Метро 2036: Изумрудный Город

— Да, помню, парни рассказывали про боезаряд, упавший к югу от ГЗ...

— Ага, он и есть. Прямиком в Равенхольм угодил.

— Куда??

— Ну, это мы так Раменки называем. Точнее, подземный город в Раменках, самую крупную станцию Метро-2. Взрыв, судя по симптомам, получился подземным — в канализацию, что ли, снаряд угодил, прежде чем сработал? Как в реальности всё обстояло, никто толком не знает, там до сих пор фонит изрядно, даже с костюмчиками лучше не лазить. Первое время с той стороны "зомби" пёрли. Нет, не ожившие мертвецы, скорее ужасного вида двуногие уроды. Сам их не видел, слишком маленький тогда был, но по рассказам сталкивавшихся с ними — бр-р! Врагу не пожелаешь.

Упоминание о человекоподобных монстрах мигом воскресило в памяти разговор в столовке на Парке Культуры.

— Не их, случайно, пытается разводить доктор Корбут?

— Ты про что?

Пришлось разъяснять суть вопроса.

— Не в курсе. А давай-ка "профессоров" спросим — вдруг кто о нём слышал или, тем паче, лично знаком. Борис Маркович, можно вас на минуточку? Кто такой доктор Корбут, случайно не знаете?

— С этим вам лучше напрямую к Егору Альбертовичу. Кажется, они одно время вместе работали...

— Вы меня? — очнулся почти полностью облысевший старичок со слегка трясущейся головой. — Доктор Корбут? Как же, знаю. Проходимец, каких свет не видывал! Мне про его похождения в Метро немало поведали те, кому посчастливилось сбежать от коммунистов. Утверждает, будто на биофаке лекции читал. Нагло врёт! Его со второго курса аспирантуры отчислили за аморалку. Такие времена были — если проштрафился, вон из комсомола, а следом и из университета. В чём конкретно обвиняли, за давностью лет не помню, извиняйте — то ли фарца в особо крупных размерах, то ли распространение порнографии, теперь, впрочем, без разницы. Я к тому времени уже работал на кафедре, куда Мишка дисер делать пришёл. Недаром он мне тогда сразу не понравился! И не зря — как приказ об отчислении вывесили, заявил: в гробу, мол, Университет видел, им серьёзные люди заинтересовались, так что ещё обо мне услышите! Небось "авторитеты" золотозубые, подумал я, а оказалось — комитетчики с Лубянки. Когда надо, Михал Андреич умел подать себя, этого не отнимешь. Пару десятков лет спустя, в начале двухтысячных, объявился. В шикарном дорогом костюме, с навороченной "мобилой", ухоженный и благоухающий парфюмом. Всем своим видом показывая — вот как жить нужно. Вроде как случайно приоткрывал бумажник, откуда выглядывала пухлая пачка "зелени". Привёз предложение организовать совместную работу. Учитывая отнюдь не процветающее состояние факультетской науки в те годы, и не желая конфликтовать с конторой "рыцарей плаща и кинжала", руководство наше согласилось. Именно тогда они начинали испытания препарата под кодовым названием "Х-вита", якобы за счёт перестройки генома превращающий живые существа в супермутантов. На самом деле ничего подобного — содержавшийся в "Х-вита" вирус при попадании в кровь просто-напросто многократно ускорял процессы роста и регенерации тканей. Мыши, которым вводили препарат, буквально за несколько дней вымахивали до размеров кошек, при этом отличаясь невероятной силой и живучестью. Но увы, в нашем мире всё имеет цену — заражённый организм в бешеном темпе сжигал свои ресурсы и в конце концов буквально сгнивал заживо. Кошмарное зрелище, поверьте мне! Работы вскоре были свёрнуты, как я надеялся, навсегда. И надо же — Корбут, оказывается, не только пережил Катаклизм, но и продолжил экспериментировать с препаратом, теперь на людях! Негодяй! Неужели не найдётся на него управы?

Эмоциональная речь Егора Альбертовича привлекла внимание его коллег.

