! — засмеялся Лоренцо. — Теперь я вижу, что не зря! Мои купцы тоже про вас рассказывали... Кстати, это не вашему принцу Его Святейшество одолжил довольно кругленькую сумму?

— Уважаемый Лоренцо, — посол произнёс полное имя Медичи. — Как жена Цезаря должна быть выше всяких подозрений, так и финансовые дела не терпят громкой огласки, а так же любопытных глаз и жадных до слухов ушей... Давайте лучше возвратимся к дарам...

После этих слов один из охранников принёс две связки соболиных шкурок и положил их на шёлковую ткань недалеко от ног Лоренцо.

"Хм! — подумал Медичи. — А посол-то неплохо образован... Дары тоже не малых денег стоят. Такими направо и налево не разбрасываются... Не похожи эти заморские гости на попрошаек... Так чего же они хотят?"

После шкурок была преподнесена золотая перьевая ручка типа "Паркер" в резной коробочке из красного дерева и стеклянная чернильница размером с грейпфрут, выполненная в виде черепа. В конце подарили ручные часы. Корпус был из нержавейки, а браслет из серебра, украшенный гравировкой на библейские темы. Все подарки произвели на хозяев впечатление. Лоренцо же предложил послу и его людям перебраться из таверны, где они остановились, в его Палаццо (дворец). Типа здесь условия для гостей намного лучше, а так же намного удобнее обсуждать дела. Эх, душило любопытство банкира, душило... Очень хотелось ему знать истинную цель визита. Не верил он, что только ради ткачей и искусства они приехали во Флоренцию, тем более по рекомендации римского папы, с которым Медичи не так давно заключил мирный договор.

Яков от приглашения отказываться не стал, хотя понял, что теперь будет под неусыпным контролем. А вот получится ли договориться насчёт Леонардо да Винчи и других мастеров — неизвестно. Так же неизвестно, получал ли тот письмо, которое передавал дон Руслан, всё-таки тогда шла война. В принципе у Верёвкина имелся приказ не церемониться с Медичи (конечно не лично и не навлекая подозрений). Сам он тоже подумывал, не станет у художников покровителя, проще будет сманить их в ЮАР. Хотя Медичи мешал, скорее всего, не в этом деле. В Звёздном сделали ставку на кардинала делла Ровере, желая видеть его римским папой, а семья Медичи поддерживала конкурентов кардинала, да и вообще имела слишком большое влияние в Европе. А, как известно, чайники лучше давить, пока они не стали паровозами... Тем более различные банкирские семьи мешали объединению Италии под властью римских пап...

Зачем же правителям Южной империи понадобилось усиление папской власти? А затем, что Рим будет сдерживать остальную Европу от излишней самостоятельности. Куча мелких государств, вечно враждующих между собой, намного лучше, чем несколько больших, желающих определять политику во всём мире. Риму тоже не удастся набрать слишком большой вес. Когда льва окружает стая гиен, тому приходится распылять свои силы в разные стороны, не добиваясь при этом какого-либо существенного результата. Короче, пока различные князья, короли, графы, герцоги и бароны будут выяснять, кто круче, государство, приютившееся на самом краю Африки и раскинувшее свои длинные руки в стороны, будет строить свой рай на земле. К тому же там изначально внедрялись законы, способствующие улучшению социального положения граждан. А получится у них, или нет...

— Дон Яков, расскажите о своей стране? — попросила Клариче Орсини, жена Лоренцо.

Посла пригласили на небольшой обед, а его охрана вместе со слугами Медичи отправились в таверну, чтобы забрать оттуда свои вещи.

— С удовольствием расскажу, — улыбнулся Верёвкин. — Хотя в нашей стране существует поговорка: "Когда я ем, я глух и нем".

— Почему? — удивилась она.

— Есть три ответа на ваш вопрос: религиозный, романтический и научный, то есть медицинский.

— Вот как! Расскажите, мне очень любопытно.

Поставив кубок с вином в сторону, и промокнув губы салфеткой, посол приступил к объяснению.

— Одни считают, что приём пищи сродни молитве. Ты отрешаешься от всего мира и приступаешь к священнодействию, ибо хлеб наш насущный достаётся нам лишь по воле Господней и его употребление не терпит мирской суеты... Другие говорят, что приём пищи, всё равно, что ночь любви, проведённая с любимой женщиной. Здесь нет место публичности. Только ты и она... Глаза в глаза... Губы в губы... Одно дыханье на двоих... — чтобы увлечь слушателей рассказом, Верёвкин пытался вместе со словами передать чувства, как это делают актёры. И у него получалось. Сердечный ритм у большинства слушателей участился, зрачки расширились, а он продолжил. — И последних я называю приверженцами науки, которые опасаются, что разговаривая во время приёма пищи, ты можешь сделать непроизвольный вдох, и тогда крошка залетит в дыхательное отверстие... В результате смерть... от удушья...

За столом воцарилась гнетущая тишина. Есть перестали абсолютно все. Кто-то даже уставились на еду, как на ядовитую змею. Лоренцо Медичи отреагировал первым.

— Дон Яков, а к какой группе вы причисляете себя?

— К четвёртой, — широко улыбнулся Верёвкин. — К рационалистам. Если желаешь что-то сказать, сначала прожуй, проглоти, запей, потом промокни губы салфеткой и только после этого спокойно говори всё, что хочешь... Тем более существующий в императорском дворце этикет учит поступать именно так.

— А что такое — этикет?

Пришлось послу объяснить не только значение этого слова, но и поведать о том, что вообще происходит во дворце императора. Вопросы следовали один за другим, поэтому полноценно покушать не получилось. Всё внимание уходило на обдумывание ответов, чтобы не уйти в сторону от легенды и рекомендаций, которыми Верёвкина снабдили в Звёздном. Всё-таки не на исповеди. Через какое-то время по неуловимому знаку Лоренцо собравшиеся за столом знатные люди оставили гостя и хозяина одних, сославшись на различные дела.

— Дон Яков, думаю, пришло время поговорить о вещах, которые не терпят постороннего присутствия...

— Что ж, я не против.

— Тогда ответьте на таков вопрос, на какие цели ваш принц получил от римского папы довольно приличную сумму?