— Лишний повод подискутировать об ответственности учёных за изобретения, которые могут быть использованы во вред человечеству...

— О да, как не вспомнить хрестоматийный пример крёстного отца американской атомной бомбы Роберта Оппенгеймера, раскаявшегося в своём детище и призвавшего использовать атомную энергию исключительно в мирных целях. Слишком поздно — военные не упустили шанс поиграться с Большой Дубинкой...

— Сотрудничество с вояками — всегда палка о двух концах, — откликнулся слегка сутулившийся "профессор", тащивший небольшой потёртый "дипломат". — Деньгами не обидят, но может так получиться, что они руки жечь потом будут не хуже тридцати серебряников. Расскажу случай из собственной жизни: после окончания химфака остался на кафедре органики, на дворе лихие девяностые, денег, естественно, ни на что не хватает. Инфляция-то какая была! И тут подваливает ко мне приятель — не желаешь ли поработать на оборонку, пять сотен баксов в месяц. Целое состояние по тем временам. Как выяснилось, синтезировать новые образцы отравляющих веществ. Да ну тебя в пень, отвечаю — чтоб меня потом проклинали? А за тысячу "зелёных", упорствует тот. Да хоть миллион предлагай, никогда!

— Так и ответил? — рассмеялись "коллеги".

— Вот как вам сейчас!

— Эх, Петрович, если б все как ты, никакого Катаклизма не случилось бы!

— А помните, во времена нашей молодости предки тост поднимали — "Главное, чтоб не было войны!"?

— Разве ж такое забудешь! Жаль, не осуществилось!

Так, оживлённо балагуря и подшучивая друг над другом, они добрались до перекрёстка и свернули к серому пятиэтажному зданию.

— Физфак, — пояснил Гордон. — А чуть дальше его брат-близнец химфак. По одному плану строились, симметрично относительно памятника Ломоносову. ГЗ, кстати, из того же материала сложен. А квадрат, огороженный им, автострадой и этими факультетами, раньше представлял собой мини-парковую зону, где ели соседствовали с каштанами, а студенческая братия любила собираться на скамейках вокруг Михайлы Васильевича. После Большого Взрыва тут, увы, расплодились "триффиды". В двух словах: был такой английский фантаст Джон Уиндэм, ещё в пятидесятых годах прошлого века написавший роман "День триффидов". Тоже постапокалиптика, правда, не ядерная. Неизвестно откуда появились на Земле очень опасные растения, умевшие передвигаться по местности, переговариваться меж собой и, хуже всего, выстреливать плетью, содержавшей мгновенно убивающий яд. Казалось бы, уничтожить их, и точка. Но алчные дельцы в погоне за прибылью принялись разводить триффидов, получая от них ценное масло. Пока всё шло путём, ситуацию держали под контролем, но стоило случиться Катаклизму — прокатился по планете метеоритный дождь, и все, кто его наблюдал, ослепли, — триффиды тут же вырвались на свободу. И принялись методично уничтожать беспомощных людей. Отпор им могли дать лишь немногие, оставшиеся зрячими, но увы — отдельным их группам никак не удавалось достичь взаимопонимания. Даже до перестрелок дело доходило.

— Совсем как в Метро, — кивнул Артём.

— Природа человеческая, как видно, не меняется со временем, — усмехнулся рассказчик. — Поэтому умному человеку и не составило труда предсказать общий ход развития событий. Заканчивается роман тем, что главные герои, не в силах более сдерживать натиск обнаглевших триффидов, принимают приглашение перебраться на остров, куда успело перебазироваться значительное число их соплеменников. И где они наконец-то смогут заняться изготовлением оружия, способного массово уничтожать неприятеля.

— Некое подобие вашего гендера?

— Не исключено. Хотя в те времена генетику ещё изучали на уровне мушки-дрозофилы. Но главное ведь не в том, а — насколько мастерски описана борьба за жизнь и как в ходе неё обнажаются людские добродетели и пороки. Хочешь, дам почитать?

— Не успею. После побывки у Ректора возвращаюсь на историческую родину.

— С собой возьми. Не последний экземпляр, на Юго-Западной есть ещё. Наши "триффиды", к счастью, ходить не научились. Но если проявишь беспечность, подойдя слишком близко, пеняй на себя — опутают плетьми, придушат, и станешь удобрением для корней. Пришлось немало потрудиться, очищая от них окрестности ГЗ. В Ботаническом Саду МГУ, правда, ещё встречаются.

— Между прочим, молодые люди, — вклинился в разговор Егор Альбертович, обращаясь прежде всего к Артёму, — сия плотоядная флора представляет собой удивительный пример симбиоза. Плети, которыми выстреливает "триффид", и собственно ствол — два совершенно разных организма, научившихся извлекать пользу от сосуществования. Не имеющие корней "лианы" ловят добычу и тем подкармливают "опору", а через неё и самих себя. А соцветие координирует их атаку, улавливая колебания почвы, игру светотеней, не исключено даже запахи или звуки, направляя удар в нужную сторону. Ну разве не удивительно?

— Очень, — вежливо согласился Артём.

— Вот почему, воюя с ними, проще всего вначале срезать верхушку — "триффид" сразу теряет всю свою воинственность, — вновь завладел инициативой Гордон. — Подходи и выдирай с корнем, сопротивляться не станет. Наши оружейники для борьбы с ними смастерили ружья, стреляющие остроотточенными металлическими дисками — соцветие отлетает только так. Кое в чём "триффиды" даже полезны оказались — их стебли, подобно губкам, впитывали в себя тяжёлые металлы, продукты распада радионуклидов, и тем очищали почву.

— Для более культурных растений.

— Верно. Именно здесь располагаются оранжереи, снабжающие Город овощами и свежей зеленью. Вот, собственно, и они.

Миновав ограду из могучих, переплетающихся кронами деревьев с кожистыми трёхпалыми листьями, участники похода оказались на тропинке, по обеим сторонам которой располагались участки обработанной земли, прикрытые коробками из прозрачного материала, напоминающего стекло.

— Полимерный продукт, прозванный за внешнее сходство оргстеклом, — пояснил Гордон.

— От непогоды защищаете?

— Не без того. А также животных, любящих полакомиться нежной сочной зеленью. "Заочников", например. В принципе им вполне хватает дикой поросли вокруг, но искушение подчас пересиливает. Как видишь, картофель и помидоры с огурцами уже взошли. Если никакой напасти не приключится, в июле полакомимся свежими овощами!

Около памятника Артём невольно притормозился. Бронзовая фигура в старомодном прикиде иронично улыбалась с постамента, словно подтрунивая над тщетностью царящей вокруг суеты.

— Говорят, доколе Михайла Васильевич на своём посту, и Университет жив будет.

— Судя по тому, что время над ним не властно, нас точно переживёт. Ишь как блестит, будто только вчера из плавильни.

— Так мы ж его моем регулярно! А как же иначе? Отец-основатель ведь! Зря, что ли, три столетия назад с рыбным обозом отправлялся в Москву? Тихое привычное существование презрев, навстречу мукам голода и унижения, дабы факел русской науки пылал неугасимо!

— Эй! Вы остальных догонять собираетесь? — спросил сзади насмешливый девичий голос.

— Ладно, поспешим, остальное потом. Уже немного осталось — на финишную прямую вышли!

Громадина Главного Здания вырастала перед ними, шпилем пронзая облака, а края едва виднелись сквозь пелену молочно-белого тумана. Из рассказов "изумрудников" Артём примерно представлял себе его размеры, но всё равно был поражён дерзновенностью замысла архитекторов прошлого. Даже сейчас, почти четверть века спустя Апокалипсиса, оно выглядело монументально, несмотря на потемневший, а кое-где и потрескавшийся камень, выбитые стёкла многих окон, следы копоти от бушевавших когда-то внутри комнат пожаров. Краем глаза он уловил движение на верхних этажах правого крыла здания. Какие-то существа карабкались прямо по отвесной стене, перебираясь на крышу.

— Помнишь, про "заочников" упоминал, так это они и есть. Внешне на гиббонов похоже. Человекообразные обезьяны были такие, может, и сейчас где сохранились. Росту невысокого, зато размах рук будь здоров. И по умственному развитию к высшим приматам близки. Одним словом, братья наши меньшие.

— Как понимаю, для людей особой опасности не представляют. Иначе чем объяснить спокойствие телохранителей?

— Так скажем: если первый не нападёшь и не станешь дразниться, вреда не причинят. К людям относятся нейтрально, а вот монстров на дух не переносят. Коллективисты: тронешь одного, тут же вся стая соберётся. Даже птеродактилю тогда не поздоровится — метательным оружием владеют в совершенстве. Ага, вот и встречающие!

Глава 14. Ультиматум красно-коричневых

Трое бойцов, вынырнув из-за колонн на входе в Главное Здание, приветственно помахали им навстречу.

— Дошли, — облегчённо выдохнул Никон.

— Маршрут простой, но всё равно не расслабишься, — согласился Руслан. — Вон, в тридцать первом...

— Не надо о грустном. Ещё обратный путь предстоит.

Обменявшись рукопожатиями, охранники ГЗ повели гостей за собой — через приветственно распахнутые двери внутрь, в вестибюль. Но почти сразу свернули направо, к лестнице, ведущей вниз.

— В лучшие времена здесь можно было жить, в город вообще не вылезая, — на ходу комментировал Гордон. — Столовки, магазинчики, почта, парикмахерская, фотоателье, даже отделение милиции своё имелось. И для культурного развития всё, что душа пожелает — библиотеки, музеи, кинозал, чуть не каждый день гости с лекциями и выступлениями — от именитых учёных до видных политиков и популярных артистов. Живи да радуйся. Центральная часть здания — административный корпус, а "крылья" — общежитие. Очень даже неплохое по меркам студенческих общаг. Комнатки из двух блоков на одного жильца каждый, плюс вся сантехника рядом, в предбаннике — где ещё такое встретишь?

У двери с бронзовой табличкой "Ректор МГУ" вместо порядкового номера процессия остановилась. В ответ на стук появилась девушка — та же, что и давеча на экране монитора.

— Оу, здравствуйте! Как вас много! Святослав Аркадьевич просил сказать — когда прибудете, заходите все сразу. Желает сделать важное сообщение.

— Касательно чего?

— Об этом лучше с ним, я не в курсе, — пожала плечами девушка, виновато улыбаясь. Может, и вправду пребывала в неведении.

"Профессора" озабоченно зашептались, но спорить не стали, друг за другом через приёмную проследовали внутрь. Артём вместе со сталкерами зашли в числе последних.

Кабинет главы Изумрудного Города, к счастью, оказался достаточно просторным, чтобы вместить их всех. Два стола, Т-образно расположенных, посередине, левую стену украшает картина Брюллова "Последний день Помпеи", живописующая Катаклизм времён античности, а справа шкафы с книгами и папками, набитыми документацией. Ректор, персонально поздоровавшись с каждым из пришедших на приём, вернулся к своему столу.

— Дорогие коллеги, сразу вынужден огорчить тех, кто принёс на рассмотрение проекты новых тем: в ближайшее время нам, увы, будет не до научных разработок. Назревает военный конфликт, и не исключено, что придётся перейти на осадное положение. Сегодняшней ночью на Воробьёвых Горах имел место крайне неприятный инцидент. Группа диверсантов, обученных лазанию по канатам, сделала попытку перебраться на нашу сторону и, нейтрализовав погранзаставу, переправить подкрепление, а затем атаковать станцию "Университет". Однако мы вовремя получили предупреждение о возможной провокации, и смогли отбить атаку. К сожалению, не обошлось без жертв. Но их могло быть намного больше, и наш сегодняшний разговор, скорей всего, вообще не состоялся, если б не героический поступок представителя "Содружества ВДНХ", принёсшего весть о готовящемся нападении.